Буду тосковать

      Дарью никогда не интересовали подобного рода сюжеты. Нужда подступиться к человеку не желала сладить с чувством наперерез — отторжением, испытываемым ею почти на протяжении всей своей жизни, начиная от недалёкой младшей сестры и заканчивая людьми, которых ей доводилось встречать на своем пути время от времени.       В распахнутой двери оказался долговязый и худой Трент. Густые брови в свойственной ему манере приподнялись, как только он произнес звучное женское имя. Он встретил ее в мятой футболке, пропитанной въевшимся запахом дешёвого табака, взъерошенный, лохматый с сонными глазами в гостиной комнате, где густо-молочный дым вздымался под самый потолок. — Привет, Дарья. — Привет. Сухо, кротко и без церемоний, он впустил ее на порог, позволив сесть на диван рядом с собой, дожидаясь все никак не собирающейся спуститься по лестнице Джейн. Молчание для Дарьи — обыкновенное дело, однако почему ей так неловко молчать именно сейчас, сидя близко и отстраненно друг от друга одновременно? Если бы вы знали эту девушку достаточно хорошо, никогда бы не догадались, что какое-то время назад этот человек мог привлечь ее во всех смыслах недосягаемое внимание. Дарья Моргендорфер не приверженец романтики, не приверженец бессмысленных воплей и слез. Вероятнее всего, она могла назвать саму себя полным нулем во всем, что касалось взаимоотношений между девушками и парнями. Дарья не переживала об этом ровно до тех пор, пока сердце не стало пропускать удары самую малость быстрее каждый раз, когда Трент появляется в поле ее зрения, либо неловко краснеть от любого сказанного ею слова; будь это самый интеллектуальный или искренний, (что очень для девушки непосредственно в его присутствии) разговор. После этого она будет нервничать и терзаться от того, что ее язык заплетался или что-то в этом духе. Вероятно, единственное, в чем они оба были по-настоящему похожи — это равнодушие. Внешнее, разве что. В основном Моргендорфер терзали внутри бесы сомнения и тревоги, если что-то шло не так, как ей бы хотелось, пусть она и тщательным образом это скрывала. Словно за прозрачными стеклами очков не было видно очевидного в отражении ее светло-карих глаз.       Трент надрывисто отпивает из своей банки пива. Его плечи заметно напряглись, когда он откинулся на спинку старого дивана,— Не хочется так быстро разлучаться. — Не хочется, — говорит Дарья в подтверждение его и без того верным словам. Складывалось впечатление, будто они никогда больше не увидятся, что очень глупо. Но полгода учебы в соседнем городе – достаточно ощутимая пропасть. Прошло уже целое лето с тех пор, как они с Лейн закончили обучение. Школьные перемены и нудные занятия теперь остались в прошлом, и до отъезда в колледж оставались считанные дни. Лучшее, что она могла предложить подруге — поесть в местной пиццерии и подарить ей какой-нибудь скромный подарок в лице натуральных кистей или новых красок. Теперь их пути неизбежно расходятся. Придется считать долгие месяцы, чтобы снова воссоединиться за привычным куском пиццы горячим летним вечером. — Трент, ради всего святого! Джейн взмахом руки рассекает клубы парящего дыма. Обыденным, немного рассеянным жестом она обнимает Дарью, однако намного более крепко, чем всегда. Разлучаться не хочется. Она определенно будет за ними скучать.