Идеальный обжект| Фанфик BfB/BfDI

Баскетбольный Мяч сидела в своей дневной комнате, уставившись на строительный блок. Он извергал свою нелепую ложь о дефектах так часто, как только мог. Казалось, что каждый раз, когда они смотрели друг другу в глаза, он говорил Грасси очередную ложь. Это разозлило её сильнее, чем она даже предполагала, что может быть. "Ты знаешь, что ты тупой лжец!" Она закричала, приближаясь к ним. Трава съежился. "Ну, смотрите, кто пришёл распространять свои микробы", - сказал Блок, усмехаясь. "О, перестань, пожалуйста! Я так долго была с Грасси, и с ним все в порядке! Ты не прав, Блоки! Ты был неправ все это время!" Блоки только застонал. "Ну, я знаю, что я прав. Я был жив, когда Листик стала неполноценной! И угадай, какие предметы она повсюду развешивала." Он пробормотал. "Ну, я же не Лист! Как и ты! Или Трава! Кто сказал, что она не была просто такой?!" Блокстер стиснул зубы. "Она НЕ была такой. Она СОШЛА с ума. И это, вероятно, было из-за таких людей, как ТЫ!" Он агрессивно кричал. Она вздохнула, поворачиваясь к Траве. "Ты знаешь, что это твой выбор, Трава, но ложь не должна влиять на то, с кем ты общаешься". - мягко сказал БМ, стараясь говорить тише с Травой. "Подожди... он лгал?" - спросил Травик, чувствуя себя преданным. "Да..." "Нет!” Блок кричал из-за БМ. "Это его выбор, Блоки". Он чуть было не прервал ее, но удержался на своем. "Я-я хочу быть с баскетболом, но мне также нравится Блоки! Я не знаю, кого выбрать! Разве я не могу потусоваться с вами обоими?" - невинно спросил Грасси. "Ну, я думаю, что это хорошая идея". - тихо сказала она, но Блок стоял на своем. "Нет. Или я или её Трава". Глаза Грасса наполнились слезами. "Н-Ну тогда я выбираю Баскетбол. Ты меня пугаешь!" - сказал он дрожащим голосом, подходя к Баскетболу сбоку. Она тепло улыбнулась ему, прежде чем одарить Блока дерзкой ухмылкой. "Н-Ну ЛАДНО! Если это то, чего ты хочешь, тогда вперёд! Мне все равно." - крикнул он, сердито уходя. "Почему бы нам не пойти и не выбрать книгу? Я помогу тебе прочитать это", - предложил Баскетбол, заставив Грасси снова улыбнуться. "Да! Теперь я читаю намного лучше!" Он торжествующе закричал. Она рассмеялась. "Это здорово!" Сказала она, улыбаясь. Она была рада увести его подальше от Блока. Блок сердито сидел в углу. Он знал, что случилось с Листом. Это лекарство должно было помочь ей, а дефекты все испортили. Она могла бы быть лучше. Ему больше некого было винить. Грасси выглядел... таким счастливым. Блоки почти почувствовал, что это было счастливее, чем он когда-либо видел. Он действительно был таким страшным? Ни за что. Он знал, что должен был добиться успеха. Лучше. Никакой дефект не мог сделать его счастливее. Листок тоже была счастлива, но это её не спасло. И он знал это. "Боже мой, какие они громкие!" Гольфбол сплюнула, не отрывая взгляда от учебника, лежащего у нее на коленях. Теннисный мячик лежал рядом с ней, карандаш в ноге. Они вскрыли Цветочного Робота, чтобы исследовать ее задатки. "Да, Блоку действительно нравится начинать споры!" Агрессивность Блока шокировала Теннисного Болла, который считал агрессивность дефектной чертой характера. "Ну, в любом случае, мы не должны зацикливаться на драме этих двоих. Нам нужно учиться. - Она вернулась к своему учебнику. "Итак, что ты видишь сейчас?" - спросила она, уже снова полностью сосредоточившись. "Хммм. Ну, это все проволочное. Смотри, я это нарисовал. - Он протянул ей бумагу, позволив МДГ взглянуть поверх неё. Она сердито фыркнула. "Я этого не понимаю! Ни одна из этих книг не соответствует тому, что я вижу!" Она захлопнула учебник. "Может быть, у нас нет нужных книг. Где-то должна быть статья об этом материале!" Он повёл ногой вокруг, чтобы обозначить местность. "Хм... я полагаю. Они ни за что не справились бы без книг!" Она стояла уверенно, ТМ тоже стоял. "Ну, если мы не можем этого понять, нам нужно что-то еще сделать!" - потребовала она. Теннисный мячик пододвинул к ней какие-то бумаги. "Хочешь немного попрактиковаться в математике?" Он спросил ее. Она опустила взгляд на бумаги и снова посмотрела на него с улыбкой. "Ты всегда знаешь, что делать", - сказала она, улыбаясь, счастливая заниматься с ним математикой. Леденец лежала на траве, изучая нарисованные облака, которые были разбросаны по голубым стенам. "Что ты делаешь?" - спросил Пила, стоя над ней. Она со вздохом села. "Я изучал облака для рисунка, но, думаю, больше нет. В чем дело?" Пила протянула ей книгу. "Ты спрашиваешь, думаю ли я, что человек на странице - это Ксавье? Потому что я думаю, что это тот самый синий. У них обоих каштановые волосы." Леденец констатировала факт, мучительно не подозревая о существовании других людей. Пила указывала конкретно на страницу. "Нет! Только не это! Посмотри сюда, похож на меня, верно?" На странице, на которую указывала пила, был человек с каштановыми волосами, орудующий безликой пилой. "Хм. Я полагаю, что это в некотором роде так и есть." "Тогда почему у меня нет очков!" - критически спросила она, указывая на острые шипы, которые были у пилы в книге. У пилы не было ни одного, полностью плоского с обеих сторон, даже полоска розовой ленты, закрывающая одну сторону. "Может быть, у тебя просто их нет". - предположила Лоллипоп, пожимая плечами. "Я надеюсь на это, я спрошу Ксавье. Я волновалась, что это бракованная вещь! Это было бы страшно". Книга подошла к ним обоим. "Ну, быть неполноценным - это не так уж плохо, верно?" Она спросила их. "Ну, мне всё равно, если они неполноценны, но я бы никогда не хотел быть одним из них". Сказала Лоллипоп, указывая на остальную часть своей команды. "Да... это все еще плохо, верно?" - спросила Пила Бука, которая нахмурилась. "Я думаю, что да, но они всё ещё наши друзья!" - строго сказала она. "Я никогда не говорила, что они не такие, просто не хотела бы быть ими", - пояснила Леденец, успокаиваясь при приближении дефектного. "Эй, ребята, что вы делаете?" - тихо спросила Айс Кьюб, держась поближе к Книге. "Ах, ничего, не волнуйся, просто случайные вещи", - быстро сказал Книга, уходя от темы. "О, хорошо, я просто хотела спросить, не могли бы вы помочь мне достать несколько книг, чтобы я мог их прочитать". Книжка улыбнулась. "Ах, мне нравится, что ты любишь читать! Так повезло, что ваша дефективная группа научилась читать!" Книга радостно заворковала, ведя Айси к книжному стеллажу. "Да. Хреново быть неполноценным, да?" Леденец спросила Пилу. Пила усмехнулась. "О, определенно! В любом случае, спасибо, что помогла мне с моей книгой. Я собираюсь пойти поговорить с Гейти. Мы будем рисовать вместе!" - радостно сказала Пила, уходя к своей подруге Гейти, ещё одной бракованной. "Не за что!" - закричала Лоллипоп, ложась обратно. Леденец еще раз изучил облака, навсегда застывшие на стенах. Она знала, что то, как они говорили о дефективных, было плохим, но она не хотела останавливаться. Даже если она не испытывала к ним ненависти, она знала, что они были низшими. "Тебе нравится эта история?" Пен спросил Подушку, лежа на животе и держа книгу над их головами. "Да! Я люблю красивые цвета! Я хочу увидеть закат. В книге так красиво!" Она села, заставив Ручку встать. "О чем ты говоришь?" - спросил их Дерево. "Подушка хочет увидеть закат! Из книги!" Дерево вырвал книгу из рук Пена. "Они вообще настоящие? Я никогда не видела ничего подобного." Бен схватил книгу обратно. "Да, вот почему она хочет увидеть одного из них! Я спрошу об этом кого-нибудь другого. - сердито сказал он, подходя к Выключателю. "Хм. Я видела другие книги с подобными небесами. Вот." Выключатель света помогла Пен Пену захватить все книги с закатами. Их было не так уж много. "Они должны быть настоящими! Иначе зачем бы они были в этих книгах!" - взволнованно сказал он. Идея заката была завораживающей. "Ну, я полагаю, что именно так это и работает. Они бы ничего не выдумали", - сказала она, глядя на разноцветное небо. Что ж, однажды мы все его увидим, держу пари!" Уверенно сказал Ручка. "Ой! О! Я тоже хочу увидеть закат!" - тихо сказала Бутылка из угла, стараясь говорить как можно громче. Пен взглянул на Лий. "Правильно, конечно. Я-.. Бутылка, ты в порядке?" - спросил он, заметив её состояние. Она зажмурила глаза, затем открыла их с довольной улыбкой. "Я в порядке! Просто устала!" Она успокоила его. Он тихо вздохнул. "Ладно, Бутылка, постарайся сегодня немного поспать". Сказал он, прежде чем выключатель света дернула его за руку. "Дерево сказал мне, что она получает какое-то новое лекарство. Предполагается, что это поможет справиться с её гиперчувствительностью. Что, я думаю, хорошо, она продолжала получать травмы". Выключатель света прошептала ему. Он уставился на Бутылку, которая тихо и устало сидела в заросшем травой углу. Он вспомнил, когда Листик получила лекарство. Его не было в её комнате, но он видел, как Ксавье каждое утро забирал её за лекарством. Но она сошла с ума. С бутылкой этого не случится. По крайней мере, Ручка на это надеется. Сноуболл, как всегда, стоял лицом к углу. Он время от времени брал книгу, и теперь у него было несколько листков бумаги и цветные карандаши. Он схватил светло-голубой карандаш и начал рисовать. Ему нравилось рисовать. Проще, чем читать и писать. Было так трудно читать книги, которые он брал взаймы, и он клялся, что люди это замечали. Люди уставились на него. Такие люди, как Спичка и Карандаш, смеялись над его неспособностью. Грубо с их стороны бояться его, а потом издеваться над ним. Он попытался дать волю своему разуму и воображению. Но это продолжало блокироваться другой вещью. Льдинка. Он постоянно ловил себя на том, что хочет нарисовать её. Он хотел избавиться от этих мыслей. Но другая часть его отчаянно хотела получить любые образы, которые он мог получить. Он сдался, нацарапав грубый квадрат и широко улыбнувшись. Он отложил карандаши и изучил свою работу. Это был не самый лучший рисунок на свете, но он не мог не чувствовать привязанности. Как будто это было по-настоящему. И это не вызывало у него ненависти, как у всех остальных. Этому Кубику льда он понравился. Этот Кубик Льда не покинет его, какие бы ошибки он не совершал. Большая дверь открылась, и Ксавье заглянул внутрь. "Пора спать!" Все вышли из комнаты. Он следовал далеко позади, держа газету сложенной и вне поля зрения. Он пошёл в свою комнату, стараясь не заглядывать в комнаты МДГ или Ручки, как он это делал. Он терпеливо врал, пока все расходились по своим комнатам. Наконец дверь закрылась, оставив его с тусклым светом, который рассеивался по стенам. Он осторожно развернул бумагу и уставился на нее. Он скучал по ней. Он решил прислонить его к стене, чтобы видеть. Может, у него и не так много людей, но, по крайней мере, у него был этот рисунок.