Скучал?

Наконец то все важные дела были сделаны. Чуя наконец мог отдохнуть, помыть голову, полежать часок другой в горячей ванне с кучей пены. И чтобы рядом с его рукой стояла бутылка хорошего вина. Оно у него всегда было, а вот закуска не всегда, ну и ладно, без нее даже лучше. Накахара пришёл домой буквально полтора часа назад. За это время он успел разложить купленную еду по полочкам да и переодеться во что-то более домашнее. Еды куплено было не так уж и много. Пару килограмм мяса, три пачки разных макарон и масло. Сливочное и растительное. Как-то даже свободно вздохнув, Чуя направился к его излюбленному ящичку где было вино на все случаи жизни. Коллекция была в принципе не плохая. Но все же не хватало одной интересной бутылочки. Шато Петрюс 1989 года. Его уже давно нет здесь. И каждый раз Чуя вспоминает почему именно. Ещё давно, около четырёх лет назад, если ему не изменяет память, он достал это вино из-за ухода его лучшего друга. Если это можно его так назвать конечно. Не то, чтобы с ним что-то случилось, просто уход из мафии. Хотя бы не из жизни. Уже радует. Но, думаю, все давно прекрасно знают и понимают, что тот и к этому стремится. Слава богу, пока не получается. И пусть не получается дальше. Чертов Дазай. Накахара вновь представил его образ. Не тот, что в настоящее время гуляет по Йокогаме. А тот, безумный, безбашенный и безопасный для Чуи. В тех тёмных одеяниях, будто на похорона собирается. С бинтами по всему телу, и в особенности на правом глазу. Как тот скучал по тому Дазаю. Да что там, по Дазаю в принципе. В мыслях внезапно промелькнуло: "хочу, чтобы он был рядом". Мысли о Осаму были не такой уж редкостью, но чтобы прям слезу пускать, не всегда. В крайних моментах, когда Накахара оставался один на один с собой и своими глупыми мыслями. Сколько раз он пытался не думать, пытался отвлечься, пытался не слушать. Ничего. Ничего не получалось. Будто, Дазай преследовал его. Конечно, сейчас Чуя накручивает себе все это. И на утро следующего дня будет жестоко себя осуждать, но от мысли, что Дазай тоже скучает, на душе становится теплее. Стукнув самого себя по лбу, Накахара взял первую попавшуюся не дорогую бутылку вина и поплелся в ванную комнату. И, перед тем как зайти, он ещё несколько секунд пристально смотрел на запертую входную дверь. Будто надеясь, что кто-то вот-вот зайдёт. Но, разумеется, такого не будет. От понимания этого он с тяжестью на душе выдохнул, заходя в ванную и ставя бутылку на стиральную машину. Уже начав стягивать с себя чёрную свободную футболку, как вдруг... Стук в дверь?... В недоумении Накахара поправил одежду и нахмурившись пошёл к двери. " Два часа ночи, кого там ещё принесло?! " Чуя открыл дверь. И подняв взгляд чуть выше, остолбенел. – Д-дазай... – тихо, еле слышно произнес рыжик, после чего брюнет буквально свалился на него. Хорошо, что у того хватило ума поймать его. В скором времени Осаму лежал в коридоре прихожей, закрывая лицо руками от света. Одна нога была согнута в колене, вторая же полностью расслаблена. Чуя, стоя перед ним разглядывал не званого гостя. Ну как, почти не званого. Как тут, неожиданно для Чуи тот тихо засмеялся. Этот смех не был похож на что-то искреннее или наоборот притворное. Он был скорее, истерическим ? – Чуяяяя... ~ – руки Дазая начали медленно сползать с его лица, оголяя эту безумную улыбку и такой же взгляд. Почему-то рыжику стало не по себе. Только вот, почему? Он всегда видел его с такой безбашенной улыбкой. Или, они все же отличались? Точно. Чуя стал внимательно вглядываться в Дазая, пока тот продолжал смеяться. Внутри все сжималось. Сжималось, сжималось и в какой-то момент просто треснуло. Треснуло в тот момент, когда он заглянул в его глаза. Почему.. Так странно? И страшно. Они всегда были карими. И очень красивыми, что же сейчас... Зрачки. Расширены. – Чууяяя... – вновь позвал его брюнет – до сих пор скучаешь? Отвратительно. Просто отвратительно. От всего. От себя. От этого гнусного слова "да" застрявшего у него в голове. От этой его улыбки. Желание забиться в угол и плакать нарастало все больше и накрывало с головой. Не смотря на это он пытался сохранять спокойствие. – Если ты пришёл посмеяться и полежать на полу, то лучше уйди. Мешаешь, идиот, – и все же, в голове не укладывалось, почему его зрачки расширены. Да ещё и так, что самой радужки вот-вот и не было видно. Это сколько надо перебрать. О нет.. Как он сразу не догадался до этого? Неожиданно для обоих Накахара закричал на него. – ДАЗАЙ! ИДИОТ, ТЫ КАКУЮ ХУЙНЮ УПОТРЕБЛЯЛ?! – Чуя кинулся на него, нависнув и схватив за воротник. Не понятная лавина чувств накрыла его. Страх, гнев, беспокойство. Все смешалось в одно. Рыжик тряс его, пытаясь вытащить ответ, он мог лицезреть все ту же, не сползающую улыбку с его лица. – отвечай, кому говорят! – Чуя, а я вот, ни капли не скучал. Все, все чувства и догадки Чуи разбились в дребезги. Руки ослабли и отпустили воротник. Взгляд уставился куда-то в пустоту. И глаз неожиданно потекли солёные слезы. Всю квартиру заполнил этот омерзительный смех Дазая и душераздирающая боль Накахары. Почему? Почему именно сейчас? Почему именно со мной... — задавался вопросам Чуя. Его тело, его руки дрожали от этих не понятных чувств. Он все время, после ухода Дазая, думал и мечтал снова увидеть его, снова ответить на его колкие шутки, снова невзначай подраться. Но так, встретить Осаму после стольких лет разлуки он никак не хотел. Да что там, даже представить себе не мог. Он мог думать, что тот все таки совершил удачный суецид, или наоборот, забросил это дело и стал вовсе другим человеком. Но допустить тот вариант, что Дазай станет употреблять, он никак не мог. Ненависть засела в сердце и начала быстро распространяться по всему телу. Она пронизывала его до самых кончиков, содержалась в его слезах, что беспрерывно стекали по щекам. Рука сама начала подниматься, а взгляд не хотя опустился на лицо Дазая. Отвратительным, он теперь считал его. Звонкий шлепок заглушил все звуки и все мысли. На щеке Осаму остался ярко красный след сохраняющий форму ладошки Чуи. Резкая боль прервала весь опьяненный мыслительный брюнета. Резким движением он повалил Накахару на спину, нависая сверху и до боли сжимая его предплечья из-за чего у рыжика срывается короткий вскрик. Глаза бывшего мафиози наполнились злостью, в таком состоянии к Дазаю даже подходить опасно, а что он сделает с бедным Чуей и представить страшно. – Дазай, пожалуйста, очнись... – голубые глаза, полностью наполненые горькими слезами молили чтобы тот одумался и отпустил его. Молили чтобы он просто обнял Накахару, даже сейчас, даже после тех слов, что он говорил ему. Как жаль что Осаму не видел эти мольбы. А то, что говорил ему его бывший напарник, пропускал мимо ушей. Сейчас он ничего не видел, кроме размытого рыжего пятнышка, и ничего не слышал, кроме каких-то обрывистых звуков. Он отпустил Чую, при этом достав нож из кармана, что моментально был прислонен к тонкой шее. Бедный парнишка чуть ли не забыл как дышать. " А может оно и к лучшему, если он убьёт меня? " — поселилось в его голове. И действительно, он будет только рад, если умрёт от рук Дазая, жаль только, что это происходит не тогда, когда брюнет трезвый. Внезапный звук. Кажется, упал нож. Глаза Чуи были закрыты, он не видел этого. Зато прекрасно ощущал губы Осаму на своих. Так тепло.