Не надо, я боюсь.

В последнее время я начал замечать такой ужас. Моя жена начала накладывать на себя тонну штукатурки. Меня это жутко бесило. Я никогда не любил намалеванных куриц, они всегда вызывали презрение. Я обходил таких стороной. Моя жена всегда была нормальной девушкой. Почти не красилась. И даже если красилась, то лишь чуть-чуть. Порой я даже не видел разницы. Мы были идеальной семьей, ссор у нас не было. Мы всегда находили какой-то компромисс. Вскоре моя жена, когда вышла из декрета, познакомилась с новой работницей Викой, которая уже с тринадцати лет, ходила как папуас, вся размалеванная, на ее коже не было живого места. Поры забились от краски. И вот, в один прекрасный день я увидел, что моя зарплата резко исчезла. Спрашиваю у жены, она ничего не знает. Думал положил куда-то или еще что-то. Открываю ящичек и замечаю, что он весь забит различными косметическими средствами. Я сидел разъяренный и ждал жену. Мне было не по себе, я весь горел от ярости. Зачем она соврала мне? И почему она так резко решила начать обильно краситься? Вот она уже пришла, с порога я сразу налетел на нее со своими обвинениями. Она лишь невинно хлопала глазками. На ее лице было много косметики, она походила на типичную куклу Барби. Она не обращая внимания на меня, разделась и отправилась в ванную. - Что ты хочешь сделать? - спросил я. - Смыть косметику, ведь я не буду с ней спать. Да ладно? Всегда спала, а потом, что-то резко переменилось. Когда она умывала лицо( если это лицом назвать можно) она резко менялась. Ее лицо было как у женщины лет в сорок. Я говорил ей, но она не верила. Мне так хотелось опустить ее лицо в умывальник, но я сдерживал себя. Это было бы минимум как не культурно, ведь она жена моя все-таки . Она повернулась ко мне. И я просто ужаснулся. - Как давно ты стала бабушкой? - Ах так, - она как всегда надула губы и посмотрела на меня. - Ты всегда напоминала мне старуху Шапокляк, а теперь я убедился в еще большем вашем сходстве, - подколол я жену. Она развернулась и громко хлопнула дверью. А я стоял и не мог остановится. Смех поглотил меня. Ведь, я просто пошутил, а она обиделась.