***
Они шли уже около двух часов, и Саврос едва ли не хныкал от усталости. Ослабшие ноги едва волочились по вязкой болотной тропе, в животе урчало, а любимое традиционное одеяние было неузнаваемо под слоем тины и грязи. — Я голоден, — привычно задрал голову данмер, останавливаясь перед аргонианкой. Виджани на миг задумалась, но сошла с тропы и соорудила небольшой костёр, выкладывая перед собой все свои находки. — Удачи тебе найти что-нибудь съестное, — улыбнулась чешуйчатая, выбирая корешки и насекомых. — Надеюсь ты собирал хоть что-то, пока мы шли. — Но у тебя же есть еда! — недовольно возмутился данмер. Виджани тихо усмехнулась. — И это моя еда, приятель, — разложив несколько крупных личинок на плоском камне и поместив в огонь, сказала аргонианка. Саврос нервно огляделся, пытаясь найти хоть что-то, чтобы назло ей у него тоже было чем перекусить. — Но у тебя всегда есть вариант вежливо попросить меня поделиться. Виджани понимала, что часть её припасов принадлежат ему по праву, но просто расставаться с ними она не собиралась. Данмер поморщился, отходя к болоту и отрывая от мантии несколько лоскутов, чтобы перебинтовать руки. Чешуйчатая с интересом проследила за ним, поднимая шипы. На миг она забеспокоилась, что её новый друг схватит ядовитую лягушку, но он, видимо, в упор не замечал многообразия пищи вокруг себя. «Гордый», — подумала аргонианка, качая головой. — «Слишком гордый чтобы просить о помощи тех, кто, по его мнению, должен служить ему беспрекословно». Он вернулся примерно через час, когда Виджани настаивала чай на горькой коре. В одной руке данмер держал крупную змею, в другой — несколько серых яиц. Вид у него был торжествующим. — Очень хорошо, — одобрительно кивнула чешуйчатая, прищуриваясь. — Змею можно набить рисом и положить внутрь крысу. Спустя несколько недель настоится… объедение! С каждым словом Саврос безнадёжно опускал руки. Он посмотрел на змею и плавно опустил её на землю рядом с аргонианкой, усаживаясь перед костром. — А яйца? — спросил он. — Яйца уже матовые и дурно пахнут. Я бы не стала их есть, — Виджани положила ещё несколько веток в огонь, поглядывая на данмера. Юноша уткнулся лицом в предплечья, лежащие на коленях. Чешуйчатая могла лишь гадать, какие противоречия раздирают его разум, но ослаблять напор она не собиралась. — Можно… я возьму немного твоей еды? — подняв голову, но не сталкиваясь взглядом с аргонианкой, спросил Саврос. Выдержав небольшую паузу, он добавил: — …пожалуйста. — Конечно, приятель, угощайся. — просто и сразу ответила Виджани, расплываясь в улыбке. Протягивая ему глиняную пиалу с чаем, она не могла не порадоваться успеху в перевоспитании строптивого тёмного эльфа. Сам же он взял на удивление немного, расслабившись и отпив горячего напитка. — Значит, ты умеешь таких змей готовить? — согревшись, спросил данмер, с интересом изучая собеседницу. — Ничего сложного, и ты мог бы научиться, — махнула рукой чешуйчатая, откусывая кусок от корешка. — Ты хорошо знаешь болота… — задумчиво протянул Саврос. — Куда мне нужно идти, чтобы попасть в Дешаан? Виджани задумалась. Объяснить дорогу на словах было непросто, но даже так она теряет возможность довести дело до конца. — Сложным болотным серпантином вокруг Хиссмира, потом до Великой реки мимо Прудов Потомства, и вдоль неё до Стормхолда. Аргонианка слегка спутала маршрут, добавив туда много лишних кругов и поворотов, но Саврос, похоже, этого не заметил. Информация складывалась в голове, вынуждая юношу принять ещё одно непростое для него решение. — Ты можешь проводить меня до Стормхолда, Виджани? — почти с усилием спросил данмер, вновь добавляя после непродолжительной паузы: — Пожалуйста. Не смотря на очевидный дискомфорт, Саврос чувствовал себя гораздо спокойнее, как казалось чешуйчатой. Аргонианка прищурилась, представляя как много времени уйдёт на придуманный ею маршрут. — Хорошо, — кивнула она наконец. — Я провожу тебя до моста в город. Но сначала мы вернёмся в мою деревню, где я заберу свой посох. — Посох? Ты что, умеешь колдовать? — насмешливо спросил эльф, опираясь спиной о камень. Виджани поморщила нос. — Не в привычном для тебя смысле, но да, я знакома с магией. Кажется, эти слова чем-то задели телваннийца, так как он осунулся и нахмурился, отводя взгляд в сторону. Аргонианка догадалась, что с магией у юноши были проблемы. Иначе почему он до сих пор не сотворил портал или не пленил её магическими цепями? Но, решив, что не станет поднимать эту тему, чешуйчатая потушила костёр и поднялась, готовясь двигаться дальше.***
К закату двое достигли большого гнездовья ламий. Виджани дала сигнал не высовываться и ловко стащила из гнезда два крупных яйца, после, всучив одно спутнику, повела другим путем, на юг. Саврос берёг силы как мог, молча топая за аргонианкой и перестав привычно причитать о количестве насекомых и запахе болотистой местности. Когда наступили сумерки, спутники дошли извилистой тропой до небольшого поселения с глинобитными хижинами и большим кострищем в центре. Казалось, что никто в деревне не обращал на тёмного эльфа внимания. Жители были заняты кто чем: некоторые потрошили рыбу и дубили шкуры, другие танцевали у огня. Детёныши играли с панцирями крабов, и у Савроса снова свело живот. Его спутница, кажется, не была голодна, но сам он будто и не ел тем днём. В её хижине всё было довольно скромно: плетённые из тростника полочки, на которых стояли книги, место под очаг, обилие расписанных кровью гуара полотен из крокодиловой кожи. На полу тут и там хаотично разбросанные коврики из камыша, на которых иногда лежали сложенные аккуратными стопочками сменные одеяния. Её кровать также была из тростника, застланная чем-то вроде соломы и плотной жёсткой тканью. — Добро пожаловать в моё скромное жилище, — довольно глядя на гостя, произнесла Виджани, зажигая свечи в глиняных поставках. — Мы можем выдвинуться утром, если ты устал. Я постелю тебе на полу. Саврос был согласен спать хоть на пороге. Юноша кивнул, проходя вперёд и разглядывая столь непривычное жилище. — Я никогда раньше не был в гостях у аргониан, — признался он, присаживаясь у потухшего очага. — Сожалею, что не могу ничего преподнести в дар. — У нас подарки дарят только во время ритуала сближения, — хихикнула Виджани, но Саврос, очевидно, шутки не понял. Чешуйчатая зажгла несколько кусочков коры и бросила в очаг, раздувая пламя. Прищурившись от тепла, аргонианка отошла и открыла люк в погреб. Как только спасительница скрылась в нём, Саврос тяжело вздохнул, снимая обмотки с рук и глядя на исцарапанные ладони. Мало того, что жизнь забросила его в топи, так ещё он вынужден ходить хвостом за одной из местных, просто чтобы выжить. Но её компания уже не раздражала его: Виджани очевидно не желала ему зла, просто хотела… чтобы к ней обращались на равных? Данмер покачал головой. Пока что они равны. Может быть, сейчас он даже ниже её? Из размышлений его выдернуло весёлое шипение вернувшейся аргонианки. Она положила у огня несколько грязевых крабов и поставила рядом с данмером большой котёл. — Порадую тебя солёным рисом с крабовым мясом, бико, — домашняя атмосфера расслабляла чешуйчатую. — Но, будь добр, сходи к источнику и набери воды. Саврос едва ли не выругался, поднимаясь. Он снял изорванную грязную мантию, оставаясь лишь в коричневом костюме, что надевается под традиционное одеяние. Подняв котёл за ручку и направившись к выходу, он вдруг остановился и, повернувшись, спросил: — А что такое… бико? — На моём языке это значит «друг», — прищурилась в улыбке Виджани, приподняв затылочные шипы. Её, несомненно, удивил внезапный интерес спутника. Саврос кивнул, не меняя угрюмого выражения лица. Ему было крайне сложно читать эмоции на лице аргонианки, но про себя он решил, что она радуется. Выйдя из хижины, данмер огляделся в поисках фонтанчика или чистого ручейка, но всё тщетно. Даже в таком простом поручении он чувствовал себя ужасно беспомощным, но возвращаться и спрашивать запретила гордость. «Детёныш справится!», — шипящий голос Виджани из воспоминаний о болоте заставил мера поморщиться. Но ведь наверняка есть кто-то в деревне, кто поможет ему не смотря на его расу? Будто прочитав его мысли, один из аргониан, чья голова была украшена закрученными рогами и шипами, поднял взгляд на телваннийца. — Извините, — сдержанно начал Саврос, подходя ближе. — Где здесь можно набрать воды? — Иди за мной, оджель, — произнёс незнакомец, опуская шипы на затылке, похожие на те, что были у спутницы мера. Саврос запомнил слово, чтобы после спросить у аргонианки. — Какими судьбами в Мрачноводье? — Я странствую, — соврал телванниец. — Встретился с Виджани, она помогла мне. — Виджани? — удивился аргонианин, ведя данмера за пределы деревни. — Я её давно не встречал. Как хорошо, что она вернулась. Давно вы знакомы? — Сегодня познакомились, — честно ответил Саврос, не отставая от проводника. — Она очень славная. Помогла, хоть и могла пройти мимо. — У неё очень доброе сердце, — согласился незнакомец. Он остановился перед более чистым водоёмом, чем прочие, поведя ладонью. — Я рад, что с заключением союза между данмерами и саксхлил, у нас стало больше гостей. «Точно, Эбонхартский пакт», — подумал Саврос. — «Хорошо, что они не знают, что телванни не входят в соглашение». Зачерпнув полный котёл воды, данмер тяжело вздохнул, поднимая ношу. Стоило ли говорить, что в своей жизни юный мер не поднимал ничего тяжелее собственной подушки? Аргонианин довёл его прямо до хижины Виджани, мыча себе под нос навязчивый мотив. Казалось, что его действительно беспокоила безопасность гостя. Но это ощущалось иначе, чем когда вереницы рабов ходят за господами и в случае чего окружают его, выступая живым щитом.***
Рис был почти готов, когда Саврос закончил помогать аргонианке с распутыванием плотных нитей из камыша. Данмер был уверен, что чешуйчатая хозяйка специально заставляет его заниматься всем подряд, как бы в наказание за отсутствие у того хвоста. Он хмыкнул себе под нос, собирая для удобства волосы в тугой пучок. «Ну и пусть», — подумалось меру. — «Здесь от меня хотя бы ничего не ждут». — Виджани, что такое саксхлил? — с трудом выговорил последнее слово Саврос, медитативно разделывая крабов, пока аргонианка снимала котёл с рисом с огня и ставила котелок поменьше, для чая. — Так мы зовём себя сами, милостью Хиста. — спокойно отвечала она, нарезая листья и кору. — Хист же — наша единая сущность, заключённая в великих древних деревьях. Мы приходим из тени его и к нему уходим. — А что такое оджель? — поднял взгляд данмер, искоса глядя на увлечённо работающую аргонианку. Видимо, усталость играла с ним злую шутку: ему казалось, что на её янтарных чешуйках пламя отсветами рисует причудливые символы. — Тот, кто не из племени. Не знает джеля, нашего языка. — Виджани заметила его внимание, сталкиваясь с карминами глаз мера. — Познакомился с кем-то из племени? Саврос кивнул, откладывая пустые панцири в сторону. Он не был уверен, что стоит в подробностях излагать историю о том, как он провалил самостоятельный поиск водоёма. — Столкнулся с одним из саксхлил, он спросил откуда я здесь взялся, — глядя на тлеющие угли, произнёс мер. — Ещё он сказал, что у тебя доброе сердце. — О, это, наверное, был Хадж-Тей, — кивнула чешуйчатая, снимая котелок и разливая чай в пиалы. — Он всегда говорил мне только приятные вещи. Данмер снова тихо хмыкнул, накладывая рис в чашки. Передав одну аргонианке, он устало принялся есть, периодически запивая горьким чаем сытный ужин. — Саврос, расскажи, что произошло на тракте? — подхватывая когтями кусочек крабового мяса, спросила Виджани. Она прищурилась, изучая реакцию мера на вопрос, но тот лишь поморщился, дожёвывая. — Мы ехали от самого Дешаана, знал только, что в Чернотопье, — вздохнул он, откусывая от ломтика крабового мяса. — По дороге от Стормхолда начались неприятности: то колесо с оси сорвёт, то гуары взбесятся. Накануне нашей встречи, ночью, мы услышали очень громкий рёв. Слышал, как трещит электричество и ревут гуары, прежде чем карету перевернуло. Зверь быстро потерял интерес, наверное, за гуарами погнался. Виджани внимательно слушала, но слова данмера пахли обманом. Что-то он явно недоговаривал. Аргонианка вспомнила разбросанные кандалы вокруг экипажа, но не упомянула о них. — А зачем вы ехали сюда? — аккуратно спросила она, отпивая чаю. — Отец хотел, чтобы я повидал земли Пакта, — Саврос сам себе не верил. Но раскрывать правду он не хотел. Не мог. Его терзал… стыд? Виджани лишь кивнула, понимая, что данмер ещё не готов к откровенному разговору. Она доела первой, и опустив посуду в подобие бадьи, принялась расстилать соломенную постель для гостя. Саврос доедал, некоторое время наблюдая за действиями аргонианки и едва держа глаза открытыми. Но когда Виджани обернулась чтобы сказать ему о готовой постели, тот уже спал, сжавшись в комок у очага. Покачав головой и улыбнувшись, хозяйка хижины лишь подложила ему подушку под голову и укрыла покрывалом. В глаза ей бросилась небрежно скинутая мантия, и, взяв её чтобы оценить масштаб повреждений, аргонианка вышла из хижины.***
Саврос открыл глаза от крика диковинной птицы. Он сел, потирая глаза и отодвигая занавеску на окне кареты. Качка была удивительно размеренной для дорог Тенетопи. Неужели всё это ему приснилось? Виджани, её дом, блестящие при свете очага чешуйки? На миг данмер облегчённо вздыхает. Сидящий напротив мер открывает глаза и потягивается. — Проснулся, Саврос? Ты почти всю ночь хныкал, как маленький. Кошмары снились? — его спутник неприятно ухмыльнулся. — Пошёл ты, Нурил, — огрызнулся мер, потирая переносицу. — Не будь ты моим братом, я бы давно вышвырнул тебя из кареты. Долго нам ещё ехать? — Кто знает, — проигнорировав грубость, ответил Нурил. Его лицо будто ушло в тени, и Саврос не мог лучше разглядеть черты. — Как наткнёмся на поселение и наберём рабов, так и поедем домой. Этих тварей тут всё равно дешевле брать, чем на рынке. Саврос поморщился, покачав головой. — В конце концов это была твоя идея, — с нажимом сказал Нурил. Он подался вперёд и Саврос испуганно вскрикнул. Лицо брата было рассечено ударом кинжала, а рука, которую он протянул ему, будто пожёвана. Мер панически дёрнул за ручку двери и выбежал наружу, глядя на то, как аргониане в чёрных доспехах с масками на лицах снимают с рабов кандалы и сражают охрану экипажа. А над ними возвышается, сверкая молниями, существо под названием вамасу. Он бежит, задыхаясь от страха, не разбирая дороги и спотыкаясь, покуда не сталкивается лицом к лицу с знакомой ему аргонианкой, что прикладывает палец к губам и указывает вверх. Данмер послушно поднимает голову и смотрит на едва распустившиеся алые цветы Хист. — Саврос, — обращается она к нему, но её голос звучит будто из-под воды. — Проснись, пожалуйста. Мер недоумённо смотрит на спутницу, чувствуя, как когтистые лапы хватают его за лодыжки и тянут на дно болота. Он хватает её за ладони и умоляет не отпускать, но она лишь повторяет непонятную фразу. Тьма застилает ему глаза, и он хочет закричать, но не может. — Саврос! — напуганный голос аргонианки наконец приводит его в сознание, и мер подскакивает, тяжело и часто дыша. — Ты меня напугал. Что же тебе такое приснилось?.. Мер пытается отдышаться, глядя испуганно и держась за сердце. — Вамасу. Мне снился вамасу, — выдавливает данмер, потирая переносицу. — И Хист. У него были… красные цветы. — Видимо Хист хочет тебе что-то сказать этим сном, — понимающе кивнула Виджани, опуская шипы. — Как… оно может проникать в сны? — Всё здесь пронизано корнями Хиста, бико, — аргонианка отклонилась назад, усаживаясь на колени рядом. — Ты часть этого круга, хочешь или нет. — Я думал Хист связан только с вами? — недоумённо смотрит на спутницу мер. Но она качает головой. — Хисту всё равно, как выглядит твоя плоть, если твой дух взывает к нему. Саврос вздыхает, потирая глаза и осознавая, что больше совершенно не хочет спать. — Сколько сейчас времени? — Солнце едва встало, бико. Если ты готов отправляться — собирайся. Двое двигались от Мрачноводья к Хиссмиру, то и дело обмениваясь различной информацией о культурах друг друга. Саврос сменил сапоги на удобные сандалии, и шёл гораздо легче и тише, хоть и ощутил ногами болото в полной мере. За спиной он нёс грубую сумку из камыша, что ему вручила Виджани, а сама она на спине несла свой внушительных размеров посох. Он был витым, естественной формы, будто обычная большая ветвь. Но Саврос ощущал древнюю магию, заключенную в этом посохе. — Ты как-то упомянула ритуал сближения, — перескакивая гнилую корягу, начал данмер. — Это что такое? — Когда двое саксхлил настолько нравятся друг другу, что решают вместе отложить яйца, — спокойно объяснила Виджани. — Тогда они называют друг друга узит-бико и участвуют в ритуале. — У вас это что, вроде народных гуляний? — шутливо спросил мер, но увидев, как спутница кивнула, смущённо кашлянул. — Если бико — друг, то узит?.. — Гнездо. — улыбнулась Виджани, глядя на мера. Ей особенно нравилось, когда тот задавал вопросы. Поразительно было и то, как быстро тёмный эльф учился. — А как вы выводите новых детёнышей? — Ну, у нас это более уединённый процесс, — смущённо буркнул мер. — И яиц мы не откладываем. — А, я понимаю, — кивнула аргонианка. — Для тебя это личная тема. Всё же я осознаю, что мало где в Тамриэле так радуются новой жизни, как здесь, в Аргонии. — Это название Чернотопья? — догадался Саврос, вдруг наклоняясь и хватая за бока жирную болотную крысу. — Смотри, кого поймал. Виджани прищурила глаза в улыбке, помещая зверька в один из подсумков. Савросу нравилась эта эмоция на её лице. Хоть это было и далеко от привычного ему проявления радости, эмоция была заразной.***
В Хиссмир они пришли спустя три часа, ни разу не останавливаясь. Глиняная фляга с тоником была настоящим спасением, а за интересной беседой время пролетело истинно незаметно. Топи уже не казались жестоким и зловонным местом, особенно когда Виджани показала молодые побеги Хиста и вылупление алитов. «Жизнь всегда прекрасна. То, что одно поглощает другое — лишь часть Великого круга», — назидательным тоном говорила аргонианка. — «Все мы рано или поздно вернёмся к своим корням, и волею Хиста будем жить вновь.» Город был расположен прямо на древнем занмире, окружённом каменными статуэтками ящеров. Саврос изумлённо осматривался, проходя дальше и здороваясь с мимо проходящими жителями. — А почему такие каменные города не везде? — спросил он, глядя на глинобитные хижины вокруг. — Когда-то в них жили наши предки, но мы решили отринуть камень, выбрав переменчивость жизни, — меняя несколько монет на мешочек с провизией, объяснила Виджани. — Изменение — природа Ситиса. Камень не был в силах явить нам изменение. Первым шагом и стал отказ от прежней жизни. — Но здесь, в Хиссмире, саксхлил всё ещё живут в каменном городе. — Потому что этот древний храм даёт защиту и позволяет лучше явить нашу историю, — прищурилась аргонианка, ведя данмера по лестнице выше, на следующий ярус. — Истинное знание о назначении этих руин давно утеряно. Саврос задумался, вспоминая древние даэдрические храмы Морровинда, и то, как его собственные предки отказались от них. — У нас тоже что-то вроде такого, — улыбнулся мер. — Некогда мы строили храмы, поклоняясь даэдра, а теперь нашли собственных живых Богов и выращиваем грибные башни. — Ого! — неподдельно восхитилась Виджани, усаживаясь на одну из каменных скамей и протягивая данмеру половину странно выглядящего рулета. — Хотела бы я на это взглянуть. Саврос смущённо отвёл взгляд, принимая угощение и присаживаясь рядом. Не зная, на что отвлечь внимание от обсуждения телваннийской культуры, мер вцепился взглядом в странного вида музыкальный инструмент. Конструкция была похожа на внушительного размера рог кагути, входящий основанием в грубый мешок из кожи и деревянный каркас. А из него выходили металлические трубы, ведущие к… лягушкам в стеклянных сферах? — Это восса-сатл, — предотвратила вопрос спутника аргонианка, наслаждаясь лакомством. — Наш самый любимый музыкальный инструмент. Саврос проследил взглядом за аргонианином, что встал за восса-сатл и начал исполнять мелодию, по звучанию напоминавшую что-то среднее между затяжным кваканьем лягушек и низкими духовыми. Но как славно у него получалось! Музыка не была грубой, а играющий на инструменте бард заслуживал уважения. В конце концов разобраться-то в этой штуке сложно, не то что извлекать приятные уху звуки! Мер откусил от рулета, не глядя на него. Он быстро понял, что если хочется чтобы еда задержалась в желудке, лучше не спрашивать из чего она, и не разглядывать. Виджани поднялась, танцуя под музыку с ещё несколькими аргонианками. Саврос невольно заулыбался, вновь засмотревшись на отблески света на её чешуйках.***
Пруды потомства встретили ярчайшим алым закатом. Огромная площадь занмира сходилась к поистине гигантскому дереву с широким стволом и алыми цветами, совсем как во сне данмера. Саврос подал руку Виджани, чтобы той было легче спуститься по кореньям. Он даже не обратил внимания, но для аргонианки это значило много. Весь пусть от Хиссмира он пытался говорить на джеле, спрашивал об обычаях, но… больше ни слова не сказал о своих. Аргонианку это расстраивало, но она не сказала ни слова. Ствол Хиста сочился янтарной жидкостью, а в его сени располагалось множество гнёзд. Саврос почтительно склонился перед Хранителями кладок, о которых накануне ему рассказала Виджани. «Они следят за безопасностью наших яиц и здоровьем наших детёнышей. Помимо Древохранителей, они — самые важные саксхлил в нашей культуре». Одна из Хранительниц кивнула на просьбу спуститься ниже, к Хисту. Виджани одобрила его желание остановиться в этом месте и мягко улыбалась, следуя за ним. — Коснись его, — кивнула аргонианка, переведя взгляд со спутника на Хист. Саврос протянул руку к корням, но сжал её в кулак, бессильно зарычав. — Я не могу. — низко опустив голову, сказал данмер. — Я не достоин. — Не тебе это решать, — Виджани перешла на шёпот, взяв прохладной ладонью его руку и приложив к тёплой коре. Водоворот ощущений перехватил дыхание, увлекая взгляд во тьму. Саврос перестал слышать что-либо кроме непрерывного хаотичного шёпота, а вскоре перестал ощущать и руку Виджани на своей. Ему хотелось закричать, чтобы она не отпускала его, но губы были плотно сжаты, а горло расслаблено. Страх уходил, открывая путь чему-то совершенно новому. Мер услышал… пение? Песни, смех и звуки восса-сатла, совсем как в Хиссмире. Чей-то спокойный разговор, дуновение ветра и звук деревянных колокольчиков. Саврос ощутил прикосновение прохладных пальцев к своим щекам, и тьма вдруг уступила место мягким лучам света. «Что же мне сделать, чтобы перестала болеть душа?», — подумал он, слушая успокаивающую песнь Хиста.«Скажи правду»
Саврос распахнул глаза, ощущая, как наваждение отпускает его. Виджани действительно больше не держала его ладонь, а лишь сидела рядом на коленях, закрыв глаза и сплетясь хвостом с корнями. Чувствовала ли она то же, что и он? Что-то горело внутри, в районе сердца. Ему было… стыдно. Безумно стыдно. Мер протянул руку, касаясь шипов на её голове. Виджани легко вздрогнула, устремляя пронзительно голубые глаза на друга. — Удивительно, правда? — прищурилась в улыбке аргонианка. — Это… что-то невероятное. Я будто… был всем и сразу! И музыкой, и ветром, и прикосновениями… У Савроса заплетался язык. Он так хотел рассказать ей всё, поделиться каждым ощущением, что путался в собственных мыслях. Виджани спокойно кивала, внимательно слушая и жестом увлекая за собой к лагерю Хранителей. Сон накрыл тяжёлым покрывалом, вновь уводя с собой за руку в топи, ближе к Хисту. Но то древо было гораздо меньше, и цветы на нём были ссохшимися. Из-за ствола того дерева вышла фигура, и Саврос узнал в ней своего брата. Нурил протянул к нему изувеченную руку и ухмыльнулся. — Отрекаешься от меня, братец? В угоду ящерицам? Ком встал в горле, вынуждая отступить назад. Савросу не хотелось кричать, но ему было страшно. Страшно, что Нурил найдёт Виджани и замучает её. Утащит в цепях в ближайшую клетку. Он больше не хотел этого. — Это неправильно, брат. — процедил Саврос, выпрямившись. — Мы не должны были сюда приезжать. Я понял свою ошибку. — А я не прощаю ошибок, Саврос! — рявкнул мер, замахнувшись и всадив кинжал в кору Хиста. Саврос дёрнулся, запаниковав. — Приходи, братец. Я буду тебя ждать. Он проснулся тихо. Звёздное небо сияло над древом, чья живица мягко светилась жёлтым, а Виджани спала, положив руки под голову. Саврос поднялся с лежанки, и тихо, как его научила подруга, ушёл. Он вилял тропами, но будто знал, куда именно идти. Покуда не остановился перед тем самым деревом, что было изрезано чьим-то ножом. Вокруг лежали тела убитых аргониан, а двери в хижины выломаны. Пятеро. Ровно столько, сколько они… Слёзы подступили к глазам и Саврос приложил руку к лицу, содрогаясь. Хист страдал. Он страдал. — Ах-ха… пришёл! Пришёл всё-таки. — безумные нотки скользили в речи Нурила, вышедшего из тени. Он хромал, а его рука почернела от не оказанной вовремя помощи. Косая рана от брови до подбородка воспалилась, уродуя некогда красивое лицо брата. Саврос поморщился от душевных терзаний. Нурил был обречён на погибель. — Знаешь, а я ведь переживал за тебя! Думал тебя схватили эти проклятые ящерицы или сожрали алиты… Помнишь ту чертовщину, размером со всю нашу карету? Она вот их слушалась, представляешь? Саврос молчал, едва отступая назад от напирающего брата. Его глаза были застланы мутной пленкой, а пах он хуже навозной кучи. Но маг источал бешеную, почти неконтролируемую ярость. — А я за ними погнался, когда мне по морде полоснуло. Гуаров отстегнул, чтобы их тварь тебя не трогала, — будто не замечая ничего, продолжал Нурил. — Погнался за чёртовыми ящерицами. Убил их всех до единого, представляешь? И дерево их срубить пытался. Не вышло. И я так жрать хотел, что напился живицы. А ты вот знал, братец, что эта штука круче скуумы? Мне снилось, что ты с ящерицей по болотам весело скачешь, хах! Саврос невольно коснулся амулета из кости, что Виджани дала ему перед самими Прудами потомства. Мер склонил голову, глядя на обезумевшего брата исподлобья. — Они не ящерицы. — вкрадчиво произнёс Саврос. — Ну-ну, я вижу! Напялил на себя их шмотки и цацки, плачешь над их деревьями, — издевательски говорил Нурил, обходя брата кругом, будто хищный зверь. — А они знают, что ты придумал набрать рабов отсюда, чтобы порадовать папашу? Что именно из-за тебя мы оказались здесь? Я верил в тебя, Саврос. Думал, что опасность разбудит в тебе магические способности, что ты научишься быть Телванни! Но ты лишь ничтожество, что обрекло нас на погибель. И даже сдохнуть достойно не смог, примкнул к этим животным. — Заткнись! — взвыл Саврос, в сердцах хватая брата за горло. — У меня в печёнках уже сидели ваши вечные ожидания, шепотки за спиной и мерзкое чувство что любят только если ты достаточно выслужился! А я не хочу убивать живых существ и держать их в клетках! Они такие же, как и мы, слышишь?! — О, я слышу, — сипло выдавил Нурил, — Только вот ты себя не слышишь, братец. Ты данмер, Саврос. И ты всегда им будешь. Подсечка. Мер даже не понял, что произошло, когда Нурил поставил ему ногу на грудь, призвав призрачный клинок. — Прости уж, но я не смогу жить, зная, что мой брат носится в обнимку с ящерицами и лижет их дерев… Звук влетевшего в лоб Нурила камня был похож на удар в гонг. Мер отшатнулся, едва устояв на ногах. Призрачный меч развеялся, и Саврос, поднявшись, панически обернулся на защитника. Виджани тяжело дышала, будто после долгого бега, а зрачки её были узкими, как у змеи. Она выхватила со спины посох и ударила им о землю, вызывая несколько волн золотых искр, осветивших пространство. — Убирайся прочь, дух! — грозно зашипела она, ударяя посохом вновь. Саврос испуганно отшатнулся, когда искры облепили силуэт брата, и, вспыхнув, развеяли его. — Д-дух?.. — ошарашенно спросил мер, проходя к древу и касаясь коры. Обойдя его полукругом, он упал на колени перед трупом брата. — Судя по ранам, его нагнали Тёмные ящеры, — бесцветно произнесла Виджани, опускаясь рядом. — Но он успел забрать с собой эти души. Как минимум, они умерли рядом со своим Хистом. — Это всё моя вина… — содрогающимся шёпотом произнёс мер, вытирая с лица предательские слёзы. — Я так сильно хотел получить признание отца, но не мог колдовать. Не получалось… Я решил сделать ему подарок. Владеть рабами было нормой у нас, я и не думал, какое это страдание. Нурил вызвался со мной, сказал, что я пропаду без него. В итоге он… пропал без меня. Виджани коснулась спины друга, слабо погладив. Юноша вздрогнул, поднимая на неё влажные алые глаза. — Всё, что случилось, должно было случиться, — вкрадчиво произнесла аргонианка. — В том нет твоей вины, ты лишь делал то, что должен был. — Но это неправильно! — Поэтому Хист воззвал к тебе. — уверенно кивнула она. — Он знал, что в глубине души ты считаешь это неправильным. И дал тебе способ исправить ситуацию. Знаешь, почему перед тобой был именно твой брат в эту ночь? — Потому что Хист посчитал его своим кошмаром? — Виджани покачала головой. — Потому что ты считал его своим кошмаром, Саврос. Весь наш путь ты преодолевал один страх за другим, чтобы встретиться с ним. — Я не понимаю, — всхлипнул мер, глядя на неё. — Я же в итоге… так и не… — Поднимайся. Виджани вручила данмеру свой посох, и он почувствовал знакомое тепло Хиста. Необычайный покой и уверенность вдруг наполнили его душу, и он поднял глаза на сухие цветы. — Хист правда был напуган внезапной жестокостью и к его детям, и к нему самому. Покажи ему, что ты способен лечить и прощать. Покажи ему, что твой народ может быть другом, а не только врагом. Каждое её слово отдавалось причудливым эхом в голове. Он действовал интуитивно, проведя посохом над головой и закрыв глаза. Несколько ритмичных ударов ветвью о корни древа увлекали его в странный танец. Он снова слышал их голоса, но в сей раз мысли его были ясными и тёплыми, как янтарная живица. Меру казалось, что он на тот момент сросся с этими корнями. Он показал им свои воспоминания и свою боль. Своё раскаяние и свою любовь. И, остановившись, он ощутил… благодарность? Открыв глаза, он в первую очередь посмотрел на Виджани. Она прищурила глаза в улыбке, прикладывая палец к губам и показывая вверх. Саврос поднял голову и не сдержал слёз: цветы Хист вновь зацвели, а к ним золотым светом утекали души из оставленных тел.***
Рассвет очертил силуэт моста к Стормхолду. Саврос чувствовал себя и истощённым, и абсолютно счастливым, держа за руку милую сердцу аргонианку. Сверчки заканчивали свои ночные трели, а шум города был слышен даже там, где они стояли. — Вот и Стормхолд, как я и обещала, — протянула Виджани, поведя хвостом и не поворачивая головы. — Прости меня, Виджани, — мер наоборот, не сводил с неё глаз. — Прости, что я не сказал тебе правды. — И я не была до конца честна! — рассмеялась аргонианка. — Я стащила твои припасы. И специально повела тебя самым длинным путём, чтобы научить тебя чему путнему. Саврос хохотнул, картинно скрещивая руки на груди. — Ты и научился, — продолжила она, посмотрев на друга. — Быть храбрым и сильным, чтобы любить и прощать. Ещё и узнал, что твоя магия связана с Хистом. Я горжусь тем, что знаю тебя, Саврос. Ну же, иди домой! Аргонианка мягко подтолкнула мера к мосту, и он неуверенно кивнул, улыбнувшись. Но шаги его ощущались так, будто те самые когтистые лапы из сна усиленно сдерживали его. На середине моста Саврос остановился, обернувшись и с тоской посмотрев на её удаляющийся силуэт. Стянув сумку с плеча, он заглянул внутрь и вытянул бережно зашитую и чистую телваннийскую мантию. И не веря самому себе, отбросил её и сорвался к ней. — Виджани!.. — запыхавшись, вскрикнул он. Едва аргонианка обернулась, как оказалась в тёплых, как само солнце, объятиях мера. — Что ты делаешь? — ошарашенно спросила она, обнимая друга в ответ. — А как же Дом? — Хист привёл тебя… — шептал мер, закрыв глаза. — Чтобы ты показала мне, что моё место здесь.