Полукровка

      Накамото Нана, девушка, что по доброй воле присоединилась к Ванденрейху, оттачивала свои навыки ещё в раннем детстве. Её муштровал отец, который был уж очень требователен, и не мог даже подумать, что полукровка чего-то не может.       Девочку растили в ненависти к синигами, из раза в раз напоминая, что они устроили массовое истребление всех собратьев, и лишь единицы остались в живых, но вынуждены прятаться, чтобы и до них не добрались давние враги. И Нана верила в это, не сомневаясь в словах отца ни на мгновение.       Но жена благородного квинси, Кимико, не могла больше терпеть пропаганду. Какие-то синигами, квинси, пустые и война — всё это казалось женщине чуждым, поскольку сама она была обычным человеком. Ей хотелось нормального детства для единственного ребёнка, вдали от всего этого кошмара, хоть Кимико и была уверена — как все её дочь уже точно не будет. Она особенная среди остальных детей.       Женщина думала, что, разведясь с мужем и уехав в другой город, она сможет обезопасить свою дочь от незавидной участи стать очередным винтиком в достижении туманных целей мужчины. Во всяком случае, это и правда сработало на какое-то время, пока на восемнадцатилетие, не забросившая свои тренировки уже больше из привычки, Нана не столкнулась с ужасными последствиями побега её матери.       Девушка нашла её мёртвой в их небольшой квартирке, и уже с порога поняла, что это дело рук не какого-нибудь вора-домушника, который хотел поживиться имуществом. Это был кто-то, кто обладал сильной реацу, не такой, как у обычного человека. Квинси девушка отметала по причине того, что они не трогают людей. И оставались только синигами. — Бедное дитя, — послышался хриплый мужской голос, разрезавший тишину квартирки. Нана встрепенулась и уставилась в дальний, тёмный угол, откуда вышел мужчина с густыми усами. На нём были белые одежды и чёрный плащ. Накамото шарахнулась от него в панике. — Не бойся меня, Нана, тебе вреда я не причиню. Я здесь, чтобы помочь тебе отомстить.       Мужчина протянул к девушке руку, и та за неё ухватилась, не задумавшись ни на секунду. Темноволосый мужчина, назвавшийся Яхве, дал Нане обещание, что та сможет отомстить тем, от чьих рук погибла её мать. И отчего-то девушка верила ему.       Сон о смерти матери и появлении Яхве в её доме с добрыми намерениями уничтожить тех, кто был виновен, снился девушке довольно часто. И он был, пожалуй, единственным, что Нане вообще снилось. Будто плёнку на диафильме не меняли специально.       Ванденрейх принял полукровку холодно, даже равнодушно, но Накамото не особо обращала на это внимания, готовя себя к тому, что станет боевой единицей в священной войне против синигами. Она была упорной, тренировалась очень часто, практикуясь в новых навыках, и многим со временем её рвение пришлось даже по душе. Совершенствоваться изо дня в день — стремление, данное не каждому. Особенно интересна девушка была Штернриттеру «F», который часто видел её в Варвельте за тренировками на износ. Нана хотела показать наилучший результат.       Но вот чего Эс Нодт никак не мог ожидать, так это то, что однажды эта девушка заявится к нему в комнату в замке Зильберн с крайне недвусмысленным предложением в расстёгнутой форме, под которой ничего, кроме брюк и белья, не было. Это уже вызывало недоумение — Трахни меня, — Штернриттер «F» уставился на девушку, стоявшую в дверях. Если бы это было возможно, Эс Нодт подавился бы воздухом.       Как обычного Зольдата, пусть и не настолько бесполезного, как те же арранкары, пустили в замок было большим вопросом. Пускай Нана и была полукровкой толк в девушке был, в особенности в анализе. Это здорово помогло Ванденрейху спланировать своё первое вторжение, хоть изначально Яхве не особо понравилось то, что кто-то вообще осмелился перечить. — Ты слышал меня, — полукровка не собиралась повторяться, закрывая за собой дверь. Впору было выпроводить наглую девушку с глаз долой, однако квинси овладело некоторое любопытство.       В конце концов, ни одна из девушек, состоящих в рядах Штернриттеров, не предлагала ничего подобного. Эс Нодта опасались все, кто находился рядом, потому о таких вещах его никогда не спрашивали. — Скажи: тебе известно понятие «Инстинкт самосохранения»? — когда к брюнету уже сели на колени, он ощутил тепло, исходящее от тела девушки. И оно было чертовски приятным. Впервые в жизни ему было настолько приятно ощутить кого-то неприлично близко к себе.       Должно отметить, что её легко можно было поставить в один ряд с красавицами типа Бамбиетты Бастербайн или Менины МакЭллон. До Кандисы Нана не дотягивала своими формами и изгибами тела.       Лёгкий румянец на щеках, пушистые, светлые ресницы и вьющиеся волосы значительно темнее их, что наталкивало на мысль, что они явно крашенные. Довершали картину красно-голубые глаза, которые явно давали намёк на природный альбинизм, и бледная, почти прозрачная кожа.       Особенно хорошо это заметно было под глазами, где она была ещё тоньше, потому под ней легко было проследить сеть капилляров. Специфическая внешность, но она была занятной, не отталкивающей, хотя к альбиносам у большинства и по сей день было неоднозначное отношение.       И снова его голову посетила светлая мысль спихнуть с себя обнаглевшую Накамото и выпроводить её прочь, однако ему всё ещё было любопытно, в частности насколько далеко девушка могла бы зайти. Особенно, когда узнала бы, что прячется под маской с шипами.       Но пока что её руки гладят худощавое тело молодого мужчины через шинель Ванденрейха. Эс Нодт почти пожирал Нану взглядом своих чёрных глаз, пока она чуть ёрзала на нём, прикусывая губу. Ему было страшно не управиться со своим телом, потерять контроль над ситуацией.       Ванденрейх не был пристанищем привязанностей и дружбы, потому под большой вопрос ставилось то, что могло бы получиться у этих двоих, если, конечно, Накамото бы не испугалась его до смерти.       И даже несмотря на страх потери контроля, Эс Нодт никак не мог отделаться от мысли, что ему бы хотелось, чтобы Накамото продолжала двигаться на нём, согревая его тело. И её расстёгнутое укороченное пальто, служившее частью формы, добавляло сто очков авансом к пикантности развернувшейся картины, прикрывая лишь частично юное тело, оставляя полёт для фантазии.       Большие ладони с длинными, тонкими пальцами в беспалых перчатках, скользнули по бледной коже, которая не была сокрыта формой, и юркнули за спину, вызывая по телу Наны табун мурашек и шумный выдох. Она ощутимо дрогнула и коротко посмеялась. И смех её звучал непривычно томно, низко, даже с некоторой хрипотцой, и будь Штернриттер проклят, если бы сказал самому себе, что его это не завело. — Ну же, не бойся касаться меня, — брюнет был в недоумении. Чтобы он боялся таких простых вещей? Однако факт — Эс замер, не двигая руками ни вниз, ни вверх, пытаясь понять: это прикосновение понравилось ей? Его руки всегда всем казались холодными, а тут — шумный выдох и сияние в красно-голубых глазах.       Молодой мужчина вновь коснулся обнажённой спины девушки под пальто, и та чуть подалась вперёд, выгнувшись. В тот момент до носа Штернриттера донёсся приятный запах тела девушки, чуть сладковатый, но не приторный, забивающий до тошноты носоглотку. Ненавязчивый.       В низ живота девушке уже упиралось растущее возбуждение брюнета, и потому миниатюрные ладони потянулись к пуговицам на шинели Нодта, неторопливо расстёгивая её. Как Нана и ожидала — под ней не было ничего, кроме бледной кожи, что было немного удивительно. Квинси не было холодно.       Накамото было сложно на чём-то фокусировать свой взгляд. Острые ключицы, заметный кадык и проступающие рельефы мышц. Эс Нодт в глазах полукровки теперь не казался таким уж худощавым. — Прекрати предпринимать попытки испепелить меня взглядом, — голос молодого мужчины тоже стал ниже. Доселе выраженная хрипотца стала соблазнительной, и Нана прикусила губу, наслаждаясь тем, как память раз за разом воспроизводила сказанное Штернриттером. Интересовало больше не содержание, а то, как это было сказано.       Пальто с худых плеч было сброшено на пол, являя спокойному взору чёрных глаз вполне красивое женское тело. Пальцы быстро нашарили застёжку белоснежного белья, ловко избавившись от него.       Сжимая аккуратную небольшую грудь в своих ладонях, Эс Нодт массировал большими пальцами соски, слушая, как глухие стоны слетают с губ Наны.       Для неё это были совершенно иные ощущения, нечета тому, что было когда она ещё жила обычной жизнью подростка в Японии, встречаясь со своей первой школьной любовью, который беспардонно бросил её ради девушки постарше из хост-клуба. Мерзкое ощущение, будто добрую и заботливую Накамото променяли на пустышку с красивым лицом. Впрочем, так оно и было. — Погоди, — выдохнула девушка, заставив брюнета притормозить с ласками.       Изначально он не понял, что хотела сделать девушка, и только когда она принялась покрывать его прохладную кожу влажными поцелуями, начиная от области под маской, квинси ощутил, как дрожащие пальцы потянулись к застёжкам на ней. Им овладело желание увидеть страх в её глазах, увидеть реакцию, когда её взгляду предстанет уродство. И это смешивалось с наслаждением от тепла чужих губ, которое на контрасте с прохладной кожей было ощущалось сильнее, будто бы температура тела девушки была выше нормы здорового человека.       Нана замерла, как только застёжки поддались, и маска спала с лица молодого мужчины. Она взглянула на изуродованные щёки, на которых, казалось, шрамы были свежими и заходили на линию губ. — И это всё? — тихо посмеялась темноволосая и прильнула губами к чужим. И это окончательно сорвало тормоза. Опьянённый взор девичьих глаз, павший на его нижнюю часть лица, то, как она целовала его губы возбуждало лишь сильнее, и этому было невозможно противиться, потому хрупкое на вид девичье тело было вжато в постель.       Эс Нодт особо не церемонился, покрывая разгорячённую кожу укусами, почти до крови вгрызаясь в нежную плоть. Места укусов зализывались, отчего юное тело дрожало только сильнее. Стоны Накамото становились громче, протяжнее; она откидывала голову, подставляя под укусы шею, абсолютно не заботясь об отметинах, что явно останутся на её теле.       Штернриттер «F» отстранился, чтобы лицезреть то, что он сотворил, и не сказать, что ему не нравился результат. Стянув с полукровки брюки и сбросив с себя шинель, браслеты с шипами и беспалые перчатки, Эс потянулся руками к коленям девушки и раздвинул её ноги. Устроившись между ними, ему вскружило голову ощущение тепла женского тела, настолько, что опьянённых ласками и прикосновениями друг к другу стало двое.       Брюнет непоследовательно целовал бледную кожу под ним, переходя от шеи к животу, от него к плечам, а с бёдер на грудь, на коей и остановился, уделяя пристальное внимание затвердевшим соскам. Его язык ощущался неестественно, будто он длиннее обычного, но хуже от этого не было. — Твоё тело так дрожит, но я не чувствую твоего страха — лишь сладостную истому. Она охватывает меня, подталкивает сотворить с тобой в эту ночь много непристойных вещей. Тебе должно быть стыдно, — его дыхание на коже было горячим. Нодт держался из последних сил, несмотря на то что в брюках ему было до ужаса тесно. Нужна была стимуляция, чтобы хоть немного сбить спесь, дать просветление сознанию, не позволить животному желанию обладать девушкой под ним, не позволить самому себе растерзать юное тело. — Ты болтаешь слишком много, — усмехнулась хрипло полукровка и притянула его лицо к своему. Впившись в губы Штернриттера «F», она ощутила, как его язык проникает в её рот, проходит по дёснам, верхнему ряду зубов, нёбу; его руки стягивают её бельё, но не до конца — лишь для того, чтобы запустить под резинку ладонь, касаясь нежных половых губ и пачкая свои пальцы в её смазке.       Глухие стоны срывались с зацелованных девичьих губ и тонули в поцелуе. Эс Нодт больше не хотел противиться желаниям своего тела, хотя ещё недавно был свято уверен, что ему до таких вещей уже нет дела. Двигая тазом, брюнет потирался выпирающим из штанов членом об обнажённое бедро девушки. Так было легче.       Молодой мужчина поддался соблазну вновь ощутить когда-то забытые чувства, особенно после того, как Нана сама пришла к нему, предлагая подобное.       Эс не думал проникать пальцами — дразнился, нарочно задевая набухший клитор. Юное тело в его руках пылало, требуя к себе внимание. Следы от укусов были чудовищными — легко и быстро они бы уже точно не сошли. Его шрамированные губы мазнули по щеке девушки, опустились к первому укусу на шее, зацеловывая его, пока пальцы всё ещё орудовали под резинкой нижнего белья Накамото. — Эс Нодт, не издевайся, — протянула сбивчиво квинси-полукровка, чувствуя, как желание болезненно сводит нижнюю часть живота и половые губы. Он нужен был ей в любом смысле этого слова. — Прошу тебя.       По правде сказать, сам брюнет едва держался, чтобы не кончить в штаны, чувствуя, как Нана извивалась под ним, слушая её стоны. Человек в редких случаях бывает абсолютно честен с самим собой, и момент наслаждения был одним из таких.       В лоно девушки проник сначала один палец, потом второй — и всё это под аккомпанемент сладостного стона. Её влажная узость подталкивала наплевать на все прелюдии и просто вжать девушку в постель, овладевая её телом. Но, в отличие от Берчи, который не проявляет жалости ни к кому, кроме своих соратников, Эс Нодт не мог себе позволить такого зверства. Не по отношению к полукровке. Брюнет двигал пальцами внутри неторопливо, наслаждаясь каждым стоном и тем, как менялось выражение лица девушки. Она демонстрировала прекрасный спектр. — Эс, я!.. — вскрикнула Нана, осекаясь. Волна оргазма омыла тело, проносясь от головы до самых пят. Этого вполне хватило, чтобы оставить девушку лежать и предпринимать тщетные попытки привести дыхание в норму, однако Штернриттер «F» слишком долго терпел.       Стянув с себя брюки вместе с бельём, Нодт распределил смазку девушки по длине, шипя сквозь стиснутые зубы. Он больше не мог терпеть. Ему нужна была Нана здесь и сейчас, и, если это её шутка, или шутка ПеПе Ваккабрада — обоим придётся очень плохо. Квинси стащил с девушки трусики, оставив их на краю постели. Теперь ему уже ничего не мешало. — Я по твоему взгляду вижу твоё желание. Ну же, скажи это вслух, Нана, — шипел Штернриттер «F» в опасной близости к губам. Головка его члена упиралась в половые губы девушки, молодой мужчина готов был войти с минуты на минуту, ощутив единение с той, что так бесстыдно стонала под ним минутами ранее.       Его член был широким, с проступающими венами по длине и таким же бледным, как и всё его тело. Красноватая головка сочилась предсеменем и была чуть больше, чем следовало бы, но общий вид это не портило. — Я хочу тебя, Эс Нодт, — прошептала темноволосая, но квинси это явно не устроило, потому пришлось собрать в кулак всю свою решительность и протянуть, — Я хочу тебя, Эс Нодт. Возьми меня.       Брюнет ловко перевернул Накамото на живот, приподнял бёдра вверх и толкнулся внутрь, среагировав на слова девушки, как послушный пёс на команду «Можно». Слушая сладостный стон, Эс и сам не смог сдержаться, чувствуя влажное тепло, обхватившее крепко его член. Тонкие пальцы впились в ягодицы Наны, удерживая ту в одном положении: максимально близко к основанию.       Штернриттер неторопливо входил и выходил, но каждый толчок был резким ближе к финалу, будто он специально дразнил полукровку, желая растянуть наслаждение. Самообладание сгорало, как лист бумаги над открытым пламенем, потому и от неторопливости не осталось и следа, особенно, когда сама Нана двинулась ему навстречу и завиляла бёдрами, за что получила ощутимый удар по одному. — Играться со мной удумала? — квинси сменил темп, отбросив к чёрту нежность и осторожность. Сгрудившись над девушкой, он укусил ту за плечо, продолжая двигаться, а за счёт позы, в которой оба находились, амплитуда движений его была мелкой.       Накамото визжала под ним, пуская слюни и слёзы, смачивающие белые простыни. Она дрожащими руками цеплялась за постельное, сжимая его в кулаках, гнула спину, меняя угол входа, но просила лишь об одном — не останавливаться.       Выпрямившись над темноволосой бестией, широкая ладонь одарила ягодицы парочкой звонких шлепков, а после — вцепилась в шею, перекрывая доступ кислорода. Несильно, но этого было вполне достаточно, чтобы Накамото было сложнее дышать.       Эс Нодт двигался в полукровке резво, грубо с гортанным рыком, упиваясь возможностью властвовать над ней, слышать её протяжные стоны и непристойные звуки соприкосновения тел вперемешку с хлюпаньем. Нана, казалось, потеряла рассудок, отдаваясь ощущениям полностью, выстанывая имя Штернриттера «F». — Ещё никому не удавалось вытащить из меня эти желания, — рычал Эс, вновь сгрудившись над телом девушки, зализывая укусы, которые саднили из-за проступающего пота. Полукровка под ним почти срывалась на крик, чувствуя новую разрядку.       Впрочем, Эс Нодт тоже был кошмарно близко, потому его движения чуть замедлились, но сохранили свою резкость и грубость. Пара глубоких толчков — и Штернриттер «F», едва успев покинуть разгорячённое тело, излился на ягодицы девушки, на мгновение полностью теряя себя в удовольствии.       Они оба лежали под одним одеялом. Ни у кого не было желания двигаться. Нана просто не могла встать, зато довольно и измученно улыбалась. — Нам стоит повторить это, — неожиданно для самого себя выдал Эс, чем привлёк внимание Накамото. Она хрипло посмеялась — сорвала голос. — Однозначно.