No more utopia

Гахён сидела рядом с кроватью и держала слегка прохладную руку сестры. Шиён была вся бледная, словно труп, но лишь вздымающаяся грудная клетка говорила о том, что она жива. В вену ее была введена игла, от которой шла трубка к пакетику с прозрачной жидкостью, который Юхён повесила над кроватью. — Ещё одного несчастного случая с тобой я не выдержу… — прошептала Гахён, прижимаясь горячими губами к руке сестры. — Ты всегда рискуешь, спасая всех, но хоть раз подумай о себе. Я не могу тебя потерять… Слезы младшей Ли упали на кровать. Розоволосая дернулась всем телом, когда слабая рука в ее руке слегка пошевелилась, а потом красные глаза открылись. — Гахён? — голос был тихим и хриплым, будто говорили в старую рацию. — Бора? Г-где Бора? Почему я в крови? На нас напали? — девушка завертела головой, а потом попыталась встать с кровати, не обращая внимания на то, что голова закружилась, а в глазах потемнело. — Стой, тебе нельзя вставать. — младшая Ли сразу схватила сестру за плечи, мягко толкая ее обратно на кровать. — Что случилось? Бора в порядке? Где все остальные? — Успокойся. Со всеми всё в порядке. — Наконец-то ты очнулась. — в комнату вошла Юхён, прикрывая за собой дверь. — Как самочувствие? — Хреновое. Кто-нибудь объяснит, что за хуйня произошла? — Мы проснулись от криков Боры. У тебя открылось кровотечение, отчего ты залила всю кровать своей кровью и не приходила в себя. У тебя был слабый пульс. Если бы Бора не проснулась в тот момент и не сказала нам — ты бы умерла. — опустила Юхён взгляд. — Чёрт… — зашипела Шиён, ударяя кулаком по кровати. — Тебе нужно соблюдать постельный режим, так что даже не смей вставать с кровати. Это тебе ясно? — А если я захочу в туалет, в душ или поесть? — Еду мы тебе принесём, в душ ты пока ходить не будешь, а до туалета тебе будут помогать дойти. — Юхён, я не ребенок. — прошипела блондинка. — Мне этого ребенка приходилось по новой зашивать. — хмыкнула Ким. — Вот тебе и доброе утро, да? — Ага… Гахён, ты как? — блондинка подняла свой виноватый взгляд. — Моя сестра в который раз чуть ли не умирает. Как ты думаешь, как я должна себя чувствовать? — горько усмехнулась она, вытирая остатки слез. — Прости. Я не хочу, чтобы ты так сильно переживала. Я в порядке. По крайней мере буду в порядке. Чтобы я делала без Юхён? — Без меня ты бы уже давно тусовалась в аду и бесила Сатану. — усмехнулась Ким, потрепав светлые волосы. — Я принесу тебе завтрак. — Я не хочу есть. — Это надо твоему организму. — и она скрылась за дверями. — А что у тебя с Юбин и Ханьдон? — Гахён не ожидала такого рода вопроса. — С чего ты взяла, что у меня с ними что-то есть? — смутилась она, отводя взгляд. — Донги лично спрашивала у меня разрешения на отношения с тобой. Раз она осмелилась попросить у меня такое, то попросить тебя быть ее девушкой для нее вообще проще. И так, кого из них ты выбрала? — Обеих. — выдохнула она, поднимая взгляд и замечая удивленный взгляд старшей. — Обеих? А они в курсе, или ты выбрала одну, а она не знает, что ты выбрала и вторую и встречаешься за их спинами одновременно? — Конечно же они знают. — закатила глаза младшая. — Я им обеим перед нашей бабушкой призналась. Я дала им условие, что они не будут соперничать друг с другом. — А они хоть друг другу нравятся? — Да. Вчера мы говорили об этом. Мы втроём друг другу нравимся. Я надеюсь, что ты не будешь осуждать меня за мой выбор… — Гахён-ни, я тебя хоть раз за что-либо осуждала? — Нет, но сейчас другая ситуация и… — Да неважно. Да хоть десять девушек у тебя будет, мне главное, чтобы ты была счастлива и в безопасности, чтобы ты любила и была любима в ответ. Если ты счастлива, то и я счастлива. — А вот и завтрак. — Юхён вернулась с подносом с едой, который поставила на тумбочку. — Только не подавись, а то мне тебя придется откачивать. Шиён закатила глаза, пытаясь принять сидячие положение. — Не спеши. — сказала Ким, помогая девушке. Через какое-то время старшая Ли уже сидела ровно. — Я тебя покормлю. — сказала Гахён, беря в руки посуду с едой. — Я все понимаю, но это я хотя бы могу сделать сама. — Нет, нет и еще раз нет. Я помогу тебе. — Гахён, я не беспомощная. — блондинка обиженно надула губы. Только с ней и Юхён она могла позволить себе так вести. — Ты сейчас не в том положении, чтобы спорить со мной. Открывай рот. Розоволосая поднесла ложку с содержимым к ее рту. Старшая Ли возмущённо скрестила руки на груди и вздёрнула подбородок. — Ты выглядишь, как напыщенный индюк. Тебе надо поесть, поэтому перестань вести себя, как ребенок. — Кто бы говорил. Шиён послушно открыла рот, сразу чувствуя вкусный вкус еды, который заставил желудок издать звук. Смирившись со всей ситуацией она поддалась сестре и стала спокойно есть, слушая слова похвалы от младшей.

***

— Болит ещё? — спросила Юбин, сидя рядом с Ханьдон на диване в гостиной. — Немного. Скоро все пройдет. — китаянка посмотрела на свою обмотанную бинтом руку. — Гахён не со зла так сделала. Она переживала за Шиён. — Я знаю. Это всего-лишь несчастный случай. Юбин заправила прядь черных волос за ухо китаянки и оставила лёгкий поцелуй на ее губах. — Я рада, что в моей жизни теперь есть две прекрасные девушки. — улыбнулась Ли, переплетая их пальцы. — Никогда бы не подумала, что в будущем у меня будут отношения с двумя девушками во время апокалипсиса. — хихикнула черноволосая. * — Я могу увидеть Шиён? — спросила Бора у Юхён, когда та села за стол завтракать, оставив двух сестер в комнате. — Её там сейчас Гахён кормит. Думаю, она не захочет, чтобы их застали в таком положении. — усмехнулась Юхён, отправляя ложку с едой себе в рот. — Ей лучше? Как она себя чувствует? — с беспокойством спросила бабушка Ли. — Сказала, что чувствует себя хреново. — От нее других слов я и не ожидала. — с улыбкой покачала головой женщина. — В детстве и подростковом возрасте Шиён часто попадала в разные неприятности: то ввяжется в драку, то поранится, то попадет в полицейский участок. С ней было столько хлопот… Зато не скучно. У меня даже где-то лежит альбом с их детскими фотографиями. — Ого. Я бы хотела на них взглянуть. — воодушевилась Бора. — Сейчас поищу. — и женщина удалилась в свою личную комнату. * — А вот и он. — с гордой улыбкой сказала бабушка, вернувшись спустя минут десять. К тому времени на кухню завалились Юбин с Ханьдон. Все устремили свои взгляды на первую страницу альбома с фотографиями, которую женщина положила на стол, чтобы все видели. — Здесь Шиён всего пару часов, это они ещё в роддоме. — пояснила бабушка. — Какая милашка. — улыбнулась Ханьдон, когда на следующей фотографии показалась Шиён с голой пятой точкой. — Даа, она любила ходить голой, когда была маленькой. Гахён, почему-то, тоже перешла эта привычка. Причем у обеих она была до четырех лет. Все посмеялись с этой истории и продолжили листать дальше. Они натыкались на фотографии маленькой Гахён, а потом дошли до тех, где две сестры держаться за ручки, купаются на речке, обнимаются, едят мороженое. Последняя фотография была с выпускного Гахён в школе, после которой она пошла в старшую школу. — Все эти фотографии делала я сама, так как их родителям было на них плевать во всех планах. — с горечью сказала женщина. Юбин с сочувствием погладила женщину по спине. — На моей памяти ещё ни разу не было момента, когда девочки ссорились. Они всегда были близки, дружны, а Шиён всегда и везде защищала Гахён при любых обстоятельствах. Когда Шиён пришла в квартиру их родителей, чтобы забрать Гахён к себе домой, их отец, урод редкостный, сказал, что они спят друг с другом. Я была в таком шоке и гневе, когда они рассказали мне об этом. Я была готова приехать за ним и выбить из него всю дурь. Не понимаю, как моя дочь, их мать, могла повестись на такого придурка, а потом сама же ему и изменяла. — Так оказалось, что их отец ещё и продал Сонхва, когда тот только родился вместе с Шиён. — хмыкнул отец Боры. — Как вообще можно продавать и калечить своих детей? Неудивительно, что воспитанием того урода никто не занялся, ведь его отдали в богатенькую семью, которая на все закрывала глаза. Бора взяла руку отца в свою, а голову положила ему на плечо. Тишину нарушила Гахён, вышедшая из комнаты. — Чего это вы тут все столпились? — выгнула бровь розоволосая, ставя посуду в раковину и сразу начиная мыть за собой. — Я показывала нашим гостям ваши детские фотографии. — ответила бабушка. — Чего?! Бабуля, там же мои неудачные фотографии, за которые мне стыдно! — возмутилась младшая, на что все лишь беззлобно посмеялись. — А мне кажется, что ты там получилось очень даже мило. — поддержала ее Минджи. — У нас с Минджи тоже дома есть альбом, фотографии лучше не видеть, а то мы со стыда сгорим. — добавил Минхо, на что он получил взгляд от сестры. — Шиён спит? — спросила Бора, обращаясь к Гахён. Та обернулась и ответила: — Вроде нет. Она не собиралась. — Я тогда… Зайду к ней. — щеки ее стали румяными. Все провожали ее фигуру, пока она не скрылась за поворотом. Она тихо приоткрыла дверь, заходя внутрь. — Ты спишь? — негромко спросила она, подходя к кровати. Шиён молча подняла на нее уставший взгляд красных глаз. — Ты в порядке? — спросила она, замечая на одежде Боры кровь. — Я-то да, а вот насчёт тебя я бы так не сказала. — хмыкнула она, садясь на стул, который Гахён поставила рядом с кроватью. — Сильно испугалась? — голос блондинки ничего не выражал. На шутки сил у девушки не было. — Если честно, то мне ни разу не доводилось просыпаться в кровати с, истекающим кровью, человеком. Я вообще думала, что проснулась с трупом. — Романтично, не так ли? — на губах Ли появилась вялая усмешка. — Такой романтики у меня ещё ни с кем не было. Удивительно, что именно ты стала первой в моей жизни, кто устроил такое романтичное утро. — Ох, засмущала меня. — закатила глаза она. — А ведь я могу и вправду смутить тебя. — И как же? Разденешься и ляжешь ко мне под одеяло? — Слишком много чести. — скрестила она руки. — Ваша бабушка показала ваш детский альбом. Тем была фотография с твоей голой попкой. — Если бы я могла шевелиться, я бы прямо перед тобой встала и стянула штаны. Меня ничем не смутишь. — усмехнулась она. — Вот как? — выгнула Ким бровь. Она хотела было пошутить, но заметила, как глаза блондинки с каждым разом закрывались, и открывала она из через силу. — Ладно, тебе нужен отдых, я пойду. — она встала со стула и пошла на выход, но на середине комнаты ее окликнули: — Постой… — Да? — она обернулась на девушку. — Ты… Можешь полежать со мной немного, если тебе не сложно? Бора ожидала чего угодно, но не этого. Шиён просила её полежать с ней в одной кровати? Вот эта жестокая, холодная, саркастичная, равнодушная девушка, работающая наемным убийцей? Если бы Ким ещё неделю назад сказали, что Шиён попросит ее лечь рядом — она бы рассмеялась в голос и назвала бы этого человека ебанутым на всю голову. Но вот она здесь, ищет в словах и взгляде подвох, но видит лишь слабую и бледную Шиён, не способную даже встать с кровати из-за того, что рана опять может открыться. — Хорошо. — спустя минуту молчания ответила девушка, аккуратно ложась на вторую половину кровати поверх одеяла. Шиён ничего не ответила, а лишь проводила девушку взглядом. — Ты меня правда ненавидишь? — спросила она тихо уставшим голосом. — Я… Раньше — да. А сейчас… Сейчас я не могу тебя ненавидеть, ведь ты спасла моего отца, и я тебе за это очень благодарна. Да, у нас было очень много ссор, мы друг друга часто задевали за больное, но я поняла, что больше у меня к тебе нет той сильной ненависти. Из-за твоих кровных связей с Сонхва получается, что ты станешь тётей, а я не думаю, что ребёнку стоит видеть, как его мама ненавидит его тётю. Думаю, мы с тобой можем попробовать наладить контакт… — на этих словах она смутилась и покраснела. — Я бы хотела стать для тебя чем-то более важным, чем просто истеричкой. Ты… Как ты на это смотришь? — она через смущение повернула голову, так как Шиён ничего не отвечала. Но Ли спала, поэтому не могла ответить. Ким лишь вздохнула, а потом лёгкая улыбка заиграла на ее губах. Она приподнялась над девушкой и оставила еле касаемый поцелуй на ее щеке, где красовался синяк. Аккуратно приблизившись к девушке, чтобы не задеть ее рану, Бора тоже погрузилась в сон.