Театральное соперничество

       Занятие прошло как обычно. Две троицы злобно зыркали друг на друга, остальной состав глядел осторожно, будто это было не шестеро ребят, а бомба замедленного действия. Леру сегодня много хвалили, не только Серёжа с Олегом, но и преподаватели и даже другие школьники. Никто не сомневался в выборе главной роли. Конечно, кроме Юли и её прихвостней. Но об этом думать Макарова не стала, только после окончания напомнила парням про кафе, чувствуя, как сводит от голода желудок, и все втроём направились к выходу.        Пока Серый убежал вперёд, уже ожидая внизу, Олег и Валера спускались медленно, болтали между собой. Но в какой-то момент девушка остановилась, задумавшись.        — Ты иди пока, мне кажется, что я забыла телефон в репетиционной, – сообщила Макарова и быстрым движением расстегнула молнию на висящей на плече сумке. После короткого кивка Волков прошёл вперёд, к Разумовскому, которому на вид было безумно скучно ждать медлительных друзей.        За спиной послышались голоса, скрип половиц и знакомый стук каблуков. Юля Пчёлкина. Жаль только, что поняла она это так поздно. Когда Лера пыталась на весу закрыть сумку, так и не найдя заветной вещи, почувствовала несильный удар в плечо. Не такой, чтобы остался синяк, но такой, чтобы можно было спокойно полететь вперёд с лестницы. Так и получилось.        На какую-то долю секунды девушка забыла, как дышать, но уже после столкновения с твёрдой поверхностью лестницы сознание прояснилось. Колени и руки тут же отдались глухой болью, в ушах стучала кровь. Макарова думала, что пролетит до конца и точно сломает себе что-нибудь, но буквально сразу же рядом оказался Волков. Она спустилась всего на пару ступеней вниз, однако тело начало ломить. Сказывались утренние тренировки, выбившие все силы, и нервное состояние на протяжении всего месяца.        Олег держал подругу за плечи, помогая устоять на месте, а сам глядел ей за спину. Конечно, кто бы мог подумать, вот и Юля с Громом подоспели. Если Пчёлкиой роль не досталась, то она будет пытаться сломать другую актрису, как обычную куклу с фарфоровой кожей и золотистыми волосами. Парни не удивятся, если где-нибудь у неё в доме окажется вуду, сделанная на Леру и исколотая иголками по самое не хочу.        Макарова упустила тот момент, когда к ним буквально подлетел Разумовский и встал впереди, словно отгораживая от потенциальной опасности. Но то, насколько громко начали литься с его губ ругательные слова, заставило Макарову обернуться и теперь прижиматься к Волкову спиной. Девушка одной рукой схватилась за перила, когда по ноге неприятно протянулся импульс боли.        — Ты совсем дурная?! Тварь завистливая, думаешь, что тебе так сойдёт с рук? – пока Разумовский распинался, твердил о справедливости и честности, которых не придерживалась Юлия, она смеялась. Так непринуждённо, будто на самом деле сидит в окружении друзей и смеётся с очередной шутки. И это слегка выбило Серёжу из колеи, заставив его с силой сжать кулаки до побеления костяшек.       — Если бы я хотела её сломать, то давно бы это сделала. А сейчас так.. дружеский совет и напоминание, что ей просто повезло, – вместо того, чтобы вальяжно уйти на каблуках, как она всегда это делала, Пчёлкина шагнула на ступень ниже и в упор глянула на Леру. – Признаю, милая, что в этой войне ты победила. Но таких будет множество, и теперь я стала опытнее, не собираюсь наступать на смертельные мины. И потому по-хорошему прошу не стоять у меня на пути.       Заразительная улыбка расплылась на её лице, только вот последующе улыбнулся только Игорь. Да и улыбкой это назвать было трудно, скорее, оскал дикого зверя, готового накинуться на лёгкую добычу.        — А на вас, пидорасов несчастных, управу найдёт общество, когда узнает про все непристойности вашей личной жизни. Конечно, я немного приукрашу, но просто подумай, кто поверит в адекватных геев в России?        — Я думаю, что твоей мамаше тоже будет неприятно узнать, какая шлюха у неё выросла, – подала голос Макарова, сделав шаг вперёд несмотря на хватку Олега сзади. Серёжа с едва заметной ухмылкой на губах послушно отошёл, видя накаляющуюся обстановку. Конечно, он не сомневался в Лере, но сейчас она говорит в сердцах, неосознанно. И это вряд-ли пойдёт ей на руку. – Да, думаешь, я не знаю, сколько парней у тебя было до Игоря? Ты и имена не помнила, лишь бы на члене попрыгать. Кто такой красотке с разукрашенной рожей и в дешёвом кружевном белье откажет? И, судя по тому, что Гром попался на ту же удочку, умным я бы его не назвала. Так что очередной мальчик-задира, готовый лезть под юбку ради твоей накачанной задницы?        Лера ненавидела, когда ей указывают на ошибки и прилюдно унижают, однако ещё больше она не любила, когда оскорбляют её самых близких друзей. Об отношениях Серёжи и Олега практически никто не знал, и потому позволить Юле разболтать об этом она не могла. Хотя бы из благодарности за всю помощь и поддержку, оказанные ими за время пребывания в театральном кружке.       Игорь уже было дёрнулся, метая гневными искрами из глаз, и Макарова приготовилась драться даже с болью в ноге, но Юля одними жестом остановила парня. Задела за плечо, а сама сделала шаг вперёд, не разрывая зрительного контакта. Но и Лера не растерялась. Несмотря на тихое «стой», послышавшееся сзади, она поднялась на пару ступеней и перенесла вес на здоровую ногу, чтобы стоять перед соперницей ровно. Девушки были прямо напротив друг друга, только Пчёлкина стояла на ступеньке повыше. Однако это не помешало Валерии чувствовать преимущество над человеком, который поступает так подло, нападая со спины.        — Думаешь, тебе поверят? – издевательски начала Юля, скрестив руки на груди. Как бы она не пыталась сделать тон увереннее, Лера всё равно слышала в нём сквозящий страх. И это, безусловно, придавало уверенности.        — Твоя мать знакома с моей, и поэтому знает, что я послушная отличница, буквально божий одуванчик. Кому поверят из нас, мне или человеку, еле дотянувшему до тройки на экзаменах?        — Кишка тонка. Ты не сделаешь это потому, что тупо боишься. Боишься, что потом твоей семье придётся собирать тебя по кускам по всему Питеру. Боишься, что потом я расскажу всему городу о твоих друзьях и об их интересных отношениях. Ты боишься этой грязной славы, а мне не в первой, так что тебе даже не хватит духу рассказать самую малость.        Да, Лера боялась, но совсем не этого. Она боялась подвести близких, которые ей доверяют. А мнение общества для неё – пустой звук, если семья или друзья будут несчастны, именно поэтому девушка пропустила угрозы мимо ушей. Однако следующая фраза задела какой-то потаённый уголок в душе, заставила встрепенуться всем телом, будто пробуждая спящий до этого момента животный гнев.       — А может, братцу твоему личико разукрасить? Я думаю, ему пойдет синий с красным, обеспечить этим – не проблема, – всего пара предложений, а Лера всё-таки позволила себе сорваться с цепи.       Макарова в мгновение схватила одной рукой девушку за красные пряди, вынуждая нагнуться ниже. Да, смотреть на то, как её лицо искажается болью, было безумно приятно, но бездействовать было опасно – уже слышно, как дёрнулся на верхних ступенях Игорь. Однако никакие мысли в голову не лезли, кроме оскорблений, потому Валерия тихим шёпотом произнесла:       — Не посмеешь, мразь конченная, – и, перед тем как отпустить, крепко приложила ладонью по чужой щеке, оставляя на ней красный след, а на своей руке – немного смазавшегося тональника. Даже боль в ноге не заставила её перестать улыбаться этой маленькой победе.        И даже тогда, когда её две пары рук оттащили назад, она не переставала смотреть в искажённое негативными эмоциями лицо Юлии, рассматривать очертание своей руки на её лице, глядеть, как она кидается в подбежавшему Грому в объятья вся в слезах. Казалось, чего тут реветь, ведь Лера ударила не так сильно, как могла. Но, видимо, ей безумно хотелось выставить себя жертвой событий.        — Держите свою неадекватную на привязи, раз контактировать с другими людьми нормально не может! – послышались наказания Игоря, заставив Серёжу снова выйти вперёд, а Олега – аккуратно повести Макарову вниз. Но она отказалась уходить, несмотря на нарастающую головную боль, не в силах отвести глаз от картины созревающего конфликта.        — Хочу напомнить, что именно твоя подружка начала всё это. Лера лишь давала сдачи, поступила как любая благородная и гордая девушка на её месте. Или тебе тоже для профилактики приложить, не хочешь? – смех, вырвавшийся из его горла, был похож истерический вздох. Валерия знала, что он борется между двумя желаниями – дать по лицу в месть за подругу и поскорее закончить конфликт. Не от страха, а от приятного возбуждения ситуацией задрожали кончики его пальцев, тут же сжатых в кулаки. И по тому, как менялась поза парня, Лера могла понять, что ввязываться в драку он не собирался.        — Шёл бы ты своей дорогой, Разумовский, а не то кроме как молча пидорам в России не выжить.        — Ебало на ноль и пошёл отсюда, – отозвалась снизу Валера, чувствуя, как внутри снова нарастает тёплая ярость, разливаясь по венам вместо крови.        К удивлению всех троих, Игорь, не проронив более ни слова, спустился с лестницы и повёл свою девушку к выходу, пока она что-то бормотала про несправедливость и честность. А Лере стало тошно. От абсурдности ситуации, от чужих слёз и от чувства безысходности.       Тело наконец стало реагировать на внешнее воздействие нормально, и Макарова буквально упала на скамейку, стоящую сзади неё. Притихшая ярость возобновила притупленную боль в ноге и стучащую по вискам. Опущенные в пол глаза, пара глубоких вдохов-выдохов и быстрое осмысливание только что произошедших событий – и Валерия успокоилась, запустив пальцы в волосы и массируя кожу головы в надежде ослабить бьющую по венам кровь. Выходило, мягко говоря, хреново.       — Ещё одна такая выходка, и я по твоему лицу также приложусь, только раз в десять сильнее, – спокойно произнёс Серёжа, садясь перед девушкой на корточки. Олег в это время примостился рядом, на скамье, и сохранял казавшееся мудрым молчание.        — Хоть сейчас бей, я знаю, что это повторится, – от безысходности, сквозящей в чужом голосе, Разумовский на пару мгновений опешил, а затем сердито нахмурил тёмные брови. И без слов ясно, что он этой фразой не доволен. – Не смотри на меня так, ты же знаешь Юлю. Если бы вы не оттащили, я бы врезала ей посильнее за такие слова.       — Я понимаю, но тебя слишком легко вывести из себя. Держи чувства в узде, ма шери, и тогда она перестанет тебя провоцировать.       — Легко сказать, – невесело хохотнула Валера и тут же замолчала. Лишняя тряска головой тут же отдалась глухой болью, только от этого она готова была выпустить пулю в висок, лишь бы заглушить неприятное ощущение чем-либо.       — Серый, ты пока осмотри, что там с ногами, а я в медпункт сгоняю. Надеюсь, что-то кроме угля и градусника у них ещё осталось, – Олег как-то слишком невесело улыбнулся и, встав со скамьи, направился по коридору направо. Там располагалось кафе, какой-то кабинет с постоянно отсутствующим юристом и маленькая медицинская коморка. Туда практически никто не ходил, и встретить медсестру было редкостью, однако до аптеки далеко, а обезболивающее Лере сейчас нужно как кислород.        — Показывай давай, как тебя падение поломало. Надеюсь, ничего серьёзного, – Серёжа никогда не умел поддерживать, когда ей было плохо или больно, но по одним действиям было понятно – ему не всё равно, а это главное.        Макарова послушно дёрнула штанины вверх до мест, где боль скапливалась сильнее, и сама опустилась посмотреть на наличие каких-либо заметных повреждений. Но ничего, только содранная кое-где кожа, отсутствие крови и сильные покраснения. Парень касался ссадин, прислушиваясь к каждому болезненному и нервному выдоху, а Лера устремила взгляд на трещину в штукатурке где-то на потолке. Неожиданно она показалась очень интересным объектом для изучения. Или просто оправдания стыда, из-за которого было невозможно посмотреть в чужие голубые глаза, напрочь закончились.        — Думаю, не так плохо, как могло быть. К завтрашнему вечеру точно уже будут видны синяки, и вряд-ли будет красиво смотреться. Зато в следующий раз будешь за спину чаще глядеть, – вынес вердикт вместе с очевидным советом Серёжа, а после положил тёплые ладони на опустившиеся плечи, вынуждая восстановить зрительный контакт. – Я понимаю, что ты сегодня немного нервная, но работа актёром в принципе не сулит спокойствия. Как насчёт успокоительных или чего-нибудь вроде медитации? Могу кое-что посоветовать, сам страдаю.       Сначала Лера хотела отказаться в силу того, что с ней всё в порядке, но мыслями она осознавала глубину этой лжи. Она не в порядке. И с этим нужно что-то делать, определённо нужно.        — Хорошо, если ты так считаешь, – не доверять Серёже причин не было, поэтому девушка, чуть подумав, согласилась. – Но давай не сегодня? Я очень хочу упасть на кровать и мёртвым сном с концами, часиков так на двенадцать.        — Замётано. А то ментальное здоровье не менее важно, понимаешь? И, так как Волче в этом мало смыслит, помочь должен я.        — Ты волнуешься, перестань отрицать очевидного, – поддела Валерия, уничтожая последние нити неловкости между ними. Разумовский на это только самодовольно хмыкнул и встал с корточек.        — Ещё чего, навыдумывала тут. Я твою карьеру строю, лучше бы поблагодарила.       — И так постоянно делаю это. А ты лучше бы перестал пиздеть хотя бы себе. Давай, признайся, что волновался. Это не сложно, зато человеком себя почувствовуешь, – эти отрицание и убеждение уже превратились в своеобразную игру, позволяющую сгладить острые углы в общении. И каждый раз это вызывало искреннюю улыбку у обоих, несмотря на то, кто в итоге победит.        — Признаюсь, если в воскресенье на тренировке сможешь уложить Олега на лопатки, идёт? – Серый хитро улыбнулся. Пусть будет по его правилам.        — Идёт, – налегке согласилась Валерия, понимая, что к тому времени парень уже об этом забудет, да и она тоже. Осознать, что это было сказано только для того, чтобы разрядить обстановку, не так трудно.        Лера на проверку пошевелила ногой, заставляя всё ещё задранные штанины сползти по узким икрам, и сморщилась от неприятного ощущения в левой ноге. Странно, что досталось только ей, учитывая, каким выдалось падение. Если бы не Олег, то она бы до конца лестницы катилась кубарем и точно переломала бы себе все косточки, не отделавшись одними синяками. Да и в принципе они оба ей безумно помогли. Будь Макарова одна в этом коридоре, то Игорю с Юлей ничего бы не стоило напасть на неё, чтобы устранить до дальнейших репетиций. Может, роль Пчёлкиной таким путём и не досталась бы, но повеселиться за избиением она бы смогла.       «Вспомнишь солнце» – пронеслось в белокурой голове, когда в проходе показался Олег с бутылкой воды в руках. Первая попытка встать оказалась не такой удачной, как хотелось бы, но Лера всё-таки удержалась на ногах. Морально помог Разумовский, который стоял рядом и всем видом давал понять, что в случае чего поддержит, не даст упасть.       Молча Волков протянул девушке таблетку в разжатой ладони, а после и воду. Макарова никогда не любила различные колёса и лекарства, но сейчас, чувствуя горечь на кончике языка, она понимала эту необходимость в обезболивающем. После ещё пары глотков она вытерла рот рукавом кофты и передала бутылку обратно, затуманенным от головной боли взглядом наблюдая за чужими действиями. Стоять вот так, молча вслушиваясь в чириканье птиц с улицы и гудение города, было приятно, но ничего не длится вечность. И от понимания этого факта Лера огорчённо вздохнула и потёрла глаза от неожиданной усталости, которую она уже собиралась уничтожить с помощью крепкого кофе, а на проверку мотнула головой. Боль всё ещё была, но стало легче, будто дымка в черепной коробке развеялась и дала возможность ясно соображать.        — Ну что, поход в кафе ещё в силе? – уточнила Макарова, слегка приподняв тёмную бровь. Ответом послужило два последовательных кивка, но идти никто не двинулся. Вместо этого Волков достал из кармана мобильный и начал что-то набирать, попутно объяснив.       — Ты иди телефон ищи в репетиционной, я позвоню, чтобы нашла быстрее.        — Точно, телефон, – вспомнила Валерия, подавив желание ударить себя по лбу за такую невнимательность и забывчивость, что в последнее время прогрессивали в ней всё сильнее. – Хорошо, сейчас сбегаю.       Девушка сняла с плеча сумку и отложила её на скамейку, а сама медленно, но уверенно направилась вверх по лестнице. Когда она скрылась за поворотом, Олег нажал на зелёную кнопку звонка, и все трое довольно громко услышали строки песни «Be somebody», стоящую на телефоне Леры. Почти сразу же со второго этажа послышались спешные шаги, и, как только Макарова оказалась в поле зрения слегка прихрамывающей фигурой, Серёжа поинтересовался:        — Ну и где он был?        — Не поверишь, – она скинула звонок и, прежде чем ответить, спустилась вниз. – В кармане нашла. Чуть не упала, когда песня заиграла.        Лера неловко улыбнулась, пока парни каждый в своей манере засмеялись. Олег как всегда, недолго и хрипло усмехнулся, в то время как Разумовский звонким смехом наполнил пустой коридор. И от этого на душе стало по-своему тепло, прогоняя головную боль всё быстрее. Всё-таки, ей правда повезло тогда познакомиться с этими двумя. Без них, кажется, она бы не стала той, которой является сейчас. По крайней мере, думать так очень приятно, поэтому другие варианты рассматривать не хотелось.        — Всё, насмеялся? Красный уже весь, – Волков потрепал по рыжей макушке, когда тело парня прекратило сотрясаться от смешков, а тот лишь отмахнулся.        — Я просто представил эту картину, Волче, – Серёжа потёр заслезившиеся глаза и бросил взгляд на фыркнувшую Леру.        — Конечно, с твоим-то воображением. Нам с Олегом, как не рисующим такие шикарные пейзажи, как ты, понять просто не суждено, – она подхватила сумку со скамьи и за Волковым направилась к выходу из здания, желая наконец вдохнуть чистый воздух, не пропитавшийся ядом и напряжением от их с Юлей взаимодействий.        — Почему только пейзажи? Там и вы есть, мои самые красивые и вообще лучшие музы. Нет, правда, красивее вас я даже моделей не видел, – заверил на ходу Разумовский, перегнав друзей и любезно открыв перед ним двери. – После вас.        Оказавшись на улице, первым делом Лера зажмурилась от яркого света и сделала пару глубоких вздохов. В лёгкие ворвался чистый кислород, и словно дышать стало легче. Если бы не усталость и голод, она, быть может, считала бы этот день одним из немногих счастливых. Потому что обычно и часа не проходит без различных проблем, будь то здоровье или новые перепалки в театральном. И сейчас, отгоняя мрачные мысли, как ворон с огорода, Макарова размеренно шла за друзьями прямиком к их любимому кафе, чтобы уже привычно перекусить, слушая шуточные заигрывания Серёжи к официанткам, и разойтись по домам. Или же они все вместе завалятся на квартиру Разумовского, посмотрят какой-нибудь фильм – в приоритете всегда ужастики, потому что Лере с Серёжей нравится чувствовать страх, проявляющийся россыпью мурашек по коже, а Олег был не против потешить желания юных душ – и втроём уснут на диване от скуки бегущих титров и позднего часа.        Думать об этом оказалось приятнее, чем о соперничестве с Пчёлкиной, однако полностью отказаться от серых раздумий не получалось. Видимо, понурый вид и тихий тон об этом ярко свидетельствовали, потому что уже спустя пару минут пути, не выдержав, Сергей спросил :        — Моя прекрасная муза прекратит предаваться плохим мыслям или нет? Я устал повторять, что, если ты будешь хмуриться – что тебе совершенно не идёт – то быстрее появятся морщины на лбу, – негодовал Разумовский, пропустив мимо ушей хриплый смешок Волкова.       — Я думаю о предстоящем концерте и о словах Юли, – Валерия ответила чуть запоздало, подбирая нужные слова. Но, как назло, ничего адекватное не лезло в голову, и поэтому ей пришлось выкладывать всё как есть, не позаботившись о «правильности» мыслей. – Какова вероятность, что она права? Что на сцене я сделаю что-то не так? Ведь это возможно, я в самом деле очень нервная. Запаникую, забуду текст, подведу себя и вас. Может быть, я правда не подхожу под эту роль? Да и стоит ли вообще продолжать работать, если я не могу унять волнение и вполне в силах испортить всю пьесу?        Вместо того, чтобы дослушать этот отчаянный монолог, Разумовский остановил девушку хваткой на предплечье и заглянул в растерянные карие глаза. Она вправду боится неудачи, это и слепой прочитает на её лице, только вот раньше этого страха не было. В те старые времена Лера не боялась выходить на сцену, не паниковала даже тогда, когда подзабывала текст, и была лучшей в своём деле. А сейчас? Зашуганная артистка с хорошим будущим, вздрагивающая от одного своего имени, сказанного гневным голосом. Иногда парни удивляются, как сильно могут простые слова повлиять на человека, меняя его кардинально и буквально вырывая крепкий стержень из амбициозных детей. Но Макарова не могла не слушать чужое мнение, она только впитывала любое негативное слово на свой счёт, как губка, и со временем становилась настолько переполненной, что могла заплакать в людном месте, забыв про внушённый ей девиз «Слёзы – слабость». И от этого холодное сердце Разумовского – если оно вообще существует – сжималось в груди, заставляя чувствовать гнев на тех людей, что так нагло ломают их с Олегом милую Лерочку.        — Я тебе уже сказал и попросил запомнить, а если у тебя проблемы с памятью, то придётся тебе на лбу маркером написать, что ты лучшая, чтобы никогда не забывала, – со стороны казалось, что это похоже на угрозу, но Макарова понимала причину его раздражения. Где-то сзади подошёл Волков и положил руку на девичье плечо, несильно сжимая его, банально напоминая, что он рядом. Что они оба рядом и никуда не уйдут, что бы не случилось.        — Несмотря на то, что Серый не шутит, я могу только согласиться с ним. Уже который год ты на сцене блистаешь, радуешь публику. А теперь из-за Юли станешь хуже? Не смеши. Тебя здесь все любят, и главное помнить об этом, когда поднимается занавес и на тебя направляется свет. Никто не может гарантировать тебе идеальную игру, это человеческие факторы, но одного знания, что ты нужна, будет достаточно, чтобы прелестно сыграть, – парень улыбнулся своей привычной улыбкой, сияющей и успокоивающей, и от этого на душе Леры стало чуть теплее.        — Хочешь, мы лицо Юли к фотографии свиньи прифотошопим и по всей репетиционной расклеим? И в коридорах, и в уборных. Да везде, чтобы только она увидела. Может быть, хоть так ты перестанешь бояться выглядеть глупо на сцене, – Разумовский говорил искренне, отчего Макарова понимала, что, стоит ей согласиться, он прямо сейчас пойдёт воплощать свою идею. Потому что, по его словам, она должна поднять Лере настроение и совсем чуть-чуть самооценку. Такая поддержка с двух сторон ей безумно помогала, спасала в океане негативных чувств. Олег всячески показывал, что никогда не уйдёт, какие бы проблемы не остались на хвосте, а Разумовский доказывал преданность действиями и попытками развеселить. Спорить смысла нет, это было невероятно приятным.        — Хорошая идея, но давай пока повременим? – задумчиво отозвалась Валерия, ища, за что бы зацепиться взглядом кроме как голубых глаз напротив. – А пока буду тренироваться и учить тексты, чтобы убедиться, что я правда смогу осилить эту сложную задачу.       — Нет, сначала ты как следует отдохнёшь, – послышался хриплый голос сзади, и Лера недовольно фыркнула. Сон – последнее, о чём она думает перед концертами, а тут такой важный. – Я даже отсюда чувствую, какую моську ты скривила. Мы оба настаиваем, чтобы ты следила за здоровьем, иначе об этом позаботимся мы. И я уверен, что это тебе вряд ли понравится. Поэтому, будь добра, отдохни эту недельку, забудь о сценариях и сценах.        Это была не просьба, а самый настоящий приказ, и ослушаться Макарова не была готова. По крайней мере не сейчас, когда все трое были в приподнятом настроении и совсем не настроены на ссоры меж собой. Потому девушка коротко кивнула, чувствуя, как пропадает тепло чужой руки на плече и как в ту же секунду её подталкивают вперёд.        — Раз мы всё выяснили, можем идти. Давай-давай, муха сонная, – приговаривал Разумовский, тихо посмеиваясь, и после зашагал рядом. – Как насчёт сегодня вечерком в кино или в клуб? Думаю, тебе не помешает проветриться. Может быть, даже приглянётся кто-нибудь, а то одной скучно небось.        — Ага, именно сегодня принц за белом коне соизволит снизойти до похода в бар и привлечь моё внимание?        — Или принцесса, – подправил Серёжа, глядя на постепенно редеющие щёки подруги. – Я помню, как ты глядела на ту девушку в клубе. Как её, говоришь, звали? Тома?       — Пошёл в задницу, – язвительно оттолкнула его от этой темы Лера, прибавив шаг, однако тот и не думал отступать.        — Ну Лерочка, признай. Что такого в том, что юная девушка хочет любви? Пусть и от другой девочки. Соглашусь, она очень красива, неудивительно, что среди кучи стерв и стриптизёрш ты выбрала именно её, – стоял на своём Разумовский. – Как насчёт сегодня с ней встретиться? Я могу вам организовать вечер.       — Серый, отстань от девчонки. Пусть наслаждается жизнью, не навязывайся.        — Да брось, ты же знаешь, как я люблю романтику.        Сергей подтянулся ближе к Волкову и, словно кот, ласкаясь, взял его за руку. На это Олег лишь тихо вздохнул и потрепал парня по чуть спутанным рыжим волосам. Не человек с подозрением на расстройство личности, а пушистый зверёк, ищущий тепла, по-иному сказать нельзя.       Обдумывая чужие слова где-то с полминуты, Макарова только неопределённо пожала плечами и выдала нечленораздельное мычание, означающее одобрение. А Серёжа, кажется, засиял ярче всех маяков, прокладывающих дорогу блуждающим в морях путникам. Однако Лера не дала ему и слова сказать, предостерегающе подняв ладонь, и еле сдержала себя, чтобы не показать ему средний палец.       — Хочешь устроить романтику? Окей, я не против, но не сегодня. И не в ближайшую неделю. Я выгляжу, как чмошница, дай привести себя в порядок.        — Значит, ты признаёшься, что она тебе нравится? – не упустил шанса поддеть подругу Разумовский, за что тут же получил тихое шикание от Олега.       — Принципиально буду отрицать, чёрт рыжий, – отмахнулась Валерия, а сама поспешила уйти в мысли о той, которая была похожа на яркий лучик света в её мрачном окружении, состоящем из соперников, готовых резать глотки, и преданных друзей со слегка поехавшей крышей. У одного на уме справедливость, политика и страсть, у другого – собачья преданность, полное доверие и желание защитить.        Любить кого-то по-настоящему, без детской влюблённости, ждать каждого сообщения и хвататься за него, как за спасательный круг в открытом океане, чувствовать себя человеком — почему она была лишена этой роскоши раньше? Почему твердила себе, что все эмоции портят душу, заставляют её гнить и чернеть на глазах? А сейчас, ощутив тепло, разливающееся в груди, Лера вправду боялась. Но это был не тот страх, который испытывают артисты, выходя на сцену. Не тот страх, когда угрожают самыми пугающими словами прямо за кулисами. Не тот страх подвести близких, самых дорогих людей в этой жизни. Нет. Это было страх оказаться отвергнутой. И, даже зная, что Олег с Серёжей всё равно будут рядом, становилось не по себе.       Макарова решила, что неделю будет восстанавливаться, прокручивая все исходы событий наперёд и по нескольку раз, а потом попробует пригласить Тому погулять или посидеть в ресторане. Поговорит, выяснит, насколько далеко зашла из дружба и сможет ли она выйти на уровень повыше. Ведь, как никак, не первый день они знакомы. Девушки часто общаются по видеосвязи вечерами, подолгу болтают о всякой ерунде, забывая про стрелки на часах, да и новая знакомая стала открываться Лере всё чаще. Может быть, это положит начало чему-то новому в жизни юной артистки?       А пока Валерия идёт, задумавшись, и, кажется, впервые в жизни мечтает не о карьере на сцене. Она мечтает окунуться в идеальные отношения, созданные подсознанием, чтобы забыться и больше никогда не возвращаться к серой реальности Петербурга. Серёжа что-то восторженно щебечет о первой любви, мешая темы со страстью и искусством, а Олег терпеливо слушает, понимая, что настоящая привязанность не показана в картинах и музыке. Она проявляется желанием слышать родной голос постоянно, чувствовать тепло руки и понимать, что этот человек зависим от вашей близости также, как и ты.        Всё хорошо, ведь они вместе и помогут друг другу. Звучит безумно по-детски, однако все трое согласны. Только вот надолго ли, учитывая, что на носу одно из самых важных, если не важнейшее, мероприятие в жизни Леры, а соперники не готовы отступать так легко?