Эксперт по дизайну

У всех помешанных есть свои фанаты. Андрей уже не спешил удивляться, когда на следующий день загадочная личность по имени Катя, нагрянув в «Зималетто» столь же внезапно и неуместно, как инквизиция на Масленицу, приволокла с собой очередную малиново-ядовитую мазню, пронизанную неровными линиями и кляксами Роршаха, и вызвала среди сотрудников такой фурор, какому любая рок-звезда позавидовала бы. Мама разглядывала мазню с вдохновенным благоговением. - Это невероятно, - шептала она, прикладывая руки к груди — в любимой позе всех драматических актрис. Женсовет стоял дружным рядом и усиленно выпучивал из себя восхищение. - Вот, что называется — искусство, - поддакнул Николай Зорькин, финансовый директор компании, потерявший чувство стиля еще при рождении. - Вот, что значит — профессионал, - наставительно поправил его Георгий Юрьевич. - Это просто ошеломиссимо какое-то! - Да, - прокатился умилительный гул. - Я не вижу, где здесь стол? - прервал этот хор симфонических подпевал Андрей. Катя, стоявшая, до этого, в стороне, с видом неизменного безразличия и даже нетерпения, подошла к развернутому листу и ткнула, почти не глядя, в самое сиреневое пятно. - Вот здесь, - ответила она мрачно. - Как необычно! - тут же отреагировала мама. - Прямо у окна. Очень удобно, - покивал Зорькин, и получил в ответ грозные взгляды от всех участников маскарада. Что не так с окнами? Мама выдвинулась вперед, и быстро заговорила самым вежливым голосом, на какой была способна. - Катенька, я вам рассказывала, что Андрей хотел бы сделать обновление дизайна во всей компании. - Да, - Катя перекинула на Жданова сверлящий взгляд. - Да? - взвыл Женсовет, чудом скрывая ужас на лицах. - Андрюша, чего же ты молчишь? Поделись своими идеями с Екатериной Валерьевной. - Разумеется. Катя, - широко улыбнулся, - у меня грандиозная задумка. Но, для начала, я бы хотел показать вам компанию. Чтобы вы представляли, так сказать, размах предстоящей работы. - Отличная идея! - обрадовалась Маргарита. Катя ничего не ответила, лишь слегка повела плечом, давая этим жестом понять, что ей абсолютно все равно. - Предлагаю начать с производства. Пройдемте. Андрей указал рукой на лифт. - С производства? - произнесла мама тихо, запоздало осознавая масштаб назревающей катастрофы. «Мамуль, а кто обещал играть по твоим правилам?» - Конечно, - Маргарита быстро взяла себя в руки и одобрительно заулыбалась. - Производство — сердце нашей компании. И кому, как не тебе, Андрюша, проводить там экскурсию? Катенька, увидимся с вами позже. Катя сухо кивнула, резко развернулась, и пошла к лифту, без лишних слов и без всякого интереса, она была, пожалуй, единственной, кто не разыгрывал перед ним спектакль, единственной, кто искренне и всецело его не любил. Катя Пушкарева — секретный персонаж его прошлого, вычеркнутый из всех бумаг, стёртый из архивов и фотографий... секретный, но ключевой персонаж, благодаря которому память вышла из карцера и начала посылать сигналы. - Екатерина Валерьевна, вы бывали когда-нибудь в швейном цеху? - спросил Андрей, въезжая на минус второй этаж. - А вы и швейные станки собираетесь перекрашивать? - парировала вопросом на вопрос. - Ваш дизайн так понравился маме - а я всегда доверяю ее вкусу — что готов предоставить вам абсолютную свободу действий. Если потребуется, покрасим. Катя ничего не ответила, она вообще предпочитала молчать, то ли боясь выдать себя неосторожным словом, то ли просто не хотела с ним разговаривать. В швейном цеху, едва они вошли, сразу же начался массовый исход всех работников в сторону выхода. Швеи, построенные по двое, как в пионерском лагере, быстро семенили прочь, в страхе оглядываясь на Жданова и Катерину. - Обед! Внеплановый обед, - кричал начальник производства, размахивая настенными часами. Спустя какую-то минуту в помещении наступила звенящая тишина. Стоял запах новых тканей, остывающих станков. В воздухе повисла странная неловкость. Андрей понятия не имел, как вести себя с такой Катей — не доброй и улыбчивой, как в воспоминаниях, а сильной, непробиваемой, безразличной, и от того начал нести какую-то чушь про увеличение мощностей, про важность каждого стежка в качественном изделии, затем, зачем-то, подъехал к машинке, включил её и прострочил, оставленный убежавшей работницей, кармашек. А после, закончив работу, вытащил кармашек, резким движением оборвав нити, и бросил быстрый взгляд на Катю, будучи абсолютно уверенным, что встретит сейчас очередное презрение и недоумение: что творит этот идиот? Катя не испытывала презрения, она была всё так же внимательна и нерушима, но глаза... какое-то мгновение они не казались замерзшими воронками Северного Ледовитого океана. На секунду или две льдинки оттаяли, сверкнув теплотой и изумлением. Но прошла еще секунда, и Катя снова обратилась в Снежную королеву, холодную и безразличную. - Вы прекрасно шьете, - заметила она сухо. - Я вырос в этой компании. Знаю наизусть каждый квадратный метр. - Так, может быть, не стоит ничего менять? «Ну, уж нет, так просто вы от меня не отделаетесь, Екатерина Валерьевна». - Нужно всегда стремиться к чему-то новому. Идемте, Катя, мы еще только в начале пути. Андрей провел Катерину по всем коридорам, складам, офисам, отвел ее в мастерскую Милко, в отдел бухгалтерии. По пути много рассказывал, давал пояснения, и в какой-то момент, разозлившись на инертность своей спутницы, зачем-то начал сочинять полный бред, предлагая Кате сначала покрасить все двери в фиолетовый, а потолки — в оранжевый, затем заявил, что двери им вообще ни к чему: стучат, скрипят, отвлекают от дел, а ему, Андрею, так и вовсе неудобно их открывать, разъезжая на коляске. Стены тоже выглядели пережитком прошлого, и показалось вполне логичным их вообще снести, а взамен поставить стеклянные. - Так сразу появится больше воздуха. Вы понимаете? Открытые пространства — открытые мысли. Катя молчала, она планомерно записывая в блокнот очередную, озвученную им, чушь. И ничто в ней не выдавало ни удивления, ни смятения. Ее поведение, в очередной раз, ставило в тупик, заставляя Андрея сомневаться: а прав ли он в своих догадках? "Катя сильный игрок. Она всё знает". Потому что... если не знает... То какой, вообще, во всем этом смысл? Пустой ресепшн и пустая приемная ввели в ступор. Андрей остановился и задумался. Во время перемещений в роли шута-экскурсовода он даже не обратил внимания, что опустели не только швейные цеха, пустовала вся компания: их повсюду встречало полное отсутствие работников на своих местах. - Видимо, все ушли на обед, - иронично заметил Андрей. - В «Зималетто» прекрасный рабочий график, - парировала шутку Катя. «Мы и шутить, оказывается, умеем? Катенька, да вы — просто кладезь открытий». - Так перебирайтесь к нам. Компания растет, нам нужны дизайнеры разного направления. - Что вы! Я не посмею составить конкуренцию Милко. - Тогда занимайте сразу президентское кресло. «Небольшой укольчик. Проверка рефлексов». Катя пронзила его резким взглядом, взвешивая и оценивая степень весомости сказанных слов. Браво! Точно попадание. - И тогда у вас не будет конкуренции. Должность президента всего одна. - А чем... в таком случае, займетесь вы? - Я мог бы стать великолепным... швеёй, - улыбнулся. Катя смотрела напряженно. - Вряд ли у меня получится... быть президентом. - Катя, у вас такой поразительный карьерный диапазон — от пиарщика-экономиста до дизайнера. Уверен, вы справитесь. Подумайте об этом, - он ей подмигнул. - А пока... - нажал на кнопку, подъехал к своему столу. - Я хотел бы внести некоторые правки в ваш... замечательный эскиз. - Правки? - наклонила голову. - Да. Мне не нравится эта дверь, - ткнул на каморку. - Выглядит очень неуместно. Я хотел бы ее убрать. - Убрать дверь? - Именно. Убрать дверь и часть стены. И оставить только стеллажи. - А как же стеклянные стены? - Их поставим в конференц-зале и в офисных кабинетах, а здесь... - открыл дверь, въехал в каморку. Катя нерешительно вошла следом. Она не смотрела по сторонам, она не двигала головой. Катя даже не мигала. - Я хочу убрать этот стол. Понятия не имею, что он здесь делает. Стол в шкафу. Странно. - Действительно. Странно, - подходит к столу, проводит по нему пальцем. - Пыльно, - сдувает пыль. - Андрей Палыч, давайте закончим этот спектакль, - садится в кресло, опирается локтями о стол, делает поворот головой... Вихрь воспоминаний обрушивается на Андрея так стремительно, что он начинает задыхаться. Катя с отчетом, Катя рыдающая, испуганная, Катя нелепая, в очках и брекетах, с косичками, без косичек — разные Кати закружились вокруг него нескончаемым хороводом. Они кричали, смеялись, успокаивали, хмурились, сливаясь в один образ. Они роились, больно жаля, сбивая его с ног. Они кололи ледяными снежинками, вгрызались в кожу. И кружились, кружились, кружились... Воздух заканчивался в легких. Он утекал наверх. В голову ударил невыносимый гул стотонных колоколов. После чего нахлынула кромешная тьма, многовековая, а за ней — вспышка — Катя... В его объятиях. Нежная, трепетная Катя. Они целуются. В этой самой каморке. Гул зазвенел с новой силой. Вибрации прокатились по телу. Затем раздался испуганный крик: - Андрей Палыч, - кричала Катя — настоящая Катя, из настоящей реальности. Картинки развеялись, разлетелись мелкой мозаикой. Взгляд фокусировался, появлялась контрастность и очертания предметов. Полутьма каморки. Катя. Она смотрела на него с испугом и удивлением. - Андрей, - прошептала, когда поняла, что он ее теперь слышит и видит. - Андрей, ты стоишь. - Что? "Причем здесь это? О чем она?" - Андрей, посмотри, - взглядом показывает вниз. - Ты стоишь. Он, действительно, стоял на своих ногах, уцепившись руками за стол. Катя держала его за плечи, и плакала. В кабинет на крики прибежала Маша. - Что случилось? Катя, что с тобой? - Маша, что там? - следом влетела Маргарита. - Андрюша... Они говорили что-то еще. Но Андрей их не слышал. Гул в голове нарастал снова, вонзаясь дикой болью. Краски стремительно гасли. Промелькнул приближающийся пол и чья-то рука. И всё. Полное затмение.