another chance

— ты только и делаешь, что ставишь границы, ровно тогда, когда у нас начинает всё налаживаться, — у хёнджина терпения не остаётся, когда феликс в очередной раз собирается уйти, и он имеет на это полное право, порядков устав от этих бессмысленных разговоров. он всё решил, и так будет проще для них двоих. но и хенджин не отступит: — так сильно боишься, что истинные чувства снова возьмут верх? — истинные чувства? — с усмешкой переспрашивает ли, руки на груди складывает, сверля взглядом исподлобья. — мои истинные чувства погребены ещё год назад. единственное, что я действительно хочу — врезать тебе. хван разводит руки, открывается, мол, бей, если полегчает. и плевать, что менеджеру эта жертвенность не понравится. — кончай этот цирк, мне твоя жертвенность не нужна, — ли небрежно хенджина отталкивает, чтобы забрать бокал; в горле нещадно сохнет, и на пьяную голову не так больно вспоминать о прошлом. — ты бы и не смог. не в твоих принципах. хёнджин, бесяче спокойный, только улыбается самодовольно: ли сам себя в ловушку завёл, и осталось только подождать, когда сработает механизм. — ух ты. а ты так хорошо знаешь меня настоящего? не того ли, который год назад готов был бросить всё, лишь бы быть с тобой? я был слишком глупым, а ты... просто конкретная сволочь, хван хёнджин, — шипит феликс, не оборачиваясь, опрокидывая бокал целиком, надеясь, что вино немного сбавит его пыл, и он не натворит ошибок. — я и не собирался. это в корне разные люди, но чем сейчас отличаешься нынешний ты от прошлого? своей холодностью и закрытостью? — тебя это волновать не должно. — даже, если я люблю тебя? даже слышно скрежет зубов, когда феликс напрягает челюсти, поворачиваясь лицом. у хёнджина только два пути, и оба неправильные. — любишь? когда перерыв взял, не думая о том, как я себя буду чувствовать, тоже любил? нет, позволь мне договорить. мы партнёры, не друзья, не любовники. только партнёры в общем деле — светить личиком в кадре. и скоро это всё закончится, — он смелеет, с упрёком тыкает пальцем по груди, целясь к сердцу. — ты уедешь, и я тоже. наши пути разойдутся, как и должно быть. я говорил, и не отказываюсь от своих слов: между нами ничего не может быть. — ты год пытался меня забыть и уйти с головой в работу, я год себя винил, что совершил ошибку и причинил тебе боль. может то, что наши пути пересеклись — не случайность? — не самое приятное условие в моей жизни, с которым мне пришлось смириться, — он лжет, думая избежать пристального взгляда тёмных глаз. — что тебе даёт то, что ты огрызаешься? — что ты уйдёшь. это всё, что я хочу сейчас. — поэтому не отходишь? — хёнджин усмехается хищно; феликс в его глазах пресловутые огни видит, стоит только посмотреть в них. — у тебя есть минута, чтобы отойти. — приказываешь? — предупреждаю. я не собираюсь играть с тобой и твоими чувствами, не делай меня хуже, чем я есть. — ты сам себя таким сделал. мне даже стараться не пришлось. хёнджин хочет положить ладонь поверх, но феликс наперёд просчитывает, перехватывая чужую руку и больно ногтями в запястье впиваясь. — даже не думай. я не разрешал себя трогать. — я бы подумал на твоём месте, от чего ты так упорно отказываешься. вернее, от кого. я знаю, что небезразличен тебе. — к чёрту ты мне сдался! — рыкает феликс на обострившихся эмоциях, размыкая пальцы; воздух между ними ощутимо раскаливается, но феликс ещё может дышать. хёнджин не даёт отойти, толкает к стене, пробегается пальцами по бедру, чтобы больно сжать в отместку. у феликса яд с языка стекать продолжает, в надежде ужалить: — манипулировать мной вздумал? очень низкий поступок. — не в моих принципах, это исключительно констатация фактов, — он усмехается, рискует, когда ведёт большим пальцем по чужим губам, нижнюю оттягивает, и ли горячо выдыхает, медленно сдаваясь: — я же любил тебя... сволочь... — а сейчас? — хёнджин склоняется; феликс сглатывает, не в силах вынести этот взгляд на себе. — не любишь? — хван ладонь к талии перемещает, задирая идеально белую рубашку. — стою на перепутье, из-за тебя, — ядовито парирует феликс, стараясь избегать прохладных пальцев, оглаживающие талию. — убери. мне холодно. — при условии, что согреешь. ли сдаётся, обещая себе, что ведётся в последний раз, и это ничего не будет значить, притягивая хенджина ближе к себе. — я не хочу быть сегодня послушным, и уж тем более - слушаться тебя, — шипит ли в чужие губы, с трудом удерживаясь на ногах. — выполнять твои просьбы — тем более. — и сейчас ты еле держишься, чтобы не наброситься на меня. твоё тело отлично говорит за тебя, — ладонь поднимается выше, и у феликса есть возможность оттолкнуть, прервать, и хенджин, черт его подери, прав. тело намного красноречивее его самого. — что я получу, если сейчас окончательно сдамся? — тяжело выдыхает феликс, перехватывая ладонь, чтобы задержать, не давая хвану ещё больше себя покорить. противится, хоть уже нет смысла. — меня, мою душу, моё сердце, но ты и так ими владеешь, не осознавая, как сильно ты на меня влияешь, — ли не успевает понять в какой момент хенджин уже расстегнул пару пуговиц его рубашки другой рукой, приступая к следующей, но останавливается, просит разрешения. воздух слишком горячий, чтобы дышать. — мою любовь, без остатка, — окончание слов тонет где-то в шее, пока хенджин целует изгиб; у ли — последний шанс остановить. последний шанс прийти в себя и вспомнить о своих принципах. забыть о мягких губах, не скупящихся на поцелуи и ласку, и забыть о горящих пламенем тёмных глазах, что в животе скручивает. — откуда мне знать... что ты не воспользуешься мной? мне нужен гарант, хёнджин. хван рыкает, и у ли от рыка ноги подкашиваются; сердце грозится остановиться, и он сам не думает, что доживёт до утра такими темпами. — ответь мне, черт побери, — рыкает в ответ феликс, оттянув от своей шеи за волосы, и хенджин не сдерживает томного вздоха. вот же ж блять. — ответь мне, почему я должен тебе поверить. — я люблю тебя, — хрипло шепчет хван, едва касаясь губ своими, и он готов поклясться, что видит, как последняя баррикада перед ним падает, разбиваясь вдребезги. — я тосковал всё время, сколько нам приходилось быть в разлуке, думал о тебе после встреч. — о чём конкретно ты думал? — у ли есть ещё силы вести диалог, пока тело предательски просит прикосновений, и хенджин на них не скуп. — о том как мне было хорошо с тобой, — пальцы продолжают расстёгивать рубашку; у феликса вся гордость — к чёрту. и вино не так сильно бьёт по голове, как хенджин заставляет кровь забурлить, и горячо до боли. — и я не про постель, у нас не так много опыта, — хенджин облизывает губы по-привычке, распахивая полы рубашки и заглядывая в потемневшие глаза. — но я и не нуждался в этом. — романтик хуев, — беззлобно огрызается ли, расслабляя чужой галстук подрагивающими пальцами. — ждал же, когда я опять поведусь на твои слова, и не смогу тебе снова противостоять в который раз, — рубашка слетает вниз, феликс не успевает это осознать; у хёнджина слишком голодный взгляд, а стена за спиной слишком холодная. — когда ты успел... — ты опьянён мной, — ухмыляется хван, стягивая галстук и оголяя шею. у ли огромное желание впиться в неё зубами. — а я долго ждал, когда ты меня простишь. окончательно. — я не простил! — возражает феликс, хмурясь; из-за холодной стены хочется прижаться к тёплому хенджину, но он себя сдерживает. — мне нужно было время, и разобраться в себе, что я к тебе чувствую, — он решается на последний шаг, пробираясь пальцами под пиджак, резко сбрасывая его с худых плеч, жалеть будет потом. — я схожу с ума из-за тебя. и из последних сил сейчас сдерживаюсь, — ухмылку копирует, чтобы горячо зашептать на ухо, попутно расправляясь с пуговицами. — невыносимо ненавидеть за то, что я пошёл против себя, и пустил тебя к себе так близко, и с тем же желать тебя одновременно, и так сильно. что же мне с тобой сделать? — прекрати меня... провоцировать. наглый мальчишка, — щурится хёнджин, позволяя одержать над собой верх. феликс так просто не сдастся ни за что. — твой наглый мальчишка, — с усмешкой шепчет ли, растягивая губы в улыбке, когда чужая рубашка падает в ноги. и это спусковой крючок для хёнджина. спину прожигает холодом, а тело — чужим жаром; хёнджин не целует — забирает душу вместе с кислородом; феликс послушно её отдаёт, отвечая болючими укусами, зализывает их, и хенджин звереет больше, переходя укусами на шею, вжавшись в бедра своими. феликс готов умолять его не останавливаться, забывая, как дышать. — провокатор, — рычит хван, жадно впиваясь поцелуем, схватив за подбородок; феликс улыбается сквозь приятную боль, шепчет: — тебе нравится, когда я такой, признайся, — он задыхается, обвивая ногами поясницу, но хван не позволит ему упасть. никогда не позволял. — покажи, как любишь меня, хёнджин. — вырви моё сердце сразу, если я предам тебя. оно и так твоё, было и останется, — хёнджин тяжело выдыхает в приоткрытые губы, и ли, не сдерживаясь, просит, прежде чем, с головой потонуть, обхватив лицо ладонями: — поцелуй меня. заставь меня забыть о прошлом, растерзай и собери заново. — скажи мне, феликс, — просит, не приказывает хван, заставляя запрокинуть голову, оттянув волосы на затылке. — скажи мне то, что не мог сказать всё это время. у тебя больше нет права отступить. ли жмурится, тихо застонав, крепче вцепившись в плечи хвана: — я люблю тебя, хёнджин, чёрт подери... всё слишком быстро, феликс не успевает ни на чём сфокусироваться; постель жжёт спину холодом, вынуждая прижаться ближе, и признаться ещё раз, не жалея о сказанном: — я люблю тебя. у хёнджина навсегда  отпечатывается в памяти контраст спутанных чёрных волос феликса на белой постели; в ушах — стоны собственного имени на нуждающихся в поцелуях губах, просящие больше, умоляющие не останавливаться, отчаянно-громкие и хриплые, когда голоса совсем не осталось; хван на клочья ли разорвал, не жалея, и сам себя сломал, чтобы было честно, и глаза от неподдельного счастья сверкали: вдвоём собираться обратно по осколкам обратно, заново дышать, делясь чувственными поцелуями, переплетая пальцы, проще; на коже царапины по спине, плечам от его пальцев, укусы по шее, чтобы забывать не смел, у феликса такие же, и красиво вспухшие красные губы от поцелуев-укусов. красивый, даже когда спит. хенджину нарисовать его хочется, но лучше снова поцеловать обнажённое плечо, любуясь любимым. феликс сопит едва слышно, носом передергивает, сморщивая, и хенджина накрывает волна нежности к нему. к младшему жмется, кожа к коже, ли во сне чувствует, и что-то невнятно промычав, сцепляет ладонь со своей, оставляя на животе, продолжая спать, вымотанный хваном окончательно. хенджин думает, что второй шанс он заслужил, держа вновь приобретённое сокровище в своих руках.