— и куда ты сейчас пойдёшь? — спрашивает Виолетта, наблюдая за Олесей. Ей показалось, что эта девчонка сейчас будет рыдать, но этого не произошло.
«не хочет показывать эмоций.» — именно эти слова произнесла Виолетта, в своей голове.
Олеся — именно тот человек, который не хочет, чтобы его жалели, для неё это слабость. У кого бы Малышенко не спросила про Олесю, то они отвечают одно и то же: «Олеся безэмоциональная и на любые вещи реагирует со спокойным лицом. Иногда складывается такое ощущение, что она не чувствует даже радостных эмоций.» И действительно же, какие она эмоции будет испытывать, если её собственный отец бьет, не жалея своих сил.
— я даже не знаю, — пожимает плечам и садится на скамейку, — к Даше я пойти не могу, у неё сейчас мама дома. К Лизе и Кристине я тоже не могу, не хочу их смущать.
— что? Лиза и Кристина встречаются? — Виолетта подняла брови вверх. Может она, конечно, замечала их вместе, но она думала что Кристина и Лиза хорошие друзья.
— давно уже, но ты-то новенькая и не в курсе этого, — она встала со скамейки, идя куда-то вдаль, Виолетта естественно за ней. В таком состоянии её нельзя одну оставлять, что она может с собой сделать – неизвестно.
— а твой отец знает об этом?
— теперь да, — Олеся достаёт телефон из кармана, и включает камеру. Она рассматривает свое лицо, и ей это зрелище не нравится вообще, — он меня за это и избил, кстати, я же Лизу защитила, вот и получила.
— но это же выбор Лизы, и тут уже ничего не сделаешь, — отвечает Малышенко и сует руки в карманы.
— а отцу ничего не докажешь, он гомофоб и будет стоять на своём всегда, — холодным тоном произносит Олеся, — с этими человеком спорить бесполезно. Он полное ничтожество, которое думает только о себе и как бы похмелиться. Наверное, я зря тебе это всё говорю.
— и вовсе не зря, выскажись, тебе это и правда нужно, — она кладёт руку на её плечо, и та смотрит на неё. Олеся явно опасается Виолетту, даже интересно, почему. Боится что ли?
Виолетта хочет узнать об Олесе хоть что-нибудь ещё с самого первого дня. Она не такая как все, это понятно. Не тусуется с одноклассниками, и не разговаривает с ними, вообще. Старается не показывать своих эмоций и шарахается от людей. У неё ,наверное, был горький опыт в отношениях, и поэтому Олеся боится довериться человеку.
— я ненавижу своего отца, — буркнула она. Это был, наверное, крик души, но Олеся не кричала. Спокойный тон – это всегда крик помощи, или чего-то ещё, — этот человек испортил нам с Лизой всю жизнь, вместо того, чтобы заниматься нашим воспитанием, он беспробудно бухал, и скинул нас на шею бабушке. А ведь в детстве я его очень любила, он был для меня примером мужчины, но, к сожалению, этот урод больше ничего для меня не значит.
Малышенко всё это слушала, и не перебивала даже. Она всегда выслушивает людей до того момента ,пока они не закончат свою речь и не делает поспешных выводов.
— он внушал мне, что я должна слушаться мужчин, выполнять их приказы и делать всё то, что они попросят. В детстве я как-то не воспринимала это всерьёз, — она глубоко вздыхает, поднимая голову вверх. На небе красивые звёзды, это прекрасное зрелище, — но позже, меня это всё настораживало, а потом и вовсе, я возненавидела его.
Это, пожалуй, единственное, что Малышенко стоит знать о её жизни, большего она не хочет рассказывать, ну, или боится. Олеся дотрагивается до своей губы и шипит от боли. Отец ударил её очень сильно, и это не могло не сказаться на её личике.
— может быть, ты мне что-нибудь ещё расскажешь о своей жизни? А то я толком ничего не знаю, кроме того что ты ходишь с безэмоциональным лицом и презираешь своих одноклассников, точнее наших, — брюнетка облизывает свои сухие губы, глядя на неё своими зелёными глазами, — они же клёвые, с ними поржать можно, с кем-то даже и поплакать.
— это для тебя они клёвые, а для меня это тупые люди, живущие за счёт родителей, и ещё, не имеющие личных границ.
— воу, полегче, Леся, — так её называет только Лиза, и больше никто не смеет так называть. Никто.
— никогда меня так больше, не называй, — окидывает её злым взглядом.
— почему? Плохие воспоминания от этого сокращения имени?
— можно и так сказать, — сует руки в карман штанов, пиная камни лежащие на пути.
— ну, давай вернёмся к моему вопросу, — Вилка поправляет свои шелковистые волосы, пытаясь не отставать от девушки, — расскажи о себе что-нибудь, пожалуйста.
— а тебе это нужно? Мне вот кажется, что нет, — останавливается и складывает руки на груди. Зачем ей это нужно? Олеся пока не понимает, — я очень скрытная, и никто не знает обо мне ничего.
— даже Лиза? — усмехается и прищуривает глаза.
— некоторые вещи не знает даже Лиза, — отвечает на вопрос, продолжая идти дальше, — Малышенко, вот ответь на вопрос, как говорится, хрена ты пристала ко мне? Девушек мало что-ли?
— а может мне не нужны другие девушки, мне ты понравилась, — татуированная широко улыбается, а Олеся странно на неё смотрит, будто не верит в её слова, — ты выделяешься на фоне остальных, не такая как все, вот, что я о тебе могу сказать.
— Малышенко, заканчивай. Думаешь я в это поверю? Вокруг столько сексуальных девушек, а ты носишь за странной девкой, у которой толком нет друзей, — давит ядовитый смех.
— ты не веришь, что такое действительно может быть?
— ни капельки, прости, — отрицательно кивает головой, усмехаясь. Она не хочет заигрывать с Виолеттой, ведь знает, что Даша влюблена в неё, а отбивать девушку у подруги – не по её принципам.
— ладно, отпустим эту тему, — они отходят далеко от подъезда Андрющенко и идут куда-то далеко. Но главное, чтобы они не заблудились, а то ещё и от Лизы выговоро получат , что одна, что другая. Но если ещё сама Лиза не отхватит от пьяного отца, он же сейчас явно спать не будет, тем более, после такого мордобоя, — расскажи мне что-нибудь о себе.
— у тебя там пластинка заела?
— я не буду искать другую тему, пока ты не ответишь на эту, — Виолетта взяла её за локоть, и прищуриваясь рассматривая оттенок глаз. Они были почти чёрные, — я же немногого прошу, просто расскажи о себе, тем более, про отца я уже знаю.
— тебе это не надо, поверь, — она аккуратно вырывает свой локоть из рук Виолетты и продолжает свой путь.
— я же, блять, настойчивая, и добьюсь своего
— поздравляю, но не добьёшься, — девушка тяжело вздыхает и оглядывается на Виолетту. Она и правда, слишком настойчивая, любая другая послала бы и ушла куда глаза глядят, а эта нет, добивается своего.
— ты меня френдзонишь? — спрашивает Виолетта, наблюдая за эмоциями брюнетки. Та поворачивается, и лицо полно вопросов, скорее всего.
— что? — непонимающе спрашивает на этот раз Олеся. Она поняла её вопрос, но хотела убедиться точно.
— что? — включает дуру Малышенко, и это забавляет Олесю.
— господи, Малышенко, ты такая странная. Другая бы, на твоём месте, послала бы меня на хутор и съебалась далеко и надолго, но тебе же надо за мной волочится.
— я же сказала, что настойчивая, — вновь улыбается, — ты очень интересная и непонятная для меня личность, и мне хочется узнать тебя поближе.
— ну, что ты хочешь обо мне узнать? — жалостливым голосом спрашивает Олеся, — то, что я конченная наркоманка, которая не верит в любовь, дохуя психических расстройств, и у меня жуткие проблемы в учёбе и в личной жизни? Ты это хочешь узнать?
Они останавливаются у какого-то ларька, смотря друг на друга. Малышенко прикусывает губу, и понимает, что хоть немного, но вывела Олесю. Это правда, не то, что она хотела услышать, половину этого она и так знала. А вот про психические расстройства, и то, что она не верит в любовь, слышит первый раз.
— расскажешь про любовь, и психические расстройства? — спрашивает Малышенко и надеется, что та ей расскажет. И да, Олеся кивает головой.
Всё до мелочей рассказывать она не собирается, но пару вещей пусть знает, ведь не отстанет же.
— это всё можно скрепить в одно слово, понимаешь ли, — начинает, стараясь не взболтнуть лишнего, — когда я очень сильно любила, этот человек обошёлся со мной не очень хорошо, и на фоне этого у меня была депрессия, ненависть ко всему миру и, конечно же, испарилась вера в любовь. Надеюсь, всё? Ты услышала, что хотела, больше вопросов нет?
— пока что, нет, — отвечает Виолетта. Сейчас у неё была только жалость, явно Олеся не всё рассказала ей, но Малышенко было её очень жаль.
Олеся не сильно ещё доверяет своей однокласснице — очевидно. Они знакомы пару дней и для Олеси Виолетта не вызывает никакого доверия.
— имей ввиду, я тебе это рассказала только потому ,что ты меня спасла от отца, теперь мы в расчёте, — улыбается краешком губ. Виолетта начинает подходить всё ближе к ней, и Олесе становится тревожно, — Малышенко, держи дистанцию.
Она пытается как-то остановить брюнетку, но выходит с трудом. Олеся ожидает чего-то худшего, и даже интересно, что Малышенко будет делать? Поцелует? Прямо вот так, сходу? Олеся жмурится, подготавливая себя к странному стечению обстоятельств.
Но Виолетта просто её обнимает. Олеся от шока, открывает глаза, и сразу не понимает, что происходит. Объятия Малышенко, такие тёплые, нежные и ласковые, наверное. Она не собирается спускаться ниже, и девушки стоят в одном положении.
— мне очень жаль, что тебе пришлось пережить очень хреновые моменты в твоей жизни, — высказывается Виолетта, — один отец чего стоит, и я не представляю, что было с тобой, в предыдущих отношениях.
— и не нужно представлять, — Олеся, наконец, тоже обнимает Малышенко.
Через три минуты их объятия завершаются, они продолжают свой путь. Это были просто объятия, ничего более. Именно это внушала себе Олеся, она не хочет больше привязываться к человеку. Привязанность – самое ужасное чувство, которое только может быть.
— блять, — выпаливает Олеся и вновь достаёт свой телефон. Ей нужно срочно написать Лизе, чтобы оставалась у Кристины, иначе дома ей будет не очень хорошо.
— что такое?
— мне надо Лизе написать чтобы даже не возвращалась домой, а то будет очень плохо. — отвечает, и набирает сообщение.
Вы
даже не думай возвращаться домой, оставайся у Кристины.
21:33
Лиза
почему? Что случилось?
21:33
вы
отец узнал о твоих отношениях с Кристиной, и он в полном бешенстве. Я защищала тебя, как только могла, но получила очень даже хорошо по своему лицу, поэтому оставайся у Кристины
21:34
Лиза
ой, господи, хорошо. Подожди, если ты сейчас не дома, то где?
21:34
Вы
неважно, я найду место ,где переночевать, главное, что я тебя предупредила. Спокойной ночи.
21:35
Лиза
и тебе спокойной ночи, сестрёнка)
21:35
Олеся положила свой телефон в карман и начала думать, где же все-таки ей переночевать. И в голову абсолютно ничего не лезло.
— слушай, пошли ко мне, — произносит Виолетта, и это был дан не вопрос, а утверждение, — всё равно тебе ночевать негде.
Виолетта берёт её за руку, но та уверенно сопротивляется. Она не хочет теснить Малышенко, но сама не знает ,что ей делать.
— нет, я найду место, где поспать эту ночь, спасибо.
— где? На вокзале с бомжами? Нет уж, милая моя, сегодня ты будешь ночевать у меня, — уже на полном серьёзе говорит Виолетта и не отпускает руку Олеси, — и это не обсуждается.
— ладно, — язвит младшая, и всё же соглашается идти с Виолеттой, — только ни на что не надейся, Малышенко.
— Лесь, ты такая опошленная. Думаешь, я приведу тебя к себе домой и изнасилую? — усмехается и слышит как та злится. Она ведь просила не называть её этим сокращением, но Виолетта будет это делать, — ну, если бы я хотела тебя трахнуть, я бы сделала это в другом месте, вон, в тех кустах на пример.
— ой, иди ты нахрен, — закатывает глаза от своей неимоверной злости.
Спустя полчаса девушки уже стояли около двери Малышенко, и она пыталась найти ключ. И да, она нашла, это радовало, что они не будут ночевать в подъезде, точно, как бомжи.
— заходи, Леся, — облизывает губы, запуская девушку в квартиру.
— я же просила меня так не называть, — снимает с себя кофту и вешает её.
— я смотрю, ты уже как дома, может приготовишь мне что-нибудь? — улыбается, и снимает с себя обувь.
— завтра, сейчас я очень хочу спать, — проходит в зал, и присаживается на диван. Квартира выглядела очень даже хорошо,
Серые обои с узорами, маленький, но в то же время хороший экран на телевизоре, прозрачный стол, на который можно положить всякие вещички, коричневая стенка, где стоят стеклянные игрушки, вещи для украшения дома и так же всё необходимые вещи. Большой диван, чёрного цвета и постельное бельё белого цвета прекрасно сочеталось. В зал пришла Виолетта, с аптечкой. Она явно хотела обработать раны Олеси и действительно, такое нельзя оставлять.
— так, сейчас я обработаю тебе твои ранки на лице и пойдёшь спать, — Виолетта открывает перекись водорода и капает пару капель на ватный диск. Прислоняет к губе и начинает немного водить ватным диском по контуру губ. Андрющенко начинает шипеть. — тихо, чувствуй себя живой.
Усмехается, а Олеся только закатывает глаза. Так же, она обрабатывает нос и мажет мазью синяки под глазами.
— вот и всё, можешь идти спать, — Малышенко открывает дверцу стенки, и ставит туда аптечку.
— а я здесь лягу, — отвечает Олеся и уже хочет ложиться.
— нет, ты будешь спать у меня в комнате, там кровать всё равно большая, места точно хватит, — она берёт Олеся за руку, и ведёт в свою комнату. Олеся даже не пытается сопротивляться, она очень устала, и спорить не хочет, — ложись
Кровать и вправду была большая тёмно-синего цвета, и этот оттенок был по душе Олеси. Постельное бельё было тоже синим, но только цвет был немного ярче чем сама кровать, и оно отлично сочеталось.
Олеся легла на кровать, положив свой телефон на тумбочку, которая стояла возле кровати. Глаза постепенно закрывались, они не могли контролировать себя, поэтому уже через пять минут, пока Виолетта переодевалась, Олеся уснула крепким, здоровым сном. Малышенко накрыла её одеялом и сама легла на кровать, но чуть подальше.
— спокойной ночи, Лесь, — Виолетта тепло улыбается и проваливается в глубокий сон.
