…
Долго провозившись с пуговицами, Джейс непринуждённо стянул жилетку с плеч Виктора. Это заставило его на некоторое время оторвать ладони от разгорячённого тела коллеги и свести их за спиной, что дало тому возможность воспользоваться мгновением и обезоружить Виктора, захватив одной рукой его запястья. На что Виктор, нахмурив брови, отреагировал пылким выдохом и несвойственным ему изгибом спины. Часы пробили три часа. В это время обычно Академия уже давно пустует: даже отпетые прокрастинаторы оставляют своё гиблое дело. Но в этот раз стоит сделать исключение. Засвистел ветер за высоким, панорамным окном, через которое каждое новое утро проливается яркий свет, ознаменовывающий новые свершения и новые начала. В окно были видны тысячи и тысячи звёзд, рассыпанных кем-то случайно. И одинокая луна зависла в небе. И только ей одной известно, что сейчас происходит в лаборатории, где часами и днями вершится Прогресс. Первое время Виктор старался извернуться, выскользнуть из достаточно цепкой для него хватки Джейса, который покамест был волен пользоваться им как пожелает, но очень быстро сдался. Джейс спустил руку, которая раньше облегчала Виктору пребывание в отклонённой назад позе, тому на бедро и стал совершать поглаживающие движения: то вверх, проходясь кончиками едва дрожащих пальцев по худощавым бокам Виктора, задирая бордовую рубашку, то вниз, будто случайно задевая эрогенные зоны. Брови Виктора скоро сменили своё положение. Иной раз, когда Джейс покрывает его кожу ключиц и плеч чувственными поцелуями, его густые тëмные брови неаккуратной формы сходились к переносице, но только стоит тому слегка прикусить её, они тут же метнутся вверх, сопровождаемые быстрым выдохом, чуть переходящим в стон. Когда Виктор стал чаще ерзать от неудобства, Джейс благородно высвободил его запястья и лëгким, лишённым скованности и напряжения движением приподнял его за бедра, и усадил на стол, не замечая шелеста белых, синих расчерченных ватманов и ощущая на своей шее его переплетённые руки. Виктор был уверен в том, что Джейс Талис и не подумает его уронить, но на долю секунды это резкое движение заставило его сыграть наивного недотрогу — кисейную барышню, словно это их первая встреча, словно никогда ранее Джейс не шептал ему на ухо комплименты, делая глубокие паузы, словно первый раз голубая луна озаряет безнравственность, происходящую между двумя коллегами. Время от времени они прерывались, чтобы перевести дух и взглянуть друг другу в глаза, уверить себя, что происходящее — не их собственные фантазии или ночные сны. Джейс ласково проводил кончиком носа по щекам Виктора, иногда придерживая его за угловатый подбородок; на что тот отвечал ему мягкой улыбкой, какая появлялась на его лице только в моменте осознания, что он стоит на пороге нового открытия. Отклонившись назад и оперевшись на руки, Виктор негласно дал Джейсу разрешение на свободу в действиях. И пока он захлëбывался в удовольствии, ловя ртом тягучий воздух, Лицо прогресса с горящими глазами спустился ниже. Оставляя влажные следы, Джейс проводил языком по его груди, цепляя пальцами крепкий бандаж. Раз через раз он бросал взгляд на довольное, но неудовлетворенное лицо Виктора, и на физиономии Джейса вырисовывалась ухмылка. Большее удовольствие ему доставляло подергивание грудной клетки Виктора, который не в силах был сдерживать волнение. Иногда он запрокидывал голову назад и делал глубокий вдох в попытках утихомирить свой пыл. Время от времени это ему помогало, но только при условии, если Джейс давал на то позволение. Протяжность вдоха позволяла ему играть на чувствах Виктора и контролировать уровень его возбуждения, то прерывая его практически сразу, то обрывая, точно на полуслове, чуть позже, почти под конец процесса, то не прерывая его вовсе. Случайный порядок был основной составляющей этой практики… Которая работала. Вскоре Виктору стало несколько совестно за бездействие, и он решил взять инициативу в свои руки, запустил ловкие пальцы в короткие почти черные волосы и слегка потянул по направлению сначала от себя. Повинуясь, Джейс оторвался от и уже довольно раскрасневшейся шеи, покрытой едва заметными следами укусов. Виктор приподнялся и требовательно посмотрел на Джейса, столкнувшись с абсолютно опьянённым бегающим взглядом. В этот момент он почувствовал сильнейшее превосходство над 'первым человеком в науке' как минимум Валорана. Это заставило его содрогнуться перед самим собой. И все, на что он нашел силы — ласково улыбнуться, ослабить хватку и приблизиться к изумлённому Джейсу, заключив его лицо в свои руки. Сраженный наповал внезапным порывом нежности, Джейс залился глухим смехом и бережно приобнял Виктора за талию. Они соприкоснулись лбами и стали неспешно вдыхать ими разряженный воздух. В груди чувствовалась боль, а сердце колотилось словно бешеное.Мы - ограничиваемся этим настоящим
4 декабря 2022 г. в 20:57
Вот читаешь софты или полу-софты и чуть ли не физически ощущаешь одиночество.
Мне очень печально оттого, что я не могу повторить описанное с любимым человеком, и мне только и остаётся, что представлять полумрак, обширную лабораторию с высокими потолками и разбросанными по всевозможным горизонтальным поверхностям чертежами и макетами.
Уже поздний вечер. Холодный свет чуть прикрытой жидкими облаками луны отбрасывает свой бело-синий след на каменный пол, накрывая и столы, и доски с мелом небрежно написанными на них расчётами. Белёсое пятно врезается во мрак комнаты, очерчивая линию контраста. Чуть поодаль от его конца на край крепкого стола, застланного бумагами, опирается молодой человек. Совсем худой, слегка болезненного вида. Его лицо и тыльные стороны кистей рук почти избавлены от прежней привычной мраморной бледности.
Скулы оттенены легким румянцем. Взъерошенные каштановые волосы едва колышутся от производимых им размеренных, осторожных движений.
Длинные, аккуратные пальцы проходятся по широким плечам Лица Прогресса, неторопливо стекая к торсу, останавливаясь у каждой из застёжек на белом жилете с серыми полосами, которые в ночном свете стали отливать голубым.
Искусанные в процессе длительной и нервной работы над новым проектом по увеличению эффективности и безопасности хекстека влажные губы то проходились по его бархатным щекам, то останавливались на его губах в протяжном поцелуе, полном нежности.
Джейс стоял напротив, одной рукой припирая Виктора к уже только местами глянцевому старому столу, иногда перемещая её чуть ниже, к развязанному белому платку и острым белоснежным ключицам и обратно, а второй шебурша волосы на его затылке.
Каждый вдох давался с трудом. В комнате царила практически гробовая тишина, только иногда перебиваемая едва слышными отрывистыми перешептываньями.
В помещении ощущался запах источенных грифелей, пыли, старых книг о магии неизвестного авторства, и чего-то Нового. Несмотря на тепло летнего сезона и продолжительные солнечные дни, в лаборатории оставалось холодно. Иногда по ночам этот холод пробирал до костей.
— Осторожней с бумагами, — строго прошептал Виктор, услышав их шелестящий хруст и отстранившись на это мгновение от губ Джейса. Он перевел взгляд на пальцы напарника, крепко вжатые в поверхность стола. Робко прикасаясь к щеке Джейса, налившейся краской, он провëл по его напряженной руке и остановился на дрожащих пальцах, заставив того одновременно почувствовать и стыд за небрежность, проявленную по отношению к труду, и новую волну трепещущего чувства. Отстраняя руку от исчёрканных листов, он вновь потянулся к Виктору, постепенно всё больше нависая над ним, скрывая от внешнего мира.
За отдалённой дверью послышались шаги. Уверенные, четкие, ритмичные. Послышались другие. Были едва уловимы чьи-то перепалки. Короткие, шипящие реплики вылетали из чьих-то уст одна за другой.
— Ты закрывал? — отозвавшийся эхом вопрос Виктора врезался в тишину лаборатории. Он разорвал поцелуй, слегка повернув голову в сторону двери, которая не пропускала ни единого луча тëплой электрической лампы из коридора и была почти ровно за его спиной.
— На замок, — отозвался Джейс, даже не взглянув на предмет обсуждения. Он бы и внимания не обратил на людей за дверью, если бы Виктор не вынудил его вынырнуть из мира грëз.
Как только на душе Виктора растворился ком легкой тревоги, они снова слились в тëплом поцелуе, заново погрузившись в Лабрадорский греющий душу омут.
Больше люди за дверью не подавали никаких признаков.
Придерживая за спину Виктора, свободной рукой Джейс то проходился по груди, спускаясь ниже и натыкаясь на тугое переплетение ремней, то запускал кисть в копну объёмных темных волос. Ему казалось, словно в этот момент он прижимает к себе самое ценное, что только можно найти во всëм белом свете и что не имеет измерений.
Где-то в глубине его тела, где-то между рëбер, близко к сердцу и горлу просыпалась жажда, но отдаваться ей ему было боязно: слишком рискованно.
Вместе с тем, несмотря на то что Виктор не выказывал признаков недовольства, нежелания, Джейс старался избегать применения силы по отношению к нему.