И Вами предан был в ответ.

Чёрное небо куполом висит над городом. По тёмным улицам спешат домой примерные граждане, а дома смотрят на них жёлтыми глазами окон. За одним из них разговаривают двое мужчин. — Шеф, Вы попросили меня срочно появиться. Иван Францевич поднял глаза на подчинённого, ненадолго отвлекаясь от важных документов. И взгляд у него такой холодный, колючий, в чём-то даже злой. Для кого угодно отталкивающий, но не для Максима. Для него любой взгляд Шефа притягателен. Весёлый, уставший, раздражённый. А гневно-лукавый — это вообще личный пунктик. Небольшой фетиш. — Не попросил, а приказал. Голос и усмешка — ещё два пунктика. Два фетиша. Две зависимости. Те самые, без которых жить нормально нельзя. Практически с самого рождения Понтонову чего-то не хватало. Он всегда ощущал себя пустым наполовину. После встречи с Иваном Францевичем это ощущение исчезло. Ну вот совсем. Просто испарилось. Но появилось новое — зависимость. От Шефа. От его властного, хрипловатого голоса. Резковатых и быстрых движений. Взглядов. Приказов. Ненавязчивых, якобы случайных, прикосновений. От него всего. От него всегда. — Да, приказали, простите. — Помнишь, зачем? — Я должен отдать Вам долг. Щелчок пальцами вместо слов — ещё один жест власти. «В Советском Союзе все равны! И господ у нас нет! Не бывает у нас так, что кто-то более значимый, а кто-то менее!» — глупая, лживая сказочка для простых граждан. Да-да, конечно, всё так. Всё так, да, Иван Францевич? Вы же ведь сами ежедневно, по нескольку раз на дню, рассказываете простым гражданам эту сказку. Это Ваша обязанность — советская агитация и пускание пыли в глаза. Вы ведь в ЦК… Кем бы Вы там ни были. А по жизни — лицемер. В руку Бриллинга удобно ложится толстый конверт с деньгами. Вполне крупная сумма. Около 120 тысяч рублей. Хорошо. — Сколько? Как договаривались? — Да, 120 тысяч. Очень хорошо, но чертовски мало. — Друг мой, — вкрадчиво начинает Шеф, вставая из-за стола: — Видишь ли, обстоятельства штука очень недолговременная. Они у нас меняются, как погода в марте. Поэтому… — Сколько я Вам должен? — вздыхает Понт, пристально смотря на начальника. — Раза в три больше, — просто отвечает Бриллинг. — Шеф, я достану Вам деньги, но не сейчас. У меня их сейчас нет, в таком количестве. — Хорошо, я подожду, — улыбается Иван Францевич. — Можешь идти. Понтонов кивает и уходит. Далеко он не уйдёт. Свежий воздух приятно обжигает лёгкие. Максим поднимает голову и глубоко вдыхает, прикрывая глаза и улыбаясь. В один момент кто-то сбивает его с ног, бросая на асфальт, и не даёт ему подняться. Несколько людей начинают избивать его ногами. Он только глухо вскрикивает, когда его прикладывают головой об асфальт. — Оставьте его, он мне ещё нужен, — раздаётся голос. Когда люди остановились, Максим поднял голову и с трудом разглядел в темноте фигуру Бриллинга. Иван Францевич откинул сигарету в сторону и вышел из тени. — Я могу поговорить с Вами? Наедине? — сплюнув кровь в сторону, спросил Понтонов. Шеф кивает головой и делает подчинённым знак, чтобы отошли подальше. Подходит ближе и даже руку протягивает, помогает подняться. Хотя, будь на то воля Максима, он бы так и остался валяться у шефа в ногах. — Ну говори. — Вы самый мерзкий и подлый человек из всех, кого я знал. Ответом служит мягкая, игривая улыбка. — Вы бесчестный. Длинные тонкие пальцы зарываются в светлые, на висках слипшиеся от крови, волосы. — Вам ничего не стоит предать человека, подставить. И я должен ненавидеть Вас, но… В ответ Бриллинг осторожно обнимает за талию и, наклонившись, почти прикасаясь к разбитым губам Понта, шепчет ласково: — Продолжай, дорогой друг. — Но я Вас люблю. Иван Францевич приникает к его губам, утягивая поцелуй со вкусом крови, сигарет и дорогого виски. Ответ следует незамедлительно. Понтонов и сам не до конца понимает, откуда в нём столько смелости, чтобы проскользнуть языком в рот Шефа и вплести окровавленные, отбитые пальцы в его идеально зачёсанные назад, тёмно-русые волосы. Но Бриллинг вроде бы и не против, если уж прощает своему подчинённому такую наглость. Поцелуй прервался так же быстро, как начался. — Ничего больше не хочешь мне сказать? — Я Вам солгал. Деньги у меня дома, в сейфе. — А код от сейфа? — У Вас на столе, в конверте. Шеф потрепал Максима по волосам, улыбаясь. Как будто собаку похвалил. В следующий раз, чтобы Понтонов сделал всё, что нужно, придётся зайти немного дальше. А может быть и не немного. Но ради личных интересов Иван Францевич и правда пойдёт на всё.