Крошечный

      "Квартал Красных Фонарей", полгода назад.              Это неправда, что Тенген не умел обращаться с маленькими объектами. По сравнению с ним, все вокруг было маленьким, так что, как раз это он и умел, наверное, лучше всего. И все же, однажды с ним случилась поразительно яркая история, навсегда изменившая его жизнь.       При наличии несимпатичного лица, сделать из парня смазливую девчонку крайне сложно. Особенно из парней, которые тренировались месяцами - Тенген крутил Танджиро с Иноске и так, и эдак, чтобы кимоно хотя бы немного скрыло их широкие плечи, крепкие руки и ноги, плоскую грудь. Эх, ему бы не помешала помощь Хинацуру, но Тенген же блестящий ниндзя! Уж с маскировкой он-то справится!       Танджиро был безнадежен. Более похожего на парня парня отыскать было сложно, женское кимоно сидело на нем, как седло на корове, а лицо, сколько не крась, оставалось грубоватым, смуглым и некрасивым. Впрочем, у Танджиро были ясные, добрые глаза и светлая аура; Тенген поразмыслил и решил, что в случае Камадо, они возьмут не внешностью, а харизмой.       Самая большая сложность с Иноске состояла в том, чтобы отнять у него маску кабана. К счастью, Тенген был упрямее и сильнее физически. А под маской обнаружилось неожиданно миловидное большеглазое личико, чистую кожу которого не тронуло солнце. Впрочем, мужские черты бросались в глаза, так что Тенген размалевал кабана под хохлому, решив, что опытные сутенёрши и с этим увидят красоту парня. А не увидят - так Иноске физически самый крепкий из всех троих, вот и будет на черных работах пахать.       Остался третий пацан, который, оказавшись с Узуем наедине, тут же сдал назад с ужасом в карих глазах.       Тенгена не привлекали мужчины, однако влекло все яркое и красивое - тут он был слаб, он это признавал. Нянчиться с детворой времени не было, особенно, когда три дорогих человека в любой момент могли погибнуть. Так что, он попросту схватил Зеницу за лодыжку и так сильно дернул к себе, что женское кимоно задралось аж до середины бедра.       Вот тут Тенгена и пробрало.       "Какие... узкие", - подумал он, не сводя глаз с чужих длинных ног. Зеницу дернулся и Тенген машинально перевел взгляд на его лодыжку, - "маленькая, я полностью обхватил рукой..."       Он выпустил чужую ногу и Зеницу шлепнулся на татами. Тренировки помогли ему набрать мышечную массу, но с подобным телосложением Зеницу никогда было не стать похожим на Тенгена или даже на своих товарищей. На таких плохо набирается мясо, редко раздаются в ширину плечи; такие, как он, обречены оставаться в среднем весе и росте до конца своих дней.       Зеницу с трудом можно было назвать изящным или хрупким, но его миниатюрность так резко бросилась в глаза Тенгену на контрасте с ним самим, что он потерял дар речи. Просто смотрел, как пацан садится, опираясь на руки, и как блестят на светлых ресницах злые слезы.       - Чертов столп... громадина... думает, что ему все можно, раз он такой здоровый и красивый, - пробормотал Зеницу, садясь и пытаясь оправить кимоно. Желтая ткань скрыла светлые бедра и круглые маленькие коленки, вызывая у Тенгена желание убрать ее снова. Он сглотнул, понимая, что все это теперь вне зоны его досягаемости и томление заполнило его душу, - чего вы такой грубый? Я не девушка, понятно?! Я не смогу прикинуться девушкой! И... и... почему нельзя было придумать другой план?!       - Значит, нужно было использовать реальных девушек? - спросил Тенген спокойно. Зеницу перестал причитать, вскинул голову - его карие глаза, лучистые и круглые, были полны слез, - девушек, которые, в отличии от вас троих, и катаны в руки не брали? Девушек, которых демон легко сожрет, и глазом не моргнет? - он наклонился к мальчишке почти нос к носу и Зеницу вздрогнул. Реснички опустились, показывая Тенгену темные основания и белые кончики. Когда-то они были полностью темные, что же случилось? - Получается, мне нужно было так поступить?       - Нет... конечно, нет! - воскликнул Зеницу, мотая головой, - но!... Но, я же... я...       Тенген понял, что надавил правильно. Даже странно, сколько в таком слабом и трусливом человеке чести и беспокойства за других. Он улыбнулся, решив быть благосклонным к недалекому пацану, все же, это его обязанность, как старшего - наставлять молодняк на путь истинный.       - Раз ты все понял, успокойся и позволь мне блестяще замаскировать тебя!       Зеницу тяжело вздохнул и опустил руки.       - Да, пожалуйста, - обреченно сказал он, задирая вверх острый подбородок.       Некрасивый.       Тенген пару секунд смотрел на это личико, замешивая краску.       Нет, не так.       Он прошелся кисточкой по щеке, Зеницу вздрогнул плечами.       - Что такое?       - Щекотно.       - Терпи.       Не некрасивый. Непонятный. Как головоломка, как загадка на иностранном языке - вроде несложно, но ответ не прочитать. Вроде некрасивый, ну, ничего особенного - странного цвета волосы, невыразительные черты лица, обычные глаза. А вроде... кожа персиковая, нежная, гладкая на ощупь. Да, глаза обычные, но лучистые, яркие, такой янтарно-карий цвет редко встречается. Ресницы не густые, но длинные, аж загибаются - светлые, поэтому незаметны. Губы...       Тенген приподнял Зеницу за подбородок, нанося помаду.       Губы мягкие, нижняя трогательно подается вперед, когда мелкий злится или огорчен. Бровки вечно хмурые. Волосы мягкие, несмотря на их цвет, рассыпаются, как шелк. У этих двух, что были до него, волосы жёсткие, грубые, у Иноске вообще как нитки, тяжелые и толстые, а здесь - мягкость и гладкость.       - Я ужасный, да?       Тенген встретил несчастный взгляд. Зеницу сидел тихо, но сжимал кулаки и его эта милая нижняя губа уже начинала дрожать.       - Почему?       - Потому что вы красите меня дольше, чем Танджиро и Иноске. Их тяп-ляп и нормально, а меня... - он всхлипнул, но без слез, оберегая труды Узуя, - это потому, что я настолько уродливый?       - Кто тебе сказал этот бред? - спросил Тенген, защелкивая баночку с помадой. Мальчишка не сводил с него глаз... нет, эти ресницы нужно срочно накрасить и взгляд сразу станет другим, - я вожусь с тобой вовсе не поэтому. Даже больше скажу, - он размешал тушь, - вы все втроем не похожи на девушек. Даже на миловидных... хотя, при должном макияже, ваш кабан сойдет за девицу. Глаза открой и не дергайся.       - Зачем тогда? - прошептал Зеницу, пока Тенген наносил на ресницы густую краску. Те сразу опустились, сделав глаза выразительнее, а взгляд красивее.       - Затем, что я люблю делать все хорошо, - ответил Узуй, - и затем... не моргать! И затем, что мое должно выглядеть блестяще.       - Ваше... ваше, что? - не понял Зеницу. Тенген тоже себя не совсем понимал. В его жизни все было ярко и просто - себе он никогда не лгал, не лгал и другим, из-за чего прослыл грубым и прямолинейным человеком. Будь у него время разобраться в своих чувствах, он бы не стал ничего скрывать от пацана.       Однако выводить мальчишку на эмоции перед сложной миссией, которая, возможно, будет стоить ему жизни, было опасно - не хватало еще, чтобы пацан психанул и где-то ошибся. Поэтому, Тенген решил ответить загадкой, все равно пацан туповат, да еще и на нервах. После миссии все обдумает, а там уже и поговорить можно будет нормально. Он отложил тушь и взял Агацуму за запястье, - что... что вы делаете?       - Вот, смотри, - сказал Тенген, раскрывая его кулак и укладывая ладошкой на свою ладонь. Как он и предполагал - эти миниатюрные пальчики достали только до середины его средней фаланги. Зеницу наморщил нос.       - Да, вижу, вы большой и крутой, - сварливо сказал он, - но я не понимаю, зачем вы мне это показываете! По вашему, я слепой и не замечаю разницы в размерах?       Тенген промолчал. "Какая маленькая", - подумал он, опять чувствуя это томление, - "такая... нежная. Блестяще маленькая. Мне нравится. Да, мне определенно нравится. Я хочу, чтобы все это было моим".       Он поднял глаза в ответ и Зеницу покраснел даже через белила.       - Я отвечу тебе после миссии, - сухо сказал Узуй, - или ты догадаешься сам. В любом случае, спасение людей для нас на первом месте.       - Ответите?       - Разумеется.       Зеницу смотрел на него, не отрываясь, а потом кивнул и встал. Сидящий Тенген был чуть ниже его. Мальчишка поклонился и вышел к своим товарищам. Узуй стал собирать краски. Что ж, у него было время до конца миссии, придумать план и осознать все, что он блестяще натворил.       Жалел ли он?       Да нет.       ***       Поместье Бабочки, настоящее.                    - Отсутствие руки не делает вас некрасивым.       Тенген вскинул голову, Сума ахнула, прикрывая ладонями рот. Зеницу стоял на пороге с тазиком воды. Его волосы были подвязаны платком, а выражение лица было смущенным и грустным. Персиковый румянец ему очень шел.       - Шинобу-сан велела размочить бинты, вот и я...       - Хорошо, - ответил Тенген, - Сума, прошу, оставь пока нас.       - Да, мой Тенген, - пролепетала куноичи и выбежала из палаты. Узуй проводил ее взглядом, потом взглянул на Агацуму. Тот поставил тазик на тумбочку и стал закатывать рукава. На Тенгена он не смотрел, но его уши полыхали.       - Жалость, значит.       - Вовсе нет! - воскликнул мальчишка, мгновенно заводясь, - какая еще жалость... вы дурак совсем?! Как вас, такого красивого, сильного, с кучей жен, можно жалеть?! Вы победили Шестую луну! Вы... да вы спятили, должно быть, говоря, что я - я! - пришел вас жалеть! Когда буду размачивать бинты, станет больно, простите.       - Если не жалость, то что?       Зеницу пожал плечами.       - Не знаю, - сказал он, - может быть, "ничего"?       - Но как ты понял, о чем я подумал?       - Во-первых, это несложно понять, вы ведь самовлюбленный павлин, - Тенген поднял брови в ответ на такое заявление, - а во-вторых, я услышал.       Что ж, новостью это не было, Тенген знал, что у всех троих мальчишек есть какая-то особенная чуйка.       - Ты, как и я, способен слышать больше, чем остальные люди? Это яркое качество.       - О, да, - бросил Зеницу и сел рядом с Узуем на кровать, - вот только, мне до вашей яркости, как до звезд - никогда не достать.       Маленькие руки бережно взяли обрубок руки Тенгена и осторожно стали намачивать бинты. Видимо, это была не простая вода, а очередной отвар Шинобу, потому что резкая боль мгновенно превратилась в онемение.       Эти миниатюрные ладони и пальцы с крошечными ноготками были ласковые и теплые. Казалось, они не способны причинить боль. Тенген наклонился ближе, вдыхая запах чужих волос. Зеницу пах персиками, как ойран пахнут благовониями. Перекусывал, когда его отловила Шинобу и заставила идти помогать раненому?       - Как ты услышал?       - Эм... ваш звук очень болезненный, но так звучит не физическая боль, а душевная, - объяснил Агацума, не поднимая глаз, - у вас вообще хороший звук. Я... все люди звучат по-разному, поэтому я сразу слышу, хороший человек или плохой. Иногда даже в приятной мелодии возникает дурная нота - злость, боль, ненависть и тогда она сразу звучит хуже. Но, например, Танджиро ни разу не звучал плохо. И... Иноске, откровенно говоря, тоже. Он простой, как этот таз, и даже его ненависть искренняя, и... ммм... не разрушительная. В то же время, демоны звучат так, что от страха замирает сердце. Их звук прямо противоположен людям, он, как будто... звучит в обратную сторону. Он ужасный, пугающий и мерзкий. А милая Незуко звучит приятно, хоть и необычно. Когда я услышал ваш звук, то сразу понял, что вы переживаете из-за внешности, ведь она для вас главное...       - Вот какого ты обо мне мнения. Ужасно уныло.       - Простите.       Тенген фыркнул. Слова мальчишки действительно его задели.       - Слушай сюда, бестолочь! - рявкнул он и Зеницу аж подпрыгнул, - люди не так просты, как тебе кажется! Я поражен, как человек с таким слухом может настолько поверхностно мыслить! Я, конечно, расстроен, ведь яркая внешность - это превосходно, однако огорчает меня вовсе не это! Сможет ли однорукий мечник, по-твоему, убивать демонов?! Я остался бесполезен для организации и именно это печалит меня! Вот, что ты должен был расслышать, бестолочь!       Зеницу смутился.       - Но, ведь вы... вы говорили, что хотите уйти на покой и жить со своими женами! - воскликнул он, - разве не так?       - Так! Но это не значит, что я не ощущаю себя бесполезным! Не чувствую вину за оставленных товарищей! Я бы мог еще им пригодиться, но теперь я ничем не смогу помочь! Как можно так уныло рассуждать о других?! - он схватил Зеницу за воротник и притянул к своей груди, - слушай! Слушай блестяще и ярко!       - Да что вы творите! - забарахтался тот в сильных руках.       - Слушай! - рявкнул Тенген и впечатал пацана в себя так, что кажется, слегка оглушил его. Зеницу беспомощно обмяк и Узуй опустил ладонь между его лопаток, - не бойся. Послушай.       Звук Тенгена всегда нравился Агацуме. Как звук Танджиро, который понравился ему с первой минуты их знакомства, как странный, но не отталкивающий звук Незуко, как похожий на дождь звук Иноске. Тенген звучал колокольчиками, стрекотом цикирю, далекими фейерверками, весенними раскатами грома... он звучал той музыкой, которую Зеницу мог слушать часами. Он бы никогда не признался в том, как жадно ловил этот звук, чтобы насладиться им еще немного. Слушать его было, как сидеть в тени большого дерева в жаркий день.       Зеницу было стыдно. Тяга к этому человеку смущала его, но он ничего не мог с этим сделать. В жизни и так было слишком мало радостей, чтобы благородно лишать себя их крох. Лежа на теплой груди Тенгена, как на футоне, он сначала растерялся и смутился, а потом услышал чужое сердце, и забывшись, прижался теснее, чтобы расслышать как можно больше. Не анализируя, просто наслаждаясь, пока позволяли. Пока не прогнали.       Влажные бинты тянули руку, но Тенген не обращал на них внимания. Отодвинув подальше тазик, он осторожно помог Зеницу забраться на кровать, придерживая рукой узкие плечи. Теплый, как грелка, мальчишка жался теснее и теснее, неосознанно распахивая своей мордашкой кимоно на груди Тенгена. Узуй откинулся на подушку, рассматривая ярко пылающие горячие щечки. Вспомнив, как пачкал их в белилах и румянах, Тенген фыркнул.       - О чем вы думаете? - незнакомым, спокойным голосом спросил Зеницу.       - О том, что ты полностью помещаешься на мне - ответил Тенген. Ему в грудь уткнулось не ухо, а нос, губы и щекотные длинные ресницы; Зеницу, смутившись, спрятался, - зачем прятаться? Такое яркое смущение мне приятно.       - Что вы пошлости говорите!       Тенген, не сдержавшись, громко расхохотался. Зеницу завозился и Узуй расставил ноги пошире, чтобы этот человеческий комочек поместился между ними.       - Должно быть, ты так ничего и не понял, - сказал Тенген, глядя в хмурое личико, - но я блестяще объясню тебе все. Знаешь, зачем ниндзя именно три жены?       - Потому что вы зажравшийся красавец?       - О, Боги, что за унылый ответ! Нет, - он ущипнул Зеницу за вздернутый нос и снова прижал его к себе, - куноичи гибнут в три раза чаще. Именно поэтому на каждого мужчину-ниндзя приходится три супруги. Так вероятнее всего появится наследник и не сгинет род.       - Так, поэтому...       - Но я, - перебил его Тенген, - был против того, чтобы мои ненаглядные жены погибли, ведь я их очень люблю. Поэтому, первоочередная задача для них - выжить. А теперь, посмотри на меня.       - Вот еще, - пробурчал Зеницу, шевелясь - и вообще, отпустите меня. Сейчас придет Шинобу-сан и...       Тенген прижал его к себе обрубком руки, а целой рукой взял за подбородок и заставил посмотреть на себя.       - Никакая Шинобу не войдет сюда, пока я не договорю со своим будущим супругом, - жестко сказал он. Зеницу пораженно распахнул глазищи, - так-то лучше.       - Кааааакой еще супппруг, да вы что, головой ударились?! В смысле, супруг, вам что, трех жен мало?! Я-то вам зачем?! Куда вы, что вы! Я! Вы!...       - Шумный какой, - нахмурился Тенген и резко наклонился к Зеницу. Тот пискнул и замолчал, в ужасе тараща глаза, - вот, так-то лучше. Слушай меня, а то поцелую. Ты целоваться-то раньше?       Краска залила Агацуму от шеи до корней волос. Тенген вздохнул и отстранился.       - Три жены было бы мне в самый раз. Каждая родит мне ребенка, и, таким образом, продолжится мой род, - сказал он уверенным тоном, - однако никого из них я не выбирал сам. Сума и Хинацуру выбрал мне отец, а Макио сама предложила мне руку и сердце. Я согласился, ведь эти яркие куноичи, безусловно, мне симпатичны. И я могу сказать, что люблю их. Но, - он наклонился к Зеницу, - я не выбирал их самостоятельно. И только рядом с тобой я познал настоящий выбор.       Зеницу сглотнул.       - Вы выбрали... меня? - прошептал он дрожащим голосом. Тенген кивнул.       - Ты никакая не жена и не продолжишь мой род, и вообще, ты совершенно ни к месту, - Агацума побледнел, - дослушай, бестолочь, а потом уже корчи такое лицо! Что за унылая привычка? Когда с тобой говорят, надо слушать собеседника, иначе какой от тебя прок?!       - Да я вас слушаю, только вы гадости одни говорите!       - Да сам ты гадость! Вот же балда! Я говорю о блестяще важных вещах, а он!...       Зеницу вскинулся, вырываясь и Тенген поморщился от боли, когда задел его спину раненой рукой.       - Пытаетесь, так пытайтесь лучше! А то, только и слышно - бестолочь, тупица! Столп, красавец, а такой хам и извращенец! Думаете, за красивое лицо вам все простят?! Думаете, если вы популярный и остроумный, если выглядите как бог, на вас сердиться нельзя?! Думаете, что если вы такой, то вам можно других оскорблять?! Или если я лицом не вышел, надо мной насмехаться позволено?! Что вы несете чушь, какой я вам супруг?! Вы себя в зеркало видели? Отвечайте!       - Ну... да, - пробормотал Тенген, слегка сбитый с толку. В него ткнули пальцем.       - А теперь посмотрите на меня внимательнее и подумайте, что вы говорите и кому!       - Я тебя выбрал, Зеницу Агацума. Хочешь ты это принимать или нет.       Мальчишка смешно вытаращил глаза. Даже его рука опустилась. Тенген подхватил ее, не давая упасть на одеяло и покачал в своей ладони.       - Не проси объяснений, ведь я не смогу описать тебе природу чувств, - сказал он, не сводя глаз с длинных тонких пальцев, с натруженной ладони и крупных мозолей от катаны, - как не мог бы объяснить суть явлений природы. Я не могу назвать это любовью, ведь я мало знаю тебя. Но я могу назвать это выбором. Я прошу тебя еще раз убрать эти унылые поверхностные мысли о своей и моей внешности и подумать вот о чем - смог бы ты полюбить меня, Зеницу Агацума?       - Полюбить вас?...       - Как будущего супруга. Как человека, с которым готов разделить жизнь, все ее унылые тяготы и все блестящие взлеты и радости. Наша семья будет шумная, но мои жены будут тебя любить, как родного брата. Я знаю, о чем говорю, я спросил у них перед тем, как сюда пришел ты. В данный момент я ощущаю к тебе вожделение, желание оберегать и обладать тобой. Хочешь списывать это на удар головой - что ж, пускай будет так. Но вот то, что я пытался ярко до тебя донести.       - Так вот, что вы имели в виду тогда... - сказал Зеницу и замолчал. Тенген не переспрашивал, раз парнишка что-то понял для себя, так тому и быть, - я не знаю, что вам ответить, Узуй-сан. Я растерян.       - Унылый ответ.       - Ну простите, какой есть! Вообще-то, я никогда не пользовался популярностью и меня частенько обманывали и предавали!       - Не может быть, разве ты не слышал этого?       - Конечно, слышал! Я же не дурак, хоть все и твердят обратное! Но... - Зеницу опустил плечи, - но я все равно верил этим людям. Пускай предают и бросают, лишь бы в данную секунду были рядом. Я... так хотел, чтобы меня любили. Поэтому я счастлив, что встретил Танджиро, Незуко... и кабана. Я думаю, они любят меня по-настоящему.       - Выходит, они могут, а я нет?       - Я не говорил этого. Вас... вы один из тех, кому сложно поверить, понимаете? Не такому, как я... привыкшему, что красивые люди влюбляются только в красивых людей.       Тенген наклонился вперед. Прижался лбом к теплому лбу мальчишки, положил ладонь на мягкую, горячую щеку. Зеницу смутился, но посмотрел в глаза - отважно, и, пожалуй, ярко.       - И как ты поступишь с моим выбором? - тихо спросил Узуй, - ты отвергнешь меня или примешь?       Мальчишке было всего шестнадцать, он был зашуганным, неуверенным в себе, а Тенген слишком давил. Но не из-за страха быть непринятым или нелюбимым. Тенген был слишком жадным. Ему хотелось как можно скорее заполучить то, чего он страстно желал.       Зеницу неуверенно подался вперед, опуская ресницы. Его сухие, мягкие губы дотронулись до губ Тенгена, пугливо, как будто птица крылом махнула. Узуй не шевелился. В который раз его сердце пронзила насквозь эта яркая храбрость этого непостижимого существа, сидящего перед ним.       - Простите, - тихо сказал Зеницу, не отстраняясь, - я не смог удержаться. Я не могу поверить и мне страшно, но я не хочу отказываться от того, что вы мне предлагаете... я не уверен, люблю ли я вас, но я... так хочу, чтобы ваши слова были правдой и если вы меня действительно... хоть немного... если ради этого придется... разделить с вами постель, то я...       - Придется, - прошептал Узуй, мягко нажимая на дрожащие губы большим пальцем, - но позже. Давай беречь друг друга, ладно?       Зеницу кивнул. Красный как помидор, он неловко слез с кровати - Тенген не стал удерживать - опустил ноги на пол и пробормотал:       - Ладно... давайте закончим с бинтами, раз уж мы все... все выяснили. Да?       Узуй протянул ему руку и Зеницу, взяв тряпицу, продожил смачивать бинты.       ***       Тенген догнал ушедшего вперед Зеницу и заложил ему за ухо одуванчик. Агацума ощупал цветок, испачакал в пыльце руку, и, вздохнув, спросил:       - Ну, зачем это было надо? Я, по-вашему, на девушку так похож?       - Это надо было, - ответил Тенген, убирая его пальцы, - потому что это ярко и красиво. Естественно, на девушку ты не похож, они намного милее.       Зеницу надулся.       - Или ты соскучился по белилам и помаде?       - Вот еще!       Тенген наклонил набок голову. Озаренный лучами закатного солнца, Агацума, с надутыми губами и с золотистым цветком в рыжевато-пшеничных волосах был очень ярким.       - Знаешь, про таких, как ты, говорят: "солнце впиталось в кожу", - сказал Узуй и взял его за руку, чтобы остановить, - и вправду. Яркость, как будто, осязаема.       - Что вы несёте...       Тенген ждал от этого вечера чего угодно, но никак не того, что будет неспешно прогуливаться бок о бок с Зеницу. Они ушли как-то совсем тихо, оставив свадебное веселье позади. Ушли вдвоем, пока умница Хинацуру с мастерством истиной куноичи отвлекала внимание гостей. Этот вечер должен был закончиться определенным образом, но совсем не так, как сейчас. Словно ничего не изменилось между ними. Словно жизнь теперь не должна была стать другой.       Зеницу в свадебной одежде выглядел простым человеком, никогда не бравшим в руки меча. Насупленный, румяный от саке, с одуванчиком за ухом - блестяще юный, не встревоженный и не смущённый, что удивительно. Будто за поворотом не было видно поместья; будто бы не знал, к чему все идёт.       Сума и Макио настаивали на том, что Тенген должен сделать ему подарок - мол, нехорошо это, женам подарки даришь, а Зеницу обделил, раз мальчишка, так и ухаживать не надо, что ли? Тенгена веселила их строгость - надо же, как Агацума запал его женам в сердце! Того и гляди, прибьют за него.       Они вошли в прохладную, пустую комнату. Зеницу покраснел, увидев расстеленные футоны, лампу, масло в баночках, большое зеркало. Похоже и вправду не догадывался... Не понимал.       - Теперь уже страх бесполезен, не так ли? - спросил Тенген, садясь на футон и жестом прося подойти. Когда Зеницу сел рядом, Узуй вынул из волос цветок и положил рядом с лампой, - ты дал согласие, будучи в здравом уме и при памяти. Тебе позволено смущаться, но я вижу, что ты не смущён.       - Перед тем, как все начнется... Я могу задать вопрос? - опять этот незнакомый, серьезный тон.       - Блестяще можешь.       - Почему из всех людей на свете ты выбрал именно меня? Можешь считать меня тупицей. Я не могу понять, что слышу.       - А что ты слышишь? - спросил Тенген, глядя на него снизу вверх, - мой блестящий звук, не так ли?       - Твой звук... Все звучат - люди, звери, птицы... у звуков есть оттенки, по которым я понимаю, что ощущает человек и делаю вывод о том, что он из себя представляет. Когда я не мог дать звуку название, я придумывал, на что он может быть похож. Раньше в твоём звуке я слышал много нот, а сейчас всех их заглушает стук твоего сердца.       - Все потому, что это ярчайшее сердце теперь бьется ради тебя. Поэтому ты и стал его слышать.       Зеницу поднял глаза.       - Почему?       - Дай руку.       Их ладони контрастом легли друг на друга. Все так же маленькая, все так же странно видеть на ней зажившие ссадины, свежие мозоли, потертости...       - Как ты мог заметить, я блистательный, высокий и вообще...       - О, да, тебя сложно не заметить.       - Эй, что за тон?!       - А чего ты хвалишься?       - Вот ещё! Такому блестящему человеку нет нужды хвалиться, все и так видно за него.       - Я расторгаю наш брак. Это была ошибка.       Тенген переплел их пальцы.       - Большому и крепкому человеку всегда легче жить. Красавцам и красавицам всегда благоволят. Но когда ты маленький и не слишком сильный, от тебя ничего не ждут. Твоя жизнь может пройти в покое и тишине, ведь не обязательно рисковать, правда? Я тоже умею слышать, Зеницу.       - И что вы... услышали?       - Твою блестящую храбрость оберегать других.       Зеницу не шевелился и Тенген опустил ладонь на его бедро. Не спеша повел рукой, раздвигая ткань, пока не обнажил округлое колено с парой синяков.       - Твое тело маленькое по сравнению с моим. Даже тела моих жён выглядят крепче. Но их, куноичи, тренированных с детства, отправился спасать ты, дитя, наспех обученный одной кате. Ты не пощадил себя, сломав обе ноги. И все во имя спасения других людей. Я поражен тобой, Зеницу Агацума, поглощён, ослеплён. Ты слышишь звук моего сердца, потому что я блестяще в тебя влюблен.       Мальчишка покраснел и спрятал лицо в ладонях.       - Вы и вправду, невыносимый человек.       - Называй меня "мой Тенген".       - Вот ещё!       - Тогда "муженёк".       - Вот ещё! "Самовлюблённый павлин" и никак иначе!       - Ах ты, мелкий...       Узуй опрокинул пацана на футон, запуская пальцы под его одежду. Прошёлся ладонью по бедру, сжал колено, развел его ноги в стороны - Зеницу смешно пищал и толкался.       "Какой он крошечный..."       Внутри Тенгена пробудилось что-то темное и жадное. Зеницу захотелось сожрать, выпить до дна, не оставив ничего.       - Знаешь что, - прошептал он, наклоняясь к маленькому уху, - завтра утром мы с тобой пойдем в город и ты блестяще расскажешь мне, что ты любишь из еды и чем увлекаешься. Затем покажешь пальцем на понравившиеся вещи и я куплю тебе их в качестве свадебного подарка. А после мы вернёмся сюда и продолжим наше занятие любовью.       - Какое ещё занятие?! - панически заорали внизу. Узуй ухмыльнулся.       - Которое блистательно начнется прямо сейчас!       ***       "Квартал Красных Фонарей", полгода назад.              - Какая она уродливая, - в десятый раз слышит Зеницу, и хоть речь идет про его женский облик, который и в самом деле так себе, ему становится больно. К тому же, такие слова он частенько слышал и раньше, когда не был одет в женскую одежду и отвратительно накрашен...       Ему на макушку опустилась теплая ладонь.       - Да, хозяйка, внешностью она не слишком вышла, - звонко проговорил над головой Тенген, - но у нее невероятная душа - блистательная, яркая и светлая! Вы не пожалеете, если возьмёте ее на работу, потому что более доброго ребенка вам не найти! Внешность с годами поблекнет и пропадет, однако внутренний блеск никуда не денется, а у этой девушки ярчайшая душа!       Зеницу мелко дрожал. Он не слышал, что отвечала хозяйка, потому что слух был забит звуком Тенгена и его словами. Это была не речь ради того, чтобы впихнуть его хоть в какой-то бордель.       Это была правда.       Им все же отказали и они отправились дальше.       - Не беда, это унылое место все равно тебе не подходило, - бросил Узуй, - я найду для тебя достойный публичный дом.       Зеницу фыркнул.       - Это ужасно звучит.       - Возможно, но даже в этом ты заслуживаешь самого лучшего.       Кто-то пихнул Агацуму и Тенген, взяв его за плечо, притянул к себе.       - Держись ближе. Ты такой маленький, что тебя могут затоптать и не заметить.       Зеницу хотел съязвить на тему роста, однако замер, так и не начав говорить. Сквозь шум толпы, звуки других людей, голоса, смех, музыку пробился один звук - ярчайший на его памяти и в то же время, невероятно мелодичный. Почему-то Зеницу сразу понял, что этот звук относится именно к нему.       Он поднял глаза, но Тенген осматривался, ища подходящее заведение.       "Этот же его звук... раньше он был другим, но почему сейчас я слышу его, как стук сердца?"...