Признание у костра

Языки пламени костра освещали наполненные печалью и скорбью лица друзей и союзников. Но тихая агония на одном из них читалась значительно сильнее. Риксу было физически больно видеть Лабеля таким. Сердце обливалось кровью. И он наплевал на всё и подошёл к Флавию, сев с ним рядом. Все присутствующие обратили на это внимание, поняв мотивы Рикса, но никто не стал осуждать или давать какие-либо комментарии. — Доминус Лабель? Флавий был отрешенным. Он неотрывно смотрел на огонь. Даже не повернул в сторону Рикса голову, но произнёс безжизненным голосом: — Отец погиб, Рикс. А я ему так и не сказал… — Что? — Что не справляюсь. Что не могу вести людей. Что хочу всё бросить, — ответил Лабель, и его голос дрожал на каждом предложении. — Лаб, выкинь это из головы. Всё закончилось, — попытаться успокоить его Рикс, придвигаясь чуть ближе. — Я не справился, Рикс. Не справился! — истошно прокричал Лабель. Его плечи затряслись. Глаза наполнились горькими слезами. Это стало для Рикса последней каплей. Он схватил его и прижал к себе. Лабель вырывался, бил его в грудь, кричал. Но Рикс и не думал отпускать. Он был нужен Лабелю и готов был терпеть, лишь бы показать тому, что он в него верит и всё можно пережить, когда ты не одинок. Никто не заострял на этом своего внимания, поглощенные личными переживаниями. Спустя время гладиаторы и члены семьи Флавиев постепенно стали расходиться на ночлег в пещеру. Вскоре у костра остались только Рикс и Лабель. Флавий уже успокоился, но лица с груди гладиатора не поднимал до тех пор, пока последний человек не скрылся в пещере. Рикс сидел без движения, боясь потревожить его временный покой. Лабель наконец-то поднял на него свой взгляд. Глаза его покраснели от пролитых слёз, губы немного дрожали, бледная кожа словно посерела от скорби, что разрывала душу. Рикс коснулся его щеки в нежном прикосновении. — Тебе нужно отдохнуть, Лаб. — Я сейчас не засну. Но ты можешь идти, если хочешь. — Я не оставлю тебя одного. Пойдём вместе, когда ты будешь готов. — Спасибо тебе, — вымученно улыбнувшись, ответил Лабель. Они не разняли объятий и, поудобнее устроившись у костра, продолжили сидеть в тишине ночи, опустившейся на неизвестную планету. Лишь треск поленьев в костре разлетался эхом в непроглядной тьме. Прошёл ли час или несколько десятков минут, Рикс не понял. Он потерял счёт времени. Если будет нужно, он готов просидеть до рассвета, несмотря на усталость. Но Лабеля он сегодня ни за что не оставит. Флавий чувствовал это, но в тоже время видел, как вымотан был Рикс и первым нарушил тишину: — Я благодарен тебе за поддержку, но ты валишься с ног. Иди отдыхать, Рикс. Гладиатор покачал головой. — Я уже сказал, что без тебя не уйду. — Я же ведь могу и приказать тебе оставить меня одного. — Тогда я ослушаюсь приказа и буду готов понести за это любое наказание, но всё равно останусь здесь с тобой. — Почему для тебя это так важно? — заглянув Риксу в глаза, спросил Лабель. — Потому что ты мне дорог, и я хочу разделить с тобой твою боль. Ты не один, Лабель. Сердце Флавия дрогнуло от его слов. В печальных глазах на секунду блеснула искра надежды на что-то хорошее и светлое в будущем. Лабель чуть подался вперёд, сокращая половину расстояния между их лицами, и повторил слова Рикса, словно пробуя их на вкус: — Больше не один. — Именно так, — эхом отозвался гладиатор и коснулся его губ своими. Поцелуй получился очень нежным и трепетным, без намёка на пошлость и желание чего-то большего. Сейчас это было неуместно. В данную минуту Рикс хотел одного: донести до Лабеля своё признание в чувствах и поселить в нем надежду на что-то светлое и чистое после всего ужаса, через который они прошли. И Лабель понял это. Рикс стал его якорем. Той единственной опорой, что помогала держаться и окончательно не опустить руки. Когда он был с ним рядом, всё уже не казалось таким безнадежным. Хотелось верить в лучшее. Снова хотелось дышать и жить. Они разорвали поцелуй, чтобы набрать в лёгкие воздуха, соприкасаясь лбами и тяжело дыша. Когда дыхание обоих выровнялось, Лабель посмотрел на Рикса и произнёс: — Я рад, что встретил тебя. — Я рад не меньше, — улыбнувшись, ответил Рикс, а затем добавил: — Готов отправиться спать? Лабель кивнул. Усталость и пережитые эмоции давали о себе знать, и глаза уже начали слипаться. Рикс поднялся первым и помог Лабелю встать. Они тихо зашли в пещеру, чтобы не нарушить сон остальных. — Будет неуместно спать вместе. Я подозреваю, что все и так всё поняли, но всё же, — констатировал Лабель. — Согласен, — кивнул Рикс. — Поэтому я подожду, пока ты заснешь, и уйду спать к гладиаторам. Лабель возражать не стал. Ему не хотелось отпускать Рикса. С ним ему было спокойно, и душу отпускала боль. Они устроились в свободном месте на полу пещеры. Рикс обнял Лабеля, зарылся носом в его волосы, прошептав: — Засыпай. Я рядом. Усталость взяла своё, и под ровный ритм сердцебиения Рикса Лабель быстро отключился. Рикс ещё долгие минуты слушал его размеренное сопение и лишь когда убедился, что тот крепко спит, аккуратно поднялся. Тихо пробравшись к гладиаторам, Рикс нашёл себе место и устроился на сон. Последней мыслью в его голове, перед тем, как он отключился было: «Мы со всем справимся!» Что бы ни ждало их с Лабелем дальше, они обрели друг друга. А за это стоит бороться. И обязательно победить. Обрести покой и счастье, который каждый из них так заслужил.