***
Иногда Альбусу кажется, что он с ума сошёл. Или Скорпиус. Или они оба. За завтраком, обедом и ужином Скорпиус почти постоянно пялится на гриффиндорский стол. Красно-золотое марево, так разительно отличающееся от зеленого, с серебряными всплохами. — Скорп, ты последнее время что-то сам не свой. Что там высматриваешь? — Альбус осторожно толкает друга под бок, тот вздрагивает и роняет вилку. — Жду, когда твой брат получит записку, мы договорились потренироваться вместе сегодня, — ответ на одном дыхании, Альбус же недоуменно морщит лоб. — Как именно вы собрались тренироваться? Ты будешь ловить снитч, а он вокруг тебя квоффлом размахивать? — немного вкрадчиво говорит Альбус, а Скорпиус же опускает голову, пряча за растрёпанными волосами немного покрасневшие щеки. — Я… только за снитчем и могу гоняться. Хочется научиться чему-нибудь ещё, — Джеймс Поттер оборачивается к слизеринскому столу в эту же минуту, ухмыляется и кивает головой. И Скорпиус уже не слышит ответ Альбуса о том, что вряд ли ему когда-нибудь пригодятся эти навыки. А с ужина они уходят вместе. Джеймс, резким алым росчерком. Скорпиус — плавными серебряными линиями.***
Следующая странность происходит спустя пару недель. — Да… пожалуй да, я мечтаю стать профессиональным игроком в квиддич, — Скорпиус говорит громко, вечеринка в честь победы над Когтевраном и выходом Слизерина в финал (разумеется против Гриффиндора) в самом разгаре. Рядом с ним — Джеймс, слушает, чуть склонив голову. — А меня это совсем не привлекает. Хочу стать мракоборцем, как мой отец, — говорит так спокойно и взвешенно, словно бы это не он пару дней назад, на обеденном перерыве устроил бойню едой и заработал пятьдесят штрафных очков для Гриффиндора и двухнедельные отработки для себя и ещё нескольких человек. — Джей, ты даже не говорил, — Альбус подходит к ним, в руках три бутылки пива. Джеймс пришёл с гриффиндорской командой по квиддичу в полном составе, поздравить противников, а также, наверняка, и напомнить о финальной схватке. Если честно, Альбусу все равно, какие цели преследовал его брат, а вот то, что он решил остаться и хлебать пиво на пару со Скорпиусом, почему-то совсем не радовало. Это странное, свербящее чувство появилось ещё во время последней игры Гриффиндора и с тех пор не желало никуда уходить. А Скорпиус же, как назло, все чаще оказывался где-то в непосредственной близости от Джеймса. Он не был против. — Уверен, я говорил, — беспечно пожимает плечами тот, а дальше продолжают пить, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Джеймс разглагольствует о квиддичных командах, Скорпиус подхватывает, Альбус теряет нить. Его будто током прошибает мысль о том, что Малфой невероятно красив вот так. С поджатыми ногами, бутылкой пива в руке и широкой, яркой, немного пьяной улыбкой. На фоне этого не заметно, что Скорпи не может оторвать взгляд от Джеймса. Альбус честно пытается не ощущать себя лишним.***
Странно, но легче не становится. Альбусу нелегко признать, но, кажется, он действительно чувствует к Скорпиусу совсем не дружескую симпатию. И сделать с этим что-то нужно, причём нужно срочно. Кажется, что вокруг его друга слишком много людей. Особенно явно — Роза Уизли и Джеймс Поттер. Снова в большом зале, во время обеда. Становится немного спокойнее, когда Роза в очередной раз отворачивается на дежурный «привет» от Скорпиуса, а потом сразу же чуть тяжелее дышать, потому что поворачивается Джеймс и улыбается. Скорпиус тоже. Ясно, ярко, и глаза серые искрятся. Альбус видит. — Скорпи, — раздраженно дёргает за руку. — Пошли сегодня в Хогсмид, проберемся через ход по карте мародёров, посидим в трёх мётлах? — предложение звучит вслух, но одновременно с его словами на стол, прямо перед Скорпиусом, едва не утонув в его чашке, опускается бумажный журавлик. Скорпиус разворачивает записку, то ли случайно (Альбус надеется, что да), то ли нарочно скрыв её от чужих взглядов, лицо его светлеет, глаза чуть прищурены, взгляд снова направлен на гриффиндорский стол. — Да, пошли. Встретимся в восемь у Горбуньи, сейчас у меня дела, — Скорпиус бросает записку на стол и уходит. Когда Альбус воровато тянется к белому комочку, тот вспыхивает у него под пальцами. И… кажется, брат насмешливо наблюдает за ним.***
Почему в Хогсмиде так холодно в середине апреля? На этот вопрос у Альбуса ответа нет, и поэтому они со Скорпиусом просто продолжают месить тяжёлыми школьными ботинками грязь, медленно направляясь к Трём Мётлам. — Что у тебя с Джеймсом? — наконец не выдерживает Альбус, Скорпиус удивлённо оборачивается. — Ничего, ну и чушь же тебе иногда в голову приходит, — лёгкий смешок, поджатые губы, поворот головы куда-то в сторону. Скорпиус чертит волшебной палочкой заклинания, которые разгоняют морозный воздух, обдувая приятным теплом. Альбус не успевает подумать, что этого не было в программе шестого курса, когда они уже толкают дверь паба. Он почти пуст, заняты лишь несколько столиков. Но за одним из них — Джеймс с прижимающейся к нему девчонкой. Алиса Бруствер, кажется. Не кажется, Альбус определённо её узнал. А Скорпиус же, тоже прострелив взглядом этот стол, красноречиво кивает, едва ли не расплываясь в улыбке. Альбус предпочитает задвинуть кричащие мысли о слишком сильных совпадениях куда подальше.***
Если что-то и делать, то сейчас — или никогда. — Скорпиус! Скорпи, Мерлин тебя дери! — Альбус дёргает друга за рукав, Скорпиус лишь что-то невнятно мычит, продолжая пялиться куда-то в небо. Кто-то подумал бы — мечтательно, но Альбус то знает, что вполне себе прагматично. Открытая тренировка команды Гриффиндора, кто вообще такое придумал? Альбус же, как ни щурился, понять, за кем именно следует задумчивый взгляд серых глаз, не смог. Но и не нужно. С очень большой вероятностью Скорпиус расценивает нового ловца — Лили Поттер. Она действительно отличный игрок. — Скорпиус, — ещё одна попытка, слова, брошенные куда-то сквозь. Трибуны полупусты, на самом деле мало кому хочется смотреть, как тренируется Гриффиндор. Только они сами, да команда Слизерина почти в полном составе. — Мерлин, ну что? — Скорпиус раздраженно оборачивается. Глаза расфокусированы, смотрит куда-то поверх чёрной макушки друга, на мельтешение игроков. — Я тебе должен кое-что сказать. Кажется, мне нравятся парни, — тяжело вздыхает Альбус, рассеянно наблюдая, как солнце высвечивает и без того почти белые волосы Скорпиуса. Этот разговор назревал уже давно, и сейчас все зависело только от ответной реакции. — Мне тоже, — в голосе не было даже удивления. — Смотри, он сейчас… — Скорпиус вскочил на ноги, Альбус поднялся следом, щуря глаза. В мелькании игроков нужного, на которого надо смотреть, не вычислить. Однако за доли секунды он оглядел трибуны, заметив, что в их сторону никто не смотрит. Некому, собственно, почти последний ряд. — Скорп, — он хватает друга за руку, разворачивает к себе и прижимается своими губами к его. Альбус ещё не знает, что их губы соприкоснулись в идеально выверенный миг. Не знает, и не хочет знать, наслаждаясь неожиданной мягкостью и вкусом мяты. Скорпиус же удивлённо, скомкано вскрикивает, кладет ладони на плечи, почти сразу же отталкивая, и в ту же секунду совсем рядом раздается грохот. — Ты… Зачем ты… Сириус! — Малфой —вихрем вниз по ступеням, а в небе неровными росчерками снижаются красные фигурки. Альбус же почти падает на скамейку, пытается игнорировать дрожь в ослабевших ногах, невольно прислушиваясь к гомону на трибунах. «Повторить финт Крама… зачем охотнику… последнюю игру без капитана…» Альбус тяжело вздыхает и тоже идёт вниз. Сомнения в том, что на поле, врезавшись в ограждение, рухнул его брат, развеялись словно дым. На поле суматоха. Игроки, некоторая часть болельщиков, Альбус также видит пробивающуюся сквозь небольшую толпу миссис Хайтстрит, тренера. Он идёт за ней, уворачиваясь от людей, которые так и норовят толкнуть локтем под рёбра. — Расступились! — слышится резкий голос тренера. Альбус проскакивает в образовавшуюся брешь, школьники, в основном гриффиндорцы, недовольно расступаются. А он наконец-то видит брата. Джеймс лежит на спине и хватает ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Ближе всех к нему — Лили и Скорпиус. Последнее, что Альбус видит до того, как обзор вновь закрывает чья-то спина — это как Скорпиус медленно и осторожно сжимает руку Джеймса. А тот заходится в кашле, не отрывая ладонь.***
— И представь, к нему никого не пускают, — Скорпиус заламывает руки, кусает губы и то и дело запускает пальцы в растрёпанные волосы. Рядом Лили, стоит, вперившись покрасневшими глазами в дверь больничного крыла. — Да не переживай ты так, — говорит слишком громко Рендалл МакКлаген, рослый семикурсник, загонщик команды Гриффиндора. После злополучной тренировки прошло несколько часов, Джеймса оперативно унесли с поля, однако никого из команды не пустили даже взглянуть на него с тех пор, как двери больничного крыла захлопнулись. Мадам Прэй лишь только покачала головой, недовольно поджала губы и резко взмахнула палочкой, накладывая заклинание такой силы, что дверная ручка скользила по полотну, не даваясь в руки. — Скорпиус, Лили, с ним все в порядке… — устало выдыхает Альбус. Раздраженно оглядывая сестру, лучшего друга и члена команды Гриффиндора, он совершенно искренне недоумевает, что, собственно, происходит. Куда подевалась хваленая межфакультетская вражда, когда это было так нужно. Джеймс и Скорпиус… он только недавно узнал, что они неплохо ладят, и, на самом деле, лучше бы не знал этого совсем. — Он из-за меня упал, — шепчет Скорпиус, пряча лицо в ладонях. — Причем здесь ты, — произносит до сих пор молчавшая Лили. — Он уже как-то падал из-за ваших загонщиков, а тебя сейчас даже не было на поле. Альбус прекрасно понимает, что Скорпиус имеет в виду, но что-то менять было слишком поздно. Они провели в молчании ещё как минимум полчаса, прежде чем дверь вновь отворилась. — Состояние стабильное, с ним все будет в порядке. Хотя, ещё пара таких падений… — медиведьма картинно прижимает ладони к щекам. Мадам Прэй начала работать в Хогвартсе совсем недавно, сменив почётно вышедшую на пенсию мадам Помфри. — Можно увидеть его? — Скорпиус, Лили и Рендалл начали говорить практически одновременно, однако Малфой все равно был чуть первее. — Проходи, только недолго, — мадам Прэй скользит взглядом по лицам собравшихся, но останавливается на Скорпиусе. Альбус раздраженно сжимает губы и готовится ждать. Однако долго ждать не приходится, Скорпиус пулей вылетает из больничного крыла, не проходит и пяти минут. Лили и Рендалл дёргаются в его сторону, он поспешно кивает головой. — Он правда в порядке, восстановится к игре… — скороговоркой, едва слышно. А в конце, Альбус готов был поклясться, его голос сорвался. Скорпиус почти пронёсся мимо, смешался с толпой когтевранцев, как раз идущих с ужина. Альбус услышал несколько недовольных вскриков. — А, эм, не знаете, у них давно так?.. — вопрос провисает в воздухе, Лили неопределённо качает головой, Рендалл жмет плечами. Альбус догоняет Скорпиуса уже в подземельях, на пути к слизеринской гостиной. За многие годы, ещё со времён обучения в Хогвартсе их родителей, в подземельях не поменялось практически ничего. Даже факелы чадили все так же неравномерно, отбрасывая неровные блики на бледное лицо Малфоя. — Что с тобой? Что за финт Крама? Об этом вы с ним разговаривали? — он перехватывает узкую руку, ладонь — ледяная, мокрая от пота. — Какая разница? — Скорпиус сверкает улыбкой, окидывает друга полубезумным взглядом и произносит то, чего Альбус не ожидал вовсе. — Поцелуй меня снова. — Скорпиус… объясни по порядку, что произошло? — Альбус кое-как сдерживает порыв тут же прижаться к тёплым губам, а Скорпиус закатывает глаза и неожиданно тихо всхлипывает, закрыв руками лицо. — Я все разрушил. Я всегда все разрушаю… — голос хриплый и будто поломанный. — Я его люблю. Вот и все. Альбус тяжело сглотнул, опустил руки, пальцы невольно сжались в кулаки, полокружия ногтей впились в кожу ладоней. Несколько глубоких вдохов (несколько судорожных всхлипываний) и Альбус снова смог разжать пальцы, чтобы продолжить этот в высшей степени нелепый диалог. — Что он тебе сказал? — вдох-выдох. С друзьями ведь не целуются. С друзьями не спят. А ещё от них нет секретов. — Сказал, что желает мне счастья. — Ага. А ты, вместо того, чтобы объяснить ему все, повёл себя как в сопливой мелодраме? О, или нет-нет, я угадаю, ты попытался объяснить, а он не стал слушать? Идиоты. А вместо того, чтобы попытаться ещё раз, ты решил и мне сделать побольнее? — довольно сложно смотреть на все произошедшее логично, но понимание, что невозможно построить здоровые и крепкие отношения на разрушенных чужих, огрело по голове не хуже обуха. Скорпиус же резко отнимает ладони от лица, глаза вновь сверкают, теперь уже от бессмысленной ярости. — Вообще-то, если бы не ты, ничего бы этого и не было. Мы не встречались, чтоб ты знал. Я ведь все ещё наследник рода Малфоев, если ты не забыл! Но теперь он больше не хочет со мной говорить, а мне так больно, что я никогда не прикоснусь к нему… что даже честь семьи отошла на второй план, — если вначале Скорпиус почти кричит, то на последней фразе будто бы отключается звук. Альбус отпрянул от него, потряс головой, словно бы стараясь избавиться от обрывков слов. — Ну так и что, ты хочешь с ним встречаться? — Да, — Скорпиус едва смог выдавить это слово, горло перехватило, а из глаз вновь полились слезы. Он быстро вытер мокрые щёки, несколько раз судорожно выдохнул. — Блять, ну тогда пойдём, — Альбус раздраженно шипит ещё несколько нелестных слов, хватает Скорпиуса за руку и тащит обратно, к больничному крылу. Ужин уже давно закончился, Альбус отстранённо думает, что даже не обращал внимания на других слизеринцев, наверняка проходивших мимо, и услышавших если не весь их разговор, то половину точно. Интересно, с какой скоростью поползут слухи? С Джеймсом они сталкиваются на последнем повороте. В серовато-коричневой пижаме больничного крыла, в тапочках, бледный, с перевязанной головой и расплывшимся у виска подсохшим кровавым пятном, он выглядел удивительно похожим на зомби из какого-то старого маггловского фильма. — Скорпиус, я сказал полную чушь. Я хочу тебя выслушать. И… свободных отношений больше не хочу. Я все равно флиртую с девчонками только для прикрытия. — Ты шёл, чтобы сказать мне это? — Альбус чуть поморщился, увидев, как губы Скорпиуса, очевидно помимо его воли растягиваются в улыбке. Люди становятся чокнутыми, когда влюблены. И, как ни странно, глядя на то, как Скорпиус поддерживает Джеймса, который еле стоит на ногах, он чувствует, как собственная влюблённость, от которой, казалось, спасения нет, отпускает, растворяется в воздухе, будто бы не было ее. Будто бы он случайно перепутал дружбу и любовь. — А я пришёл, чтобы ещё раз поговорить с тобой, — шелестом на ухо, и третьего между ними уже не существует. Не существовало никогда. Альбус пожимает плечами, однако, уходя, не чувствует горечи. Пошло оно все.