Mènage A Trois

      Лучи зимнего солнца лениво прорезались сквозь полупрозрачные шторы, ложась сонной дымкой на светлую кожу всех троих в огромной кровати, уютно нежащихся в своей близости в минуты уходящей ночи. — Что ты делаешь? — удивлённо протянул взлохмаченный крашенный блондин с отросшими чёрными корнями. — Любуюсь её ресницами, — прошептал длинноволосый брюнет, ласково теребя упругое колечко медных кудрей девушки, что продолжала сладко спать между парнями. — Ты так близко. Разбудишь своим несвежим дыханием, — захихикал блондин, накрывая рот широкой ладонью, как бы проверяя и своё.       Брюнет высунул длинный язык, кончиком которого точно достал до своего подбородка, а прямо посередине языка показалась квадратная белая таблетка. — Мен-тол, — отчеканил парень, поведя изящной бровью, на которую соблазнительно спадала прядь чёлки. — О, ну, теперь она замёрзнет, вдруг чего, — широко заулыбался блондин, устраивая свою голову на согнутой в локте руке. — Если замёрзнет — я её согрею, — заключил брюнет, продолжая с мягкой улыбкой наблюдать за созвездием веснушек на спящем женском лице. — Чими-и-ин! А давай узнаем, о ком она вспомнит первее, если ты подуешь ей в шею, — в карих глазах блондина загорелся азарт. — Обычно она просит меня обнять её, если замёрзла. Интересно, во сне так же будет? — Ну вот ещё, не буду я дуть на неё… — насторожился брюнет, чуть сдвигая брови. — Она сейчас лежит лицом ко мне, наверняка рефлекторно отвернётся. — Боишься? — протянул блондин с желанием нашкодничать. — Тогда давай подую я. — Нет, Джин!- Не успел Чимин возразить, как лёгкий порыв воздуха из губ парня пощекотал кожу шеи, заставив девушку слегка съёжиться и придвинуться ближе к тому, к кому она прижималась и до этого: — М-м... — Что с тобой? — спросил Джин, заметив явное волнение и напряжение в теле друга. — Мне так приятно… — еле слышно молвил Чимин, стараясь не нарушать лишними движениями комфорт спящего сокровища. — Я уже готовился слегка ревновать, если она отвернётся, а она наоборот прижалась ко мне... — Какой же ты трогательный... — затрепетал блондин, как вдруг услышал тихий всхлип Чимина. — Это что, слёзы? — Только попробуй ей утром рассказать! — тут же хватаясь за свой нос и быстро похлопывая по своим розовым щекам, опомнился брюнет. — А что в этом такого? — удивился Джин. — По сентиментальности у нас ответственный ты, — буркнул Чимин, возвращая на девушку взгляд полный нежности и любви. — А я хочу оставаться для неё сильным и надёжным мужиком. — Хочешь сказать, если я могу всплакнуть с ней за компанию во время просмотра дорамы, то я менее мужик? — Джин сел на кровати и сердито-играючи уперся руками в бока. — Ты-то как раз умудряешься совместить все качества без потерь для репутации, — вздохнул брюнет. — А мне всегда хочется ей что-то доказывать, удивлять… — Слушай, если она во мне́ — плюшевой доброте в розовом фартуке — видит мужчину, то в тебе, с твоими физическими данными и галантностью джентльмена, и подавно, — заверил Джин, распахивая свои руки в стороны и раскрывая свою широкую грудь во время потягивания. — Ты для неё всегда привлекательный мужчина номер один! — Скажешь тоже… — смущённо улыбнулся брюнет. — Она даже аватарки меняет с тебя на тебя. — Не на-а-адо, — воскликнул блондин, приближаясь к лицу друга и заигрывая бровями, — я видел чьё фото она вставила под чехол телефона и сияла потом как малиновое зарево.       Чимин закусил нижнюю губу и не смог сдержать счастливой улыбки, зачёсывая пальцами чёрные волосы к затылку. — Хён, ты ни капельки не ревнуешь? — опомнился брюнет, пытаясь считать любую возможно скрываемую эмоцию с лица старшего. Джин пристально посмотрел на младшего и закатил глаза: — Конечно, нет. Я ведь знаю на сколько велико её сердце. Она любит меня. Причём так же сильно, как и тебя. А я люблю вас обоих, и занят этой любовью 24/7, мне некогда ревновать. — За это она души в тебе не чает, — с теплом отозвался Чимин. — Подробнее, пожалуйста. — Помимо твоих, кхм, весьма выдающихся параметров… — брюнет проскользнул многозначительным взглядом по едва ли прикрытому покрывалом обнажённому телу блондина, что, казалось, вычеркнул значение застенчивости из своей жизни за ненадобностью. — Она часто говорит о твоём качестве сближать людей. Ты, как то главное связующее звено, без которого ничего не собрать надолго. — В этом, кстати, мы с ней похожи, — Джин потёр подбородок и закивал головой. — Наверное потому мы так легко и поладили с самого начала. — Да, — согласился Чимин, — для меня было приятным сюрпризом узнать, что в мире есть ещё один человек, который способен на такое же искреннее тепло, как и ты. — Ой, расскажи, я помню, как ты прятал лицо, видя нас вдвоём… — обезоруживающий прищур миндальных глаз заставил припомнить моменты былой слабости. — Завидовал, негодник. — Ты сам вызывал у меня зависть, когда хвастался её голосовыми… — начал вдруг защищаться брюнет, — ...а я тогда, между прочим, впервые узнал, насколько сексуальным может быть её голос… — Чимин склонился у самого уха девушки, продолжая хитро смотреть в глаза хёна и сладко шепча: — ...хотел бы и я, чтобы мне спели песню Монро "Happy birthday, Mr.Deep-chested"... — Ещё чего, это поздравление исключительно моё! — встрепенулся Джин, стараясь приглушить свой смех. — Кыш-кыш, лапки!       Чимин широко и беззвучно рассмеялся, крепко сжимая свою спящую прелесть мускулистыми руками, как бы защищая от нападения. На расслабленном лице девушки мелькнула довольная улыбка, которая удачно осталась незамеченной. — Интересно, за что она любит меня́… — произнёс брюнет, невесомо скользя подушечками пальцев вдоль всего женского плеча и предплечья, завершая это сладкое скольжение чувственным сжатием нежного запястья. — Ты чего, Чимин? — не переставал удивляться Джин, перетаскивая внимание друга от мелкой дрожи девушки на себя. — Серьёзно, что ли?! — "Милым рисовой булочкой" быть, конечно, классно… — брюнет прижал подбородок, и добавил с лёгкой грустью: — но, видимо, широкие плечи на этой чаше весов перевешивают...       Девушка немного напряглась от услышанных слов, а Джин ошеломлённо открыл рот и, как и всегда, решил выйти из надуманной Чимином сложности по-своему. — И это говорит мне тот, кого она сейчас обнимает во сне, уткнувшись в него своим носом, как в подушку! — блондин начал говорить громче из-за эмоций. — Тише ты, не спугни сон, — Чимин поднёс указательный палец к своим губам, — она и так постоянно рано встаёт... — Да она только и делает, что залипает на твой пресс… — Джин решил проигнорировать слова друга, а девушка тем временем незаметно сглотнула на слове "пресс", находясь губами в каких-то жалких паре сантиметров от него. — Иногда даже замечал, как она читает всё, что высечено чёрным на твоём теле, как мантру, а потом выпадает из реальности… — общая температура прижатых тел начала повышаться по мере горячих высказываний бесстыжего блондина, — ...её язык точно бы заменил кисти, чтобы повторить каждый контур твоих татуировок… — Ты с ума сошёл? — просипел Чимин, почувствовав, как тяжесть в паху начала упираться в мягкий женский живот. — Остановись... она слишком плотно меня обняла... — ...А знаешь, что у неё самое любимое? Когда ты резко меняешь своё булочное амплуа на раскалённую похоть с этим твоим дерзким хищным языком… — когда блондин начал вставать на колени, подкрадываясь ближе, наплевав на сползающее покрывало, брюнет осознал, что старший завёлся и уже просто так его было не остановить. — О-о-о… Ты абсолютно точно знаешь, что делаешь со всеми, кто на тебя смотрит, Минни... — Прек-ра-щай, говорю… — налитая кровью твёрдая плоть требовала продолжения, и Чимин начал слегка тереться о нежную горячую кожу, что начала покрываться испариной под этими жаркими пытками, укрытыми тяжёлым одеялом. — …Как же прекратить, если её горло пересыхает… мучает жажда… все её мысли сводятся только к тебе... и вкусе твоих развратных губ… — наступая на упругий матрас, Джин с упоением выдавал каждую отдельную фразу-ощущение заключённой между двумя парнями девушки за свои чувства, а затем навис над Мином, и в момент его растерянности крепко ухватил за густые волосы на затылке и впился в его горящие алые губы долгим жадным поцелуем. — Хён-... — проскулил младший, с трудом отрываясь от губ старшего, на которых осталась обжигающая ментоловая прохлада. — …Даже я не могу устоять… — сладко прошептал блондин, ложась вплотную к обнажённому телу огненной кудрявой девы, — ...хочу урвать этот лакомый кусочек... — большая и горячая ладонь скользнула под женскую руку, охватывая и мягко сминая пышную грудь, — ...и я безбожно кайфую от этого, потому что люблю растягивать не только удовольствие, но и-... — Чимин… — почти пропела девушка, не в силах больше скрывать своё пробуждение от этого мучительно-сладкого накала со стороны обоих парней, и прижалась бёдрами к изнывающему паху брюнета. — Ох... — возбуждённо отозвался парень, одаривая её своим благоговейным взглядом сияющих глаз, — Д-да, милая... — Оппа... я люблю тебя…       Чувствуя, как млеет от всего одновременно: от её сексуального голоса, от этих чарующих голубых глаз под покровом длинных ресниц в лучах рассвета, от мягкости шёлковых локонов, от жара, исходящего от её влажного тела, от ласки её нежных рук — Чимин боялся моргнуть, чтобы не упустить ни миллисекунды своей бережно оберегаемой любви, которая с трепетом ожидала его ответа. — Детка, у нашего Минни солнце встало… — вмешался Джин, понимая, что младший сейчас просто кончит вместо тысячи слов, — нужно ему помочь… — Поэтому я и хочу его крепких объятий как нельзя остро… — промурлыкала девушка, загадочно улыбаясь. — Хулиганка… — усмехнулся блондин, нежно кусая оголённое плечо и крепче прижимая её за талию, медленно утопая своей горячей рукой ниже её живота. — Значит, ты всё слышала? — прошептал Чимин, любяще поглаживая её щеку и касаясь кончика её носа своим. — Мне было безумно интересно притворяться и дальше… — призналась она, закусывая нижнюю губу. — Но вы слишком мило ворковали прямо над моим ухом… И туда же твой стояк слишком дразнит меня… — Я тоже хочу! Покажите мне член! — радостно разгорелся Джин, ныряя под одеяло и начиная шуршать в под ним в поиске своей цели. — Вы двое сводите меня с ума, аха-ха... — рассмеялся Чимин, сильнее кутаясь в покрывало в попытке преградить настырному хёну путь к своему телу. — Мы набрались этого искусства у тебя, — девушка обхватила ладонями лицо брюнета, что оказался в своеобразной ловушке из постельного по своей же неловкости, и проникла в его приоткрытый рот своим юрким языком, — теперь не отвертишься, милый... — Всё, хватит болтать! — послышался властный голос блондина.       Джин стоял у подножия кровати, откидывая на двоих огромную тень от своего статного обнажённого тела и лукаво улыбаясь. В одной руке он держал длинные тёмные повязки, а во второй — баллон клубничных сливок: — Для ваших язычков я нашёл не менее приятное развлечение, чем слова... © L'amour de Dieux n'a pas de frontires...