some magic before christmas

      Туббо тяжело вздохнул, рассматривая в своих руках небольшую металлическую коробочку.       На её крышке были ни то нацарапаны, ни то выведены неизвестные ему символы. Смит не помнил их перевод, пусть и ему безусловно это переводили — бабушка вообще ему в детстве рассказывала, что это за коробочка такая. Только Туббо тогда больше интересовали беготня во дворе и игры в приставку, поэтому он всё плохо запоминал, если вообще слушал.       Смит не знал, как эта безделушка оказалась у него здесь: в новой квартире, куда он переехал около года назад с Уилбуром. Он наивно думал, что она осталась где-то в чулане его родного родительского дома, вместе с остальными «магическими артефактами» его бабушки, которыми она дорожила. Она, помнилось, даже пугала всю их семью на тему того, что, выкинь они хоть одну вещь, её дух станет приходить ей во снах: на старости лет она совсем не собиралась мелочиться.       Вероятно, эта коробочка случайно свалилась в один из его чемоданов при переезде, когда он забирал что-то из чулана. По крайней мере, других объяснений Туббо не находил.       Это точно не могло быть вещью Голда. Как никак, она была найдена во время генеральной уборки именно у Туббо в комнате, а у них было негласное правило не соваться в комнаты друг друга. А меняться вещами — так вообще что-то запредельное, особенно для Уилбура, который даже для подобного был довольно брезгливым.       Именно его идеей было устроить эту уборку перед Рождеством.       Туббо старательно отнекивался, и даже продержался несколько дней, но Голд его уломал. Сказал, что в таком случае Смит получит два подарка вместо положенного одного — да, подкупить его было не трудно. Просто, раз уж Уилбур сам добровольно согласился на это, и Тоби не придётся уламывать его в ответ, то реакция была довольно однозначной. И теперь Смит был даже рад, что согласился.       Потому что эта, казалось бы, маленькая и безобидная непонятная коробочка — ключ к счастью.       В противном случае Тоби никогда не нашёл бы её, и пришлось бы ему мучаться дальше. К их общему счастью, Уилбур просто был достаточно чистоплотным.       Они съехались год назад потому что Смит устал от гиперопеки родителей, а Голд — от одиночества двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Это было на самом деле хорошим компромиссом. Туббо получил своего неловкого соседа, который привык жить один, а потому не сильно волновался и заботился, а Уилбуру наконец-то кто-то подпевал, когда он готовил завтрак. Может и звучало глупо, но зато оба были в плюсе. А Голд ещё и готов был всё это проделать лишь ради того, что каждые выходные к ним приезжала миссис Смит со своей домашней выпечкой, наивно думая, что эти двое только и могут, что яичницу пожарить утром, да и та выйдет горелой. Очень хороший бонус к милому соседу, стоило признать.       А теперь же, спустя одиннадцать месяцев, Тоби находил в этом соседстве всё больше преимуществ. Их совместной жизни не хватало, разве что, сна в одной кровати и сонных поцелуев по утрам. Тогда было бы вообще идеально и без каких-либо вопросов.       Только Голд, увы, никаких действий в этом направлении не предпринимал, а Туббо слишком переживал, что ему откажут.       Вряд ли щепотка магии им сильно навредит. Даже наоборот — она поможет. Смит пусть и не до конца верил в то, что это на самом деле сработает, ведь бабушкины сказки никогда не подтверждались действиями. И использовать было не на ком, и бабушка ещё говорила, что они очень по-разному влияли на людей. От безобидного эффекта и обыкновенных головных болей, до тяжёлых болезней и постоянных обмороков на протяжении пары недель. Возможно, она так говорила, чтобы Туббо с Лани точно ничего из её коллекции не использовали и никому не навредили: детей вообще было легко запугать, а она знатно старалась. Так что вряд ли с Уилбуром что-то случится.       А может, бабушка не хотела, чтобы дети использовали эти безделушки в связи с тем, что те попросту не работали.       Смит же предпочитал положительную выборку. И с Голдом не случится ничего страшного, и этот самый «артефакт» уж точно сработает. В противном случае, Тоби будет очень зол на себя самого, пока будет ещё и ухаживать за Уилом, падающим в обмороки каждые несколько минут. Но дело в том, что Смит старался об этом не думать — то ли из-за странного эгоизма, то ли из-за наивной и беспрекословной веры, что всё будет хорошо.       Тоби вздохнул и открыл металлическую коробочку, теперь рассматривая её изнутри. Плоская и маленькая, она отсвечивала любой проникающий в неё свет, рассеивая его и делая мутным. Смиту пришлось даже зажмурить один глаз, ведь отражение светильника ударило точно в него. Впрочем, если это единственная расплата за то, что Тоби сделает, то он был даже не против расплатиться небольшим дискомфортом. Потому что алгоритм пусть был и не очень мудрёным, но со стороны звучало так, словно это на самом деле могло обернуться чем-то не очень хорошим.       Вообще, это походило на какую-то не очень убедительную версию приворота, если не уточнять подробности.       План действий был достаточно простым. В эту небольшую металлическую коробочку Туббо должен был положить свою фотографию, достаточно плотно закрыть, и это добро положить Голду на ночь под подушку. Это поможет чувствам Уилбура возрасти до такой степени, что они будут переливаться через край, и он не сможет их никуда деть. А та самая заковырка была в том, что это не работало, как любовная магия: усиливались только уже существующие чувства, да и те на пару дней. В случае, если Голд испытывал к нему исключительно дружескую любовь, то хотя бы на два дня он станет тактильным милашкой и душкой, и Тоби получит от этого фокуса хоть какие-то бонусы. Больше прикосновений, чем вовсе их привычное отсутствие — уже неплохо.       Завтра — Рождество. А Тоби не хотел ещё и сделать так, чтобы ему пришлось искать себе пару для поцелуя в новогоднюю ночь непосредственно в день праздника. А тут и повод для начала отношений достаточно милый и атмосферный, и Новый год они отметят уже хотя бы немного притеревшись друг к другу. Более уютно.       Тоби испуганно спрятал коробочку за спину, когда к нему в дверь постучали, а спустя несколько секунд с осторожностью заглянули. Сначала показалась кудрявая макушка Уилбура, а затем и его голова полностью.       — Да? — звонко спросил Смит, оставляя коробочку за спиной и медленно укладывая руки на свои колени, как ни в чём не бывало.       — Я хотел предупредить, что ушёл на репетицию, — сказал Голд, заодно осматриваясь вокруг. Похоже, проверял, насколько Тоби хорошо убрался, даже несмотря на условие не лезть в комнаты друг друга.       — А… а, да, конечно, — закивал Смит. К счастью, его неловкость не вызвала вопросов, ведь он всегда был достаточно дёрганным. — Удачи, — пожелал Тоби, а затем выпрямил спину. — А мы ведь завтра вдвоём отмечаем, да? Ты же будешь дома?       Голд сначала задумался на пару секунд, а затем размашисто кивнул несколько раз.       С одной стороны было странно осознавать, что это — их первое Рождество без родни, а в компании лишь друг друга. С другой же стороны — Тоби просто надеялся, что не последнее.       А с помощью безделушки, что завалялась у него в шкафу — ещё и слово «вдвоём» принимало куда более яркий и приятный окрас. Вдвоём с другом или соседом, конечно, тоже звучало не так уж и плохо, но «вдвоём со своей парой» — в разы лучше. Пусть об их отношениях никому и не надо будет знать, им двоим этого секретного запрещённого знания будет вполне достаточно.       Смит на эти несколько кивков улыбнулся и покачал головой, давая понять, что всё понял.       Вряд ли родители Тоби одобрят тот факт, что их сынок даже не заглянет к ним в замечательный, светлый и семейный праздник Рождества. Разве что, Лани до этого будет достаточно мало дела, и родители вполне могли переключиться на неё. Опять же, Тоби надеялся на лучшее, исключая какие-либо плохие варианты развития событий. Даже если его телефон будет разрываться от сообщений и звонков, то у Смита этот единственный день в году будет весомый повод всё проигнорировать. Не просто из-за своей вредности, а действительно неплохая причина.       Тем более, если они с Уилом на самом деле начнут встречаться, причём серьёзно и надолго, миссис и мистер Смит рано или поздно всё равно узнают. Вот тогда Тоби и извинится.       — Давай, я побежал, — опомнился Голд, который словно ожидал каких-то ещё слов от Туббо, но так и не дождался. — Если узнаю, что ты искал подарки, то я тебе их не подарю, — Смит что-то невнятно обиженно пробурчал, заставляя Уилбура засмеяться.       Ещё раз попрощавшись, Голд закрыл за собой дверь. И, судя по шагам, правда направился в коридор.       Туббо наконец-то смог с облегчением выдохнуть. Он откинулся спиной на стену, благо, там были подушки, что смягчили удар. А под ними лежала та самая злосчастная коробочка, но, благо, её углы были недостаточно острыми, чтобы ему навредить.       Вряд ли у Голда возникло бы много вопросов, если бы он увидел у Тоби в руках какую-то непонятную безделушку, но лучше было перестраховаться. Даже если только внешне, то Уилбуру было бы полностью наплевать.       С хлопком входной двери, у Тоби появилось огромное количество времени, чтобы воплотить свой подлый план в жизнь.

***

      Смит резким движением руки выключил будильник и моментально выпрямился на кровати. Сегодня должен был быть большой день.       Туббо всю ночь не спал, ворочаясь и прислушиваясь к любому шороху, который мог донестись из комнаты Уилбура. Один раз Тоби даже послышалось собственное имя, но ему удалось себя успокоить и убедить, что ему всего лишь показалось. И даже несмотря на это, Смит чувствовал себя удивительно бодрым — хотя, скорее нервным.       Поднявшись на ноги, да и вовсе представляя из себя какой-то вихрь, который готов снести всё перед собой, Туббо подбежал к двери своей комнаты. За эти несколько шагов Смит умудрился чуть не упасть, запнувшись о слишком длинные штанины собственной пижамы, но даже не обратил на это внимания. Его не волновало ничего, кроме того, чем был занят Голд. Ведь, веря тому, как работает эта глупая металлическая коробочка, все мысли Уилбура теперь должны были быть заняты Смитом и только Смитом, вообще без каких-либо отклонений. Тоби готов был потерпеть гиперопеку и прилипчивость на протяжении двух дней, если этот эффект останется хотя бы наполовину.       Тоби резко прижался ухом к двери, пытаясь понять, что же происходило на кухне. В квартире было достаточно тихо, но даже несмотря на это Смиту было сложно что-либо различить.       Спустя несколько секунд, когда Туббо уже отчаялся, он услышал тихий перебор гитарных струн и крайне приглушённое мычание Уилбура. Голд, кажется, опять собирался петь Crywank — Смит даже по паре секунд мог понять, что это так. Просто у голоса Уилбура было достаточно много оттенков грусти; к счастью, за год Тоби уже научился их различать. Через дверь — тем более, даже привычнее, ведь у Уилбура была привычка запираться с гитарой в своей спальне. Тоскливо, но Смит находил в этом что-то притягательное и прекрасное.       Только Туббо было непонятно, почему Уилбур грустил сейчас.       Вроде, сегодня ничего плохого не ожидалось. Голд даже вчера вечером пришёл в хорошем настроении, ведь репетиция получилась действительно неплохой, и теперь можно было даже не жалеть о том, что следующая встреча с группой будет через месяц. Сегодня ещё и Рождество, пусть этот фактор в голове Тоби и не играл большой роли — куда важнее была надежда на то, что это день начала их отношений. Поэтому тоска Голда имела сейчас для него абсолютно непонятную природу.       Смит взлохматил свои запутанные кудри и тяжело вздохнул.       Надо было войти и поговорить с Уилбуром, но было боязно. Плохие мысли лезли в голову Тоби уже после того, что он сделал, и это торможение всегда играло с ним плохую шутку. Теперь же он задумался о том, что Голд мог найти ночью эту самую коробочку и всё понять, или вообще скрыто тихо ненавидеть Смита, хоть это уже и было чушью. Из-за ненависти, льющейся через край, песни не пели, а минимум били лица и плевали в кофе. Просто теперь, когда уже всё сделано, в голову Смита лезли очень разные мысли.       Тоби несмело, тихо поворачивая дверную ручку, раскрыл дверь ровно настолько, чтобы высунуть голову и взглянуть на Уилбура. Тот на самом деле сидел на диване с гитарой, перебирая струны и, вроде как, донастраивая инструмент. Ещё Голд умудрялся что-то бурчать себе под нос, но с такого расстояния Смит не мог различить ни слова. Это было странно, ведь обычно Уил настраивал гитару в абсолютной тишине — заставлял других молчать, что уж говорить о нём самом.       Может, такой упадок настроения был просто побочным действием магии? Она ведь на всех влияла очень по-разному, а инструкцию с перечисленными эффектами никто в глаза не видел, если вообще думал написать.       Смит вышел из комнаты и пару раз вежливо стукнул костяшками по дверному косяку, обозначая своё нахождение здесь.       На него сразу направилась пара грустных карих глаз. В них отчётливо считалось что-то помимо тоски, но Тоби никак не мог понять, что именно; на него ещё ни разу в жизни так не смотрели. Так, что глаза поблёскивали, но явно не от накапливающихся слёз, обиды или злости. Взгляд был не очень осознанным, но зато очень нежным и приятным. Смит мог чувствовать, будто простым взглядом его крепко обнимали и прижимали к себе, и из-за этого по всему телу бежали мурашки. То ли от неизвестности и невнятного опасения перед ней, то ли из-за того, что Туббо судорожно хотелось сократить оставшиеся шаги между ними.       Из-за печального и потерянного вида Уилбура, конечно хотелось волком выть, но, кажется, всё сработало.       А всего два дня утешать и держать Голда в своих руках — великое ничто в сравнении с тем, что последует за этим. Быть рядом с Уилом он готов был всегда, так что никакой проблемы и не возникало.       Весёлое их ждало Рождество, определённо.       — Доброе утро, Уилби? — Смит начал неуверенно подходить к нему, отпустив наконец-то этот злополучный дверной косяк.       В ответ ему донеслось угуканье, а взгляд совсем не изменился. А даже если Туббо и ошибался — то глаза Голда стали лишь теплее и куда нетерпеливее. Он будто ждал, пока Смит подойдёт достаточно близко, чтобы просто схватить его в охапку и не выпускать из своих рук до самого Нового года. Даже гитару убрал, облокотив её на диван и даже не бросая на неё мимолётный взгляд.       Упадёт — да и чёрт с ней.       — Как у тебя дела? — продолжал попытки вывести его на разговор Туббо, останавливаясь в паре шагов от дивана. Он неловко сложил руки на груди, перебирая пальцами короткие рукава пижамы.       — Хорошо? — с такой же вопросительной интонацией ответил Уилбур. Он словно уточнял у Смита ответ на его же вопрос.       Тоби неловко поджал губы, теперь раскачиваясь с пятки на носок и обратно. Ещё бы немного, и он стал бы немного не в своей тарелке посвистывать и смотреть куда угодно, лишь бы не на Голда, но его, к счастью, опередил разморозившийся Уилбур. Он поднялся с места и за пару быстрых шагов добрался до Смита, заключая его в осторожные и неумелые объятья. Туббо даже сначала не понял, что произошло, но от удивлённого вскидывания рук удержался.       Медленно обняв Голда в ответ, Тоби пытался хотя бы краем глаза оглядеть его лицо.       Смит пытался уловить хоть какие-то эмоции, но слышал лишь сердцебиение Уилбура под рубашкой и его нервное неровное дыхание. Надо было определённо что-то сказать или спросить, но проблема состояла в том, что и в спокойном состоянии слова у Туббо сыпались и находились с трудом.       Руки Уилбура — удивительно тёплые, но ощутимо дрожащие и неуверенные. И Смит вполне готов был отдать за это чувство все свои деньги и ценности. Казалось бы, ещё вчера вечером всё было совершенно спокойно и нормально, а уже сегодня Голду было крайне волнительно просто его обнимать.       Туббо мало волновал тот факт, что магия сработала — это радовало, конечно, но основная мысль была другой. Ведь, если всё получилось, то это значило, что Голд любил его и до этого. Причём столь же трепетно и аккуратно, а не так, что Смиту пришлось бы бояться и убегать. Оставалось только молчаливо радоваться и благодарить Уилбура за то, что почти все тексты его песен были преувеличением или вообще неправдой. Никто не собирался его преследовать, абсолютно любой ценой и методами добиваясь внимания и походя на психопата. Это уже не могло не радовать.       В жизни Голд был гораздо мягче. Либо же это просто перевалочный пункт по пути к чему-то жуткому.       В любом случае, об этом Тоби будет думать уже потом.       — Так… с Рождеством? — обычно Смит использовал поздравления с праздником в качестве приветствия, но сегодня был слишком сбит с толку.       — С Рождеством, — голос Уила был словно заспанный, да и говорил он не очень охотно. Но на следующую фразу, желания, к счастью, хватило. — Как ты относишься к тем, кто начинает отношения в праздники?       — Положительно. Очень, — практически без заминки ответил Туббо, поднимая голову и смотря на Уилбура уже нормально. Голд выглядел растерянным и очень смущённым, пусть и остатки тоски никуда не делись. — А чт…       Смит не успел договорить даже такой короткий вопрос, как его губы накрыли губы Голда. Сухие и потрескавшиеся, но достаточно аккуратные и будто изучающие. Туббо от удивления даже слегка приоткрыл рот, но это словно даже сыграло им на руку. Поцелуй был тягучим, медленным и осторожным — Уилбур будто ещё не до конца верил, что его не оттолкнули и не стукнули несколько раз ладошками по голове. Напротив, Смит придвинулся к нему только ближе.       Через приоткрытое окно в комнату проник ветер, заставляя игрушки на ёлке слегка зазвенеть, а Тоби чуть не поджать ножки от холода.       Но, кажется, их Рождество пройдёт куда теплее. Даже несмотря на брайтонский холод.