Идеальный обжект| Фанфик BfB/BfDI

Слухи распространились. И слухи распространились быстро. Они рассказывали друг другу во время испытаний, утром или ночью, и примерно через 3 дня большинство из них знали, что произойдет. «Эй, ребята — о, вау, вы, ребята, в порядке?» — спросил Ластик, заметив, что Паффболл плачет, прижавшись к груди Фри. «Ты не слышал?» — спросил Фриз, Ластик потер руку. «Нет? Это плохо?» Маркер подошел к нему сзади и что-то прошептал ему на ухо. «Они убивают всех дефективных». Руки Ластика взлетели вверх, чтобы прикрыть рот. Он едва ли знал, что такое смерть, но знал достаточно, чтобы расстроиться из-за этой новости. В его группе было пять дефективных. Паффболл плакала, Белл громко рыдала в углу, ЖЛ казался вполне довольным, Степлер был зол, бесконечно крича о том, как это несправедливо, а Оригами сидела рядом с ним, подтянув колени к груди, она сидела молча с отсутствующим выражением на лице. «Что нам делать? Они не могут этого сделать!» Фрис усмехнулся над его вопросом. «Мы ничего не можем сделать! Это просто потому, что они неисправны. И мы не можем это исправить.» Фриз пытался разозлиться, но Ластик слышал печаль в его голосе. «Н-но они не могут- они не могут этого сделать! Они не сделали ничего плохого!» Он сердито закричал. Фриз вздохнул. «Ты думаешь, мы этого не знаем?! Мы знаем, что это несправедливо! А теперь будь потише, мне нужно столько времени, сколько я смогу получить.» Ластик наблюдал, как Фриз достал книгу из-за спины. Он начал читать это вместе с ней, чьи крики перешли в сопение. Они читали молча, оба зная, как читать. Но он знал кое-кого, кто не знал. «Эй, Белл? Ты умеешь читать?» Она спокойно посмотрела на него сверху вниз. «Ты знаешь, что я этого не делаю». Её горло охрип. Ластик съежился, должно быть, это прозвучало грубо. «Хорошо… Ты хотела бы знать, как это сделать?» Белл оживилась, в её глазах было больше любопытства, чем печали. Он продолжил, «Я думаю, что это приятно знать, так что ты можешь прочитать больше. Прежде чем… ты знаешь…» Глаза Белли расширились при упоминании, но она все же сумела слегка улыбнуться. «Я думаю, мне бы это очень понравилось, Ластик, спасибо», — мягко сказала она. Ластик сидел на траве с книжками с картинками, слова на страницах были большими и легко читаемыми. Книга для начинающих. И он начал преподавать. «О боже мой! Мне так жаль». Барфи горячо извинился перед Пончиком, который только что сказал ей, что с ним будет. «Это…это не то, на чем я должен сосредотачиваться. Мне просто нужно уметь притворяться, что все в порядке». Сказал он, держась за голову по бокам. Она перевела взгляд с Пончика на Желатин. «Ты не выглядишь слишком расстроенним, Желатин…» Желатин также держался за бока своей головы, по-видимому, испытывая боль. «Эм… что происходит? Я немного рассеян.» — тихо сказал он, крепко зажмурив глаза. «Пончик умрёт! И Гвоздь! И Губка!» Пакет для Рвоты завопила в панике. «…Это эм… конечно, да, это круто.» Желатин ничего не ответил. Но Нейли сделала это. «Подожди, что ты сказал?» Спросила она своим обычным высоким голосом. «О… ты знаешь! Дефективных убивают!» Гвоздь спокойно посмотрел на Пакет. «…Я собираюсь умереть?» — тихо спросила она, смахивая слезы. «Подожди! Ты не знала? Мне очень жаль!» Но было слишком поздно, Нейли плакала. «Я не… я не могу умереть!» Она беспорядочно кричала. «Нет, все в порядке!» Бумажный пакет попыталась завестись. «Нет, это не нормально! Я сейчас умру!» Пончик быстро подошёл, чтобы утешить её. «Все в порядке, Гвоздь! У нас все будет хорошо!» — Тихо сказал он. «Но мы собираемся…» — он оборвал Гвоздика. «Нет, нет, успокойся. Все нормально! Мы не собираемся умирать». Он лгал. Но чем больше он это говорил, тем больше она, казалось, успокаивалась. «Теперь ты в порядке?» Нейли посмотрел на землю, потом снова на Пончика. Она шмыгнула носом. «Да». Сказала она тихим голосом. «Это хорошо. А теперь иди и делай то, что ты делал». Он использовал свои руки, чтобы вернуть её к рисунку, который она делала. Он испустил долгий вздох. «Надеюсь, это произойдет, пока мы спим, так что ей не обязательно знать». Сказал он в основном самому себе. «Я не понимаю, как ты можешь быть таким спокойным!» Она время от времени говорила, что была в ужасе и даже не собиралась умирать. «Я просто вроде как… притворяюсь, что этого не происходит. Лучше не паниковать и не тратить впустую то немногое время, что у меня осталось, верно?» Он объяснил с мрачным выражением в глазах. Ей было больно слышать, как он принимает свою судьбу. Баскетбол тихо сидел рядом с 8-Шаром в большой и почти пустой комнате. Теннисный Мяч сегодня попал в беду из-за того, что возился с Роботом-Цветком, Трава вернулась вчера после того, как был изолирован на день, а Блок вернулся только через два дня. Робот-цветок снова заработала, так что они могли слушать тихое гудение ее механизмов. Блок выглядел по праву виноватым. Она решила подойти к нему. «И с кем ты общался, чтобы сделать тебя неполноценным?» — спросила она, улыбаясь. Он фыркнул. «Ты была права, ладно! Это то, чего ты хотела?!» Он закричал. «Да! Это все, чего я хотел! Наконец-то ты признаешь это!» — крикнула она в ответ, на самом деле очень довольная, что добилась своего. «Неужели вы оба не начнете с этого снова! Я пытаюсь все спланировать здесь!» — закричала она, дрожащими руками рисуя на листе бумаги. «Ты в порядке? Ты выглядишь немного встревоженным…» — спросил Баскетбол, отходя от Блоки. «Конечно, я не в порядке! Мне нужно придумать, как вытащить нас с теннисным мячом отсюда! Ты сам по себе!» Она отчаянно кричала, рисуя на бумаге что-то похожее на карту. «Зачем тебе нужно было убираться отсюда? Что-то случилось?» Мяч для гольфа нервно взлетела с земли. «Способствует убийству дефективных! Весь этот мир должен умереть, и я не думаю, что Ксавьер остановит его! Так что мне нужно защитить туберкулез, и я так что позвольте мне планировать!» Она закричала. Баскетбол отшатнулась, дрожа. «Что? Мы собираемся — нет! Я… я не… — Её глаза метнулись к Блоку и Траве. Была ли это ее вина? Если бы она не продолжала бороться с Блоком, были бы они с Грассом неполноценными? Она почувствовала, что начинает плакать. И она не могла остановить это. Она не хотела, чтобы Травик умер! И даже если она не была самой большой поклонницей Блока, она также не хотела, чтобы он умер. И теперь, когда она подумала об этом, она тоже не хотела умирать. «Да. Это происходит. А теперь оставь меня в покое.» — на этот раз спокойно сказал Гольфболл. Баскетбольный Мяч повернулась к 8-шару. «Ты знал?!» — громко спросила она. Он неловко огляделся. «Эм… да. Я думал, все так делают.» Даже с его монотонным голосом это пугало БМ. «Я этого не делала!» Она чувствовала себя совершенно разбитой. Она упала на землю и легла на бок, громко рыдая. Все уставились на неё. Она едва была достаточно сосредоточена, чтобы услышать приближающиеся тихие шаги. «Ты в порядке? Почему ты плачешь?» — тихо спросил Грасси. Баскетбол перестал плакать и с ужасом уставилась на Траву. Выпрямившись, она притянула Грасса к себе, чтобы обнять. «Мне так жаль!» Она дрожащим голосом заплакала. Он гладит её по голове. «Почему? Что случилось?» — наивно спросил он. Она думала, что он тоже должен был знать. «Мне жаль, что… что ты теперь неполноценен. Это кажется плохим.» Грасси хихикнул. «Все в порядке! Теперь, когда мы все неполноценны, можно тусоваться вместе! Я рад этому!» Счастье в его голосе заставило ее улыбнуться. «Это хорошо Грасси. Я тоже счастлива». Она чувствовала себя ужасно. Она была счастлива, но он собирался умереть. И она чувствовала, что это была её вина.