Только умри

Полное изнеможение, голод, усталость. Сколько парень не ел и не спал? Дня четыре? Руки трясёт, а ноги немеют и подгибаются. Падение. Нос разбивается, пару секунд и сознание покидает еле дышащее тело, уплывая в чёрное небытие. Темнота. «Неужели я умер?» — проносится в голове, но в следующий миг парниша открывает глаза, приподнимается на локтях, и снова зажмуривается от ослепительного света, бьющего ему в глаза. «Лучше бы умер…» — эта мысль возникает, когда перед ним вырисовывается знакомое лицо. Кирилл Гречкин. Мать его. —Ну чё, как ты, Лёшка? — хрипло спрашивает Кирилл. От одного только голоса становится мерзко, а к горлу подкатывает ком. Перед глазами дежавю. Прошло четыре года. —Какого хуя?.. — глаза парня округляются от недоумения. Безумно хочется ударить по смазливой и наглой мордашке, что сейчас внимательно изучает лицо напротив. —Нашёл тебя, когда ехал домой. Лежал прям на дороге, я уже было подумал, что ты скопытился, но пульс был. Сколько ты не спал, чувак? —Я не буду с тобой разговаривать, — Лёша подрывается с дивана, но тут же падает обратно из-за головокружения. —Эй, — тихо говорит Кирилл, подсаживаясь к парню. — Я, блять, понимаю, что ты меня ненавидишь, но как ты пойдёшь в таком состоянии? Как я понял, тебе, собственно, и некуда. Лёш, ты же не тупой, так будь более рационален. —Я не хочу проводить с тобой ни минуты. Ты — отвратителен! — сквозь зубы цедит парень. — Я искренне желаю тебе сдохнуть, тварь! — Лёша всё же встаёт, быстро направляясь к лестнице, что находилась слева от дивана. Парень игнорирует ноющую боль во всем теле, сейчас для него это не важно. Его запястья перехватываются крепкой рукой. —Еб твою мать, постой! —Отпусти меня, уёбок! Я никогда тебя не прощу! Ты испортил мне жизнь, а сейчас зачем-то тащишь сюда, я не верю, что тебе стало жаль меня, у тебя НЕТ чувства жалости и сострадания! Зачем ты меня сюда притащил?! Поиздеваться?! «Блять, Лёш, как больно, прости, прости, прости» —ЗАВАЛИ СВОЁ ЕБАЛО! — безумно громко рычит Кирилл, вопреки своим чувствам и мыслям. —ДАВАЙ, УБЕЙ МЕНЯ, УБЕЙ, КАК УБИЛ МОЮ СЕСТРУ! Гречкин отпускает запястья Лёши, замолкая на несколько секунд, после чего осторожно кладёт свою руку ему на плечо. Тот дёргает веснушчатым носом, сдерживая слезы. —Лёш… Я знаю, что ты не веришь мне, но я правда хочу помочь. Я безумно виноват. Я знаю это и чувствую это. Ну вот уйдёшь ты сейчас, а куда пойдёшь? Где спать, что есть? Вина выгрызала дыру внутри Кирилла с того самого дня. Все эти четыре года. Когда он увидел лежащего на дороге Лёшу, он понял, что обязан не дать умереть хотя бы ему. Гречкин понимал, что идти ему некуда. Спать в домах и квартирах опасно, что уж говорить об улице. Не столько из-за мертвецов, что расценивают людей как пищу, а сколько из-за людей. Люди убили больше людей, чем нежить. Кирилл смотрел на Лёшу, который хрустит пальцами и нервно кусает губы, ожидая его дальнейших слов и действий. Гречкин был к готов к оскорблениям, даже удару, но… «Он что, плачет?..» Лёша стойко держался в суде. Он не проронил ни слезинки тогда, а сейчас стоит абсолютно уязвимый, жалкий, похожий на подранного кота. Это ебучая пытка для Кирилла. Всю свою жизнь он думал, что не эмпатичен, что ему плевать на чувства других людей, но сейчас, когда перед ним стоит человек, чью жизнь он саморучно превратил в ад, сердце болезненно трепещет в груди. —Тщ-тщ, тише, — с несвойственной ему мягкостью говорит Кирилл и обнимает парня. Последний, на удивление, не отталкивает, не бьёт, не вырывается. —Как я тебя ненавижу, ты такая мразь… — всхлипывает Лёша. —Я знаю, — грустно улыбается Кирилл, —Давай ты поешь, поспишь, а после поговорим, окей? Ты сейчас не в состоянии. —Когда тебя заботило чьё-то состояние? —Сейчас. Дай мне искупить свою вину. —Не хочешь чувствовать вину, поэтому и… — последнее слово застревает в горле. Лёша не хочет признавать, что Кирилл его спас. —Не знаю. Но Гречкин знает. Он знает, что делает это для того, чтобы усмирить чувство вины. Да, не говорит об этом, отвечая кратким «не знаю», но это всё такой пиздёж. Да, он самый настоящий лжец и подлец. Он знает. Кирилл проводит трясущегося парня в одну из комнат, сует ему чистую одежду в руки, а после направляется на кухню, чтобы вытащить из рюкзака еду, которую он смог достать. Еду становится находить всё сложнее и сложнее, свет в бункере есть только из-за большого запаса батареек, когда он закончится, то придётся доставать горелки, свечи, керосиновые лампы и прочее. Иногда к Кириллу приходили мысли о смерти, но он боялся сделать то, о чём думал так много раз, поэтому продолжал бороться. Но в его душе (если она есть) всё ещё теплилась надежда на то, что это пройдёт. Что всё это — кошмар. Но каждый раз по утрам, когда Гречкин поднимал голову с подушки и не видел ни одного окна, он понимал, что всё это — реальность. Он понимал, что от его дома уже ничего не осталось, что весь мир охвачен эпидемией, что по улицам ходят живые мертвецы, что ему нужно думать о том, что он будет есть и пить сегодня. А теперь он ответственен за жизнь другого человека, которого так героически спас лишь из-за своего эгоизма. Ведь Кирюша терпеть не может чувство вины. Но даже зная всё это он засыпал и мечтал о том, что проснётся и осознает, что всё это — лишь кошмар.