Часть 1
3 декабря 2022 г. в 18:53
Кагеяма даже не заметил, когда это началось. Ему всегда казалось, что он терпеть не может этого мелкого придурка, они всегда дрались и орали друг на друга, соперничали даже в мелочах: кто быстрее прибежит, больше съест или больше забьет. А сейчас почему-то разглядывал Хинату, пока никто не видит, или пока тот отвлечется на мяч. Он был мелким и шумным, не мог усидеть на одном месте, постоянно болтал, а в волейболе у него не было ни техники ни роста — все качества, которыми обладал Хината, раздражали Кагеяму и были ему чужды. Но Кагеяма все равно бросал взгляды на Хинату — незаметные и жадные, как-будто пытался украсть моменты, когда Хината смахивает пот с лица своей футболкой или подпрыгивает так, что кажется, что он парит, или улыбается своей обезоруживающей улыбкой, смотря на которую верится, что все будет хорошо. Он все смотрел и не понимал, почему Шое снова привлекает его внимание, может, звание абсолютной приманки работает и в жизни — от Хинаты просто невозможно отвести взгляд. Кагеяма надеялся, что этого никто не видит: по поводу Хинаты он не беспокоился — парень был непроходимым тупицей, но перед командой позориться не хотелось.
А еще Хината совсем не пах. Никак. Это ему совершенно не подходило — он сам яркий и энергичный, и ты ожидаешь, что его запах будет таким же: фруктовым, будоражащим и бодрящим, но ничего такого не было — он пах мылом и шампунем, спортзалом, мячами и матами, тем, что Тобио так сильно любил. Кагеяма подозревал, что Хината просто бета, но у него в голове это не сочеталось с его ураганным характером, а спрашивать напрямую он не хотел — показывать всем, что его интересует этот идиот, не входило в его планы. Да и думать, что в волейбольном клубе появится омега, было наивно — они редко занимались видами спорта, где важна сила, — очень сложно конкурировать ростом и скоростью с альфами, да и течки никто не отменял. Были, конечно, команды только для омег, но там уровень игры был намного ниже.
Кагеяма надеялся, что это наваждение пройдет — мимолетная заинтересованность улетучится также быстро, как и появилась, и он перестанет так на него смотреть. Но все же это его беспокоило — Тобио никогда ничего не интересовало кроме волейбола, а сейчас его мысли заняты коротышкой и тем, какие у него волосы на ощупь. Это удивляло — ему надо бы сосредоточится на игре, они ведь проиграли Аобаджосай, а не на Хинате, но отвести взгляд не мог: все же Хината — идеальная приманка.
Кагеяма думал, что его жизнь идет куда-то не туда из-за этого придурка, но одна из тренировок заставила ее просто покатиться ко всем чертям без шансов на спасение. Кагеяма запомнил тот вечер в мельчайших деталях: вся команда тренирует пасы, Цукишима опять отлынивает со скучающим лицом, Нишиноя с Танакой летают как электровеники по всему залу, третьегодки усердно бросают мячи. Вдруг зал наполняется сладким цитрусовым ароматом — сердце стучит на минус скорости, зрачки расширяются, делая синие глаза черными в цвет вороньих волос, они лихорадочно ищут того, от кого так может пахнуть — течного омегу. Восемь пар глаз прилипли к источнику запаха, который даже не двинулся с места. Хината ничего не замечал — он понял, что что-то не так, только когда увидел, что Кагеяма не готовится принимать его пас. Тобио заметил, как тяжело дышат парни на площадке, что вот-вот один из них рванет и бросится на Хинату. А этот придурок — он выглядел, как будто с ним все нормально, как-будто не он сейчас в состоянии течки, окруженный восемью сильными альфами, он так же бессовестно улыбался, даже не чувствуя, что кто-то собирается посягнуть на его солнечную улыбку и стереть ее с лица.
— Эй, Кагеяма, ты будешь принимать или как? — удивленно спросил Хината, все еще не замечая тяжелую атмосферу вокруг.
Кагеяма пытался сосредоточиться: это как матч в волейбол, только целью было не защита поля, а защита беспечного коротышки. Ему было сложно, тело стало тяжелым, голова работала плохо, голос внутри кричал: “Мой, мой, мой, мой” — но ничего дельного не предложил. Кагеяма и на свежую голову никогда не был умным парнем, а сейчас казалось его уровень интеллекта вообще упал куда-то на уровень ширинки.
Первым двинулся Цукишима — он хищно бросился на Хинату, все произошло так быстро, что Кагеяма даже не успел среагировать, все же голова совсем поплыла от одуряющего цитрусового запаха.
— Ты мне, конечно, не нравишься, но пахнешь ты крышесносно. — прошипел Цукишима, приближаясь к коротышке.
— Чего? — казалось Хината даже не успел опомниться и понять, что альфа почти два метра ростом двинулся на него.
Но в ту же секунду мяч из рук Хинаты полетел прямо в лицо Цукишиме, от чего парень упал на пол и приложился об него затылком. Его лицо выглядело плачевно — разбитый нос, из которого сильным потоком текла алая кровь, но первым делом он схватился за голову, видимо, удар был сильнее, чем выглядел. Команда, казалось, вышла из транса, но никто не рискнул двинуться.
Хината грациозным движением поймал отскочивший от головы Цукишимы мяч, и спокойным голосом произнес:
— Кто-то еще хочет подойти? — в этот момент его глаза сверкнули ярким янтарем: тот страшный взгляд Кагеяма видел не раз, когда Хината входил в раж во время игры. Он предвещал только одно — он порвет любого, кто захочет вырвать у него победу. От его глаз по спине Кагеямы прошел неприятный озноб, который немного отрезвил, развеял марево аромата-дурмана и заставил шестеренки медленно, но шевелиться.
— Ты бы так в игре ловил, цены бы тебе не было, — пытаясь сделать голос спокойным, произнес Кагеяма. — Вали отсюда быстрее, я прикрою.
— В смысле? Тренировка же еще не закончилась, — Хината сделал удивленное лицо, будто не понимал всего происходящего.
— Ты совсем идиот? — раздражался Кагеяма.
— Ну что ты опять обзываешься-то? — обиженно произнес Шое.
— Да ты, придурок, в течку на тренировку приперся? Как мне тебя еще называть?
— А что такого-то? Я не специально, не ждал, что она начнется! Да и вообще, я буду играть даже во время течек.
— Ты сдурел? Тебя с таблеток плющить начнет. Дома сидеть будешь! — уже не сдерживаясь орал Кагеяма.
— Да почему сразу сдурел? Играть я могу даже лучше, чем обычно. А пить ничего я не собираюсь, они ухудшают здоровье, я так никогда тебя не обгоню, — обиженно бубнил Шое.
— А тебя больше ничего не смущает? Хочешь, чтобы тебя вся команда трахнула?
— А я не знал, что наша команда состоит из животных, которые член в штанах удержать не могут. Может быть вас сразу в тюрьму или зоопарк? Как вы жить-то собираетесь, если вас от запаха так развезло, — Хината выглядел необыкновенно серьезным, будто его солнечной улыбки никогда и не было на его милом лице.
Ребятам стало стыдно — нельзя так поддаваться своим инстинктам, они же все-таки не животные, и нужно уметь управлять своим телом, чтобы ни случилось. Все просто привыкли, что обычно омеги стараются не выделяться, пьют блокаторы, чтобы избежать проблем, но, видимо, в планы Хинаты это не входило.
— Хината прав, — где-то сзади прогремел голос тренера Укая. — омегам не запрещено играть с альфами даже во время течек, и, если у кого-то поедет крыша, то это будет на совести альфы, — холодно произнес он. — Но ты же понимаешь, Хината, что если кто-то сорвется, твоя правота будет слабым утешением?
— Да, я все понимаю, но уверен, что все будет в порядке. Я же себя прекрасно контролирую, значит, и другие смогут. — улыбнулся он.
Только сейчас до Кагеямы дошло, что, действительно, Хината не кидался на альф, не бросал похотливые взгляды, не трясся как осиновый лист, а выглядел даже более сосредоточенно, чем обычно. “Как у него это получается? Чертов коротышка!” — думал Тобио. Ему всегда казалось, что во время течки тело омег ломит и не слушается, и единственное, что может помочь — это крепкий член альфы, а омега готов лечь под любого, лишь бы избавиться от этого состояния, но Хината выглядел так, что, если бы не запах, Тобио даже бы и не понял, что с ним что-то не так.
— Хорошо, — кивнул тренер. — Асахи, Савамура, отведите Цукишиму в медпункт. Остальные — не отвлекаемся и продолжаем.
Всю оставшуюся тренировку Тобио не мог сосредоточиться: тело будто стало тяжелее килограммов на двадцать, виски пульсировали, а в штанах было предательски тесно. Он постоянно мазал, отчего Хината поддевал Кагеяму, называя криворуким. Никто больше не пытался нападать на Шое, но было видно, что у остальных тоже из рук все валилось, и они не могли сосредоточиться. Тобио то и дело замечал, что вся команда теперь, также как и он, облизывается на Хинату, пока тот не видит. Так закончилась тренировка: альфы зыркали на Хинату, Кагеяма зыркал на альф, а Хината был… Хинатой, зыркая только на волейбольный мяч.
В тот вечер сменился столь любимый Тобио порядок: раньше после тренировок он оставался подольше, тренируясь с Шое, либо уходил домой, но в тот день все перевернулось с ног на голову, и рутина дала трещину. Именно с того дня Кагеяма начал провожать Хинату, хотя это было сложно назвать даже какой-то совместной прогулкой: он просто шел за велосипедом Шое, даже не заводя разговор.
— Ну и чего ты за мной поперся? — возмущался Хината.
— Ты идиот? А если с тобой что-то случится? — огрызнулся в ответ Тобио.
— А с каких пор ты начал за меня волноваться? — “И правда, с каких?” — думал Кагеяма, но только и мог из себя выдавить:
— Хоть и играешь ты паршиво, ты нужен команде.
— Что-что? Не расслышал? — задоно дразнил Хината, делая вид, что не слышит.
— ТЫ НАМ НУЖЕН! — заорал Тобио, краснея. — Не заставляй меня это повторять, придурок. От тебя несёт на всю улицу, конечно, я волнуюсь.
— Все будет в порядке, Дурояма, но если так боишься за меня, можешь меня провожать как сейчас. — Хината улыбнулся своей лучшей улыбкой, лучшей, потому что пренадназначалась она только Кагеяме.
— Думаешь, мне делать больше нечего? — пробубнил тот.
Но, видимо, Кагеяме действительно нечего было делать, раз он все еще ежедневно провожал Шое до дома. Нет, они не стали ближе, даже до дружбы было далеко — Кагеяма по-прежнему злился на Хинату из-за одного его существования, а Хината отвечал ему либо своими обескураживающими улыбками и смехом либо взаимной враждебностью. Тобио и сам не понимал, зачем он тратит свое время, но упорно каждый день плелся за оранжевой макушкой, еле успевая за энергичным пареньком. Он понимал, что просто боялся за Хинату, боялся, что его кто-то тронет, боялся, что этот неуклюжий придурок что-то себе повредит, но больше всего он боялся, что у Хинаты может кто-то появиться.
Теперь на тренировках он не так часто следил за Шое, сконцентрировав внимание на товарищах по команде. Как ни странно, больше происшествий не было: все старались держаться как могли: кто-то на время течки Хинаты вставлял в нос затычки, кто-то мазал нос дурно пахнущей мазью, чтобы перебить запах Шое. Видно, что команда старалась вести себя как обычно, но все равно Тобио заводился от липких взглядов, направленных на коротышку. Его бесили даже ерундовые прикосновения, которые в обычных обстоятельствах ничего не несут, но он прекрасно понимал, что они вызывают в голове у альф сейчас, и от этого становилось паршиво. Его радовало только одно — во время течки команда все же старалась не прикасаться к Хинате без особой надобности.
Кагеяма решил, что не будет использовать подручные средства для подавления запаха Хинаты, подумал, что получится просто терпеть. Да, это сложно, но даже тут он не хотел уступать пустоголовому коротышке — раз он так держится, чем Тобио хуже?
А Хината и правда держался прекрасно: он полностью был сфокусирован на волейболе, его физическая форма не давала ни малейшего намека на то, что на площадке играет течная омега. Он общался со всеми как обычно, возможно, даже немного расстраиваясь, что ребята его слегка сторонятся.
Кагеяма проигрывал в этом одностороннем состязании и злился, что Шое переодевался вместе со всеми, не видя в этом ничего плохого, он не засматривался на тела альф, не касался никого больше чем обычно, да и вообще вел себя спокойно. Но больше всего он злился, что Хината не смотрит на него.
С того судьбоносного вечера, первое, что делал Тобио по приходу домой, это быстро шел в спальню и запирался. Он нюхал свою одежду, пропитанную запахом Хинаты, представляя, что он сейчас здесь, жалобно просит его поцеловать, смотря на Кагеяму своими древесными глазами, умоляет помочь ему справиться с течкой, быть первым и единственным, всю ту чушь, которую Хината никогда бы ему не сказал. Только от запаха Кагеяма заводился настолько, что ему хватало минуты, чтобы удовлетворить себя, а потом истязать мыслями о том, как он жалок. Жалок в том, что течная омега даже не смотрит в его сторону, жалок в своей полностью проваленной попытке держать себя в руках, жалок в том, что он никогда не расскажет Хинате о том, что чувствует.
Он все валил на чертову течку, что его ведет только из-за гормонов, и что к Хинате это не имеет никакого отношения — на его месте мог быть любой, кто вкусно пах. Ведь Кагеяма никогда ни с кем не спал, вся его жизнь была посвящена только волейболу, вот он и доигрался — вляпался в придурка-Хинату, который оказался омегой.
Время шло, течка закончилась, а прекрасный запах, пусть и не такой сильный, теперь принадлежал Хинате, команда, казалось, свыклась с мыслью, что раз в четыре месяца придется тренировать силу воли, они весело и много шутили, но коротышка не обижался, все это только сплотило их команду. Ребята немного расслабились, все, кроме Кагеямы — Тобио все также плелся за Шое после тренировок, все также ревностно следил за товарищами по команде, все также каждый вечер представлял Хинату в своей постели.
Благодаря какой-то непонятной Кагеяме солидарности, команда никогда не обсуждала Хинату, все просто приняли тот факт, что он — это он. Только однажды во время перерыва от тренировки Нишиноя сказал:
— Я сегодня видел, что какой-то парень подошел к Хинате, чтобы признаться, а тот даже его не заметил, хотя пацан был воооооот такой — Нишиноя вытянул руку вверх и подпрыгнул, демонстрируя рост парня. — Что с ним не так, как вы думаете?
— С парнем? — холодно ответил Кагеяма. Ему не хотелось даже слушать, что кто-то так просто может подойти к Шое и признаться.
— Да нет же, с Хинатой.
— Это все сублимация. — встрял в разговор Цукишима.
— Субли… что? Болезнь какая-то? — взволнованно спросил связующий.
— Эх, — вздохнул Цуки — сложно жить среди тупиц… Сублимация — это трансформация сексуальной энергии в творческую. Но в нашем случае… В волейбол. — ответил Цуки, кивнув на Хинату, который, в отличие от остальных, тренировался даже во время перерыва.
— Эээ… С чего ты взял? — удивился Нишиноя.
— Это же Хината, он даже за ручку ни с кем не держался, вся его романтика вертится только вокруг площадки.
— Можно подумать, что ты кого-то за руку держал.— почему-то разозлился Тобио.
— Ты не понял, идиот, в моём случае — у меня есть сексуальное влечение, а вот он даже об этом не задумывается. — Цукишима сделал паузу. — Сочувствую тому, кто влюбится в этого идиота. — Кей коварно улыбнулся, взглянув на Кагеяму.
— Почему? Он же симпатичный и пахнет классно! — Нишиноя как-будто совсем не понимал, что вообще пытался растолковать Цуки.
— Да он же тупой, и его интересует только игра, поэтому, если ты не волейбольный мяч, тебе с ним ничего не светит. — произнес Кей, но Кагеяме показалось, что это предназначалось персонально ему.
Так в одержимости рыжим коротышкой прошло какое-то время, а лучше не становилось. Это было как болезнь — Кагеяма ее не лечил, упорно игнорируя симптомы, а она прогрессировала, захватывала новые части тела и просто мешала жить, принося физическую боль. От всего этого характер Кагеямы испортился еще больше — он вспыхивал как спичка, срывался на команду, кричал, дрался с Хинатой, а вечером метался по кровати, вспоминая капельки пота, стекающие по лбу Шое, которые так хотелось слизать. Да, он понимал, что его поведение точно не поможет их с Хинатой отношениям, но он уже ни на что не надеялся, единственное, он решил, что сделает все, чтобы у Хинаты не получилось вообще ни с кем.
Так пришло время летнего тренировочного лагеря, новость о котором так взбодрила команду. Это была прекрасная возможность стать лучше, тренируясь с сильными соперниками, Хината не мог заткнуться от предвкушения, а Кагеяма только и думал о том, что на коротышку будет облизывать куча альф. Он с какой-то завистью к самому себе вспоминал, как раньше было все просто — Шое не пах, не будоражил воображение Кагеямы, не привлекал столько внимания: можно было его просто игнорировать, иногда с интересом посматривая на него, а потом спокойно идти домой.
Тренировочный лагерь превзошел все ожидания — и хорошие и не очень. Соперники были сильными, тренировки интенсивные: Карасуно постоянно проигрывали, поэтому приходилось то бегать вверх-вниз по холму, то делать нескончаемые подборы, от которых ломило тело. Кагеяма надеялся, что что это как-то отвлечет от того, что Хината произвел эффект бомбы — единственный омега в тренировочном лагере, который даже особо не скрывался.
Тобио бесился, что их команда постоянно терпела поражения, бесился от бесконечного бега в гору, бесился от того, что около Хинаты постоянно кто-то вертелся, а этот придурок этого в упор не видел, даже наоборот — он просил альф научить его какому-нибудь крутому приему и радовался как идиот, когда они соглашались задержаться после тренировки. Непонятно на что они рассчитывали, но ходили после этого они крайне расстроенные и потрепанные — Хината не замечал намеков, он серьезно тренировался и впитывал все, чему учили неудавшиеся любовники, изрядно их изматывая. Кагеяма то и дело бегал проверять, что там делает этот придурок, и убедиться, что ни один урод не добился того, чего хотел.
К середине лагеря альфы наконец поняли, что с Хинатой им ничего не светит, и Кагеяма немного успокоился, сконцентрировавшись на вечерних тренировках. Да, Шое все еще оставался тренироваться с ребятами из других команд, но те уже ничего не предпринимали. Несмотря на постоянное отвлечение на его идеальную приманку, Кагеяма был доволен прогрессом — матчи приносили удовольствие, хоть и были не очень успешными, точность броска повышалась — еще чуть чуть, и они с Шое смогут снова тренироваться вместе, оттачивая новую быструю атаку.
Оставалось два дня до возвращения в Сендай, когда Хината снова все испортил. Матч с Шинзен был в самом разгаре, когда в нос Кагеямы ударил знакомый апельсиновый запах, от которого он слегка захмелел, а руки предательски задрожали. Тобио надеялся, что из-за напряженной игры соперники не заметят состояние центрального блокирующего Карасуно, и это не обернется катастрофой — он понимал, что их команда привыкла к Хинате, но боялся реакции соперников. Хината как обычно делал вид, что ничего не происходит и летал, великолепно выполняя странную быструю даже с не очень хорошего из-за дрожи в руках паса. Внезапно игра Шинзен начала меняться, они постоянно пропускали мячи, странно двигались, кто-то даже споткнулся и упал — Кагеяма понял, что они почувствовали его. Тобио злился, головой он понимал, что соперники ничего плохого не делают, но его бесила даже мысль, что кто-то кроме него может хотеть его коротышку. Но матч продолжался, а счет Карасуно увеличивался, приманка начала работать на все сто процентов, принимая форму идеальной ловушки Карасуно — команды с единственным омегой, который захватывал дух соперников не только своими прыжками и быстрыми атаками, но и великолепным запахом. Соперники были потеряны и обескуражены — почему они едва могут двигаться, Карасуно играет даже лучше чем прежде, а течный омега, который во всем этом виноват - не растекался лужицей перед толпой альф, а летал. Это поразило Кагеяму — он носил звание омега гордо и не стесняясь, будто королем площадки был не Тобио, а именно Хината, и даже при своем росте он имел право смотреть на них на всех снизу вверх — это и была идеальная ловушка Карасуно.
Матч закончился победой, но ребята по привычке пошли делать подборы. Краем уха они слышали, как был возмущен тренер проигравшей команды, видели как растеряны их соперники — видимо, они даже не совсем понимали, что произошло.
После подборов Хината подошел к тренеру Укаю, а Кагеяма по привычке поплелся за ним.
— У вас какие-то проблемы из-за меня? — виновато спросил Хината.
— Не бери в голову, он просто думает, что мы специально это делаем. В любом случае, в правилах нет пункта о том, что тебе нельзя так играть.
— Думаете это нечестно? — задумался он.
— Нет, я так не думаю — бросаться на любого течного омегу это — ненормально, ты же, например, не воруешь еду у Кагеямы, даже когда голоден, а она аппетитно пахнет, верно?
— Да Кагеяма мне голову за такое открутит! — солнечно улыбнувшись, подтвердил Хината.
После этого, у команды был запланирован еще один матч, в котором Карасуно снова одержала победу — соперники просто были к этому не готовы: идеальная ловушка работала без сбоев. Все слышали, как у тренера команды соперников от возмущения скрипели зубы, и думали, что Укаю опять предстоит неприятный разговор.
В этот вечер, как и ожидал Кагеяма, коротышка решил как ни в чем не бывало продолжить тренировку, поэтому не отходил от него вовсе — куча возбужденных альф вокруг не вызывали доверия. Казалось, их стало больше, и посмотреть на Хинату выползли все — даже те, кто в это время обычно уходит в комнаты отдыхать. Кто-то судорожно втягивал воздух и даже не мог пошевелиться, кто-то медленно подходил к Хинате, будто стараясь не спугнуть добычу, а самые стойкие присоединялись к тренировке. К удивлению Тобио, никто не набрасывался на него: хотя и чувствовалась напряженная атмосфера среди альф, они не собирались предпринимать ничего такого, видя, что Хината вообще на них никак не реагирует. Но Кагеяма все равно грозно зыркал на всех, кто приближался слишком близко, говорил что-то не то, или просто неправильно, по его мнению, дышал, но его на всех не хватало, и он почти впал в отчаяние, когда на помощь пришла вся Карасуно — ребята быстро успокоили особо любопытных. Все-таки свою приманку они в обиду не дадут.
Коротышка совершенно не обращал на это все внимания — самозабвенно прыгал, забивал, ставил блоки, в общем, был обычным влюбленным в волейбол Хинатой. Он летал: все, что было внизу — было не важно, важен только мяч и то, что находится по ту сторону сетки, а когда ты летаешь, разве имеет значение то, что находится внизу?
Когда они вернулись в комнаты, Кагеяма с облегчение выдохнул: теперь-то он может немного отдохнуть, роль цербера изматывала даже больше чем сами тренировки. Хината пошел в душ, тренер дал ему ключ, чтобы тот мог запереться, не волнуясь о своей безопасности, а остальным строго-настрого запретил даже подходить к двери, поэтому Кагеяма был вынужден его просто ждать. Мечты об отдыхе разлетелись тысячей осколков, когда Шое вернулся: комната наполнилась его ароматом, от чего в голову Тобио лезли мысли, от которых совершенно невозможно заснуть. Ему казалось, что он слишком близко, что именно от него в комнате было жарко, что его слишком много вокруг, чтобы нормально спать, думать, существовать и даже дышать.
Кагеяма лежал, пытаясь собрать себя по частям и наконец-то заснуть, когда услышал шорох с той стороны, где лежал Хината. Он слышал тихие шаги и скрип входной двери, Тобио был уверен, что это — он, Хинату он был способен распознать с одной ноты. В горле снова застряла злость — куда собрался коротышка один ночью? Он пытался себя успокоить, что он просто вышел в туалет, но мозг уже было не остановить — он представлял, что Хината пошел к какому-нибудь альфе, который сейчас сжимает сильное и гибкое тело в своих объятиях, целует розовые сладкие губы, касается своими грязными руками нежной кожи… Такого Тобио позволить не мог, даже если Хината ему не принадлежит, он не должен смотреть на других альф — идеальная ловушка должна оставаться ничьей.
С этой мыслью Тобио беззвучно выскользнул вслед за Шое — как он и думал, омега направился в туалет. Он старался быть незаметным и поймать парочку с поличным: альфе дать по его самодовольному лицу, а Хинате отвесить звонкую пощечину. Когда он приоткрыл дверь в туалет, то сразу услышал протяжный тихий вздох в одной из кабинок, а воздух пропитал запах Шое — он точно был тут. От вздохов у Кагеямы просто снесло крышу, он рванул к кабинке и одним движением ноги, на которое в обычных обстоятельствах не был способен, выбил дверь.
Кагеяма честно ожидал увидеть другого альфу, но как обычно ожидание и реальность очень контрастировали — Хината был один, он явно был удивлен увидеть Тобио здесь и смотрел на того непонимающим взглядом. В левой руке у него было белое полотенце, а правая находилась под резинкой его спортивных штанов.
— Что ты тут…—начал Хината, но Тобио не дал ему закончить, вырвав полотенце из его рук. Он поднес его к своему носу, чтобы узнать, какой же запах так заинтересовал коротышку, что он идет ночью дрочить на него в туалет. Он найдет этого ублюдка по запаху и уничтожит. Шое должны интересовать только волейбол и Кагеяма, а раз уж второго в списке нет и не предвидится, то только волейбол.
Когда он принюхался, то понял, что поиски будут короткими, ведь в руках он держал свое собственное полотенце, которым вытирал лицо во время тренировки. Его глаза округлились, а Хината виновато уставился в пол, пытаясь слиться с окружением.
В Кагеяме бурлила злость, в каком-то отчаянном порыве он размахнулся и дал коротышке кулаком куда-то в районе уха, Хината ойкнул, но выстоял, драться ему было не впервой.
— Придурок, я из-за тебя чуть с ума не сошел. — орал Кагеяма. — Почему ты мне сразу не сказал, что тоже меня чувствуешь? — Тобио взял омегу за грудки и притянул к себе так, что их лица оказались совсем рядом.
— Да с какого хрена я вообще должен тебе в чем-то признаваться? Мы — не друзья, не любовники или даже не приятели, ты меня ничем лучше придурка ни разу не называл! — Хината злобно смотрел на Кагеяму даже не моргая. — Думаешь я сам рад вляпаться в такого идиота как ты?
Кагеяма опешил: он ожидал оправданий, извинений, страстных поцелуев, в конце концов, но никак не подумал, что его сделают виноватым.
— И вообще отпусти меня, придурок — прошипел Хината, вырывая свою футболку из цепких пальцев связующего. — Забудь, что видел: несмотря на то, что у меня на тебя стоит, у нас все равно ничего не получится.
— В смысле? — Кагеяма непонимающе хлопал глазами.
— Да у тебя вне волейбола только два состояния: бревно и злобное бревно! Я тебе не нравлюсь, а трахаться с тобой из-за гормонов я не собираюсь.
— Подожди, я не понимаю - ты мне отказываешь? — растерянно бормотал Кагеяма, а через секунду, когда до него дошло вскрикнул — В смысле не нравишься??? Да у меня из-за тебя чуть крыша не поехала.
— Ну как поехала, так и вернется. Это все запахи и гормоны, тебе бы найти кого-нибудь. — Шое даже не смотрел на Тобио, а приводил себя в порядок, поправляя одежду.
—Хината, придурок, — снова орал Кагеяма — Ты мелкий, надоедливый засранец, я вообще не знаю, как меня угораздило влюбиться в такого идиота, как ты.
— Влюбиться? — глаза Хинаты расширились.
— Ну да, еще до первой течки, я сам не сразу понял, пялиться на тебя начал. — смущенно бубнил связующий, опустив голову и сжав руки в кулаки.
Хината схватил Кагеяму за горловину футболки и притянул к себе, Тобио не успел опомниться как к его губам уверенно прикоснулись горячие губы коротышки. Поцелуй получился неумелым, каким-то детским, но даже так, тело Кагеямы покрылось испариной, как-будто в туалете температура резко повысилась градусов на пятнадцать. Кагеяма обвил талию Хинаты своими руками и вжал маленькое, но жесткое тело в свое, пытаясь углубить поцелуй, но Шое резко отстранился и оттолкнул связующего.
— Стоп, первый раз в общественном туалете — не входит в мои планы. — тяжело дыша, сказал он.
— Чего? — удивился Тобио.
— Ты реально даже тупее меня, Дурояма. — губы Хинаты растянулись в его фирменной улыбке. — Мы завтра возвращаемся, верно? —Тобио кивнул в ответ. — Как приедем, купи два билета в кино, я люблю экшен. Напиши мне время сеанса, встретимся за час до него — сходим куда-нибудь поедим. Все понял?
У Кагеямы хватило сил только на очередной кивок.
— Ну я тогда пошел! — солнечно улыбнувшись, Хината покинул помещение.
Когда он вышел, Тобио наконец осознал, что произошло, и тоже улыбнулся, ведь идеальная ловушка Карасуно и Король Площадки наконец-то нашли друг друга.