Да,мессир

      Владыка тьмы нетерпеливо обхаживал свои владения и нервно оглядывался по сторонам: его помощник, этот самовлюблённый и привязавшийся к земле до косточек Азазель, снова опаздывал на важную встречу. Сатана давно привык, что тот выполняет за него все грязные поручения и подрабатывает личным водителем. Где-то в глубине души, он любил этого странного паренька, свалившегося на него, как гром среди ясного неба.       Носитель алого плаща хорошо знал все его слабости и умело играл на них, когда того требовали обстоятельства. Азазель представлялся ему кем-то, кто немного лучше бездушной марионетки, пускай и самой любимой. Было сложно скрывать чувства к этому щуплому женоподобному мальчишке, но даже Сатану, который на своих веках повидал многое, отчего-то невероятно к нему тянуло. Этот наглый и самобытный мальчишка обладал огромной харизмой и жаждой протеста: такие люди Сатане очень нравились и он не мог не проникнуться симпатией к этому юному телу, ещё не испытавшему свой первый телесный грех.       Порой он ловил себя на мысли, что стал слишком часто прятаться за этими хрупкими, почти женскими плечами, облачёнными в оверсайз. Он не ожидал от Азика никакого подвоха, ведь хотел верить, что тот предан ему бесконечно. Азазель же так не считал. И когда терпению Сатаны пришёл конец, он принялся судорожно набирать его номер, чтобы спросить: «А где тебя, собственно, черти носят?!»        Это действо прервал сам Азик, показавшийся на пороге. Он выглядел уставшим и очень разочарованным: его кровавые волосы промокли и хаотично прижимались к вискам, а любимая чёрная подводка стекала по бледным щекам совершенно бессистемно. Его тёмные глаза выражали многое: но жалость и выгорание от весьма рутинной деятельности были лидирующими из эмоций.       Он хватался за промокшие пряди и пытался заправить их за уши, изредка поглядывая на своего начальника и стараясь не вести себя, как капризная девчонка: приходилось сохранять адское самообладание, чтобы служить самому дьяволу и Азик хорошо знал, что бывает с теми, кто решит пойти против воли великого господина. — Простите. Я задержался на прошлом задании. Отправить в ад пятнадцать душ не так-то просто. Я весь промок! — его голос срывался и был хриплым, как после недельной простуды. — И во что ты превратился, Азазель? Ты же ангел смерти, ты должен любить своё дело всем сердцем. Разве не в этом твоё предназначение? — Сатана негодовал, однако старался вести себя помягче со столь ранимым помощником, крепко держа его за плечи. — Я устал. Просто дико устал от того, что я постоянно Вам прислуживаю. У меня даже выходных нет! Я порой даже не успеваю новый видос залить..я так всех своих подписчиков растеряю! — капризно ответил Азик. — Ну-ну, маленький..ка-акая трагедия! — протянул его начальник, наполняя их бокалы виски. — На вот, выпей и успокойся. А после расскажешь мне, каким образом я должен мотивировать тебя заниматься своим делом, чтобы ты не возникал. — Сатана отпил совсем немного из своего бокала и уставился на парня с необычной причёской.       Азазель сделал неуверенный глоток и тут же скривил лицо: ощущения от горького вкуса алкоголя поразили его больше, чем все страшные вещи, увиденные им за жизнь, длиной в тысячелетия. Многолетние фокусы самого дьявола так и не научили кареглазого проверять свой бокал и оглядываться по сторонам: а ведь подвох всегда был гораздо ближе, чем он мог себе представить. — Ну и? — Сатана сложил руки на груди и пронзительно посмотрел ему в глаза. — Что мы будем с тобой делать? — Ваше ужасное величие, я так больше не могу..Вы просто безвозмездно пользуетесь моим трудом! Даже спасибо ни разу не сказали! А ведь.. — Что? Давай, договаривай, раз уже начал! — Я бы хотел услышать от Вас слова благодарности..хотя бы ничтожное «спасибо» и я уже был бы счастлив! Я мараю руки о все грязные вещи, которые должны были быть совершены Вами! Я устал, что меня здесь совсем не ценят! — голос Азика дрожал; он и сам был от себя в полном шоке. Он впервые свободно говорил о том, что его волнует и не боялся гнева своего мессира. — Так я по-твоему неблагодарный, значит? — Сатана снова оказался рядом с ним практически со скоростью света и смотрел на его красную макушку надменно и свысока. Азик затравленно молчал. — Чего же ты молчишь, а? Перечисли мне все мои отрицательные качества. Мы же тут в святых и благодарных играем! — Сатана приближался всё ближе к его тонкой шее и понемногу сдавливал кожу, царапая её дорогими камнями в кольцах. — Мессир, пощадите! Был не прав. Мне не стоило Вам этого говорить! Одного выходного было бы достаточно. Правда! — А ты всё такой же скользкий и двуличный лицемер. Обожаю! — Сатана рассмеялся и на мгновение ослабил хватку, а после вернул холодные пальцы в прежнее положение, сдавливая ещё сильнее. — Я тебя скормлю своей собаке, если ещё хоть раз заноешь, как же ты меня бесишь!       Азик смотрел на него испугано и совершенно не знал, чего ожидать от начальника дальше. Он практически не чувствовал боли; лишь небольшой дискомфорт в области шеи. Он попытался вырваться и тот позволил ему это сделать, пускай и всего на мгновение.       Ангел смерти совсем по-человечески откашлялся и посмотрел в сторону: на диване лежала кипа газет, пестрящих новостями о грядущем Апокалипсисе. Желание сбежать с нелюбимой работы возрастало сильнее с каждой минутой, но здесь его держал только сам владыка тьмы: в прямом и в переносном смыслах. Он виновато повернулся, чтобы проскользнуть к выходу и скрыться с глаз босса, но Сатана резко схватил его за запястье и сжал, что есть мочи. — Да подожди же ты, дай хотя бы попрощаться! — голос Сатаны зазвучал утробно, однако напугал Азика, как в первый раз, когда тот был всего лишь его фанатом и мечтал работать вместе с владыкой тьмы. Сейчас эти мечты казались ему сплошным разочарованием и глупыми подростковыми фантазиями. Он так и не понял, в какой момент разочаровался в деле всей своей жизни и успел так привязался к земле.       Азик хорохорился и пытался казаться независимым от чьих-то благодарностей и любви, однако даже воруя души в собственном блоге, он не желал этого делать в действительности. Этот хрупкий паренёк всего лишь хотел быть любимым.       Мессир легко прочитал его мысли и снова по-отечески приобнял за плечо: Азик вздрогнул от неожиданности и прижался к своему господину ещё ближе. Под алым пальто было тепло, даже жарко и у него практически в ту же секунду закружилась голова.       Он перестал видеть и понимать, что происходит вокруг, а увиденный секундой ранее начальник и вовсе поплыл перед глазами и напоминал размытую дикую бабочку. Ноги стали ватными, а тело совершенно отказалось слушать команды своего обладателя. Сатана левитировал это хрупкое тело поближе к себе и помог ему опереться о стену.        Азик медленно моргал и плохо понимал где и перед кем он находится, тем более, в таком беззащитном состоянии. Он бы явно удивился, если бы понял, что некогда уважаемый им босс подмешал в его бокал таблетку правды, украденную из рая. Сатана часто применял её, когда хотел вывести своих упрямых потенциальных клиентов на чистую воду и узнать об их истинные желаниях, в обмен на которые они согласятся продать свои душу. Азазель никогда в жизни не подумал бы, что попадётся на трюк, который они вместе с тёмным господином проворачивали несколько миллионов раз.       Сатана пошире раскрыл его веко и попросил рассказать, что он чувствует. Азик молчал, ведь говорить о своих истинных желаниях было очень неловко. Лёгкое веселящее действие таблетки дало о себе знать, когда он неожиданно улыбнулся до ушей и засиял, как солнце среди весеннего леса. — На самом деле..я Ваш фанат, мессир. Если бы мог согрешить- сделал бы это именно с Вами, пр-ростите за откровенность, аха-ха-ха-ха…я хочу уйти только потому, что мне одиноко от мысли, что Вы выбрали Нелли, а не меня, Вашу правую руку, я ведь правда очень стараюсь..я хотел, чтобы Вы меня заметили.. — Азик не прекращал улыбаться и, наклонив голову в бок, пытался уловить чёткое очертание своего господина.       Сатана без лишних слов притянул его за подбородок и продолжил терзать пальцами нежную кожу бывшего ангела. Без доли промедления, он жадно впился в его губы, резко ударившись о холодный металлический септум и не почувствовав при этом ни капли боли.       Они были здесь только вдвоём: странные, бессмертные и не чувствующие ничего, кроме жара и страсти, бегущих по кончикам пальцев. Поцелуи самого Дьявола были цепкими и напрочь лишали кислорода. Он целовал его так, будто бы это их последняя встреча и кусая его губы до крови, даже не захлёбываясь этой горькой металлической жидкостью.        Азик чувствовал лишь тепло с ледяными мурашками и боялся пошевелиться, чтобы не оттолкнуть от себя самого Сатану, периодически неуверенно отвечая на его касания промёрзшими губами. Руки, что прятались под алым пальто, нагло снимали с него худи и щекотали рёбра. Азик еле слышно смеялся, хоть и понимал, что этот громила в огромном одеянии совсем не шутки с ним шутит, однако бороться с чувством накатываемого веселья сил не было совершенно. Заметив этот приступ веселья, Сатана отлип от его губ и на мгновение засунул между ними два собственных пальца, прижимаясь к уху своего помощника.       Дьяволу было нужно лишь несколько слов, чтобы продолжить начатое. Он знал, что и Азик в курсе, что ему нужно произнести: тысячелетия совместной работы приучили его к этому лучше любого кнута и пряника.        — Да, мессир…       Эти слова ласкали его уши и именно от Азика звучали совершенно по-особенному. Сатана множество раз представлял, как услышит их в формате полустона и ждал этого момента каждую минуту своей жизни. И вот теперь он здесь, совсем перед ним: полураздетый и промокший от дождя, совершенно беззащитный. Он приподнял рукава любимого красного пальто и дотронулся до груди Азазеля: тот был горячее, чем самый древний вулкан: его ноги подрагивали, а с лица не сходила довольная улыбка, пытающаяся перекрыть дикое смущение.       Дьявол не хотел, чтобы этот сеанс улыбки заканчивался и тотчас прижался к шее своего помощника, со всей силы покусывая её самые тонкие участки. Эти места были весьма заметны и на них практически моментально засияли кроваво-алые засосы, но бывший ангел не почувствовал ни капли неприятных ощущений. Только мурашки, которые бегали под кожей и будоражили её, будто гитарные струны.       Сатана в это время продолжал нагло исследовать его шею, в поисках мест потенциального удовольствия этого фриковатого парнишки. А тот, в свою очередь, совсем потерял самообладание и закусывал чёрные губы, периодически закатывая глаза и глядя в потолок. Дьявол отстранился всего на пару секунд, чтобы опробовать на Азике одну из своих любимых техник и едва коснулся его живота.       Азазель замер в ожидании и наивно перевёл взгляд на своего господина: это были глаза наивного уличного котёнка, который поверил, что может найти свой дом. Мужчина напротив лишь хитро улыбался и ждал, пока этот способ подействует. Ждать пришлось недолго: что-то внутри ангела смерти завертелось и начало уносить его в далёкие просторы блаженства. Область его паха оставалась неподвижной, но нечто в районе солнечного сплетения яро давало о себе знать и это ощущение разливалось теплом по телу. Сатана самодовольно улыбался, ведь знал, что этот способ отлично помогает обойти закон Бога «о запрете греховных удовольствий». Он совратил ангела смерти без помощи греха и гениталий и был чертовски собой доволен. Азик еле слышно бормотал что-то невнятное и касался шеи господина своими тонкими наманикюренными пальцами. Теперь мессир казался ему кем-то намного большим и близким, чем строгий начальник: владыка стал его штурманом в мир удовольствия и Азик, даже под действием чудотворной таблетки, боялся стать зависимым от того, кто управляет его ощущениями. Он смотрел на него едва приоткрытыми глазами и видел его сильные руки, в которых хотелось спрятаться от всего мира: ему не нужен был ни Апокалипсис, ни рай, ни ад, он всего лишь хотел быть рядом с тем, кого привык считать своим хозяином: пускай злым, пускай жестоким, пускай неблагодарным, но Азазель всегда знал, что тот любит его частичкой своего чёрствого сердца. Он крепко схватил мессира за предплечье и закатил голову назад, прошептав его имя. Сатана скромно называл себя падшим ангелом, а сам был способен на вещи, которые не сотворил бы даже сам Бог. Его господин точно знал, что значит сотворять блаженство. Азик громко выдохнул и вновь ощутил тепло, разливающееся по телу. Приятные ощущения отдалялись, но продолжали дурманить разум. Он был доволен, но больше всего тем, с кем именно он почти что согрешил в свой первый раз.       Сегодня именно эти двое олицетворяли похоть и были порочными, как самые отъявленные грешники, но остались честны и невинны перед Богом. Сатана бегал пальцами по бедрам Азазеля и периодически гладил его красноватые соски, отчего бывшего ангела ещё сильнее уносило в ощущение нирваны, которая медленно отходила на второй план. — Ну, а теперь уйдёшь? — спросил он, широко улыбаясь. — Хех.. от Вас, мессир, никуда! Только не останавливайтесь..о-окей?..        Глаза Дьявола хитро блеснули в свете лампы.