`Что-то о ромашках и беззаботности

Любовь всегда одна, ни выстрела, ни вздоха, Любовь – это когда хорошим людям плохо… Сплин — Джим

***

      Случайности порой бывают значимее намеренных, желаемых или планированных ситуаций. Ну, или, в случае героя, планов не было вовсе. Что ждёт в будущем, какие трудности, заботы, обеспечивание себя и своей, возможно, семьи - «будет, как получится». Мама вечно злится на бездумность сына, пытается убедить его в том, что уже в таком возрасте нужно задумываться о своей судьбе на будущее. Но сейчас Серёжа - девятиклассник с большой столицы - плывёт по течению реки "Жизнь". Он закрывается в маленькой комнате, что служила его единственной защитой от навязываемой взрослой жизни, садится за стол, затыкает уши беспроводными наушниками, чтобы не слышать угрозы по типу «Вот не сдашь экзамены, будешь дворником, придёшь к нам и будешь просить помочь!», и открывает свою тетрадку. Не для уроков: в самой обычной тетрадке в клеточку Серёжа чёркал линии и формы чёрной ручкой, вкладывая часть себя, тем самым перенося эмоции на бумагу, а одним словом - рисовал. Не то чтобы денег на хороший скетчбук или альбом не было. С финансами как раз таки всё у семьи Матвиенко было прекрасно. Видимо, привычка со школы, рисовать на школьных тетрадях, за что потом огребать от учителей и после от родителей. Но, боже, насколько пареньку было плевать, что он продолжал во время скучных лекций поверх конспектов изображать необычные растения, животных, дома. Что странно - на рисунках Серёжи не было людей. Нет, почему же не умеет? Умеет, и неплохо очень даже. Только удовольствия их рисовать никакого не присутствует. Странный дискомфорт. Может, потому что люди и в жизни не радовали? …Серёжа распахивает глаза и видит всё такое же голубоватое небо, вкрапленное белыми разводами, а не жаркое весеннее солнце скоро начнёт садиться за горизонт. Периферическое зрение улавливает много белого и зелёного цвета вокруг. Улыбка лезет на лицо без спроса, когда, не отводя глаз от неба, парень чувствует, как по костяшкам правой руки проходится что-то приятное, тёплое и родное. Но об этом позже. Серёжа делает глубокий вдох, наслаждаясь свежим, чистым воздухом, прикрывает глаза и вновь предается воспоминаниям.

***

- Мелкий, что ты опять сказал маме? - дверь в комнату открывается, и внутрь заходит Даня - старший брат, пример для младшего, по мнению мамы. Сказал он это не со злобой и намерениями проучить или что-то такое. С усмешкой и братским несерьёзным соперничеством. - Я ей ничего не говорил. - Знаю, - Даня посмеивается и проходит к своей кровати, скидывая рюкзак с плеча и бросая на стул с вещами.       Отношения между ними не напряжные и не сопровождаются ненавистью друг к другу или драками, как у многих их знакомых. Да и не супер близкие. Самые обычные, золотая середина. Возможно, брат был одним из тех, с кем Серёжа хотел общаться подолгу за чашечкой чая или стеклянной бутылкой Пепси (именно стеклянной), по ночам рассказывать всё, что на душе, а утром вдохновлённо рисовать поле ромашек. Родственники и кто угодно восхищённо охали, когда видели братьев вдвоём, и не могли не сказать «Как вы похожи!». Может, так и есть. Дело даже не в одинаковых причёсках, маленьких хвостиках из тёмных длинных волос, и не одинаковом стиле одежды. От парней исходил одинаковый, как там говорят, вайб. На упоминания о их схожести они усмехались, закатывая глаза, и пожимали плечами. Мол, "Наверное". - А, чё я хотел! У меня предложение. Родственница папы из села уехала куда-то там, её дом без присмотра и мы могли бы с тобой поехать и отдохнуть заодно. - Не знаю даже… - по привычке отвечает Серёжа, так как отвечал на каждое предложение одинаково, потому что действительно не знал. Тут он врёт: всё он знает, отдохнуть ему надо от этого города, окружения, что имело размытые контуры и тех же обязанностей и забот. Тем более, в деревнях он раньше не бывал. - Поехали. Мама с папой не едут разве? - У них нет каникул, у нас тобой будут. Поедем на весенних. Не буду видеть пару неделек недовольные рожи одногруппников. Едем? - Даня по-своему влиятельно улыбается, чуть наклонившись. Ну, как ему отказать? - Едем.       Теперь мама не скажет, что он не самостоятельный.

***

      Автобус медленно затормозил возле пустынной местности. Несколько человек, в том числе и Серёжа с Даней, выползли наружу под жестоко палящее солнце. - Мы где? - Будем пешком хуярить с тобой дальше. - Куда? - Серёжа обернулся вокруг и увидел лишь бесконечные поля с редкими деревьями. Помимо главной трассы имелась неширокая дорога, ведущая к более зелёной местности. Напрасно младший пытался что-то там рассмотреть. - Правильно ты смотришь, давай. - А почему мы в поле этом? Не заблудимся? - Конечно нет. Тебя ведёт знавец местности. Папа говорил, что это место зовётся аэропортом. Скорее всего, раньше здесь был аэропорт и его снесли или разрушили во время войны.       Вместе с лёгеньким рюкзаком у Серёжи и синим чемоданом на колесиках у Дани парни двинулись в сторону дороги. Вдали только больше пустынных равнин - путь обещает быть весёлым.

***

      Спустя мучительный час бесконечной ходьбы братья увидели домики в паре сотен метров от них и аж повеселели. Пот стекал ручьями от жары, вся одежда мокрая, ноги изнывают. Зато совсем скоро их ждёт прохладный, тихий домик в конце сельского посёлка, шашлычок и отдых от шумных бестактных людей. С радости Даня аж побежал со своим горе-чемоданом, что стучал колёсами, по каменистой дорожке. Младший Матвиенко побежал бы тоже за компанию, дак сил нет от слова совсем, а главной целью на тот момент было просто дойти и не упасть посреди деревни.       Вокруг старенькие домики, что стоят по обе стороны от дорожки, в некоторых дворах играют дети или убираются взрослые. И главное - не слышно никаких машин, сигнализаций, криков алкашей со дворов, не видно чёрного дыма с труб заводов. А где-то там бежит дурачок брат. Не место, а мечта.       Фигура с синим чемоданом, прыгающим по камням, заворачивает налево там, где почти кончаются дома и начинается ещё одно поле. Только какое-то другое… На ослабших ногах Серёжа доходит до предпоследнего домика с деревянным зелёным забором и заходит в открытую калитку. Дворик небольшой, почти пустой, не считая клумбы с нарциссами, шланга с водой, чтобы поливать их, железного ведра и небольшого деревянного стола с четырьмя стульями. Что-то в этом есть.       В доме стоит старенькая советская мебель, две комнаты, одна из них объединена с кухней, а в коридоре большая лестница на чердак. Для такого интерьера на мебели не было много пыли, ковры наверняка вытрепаны, в холодильнике остались какие-то овощи. - Как тебе наше жилье на полторы недели? - Даня Матвиенко бросает чемодан на кровать на кухне и поворачивается к красному от жары брату. - Могло быть хуже. Знаешь, ничего такое, в принципе. А тебе как? - Атмосфера села лучшая. Я уверен, что расслаблюсь здесь.       Серёжа подумал о том же самом. Наконец-то свобода. Брат уж точно много запрещать не станет и сам делать генеральные уборки каждый день не будет. Отдых обеспечен. - Мелкий, отойдём от дороги и пойдём шашлык пожарим с тобой. Хорошо?       Как тут не согласиться. День будет потрясающим.

***

- Да ёшкин кот! А жарить я их на чём собрался??       Даня сел за тот самый стол во дворе перед маринованным мясом в большом судке и демонстративно взялся за голову. Как выявилось, он не то что забыл взять мангал - он и не думал, что его надо брать! Серёжа вышел во двор на крики брата и стал думать, как можно пожарить мясо, не имея мангал. На костре, зная их осторожность, оно обуглится, печки нет… - Есть сковорода, но мы могли бы попросить мангал у соседей, - предложил младший Матвиенко, подходя поближе к страдальцу. Тот аж засиял после услышанных слов. Кажется, что меньший брат-девятиклассник здесь Даня, а Серж должен отвечать за него. - Ты гений. Пойдём.       В домике напротив живёт бабулька, у неё естественно не будет мангала. Слева соседи куда-то ушли, видимо. Парни успели смириться со своей тяжкой судьбой и готовились жарить мясо просто на сковородке и не получать радость от процесса приготовления. Но калитка дома через два справа дёрнулась и отворилась. Из-за неё вышел парень примерно возраста Дани: у него светлые кучерявые волосы, светлые глаза и растянутая чёрная футболка с какой-то надписью на рукавах. Даня немного растерялся, так как не ожидал увидеть молодого парня - скорее, какого-то деда. Здесь ещё живут такие? Он мог уехать в город и стать успешным… Или он приехал на выходные так же, как и они. - Здравствуйте, - неловко поздоровался новый знакомый сосед, полностью прикрывая за собой калитку. Только что-то помешало ему закрыть её. Точнее, кто-то. Теперь сквозь дверцу выглядывал парень возраста Серёжи, с короткими, такими же кучерявыми, тёмными волосами, в очках и белой большой футболке. - Ох чёрт. Дима, я говорю, уйди. - Пускай тоже выходит, ничего, - Даня посмеялся и перевёл взгляд на своего брата. Повезло: соседи того же возраста, значит, понимающие. Этот самый Дима довольно улыбается и выходит полностью за ворота.       С первой секунды, как он окончательно приготовился слушать, уставился на Серёжу, рассматривая его снизу вверх. Конечно, деревенские встретили городских жителей. Им интересно. Сквозь линзы круглых очков, в которых блестело солнце, удалось увидеть его глаза. Это первое, что заставило Серёжу захотеть узнать паренька поближе. Они такие… одинокие. Перед тем, как у Матвиенко проскользнула мысль о том, что этот мальчик симпатичный, его брат заговорил: - Странная просьба, но, ээ, у вас имеется мангал каким-то боком? Ну, вдруг. Было бы хорошо, если у вас он есть.       Одновременно уже два новых знакомых переглянулись с круглыми глазами, будто в каком-нибудь фильме, и дали друг другу пять. Матвиенки стояли, наблюдая за этим, и не понимали, чем вызвана такая реакция. - Вы по адресу, ребят! - Как повезло, вы нас просто спасёте. А, может, тогда… - Можем мы принимать участие в приготовлении? Ну, мы с Димкой всё хотели, а из чего - нет. И вы такие приходите, и это судьба, получается, - всё тараторит блондин с удивлённым взглядом, переводя его то на одного, то на другого, иногда на третьего.       «И это судьба, получается»… Уже тогда фраза друга Дани зацепила Серёжу, и одними губами он повторил "судьба", мельком взглянув на Диму напротив него. Вообще он верил в судьбу. Может, потому что не оставалось другого выбора? Мама толчёт одно и то же: про упорный труд, старания, как она была отличницей в школе, что он будет подметать дворы, ведь не очень хорошо учится. Нет, ну вполне адекватно, но не для неё. А вот Серёже кажется, что неправда. Как сложится твоя судьба, такая и будет жизнь. Почему же наркоманы и двоечники с маминого класса пошли в бурсу и устроились менеджерами и директорами фирм, а она сама продавец? Тоже ведь так предназначено. Всё ведь не случайно. - Я и хотел предложить это. С вас мангал, с нас шашлык. Давайте к нам. Познакомимся.       Парень оставил младшего брата стоять за калиткой, а сам убежал во двор. Через минуту он возвращается с несколькими железными ржавенькими пластинами и ножками вместе с шампурами. Святой человек. Поделив между собой поровну части на всех, четвёрка двинулась к временному месту проживания братьев Матвиенко. Старшие отошли вперёд, говорить о своём, а Серёжа с Димой шли сзади, как дурачки, молча. Наверное, второму так же сложно знакомиться. Из разговора впереди идущих выяснилось, что светлого парня зовут Ян; Дима давно живёт в деревне, ходит в школу. Далековато, но что делать? Возможности переехать нет пока что. Сам Ян не отсюда - приезжает, чтобы проведать       А дальше Даня кратко рассказывал их мини-историю, шаркая ботинками по камешкам на дороге. Что-то особенное было в такой прогулочке. Удивительно тихо и спокойно. - Дима, так ведь? - решил не молчать Матвиенко и начал разговор первым, хоть и с такого глупого вопроса. Ну, сойдёт. - Так. Дима Позов. А ты..? - Серёжа Матвиенко, - он протянул дрожащую от волнения руку, и её не крепко пожали в ответ. Неуверенно чего-то. Да и нашёл кто об этом думать… - Приятно познакомиться. - Взаимно, - детский диалог получается какой-то. Но всё же Серёжа надеется, что, как это обычно выходит, детский диалог перейдёт в дружбу, лёгкую в общении и понимании. - Вы ведь с города приехали? - По нам видно, да? - парень криво улыбается, а в ответ на свою фразу получает искренний смешок. - Совсем по-другому общаетесь, говор не деревенский, сразу заметил. И одеты круто, мне вот очень понравилась твоя футболка, - Дима немного наклоняется, дабы увидеть объемную красно-белую надпись "Tommy Hilfiger" поближе. - Красивая.       Как мы понимаем, комплименты от малознакомых или незнакомых людей воспринимаются ближе к сердцу и часто значимее, чем от лучших друзей или даже второй половинки. Вот и сейчас данный комплимент футболке, что правда смотрелась на Серёже прекрасно, смутил юношу, и он смущённо опускает голову вниз. - Спасибо. - Чего ты, я же правду сказал! - Хватит! - нахлынувшее смущение вызывает смех у Серёжи, и теперь они смеются вместе. - Как скажешь. Ты в каком классе?       Обстановка разрядилась, какое счастье.

***

      Время шло под вечер, почему-то опустился туман (наверное, завтра не будет дождя), но он никак не помешал компании повеселится. Шашлыки вышли сочными и вкусными, Даня принёс из чемодана две бутылки сидра - повезло, что Ян пьёт -, послал мелких и вручил им два пластиковых стаканчика с апельсиновым соком. Обоих не особо расстроил напиток, и они выпили его с удовольствием под шашлычок и песни Яна на гитаре. - Кстати, родители ваши дома? Отпустили вас так надолго? - Даня отпил глоток арбузного Соммерсби. - А, мои родаки в городе, дома, а родаки мелкого в соседней деревне. Вдвоём пока живём. Пока гуляем. - Вы не братья? - удивляется уже Серёжа. Позов пожимает плечами и обратно поворачивается к потухающему огню в мангале, тыкая палкой угольки и деревяшки. - Двоюродные. Я живу в маленьком городке, но как только появляется возможность, приезжаю к мелкому. Родных у меня нет, - теперь Ян делает глоток напитка. - Тоже мелким тебя называет? - Матвиенко шепчет Диме в самое ухо. Слишком близко. Дима ёжится, но пододвигается ближе. Хорошо, что в полутьме не видно, как розовеют щёки. «Вот до чего тебя довело отсутствие адекватного общения» - думает в тот момент он и пытается вести себя как ни в чём не бывало. - Называет. А я ведь не настолько мелкий, как он говорит. - Играешь в какие-то игры? Мы могли бы… - Оу, нет. Здесь нет интернета, не могу скачать. Разве не заметил? Давненько я не смотрел фильмов или видео. Обычно Ян отвозит меня на машине в место, где ловит связь, я звоню родным, смотрю новенькое за то время, пока был не в сети, и еду обратно. Родители передают мне важную информацию. Живу.       Парень совершенно спокойно рассказывает об этом, будто ему нравится больше такой расклад и совсем не важна новая информация с интернета. Может, он свыкся и на самом деле всё так и есть? - Придётся нам с тобой гулять без телефона, как у вас в городе, - Позов снимает очки и потирает переносицу. Слабый огонь отражается в его зрачках и делает глаза ещё ярче. Прежнее одиночество никуда не делось, если не усилилось. Возникает два вполне понятных вопроса: - У тебя нет друзей? - Нет, - фальшиво улыбается Дима, пытаясь убедить самого себя в том, что ему и так отлично, что одному ему лучше живётся, но сам же и понимает полную неправдивость своих убеждений. - "Будем гулять"? Ты… хочешь со мной гулять?       До сих пор Серёжа не перевёл взгляд ни на что другое - он смотрел только на него. На кожу, на отражение в глазах, на сами глаза, на сперва незаметные особенности лица. Хочется узнать, что скрывает в себе такой же одинокий человек, и открыться кому-нибудь в ответ. А ещё он милый. - А как же. Ты против? - Дима поворачивается и с надеждой и тщательно скрываемой обидой смотрит на парня. И в мыслях у Серёжи не было обижать кого угодно, тем более его. Какой-то он особенный, не такой как другие знакомые. Есть что-то притягательное и располагающее в деревенском мальчике, Диме Позове, и пока что объяснить нельзя, что именно. - Нет-нет, я даже "за". Завтра будешь гулять? - Буду. Всегда могу гулять. На десять возле меня, согласен? - Давай в одиннадцать. А то не проснусь ещё, - смешок. - Супер, - смешок. - Малые, заканчивайте, разбегаемся, - Даня неровным голосом (оно и ясно) предупреждает мальчиков, чтобы сильно не разгуливались. Потом он обращается к новому приятелю: - Спасибо за помощь, ребят. - Зови, вдруг что.

***

      С кухни доносилось шумное сопение старшего брата - единственный звук, нарушающий тишину. Тишина… Приятнейшая мелодия для мальчика из большого города, где без остановки ты слышишь разговоры людей - слишком личные, чтобы их знать -, гудение автомобилей и мотоциклов; стук молотка за стеной и соседей, что вечно делают ремонт с шести утра и до прихода родителей; лай бездомных собак, разборки котов. Звуки столицы въелись в сознание. Сейчас ничего похожего не было: пугающе тихо пели сверчки и поскрипывала кровать под Серёжей. Полторы недели будет отдыхать не только тело, а и мозг.       А кровать скрипела, потому что тот ворочался и не мог уснуть. Наверное, это вполне нормально, учитывая новое, непохожее на привычное, место и активный день. Но, на заметку: если Серёжа перевозбуждён к ночи или спит не дома, заснуть не бывает проблемой. Тогда почему в этот раз парень смотрит не сны, а узоры на настенном ковре? Тот мальчик занял бо́льшую часть мыслей Серёжи. К тому же, предвкушение завтрашнего дня не даёт отдохнуть бедному мозгу, что узнал и усвоил за сегодня слишком много. «Так, Серёж, всё будет нормально. Задрал, давай думать о пустоте, ни о чём». И этот часто применяемый Серёжей метод даже сработал. Довольно быстро парень отключился.       Часам к десяти Матвиенко просыпается и с непривычки пугается того, что он в незнакомом месте. Голова отзывается ноющей болью из-за чрезмерного количества сна за ночь и утро. Должна пройти. Главное, чтобы к одиннадцати всё было хорошо и никакой дурачок Даня не заставил пахать огород или чистить картошку над ржавым ведром ржавым ножом. Но бодрый Даня был замечен братом во дворе через старенькое окно. Не видно, что он собирается кого-нибудь донимать работой.       Лениво Серёжа спрыгивает с высокой кровати на прохладный пол и плетётся в другую комнату по свои штаны. По пути он в очередной раз замечает это место уютным и имеющим свою некую особенную атмосферу. И никаких соседей, ну это невозможно.       Босиком Серж бредёт по влажной траве в сторону вчерашнего вечернего события, где и находился Даня, занимающийся непонятно чем. В какой-то момент парень дёргается от неожиданного щебетания птиц над головой. Дерево, а именно ясен, росло между забором и домом, идеально вписывалось в это место и совершенно не мешало. Оно безумно похоже на дерево, на котором в фильмах делают домики. Мысли об глупой идее сразу отлетают на задний план - ну это правда дурацкая идея, никто этот несчастный домик не будет делать. - Даня, ты… что делаешь? - Серёжа поднимает стопу, придерживаясь рукой за стену, чтобы посмотреть, насколько грязные ноги после его проходки по земле. - Доброе утро, мелкий, - старший отвлекается от своего занятия и смотрит на брата. - Долго ты спал что-то. Даже я в семь проснулся. Кстати, этот сидр ничего такой, и голова не болит на утро. - Мне пофиг, не разбираюсь в твоих сидрах, - цокает Матвиенко и мысленно бьётся головой об каменную стену, потому что у него-то голова побаливает. - Хотел сказать, что я договорился с Димой погулять. Пойду же? - А если я скажу "нет"? - Посрать, я с уважения спросил. Хотя, какое к тебе уважение… - язвит младший, намеренно хмыкая с улыбкой на лице, и смотрит на реакцию. Она всегда одна и та же: Даня находит какой-то предмет и бросается специально мимо (если это не подушка), чтобы прогнать нахала. На этот раз возле левого плеча полетел уголёк от мангала, а Серж едва не поскользнулся на траве. - Иди давай уже. А я уберусь. - А Дашке своей как ты хочешь звонить? - Причём Дашка к твоему Диме? - хмурится Даня и расстроенно возвращается к делу. Видимо, его сильно терзает то, что они не смогут болтать. Серёжа этого не понимает. Ну, не поговорите вы немного, и что? Прожить же можно. Наоборот: какая красота! Ни связи, ни интернета, никто не сможет потревожить тебя и неискренне узнать, как у тебя прошёл день. Восхитительно.       А вот сейчас он напоминает себе социопата. Не надо так.

***

      Не душно. Как раз то, чего Матвиенко всегда ждёт от погоды летом (и от людей тоже; хотя сам временами тот ещё душнила). За воротами Серёжа уже почувствовал себя одним во всей деревне. Та широкая дорога с камешками, пугающая тишина, не считая птиц, еле слышного журчания воды и шелеста листьев. И ни единой души. Серьёзно, куда все делись? Или так и должно быть? - Надеюсь, - про себя выдохнул он и двинулся по знакомому направлению, напряжённо осматриваясь вокруг ещё раз.       Рука машинально тянется к телефону в левом кармане; вот только телефон лежит в доме где-то на столе и наверняка эксплуатируется братом, что никак не может узнать пароль от него. Загрузка в голове Матвиенко продлилась пару секунд. Он помотал головой с пониманием своей зависимости от гаджетов. Ну, как "зависимости": телефон и Интернет - единственное его занятие в городе, поэтому другого выбора у него попросту нет. Привычка. Так что с новым занятием в скучные дни желание сидеть в соцсетях и играх должно снизится.       За рассматриванием чужих домов Серёжа и не заметил, как возле ворот стоял его приятель в чёрной однотонной футболке. Дима сразу двинулся навстречу.       Перед второй их уже встречей появилось необоснованное волнение. Вроде, он уверен в добрых намерениях Димы и всё такое; что он неплохой и на вид добродушный, умный малый. Просто то, как обстояли дела у Серёжи с общением со сверстниками, заставляет переживать, и не по-хорошему предвкушающе.       Но мальчик с чего-то хихикал, чем заставлял Серёжу глупо улыбаться. - С добрым утром. Не выспался, всё-таки? - вот так сразу спрашивает Позов и протягивает руку. Её охотно жмут в ответ. - Доброе утро. Не очень. А ты как спал?       Матвиенко сразу начинает с ответных вопросов, как у друзей. По его логике, так можно стать настоящими друзьями намного быстрее, не ожидая переход с этапа "Знакомые" до "Зарождающаяся дружба". - Чудесно. Куда можем с тобой пойти? - А… куда можно? - неловко усмехается городской парень. Дима сразу хлопает себя по лбу ладонью, так же смущённо улыбаясь. - Точно. Сейчас, погоди.       Калитка со скрипом закрывается, за ней скрывается и Позов, а Серёжа остаётся стоять один посреди дороги. «Я как дурачок ебать». Спустя пару минут томительного для некоторых ожидания мальчик выбегает наружу с листком А4 и ручкой в руках.       Дима подводит приятеля к своему почтовому ящику возле забора, что находился на уровне груди ребят, торопливо кладёт листок на него, немного приподнимаясь на носочках, чтобы удобнее писать, и быстро чертит что-то чёрной ручкой. Матвиенко особо не понимает, как на это реагировать и что делать, поэтому стоит рядом и незаметно смотрит в проёмы между забором. У Димы неплохой, маленький, зелёный домик с малость потрескавшейся штукатуркой, за ним видно маленький ручеёк, рядом с ним парочка смешных садовых гномов; где-то справа натянуты верёвки для сушки одежды, а на ней, соответственно, висит одежда. Уже сухая, как казалось. Ещё, вроде, возле одного из гномов стоит небольшая собачья будка. Но собаки ни в ней, ни во дворе не было. И не слышно её вовсе.       Сержик поворачивает голову к а-ля художнику и всматривается в его рисунок. Пока что сложно сказать, что он нарисовал - парень надеялся, что ему всё-таки объяснят что это. - У тебя есть собака? - А? А, собака. Был раньше пёс, Шурик звали. Отравил его кто-то, лаял громко иногда. За это, думаю, - поникше пожимает плечами Позов, продолжая выводить пунктир от одного места к другому.       Матвиенко аж ахнул: как можно убить животное просто за её обязанность - защищать дом? Нелюди. В голос он лишь тяжело вздохнул, показывая сочувствие. Только бы настроение прогулки не испортилось! - Вот. - Что это? - парень с хвостиком берёт листик из рук соседа и всматривается в картинки. Деревья какие-то, волны, цветочки. - Нарисовал карту мест, куда можно пойти и нельзя. Чтобы ты знал. Смотри, - Дима подходит ближе и берёт ручку поудобнее. Это движений рук Серёжа ухватил взглядом и на время засмотрелся на них. «Чё близко так?», - тут мы - эти домики. Если идти по дороге к трассе, можно выйти к лесу. Я покажу тебе классное место. Если свернуть… …люблю там сидеть вечером, когда не холодно. Но мы с тобой можем найти другие классные места! - широко улыбается Позов, с задорством уставившись в глаза парню напротив. - Найдём. Надо носить эту карту с собой, а то я забыл уже половину. Или носить с собой тебя.       Деревенский мальчик смеётся и вручает листок Серёже. Костяшками он поправляет сползшие очки и волосы заодно. - Куда пойдём? - Покажи мне лес. Тебе же разрешают отходить от дома так далеко? - А почему нет? Ян знает, что я не дебил, отпускает гулять куда хочу. А тебе? - Да уже… похер. Даня отходит от вчерашнего, вряд-ли захочет меня искать сейчас, - Матвиенко улыбается, складывает листочек в несколько раз и суёт себе в карман. - Идём? - Пошли. Осторожнее, там пауки есть. Не боишься? - Палкой паутину уберу - и делов. - Дом у них заберёшь! - А как иначе? Либо мы, либо они. Пускай платят за то, что живут в этом лесу.

***

      Серёжа жалеет, что не ходил на пробежки вместе с Даней по утрам. Дыхалка не выдержала после подъёма на тот самый холм, где так любил сидеть Дима вечером. И как он не устал вообще? Ни капли. «Глупый вопрос, зная постоянное времяпровождение деревенских ребят. Даня бы сказал, что я лентяй». - Понимаю, ещё не темнеет, но я уже не знаю, куда тебя вести, - Позов ухмыляется. Он сразу садится на сухую землю со скрещенными ногами и жестом руки зовёт присоединиться. - Неплохо здесь, да? - Красиво, ты был прав. Ещё бы сюда прийти под вечер, как ты сказал. - Успеем. У нас впереди… на сколько ты там приехал? - На пару недель. Пока каникулы не закончатся. - Целых две недели! А это только первый день. Ознакомительный, так скажем. Тебе понравилось?       Матвиенко с восторгом рассматривает счастливое лицо приятеля, что улыбка аж сама невольно лезет. Давно он таких горящих глаз не видал. На вопрос он хочет, не задумываясь, ответить "Ещё бы!". Ведь: - Дима, что это за чудище?? - Серж тычет пальцем во что-то ползущее возле болота дальше в лесу. - Это ужик. Между прочим, я их люблю. Этот, например, не кусается. Хочешь потрогать? - Фу, убери его, я боюсь! - парень отбегает на пару метров от Позова с ужом в руках. Ещё и смеётся. Как ему не страшно? - Свинья, - про себя подтверждает Серёжа. Этих смешных животных он мог видеть разве что на картинках в Интернете. - Прикольная. - Погладишь? - не унимается Дима, заранее зная реакцию городского. - Ну, она хоть не змея. Можно. - Я вам сейчас поглажу! Димка, а ну чеши отсюдова!       Парни что есть мочи удрапали от злой соседки Тони в платочке с черпаком в руках - выглядело устрашающе -, задыхаясь от бега, смеха в перемешку с духотой. Наверное, лучше было бы умереть от рук Тони или зубов свиньи, чем от этой жары. - "Кооперация". Неплохой магазин, никто не жалуется. Работает только пять часов, эти продавцы в край уже офигели! Вечером и кваса нельзя купить.       Внутри магазина было прохладнее процентов на девяносто. Серёжа потрепал край во́рота футболки, чтобы быстрее охладиться. Железные, на вид массивные и тяжёлые, полки обставлены средствами гигиены, напитками, сладостями; где возле кассы находилась бакалея, свежий на вид хлебушек, коим и пахло в определенных местах магазина. - Взял с собой деньги, может? - Дима повернул голову к Серёже, пока стоял в очереди и выбирал, что купить. В руке у него лежали три купюры и пара монеток. - Не брал. Но у меня были где-то, погоди, - Матвиенко полез в карман своих шорт и откопал там совсем немного. Дима обещал доложить. Такое действие с его стороны обрадовало Серёжу, и он половину времени в очереди позади Позова смущённо лыбился и морщился, пока тот не видел. А если бы и увидел, то начал смущать ещё больше. Не надо такого. - И вон там, - тянет слово Дима так же, как и тянет руку вверх за несчастной грушей, - дальше они сочные и сладкие. И вообще-то не каша это никакая, они твердые! - Верю, верю. Стырим у кого-нибудь лестницу и насобираем. - Ура! С того домика Коли, там есть. - Чур лезешь ты. - Какого сена я? Вечно лез туда. - Говоришь, как Эпл Джек из мультика. - Стараюсь.       Да. Определённо это один из самых насыщенных дней Матвиенко за последних несколько лет. Скулы болят от улыбки или смеха. Скоро по привычке всё время так будет ходить. - Естественно. Я увидел, что у вас здесь очень круто. Спасибо, что показал всё мне, провёл некую экскурсию. Мне понравилось… - добавить "с тобой находиться" парень не решился. И не решился высказаться, насколько же здесь лучше, чем дома. - Я рад. Честно. Выходи завтра, будем с тобой груши рвать, - Дима смеётся. Сочетание этих двух слов само по себе вызывает в памяти картинку, где Позов звонко посмеивается с шуточек Серёжи с Инстаграма. «Надо и мне ваш этот Инстаграм скачать», - говорил после нескольких таких приколов он. Парень снимает очки, трёт глаза и сразу смотрит на собеседника с лёгкой ухмылкой. Данного выражения лица Матвиенко не понимает, поэтому вопросительно сводит брови. - Смотрю на тебя просто, - объясняет и пожимает плечами. - Понял. Выйду я. На одиннадцать? - На одиннадцать. Ой, блин, теперь жопа в пыли. Ян убьёт, только постирал вещи. «Чудак ты, Позов. Но ты мне нравишься».

***

      В домике прохладно. И это до ужаса странно. Для Серёжи в особенности. Вот почему на улице знойная жара, что хочется съесть стакан свежего льда вместе с тремя пачками мороженого, а в пределах четырёх стен градусов так на двадцать холоднее? Всё дело в материале дома, теплообмене, бла-бла, но сам факт странный. У них в квартире душно. Душнее, чем на улице. Иногда и кондиционер не спасает. Отец предъявляет жене за коммуналку, электричество, какое оно сейчас дорогое, так что в какие-то моменты они вовсе сидят и терпят Ад в их квартире. «Да здесь жарче, чем в Аду, чёрт», - мысленно преувеличивает Серёжа, помахивая перед лицом тетрадью, что первой нашёл у себя в столе.       Сегодня вторая ночь братьев Матвиенко в деревне.       Вторая… Время, кажется, идёт слишком быстро. Скоро и в школу надо, к раздражающим одноклассникам, что доводят учителей до белого каления. Серёже откровенно плевать на это - есть причина -, но они-то влияют и на его нервную систему. Легко другим говорить "Забей". Так вот взял и "забил". Как два на два.       Даня думает, что его мелкий видит десятый сон, пока тот сидит и пьёт чай на кухне. Но Серёжа лежит в открытыми глазами, смотрит на пятно света на полосатом ковре. И не слышит, как брат сёрбает горячий чай, жуёт хлеб и шерудит руками по клеёнке. Его внутренний голос вовсю раздумывает о завтра. Куда можно в этот день пойти, какие вопросы задать, что такое сказать, чтобы впечатление о нём было как о хорошем и интересном человеке. Мозг не хочет спать. Тело хочет. Мышцы уже ноют от усталости, а что будет утром… Как-нибудь доползёт - погулять с Димой будет по-важнее крепатуры.       Серёжа улыбается. Просто хорошее настроение под конец дня. Он хоть и чертовски устал, радости было через край. И не вспомнишь, когда Матвиенко так прекрасно проводил время.       Кажется, в последний раз такое было в лет десять.       Они были знакомы день. Та девочка, имя которой Серёжа всё так же помнил, подарила незабываемый день скучающему мальчишке. Его волосы были длинными, тёмными, немного завивались, лезли в глаза, но тот маленький Серёжа не хотел их завязывать. Считал, что так лучше. Как мама могла ему перечить: её ребёнок был красивым с любой причёской, в любом наряде. В тот раз, в тот везучий раз, к нему подошли. Девочка, на вид старше на пару лет, осторожно похлопала по плечу Матвиенко, подойдя со спины. Глаза у неё были светло-карие, почти жёлтые… Янтарные, как у кошки. Это первое, на что он обратил внимание. Русые волосы спадали с плеч, скромная улыбка рисовалась на её губах, милая, большая на неё футболка с зайцем подчеркивала её худые руки. - Давно тебя здесь вижу, - начала она и сразу хихикнула. Её звонкий голос звучал эхом в ушах и заставлял просыпаться нетронутые раньше участки в голове. - Ходишь один. И я одна. Сегодня. Может, составишь мне компанию?       Серёжа пару раз недоуменно мигает глазками, бегает взглядом по её внешности. Фраза отражалась эхом в сознании и почему-то засела надолго. От предложения отказаться просто не посмел бы. Взгляд метнулся к маме, что просто смотрела на детей и улыбалась - не против. - Класс! - она твердо и уверенно ставит руку между ними для рукопожатия. - Юля.       Все те пять часов, что они Юлей провели в парке, улыбка не спадала с губ Серёжи. Он слишком много смеялся, от чего скулы сводило и болели щёки. Матвиенко не мог оторвать взгляд от неё. Юля дарила тепло самим своим присутствием, делала всё вокруг веселее заразительным смехом и необычной манерой разговора - иронично-восторженной. На тот момент мальчик думал, что это был лучший день в его жизни.       Часам к девяти они попрощались. Юля некрепко обняла Серёжу с причины усталости. Даже в вечерней полутьме глаза девочки искрились, будто звёзды, что начали появляться на темнеющем небе. Она нагнулась вниз, лёгким движением сорвала маленькую ромашку, что росла под ногами, и протянула Матвиенко.       На следующий день Серёжа не видел Юлю. И следующий год тоже. Нигде. Она как испарилась, исчезла или вовсе была волшебным сном, что можно увидеть лишь раз в жизни. «Но ведь… она была. Она придерживала меня за плечо, пожимала мне руку, обнимала меня», - он пытался вспомнить её касания и её лицо своими глазами, чтобы понять, точно ли это был не сон. Единственным доказательством о её существовании могла быть маленькая ромашка, которую мама оставила в парке возле клумбы, сказав, что мусор домой тащить не будет. А потом они переехали в другую квартиру, и ходить в тот парк Матвиенко перестал. Да и спустя пару лет забыл Юлю. В более зрелом возрасте Серёжа понимал, что она могла гулять в другом месте, так же переехать. Но тот счастливый мальчик отказывался это понимать. Ведь как так - сразу после их встречи… Но Юля больше не волновала его. До этого момента. Хоть и по сей день его любимые цветы - ромашки…       Поэтому спустя пять лет парень вспоминает тот день. И странная тревога селится у него в груди, вызывая вопросы к своим же чувствам. Из-за этого Серёжа очнулся. На настенных часах, что тикали громче сверчков - а тиканье он услышал только сейчас -, показывало под двенадцать ночи. И Даня уже выключил свет и мирно спал в своей комнате. «Кажется, я слишком увлёкся мыслями и планами. И главное - о ком…».

***

- Вон она, лови её! - кричит Дима и тянет за руку парня под домик дяди Коли. Ящерица почти успела забежать в змеиную нору в земле, но Серёжа успел схватить её. - Я поймал! - он нелепо держал зелёную с коричневой спинкой ящерицу и рассматривал с разных ракурсов. Впервые вживую Матвиенко видел их, ещё и в руках держал. - Похожа на моего старого резинового динозавра. - А то! У нас полно таких водится. Жёлтые есть, красные. - И красные есть?? - Конечно. Налапа́ю тебе хоть десять штук таких! - Ну нет, куда мне их девать? Суп с них сварить? - Ой фу! - А Данёк может.       Сегодня было прохладно. Солнце никак не выходило, но это даже хорошо: парни могут гулять под открытым небом, не прячась в деревьях в лесу. - Сегодня мы куда? - Серёжа опустил бедную ящерицу на землю, и та уползла в нору, смешно виляя хвостом. - Куда ты хочешь, - Позов улыбнулся одними губами, опустив взгляд. Эта интонация для ушей Матвиенко была необычной и незнакомой. Такая спокойная и плывущая, с мягким свистом на последних буквах. Ещё так говорили в мелодрамах. - Я взял с собой немного, - как бы невзначай говорит городской парень, имея в виду деньги. - Мы можем купить что-нибудь и пойти туда дальше, в поле. - Можем.       Внизу по дороге, той, что Матвиенки шли к деревне, стоял небольшой магазин, который почему-то Серёжа не заметил. Магазин никак не назывался, был довольно компактным и в нём умещалось много продуктов для нормальной, даже вкусной, жизни. Дима поздоровался с кассиршей в возрасте, Верой, и сразу попросил её достать кислые жевательные полоски на полке позади неё. Серёжу, как и в любом магазине, больше заинтересовали контейнеры с мороженым. Выбор не шибко огромный, но он остановил свой на дешёвом, в форме медведя.       Довольные покупкой парни пошли обратно.       По обе стороны от дороги находилась ещё парочка домиков, причём один из них огромный: с большим количеством садовых декораций как фламинго, грибочки, качели ещё; даже скамейка стояла под воротами. Со второго кудахтали куры, петухи, лаяла собака. А возле их забора росли яблоки. Красные такие, большие. - Вкусные, наверное. - Проверим? - Позов хитро ухмыльнулся и, не дождавшись никакого ответа, подбежал к яблоне, принявшись срывать плоды. - Ты что, странный?? Нам сейчас пиз… - Не бойся, я так делал.       В стороне стоять как-то не комильфо. Так подумал Серёжа и, громко цокнув, начал срывать яблоки с Димой. В общем вышло штук восемь. - Будто нам бы этого не хватило, - возмущался Серж, внутри танцуя от удовольствия. - Не душни, и так душно, - Позов по-доброму подшутил над другом.       Серёжа слушал шелест деревьев над головой - начался лес. Помимо этого звука, шлёпали тапки об Димины и об его пятки, от чего вспомнилась та самая песенка.       Было бы всё хорошо, если бы эта песня не играла в голове у парня целый день.       С добычей Димы и Серёжи на локациях "Магазин Верки" и "Зинкин сад" они потопали к дому первого, так как у того возле входа, как в большом домике, стояла скамейка. То, как они разложили всё, что было в руках, было забавным. - Дим, тут червяк. Розовый, - на последнем слове Матвиенко ещё больше скривился, после чего Дима громко засмеялся. - Смешно, а я его чуть не съел. - Это уже его проблема. Белок же, ммм, вкусняшка! - деревенский демонстративно облизнулся и причмокнул губами, вызывая смешок у другого. - Сладенькое. Да блин, они все тут… со сладенькими! - Серёжа показал три червивых яблока Диме, и тот снова залился смехом. Звонким таким, он звучал отлунием, кажется, по всей местности. - Сладенькие! Ты гений, Серёж!       Мысли только на пару секунд изменились на "Я уже его обожаю", как двери рядом открывается, и удивлённый Ян выглядывает из проема. Крутит пальцем у виска, осуждающе мотает головой на Димину виноватую усмешку и скрывается снова. Позов поправляет рукой короткие кучерявые волосы, берёт мороженое Серёжи, с обеих сторон упаковки касается пальцами. Упаковка сильно прогибается. - Растаяло, да? - Чашку вынести? - Сука. - Не выражаться!

***

      Они оказываются на том же месте под вечер. Матвиенко смотрит себе в ноги, облизывая чайную ложку, которым он только что ел мороженое. Точнее то, что с него вышло после тасканий туда-сюда. Почему-то они молчат и сегодня. Но это так успокаивает. Тихо настолько, что Серёжа может слышать свои мысли как от другого себя, сидящего по левую руку. Ну, потому что по правую Дима. «Интересно, что у него в голове? Он рад, что со мной познакомился? Ну, потому что я рад». - Куда завтра? - Дима говорит первый за пять минут молчания. Мысленно Серёжа закатывает глаза, потому что хотелось ещё помыслить, послушать свои рассуждения. - Предлагаю на прудик. Даня сказал, завтра должно быть жарко, покупаемся, - он вышкрябывает остатки пломбира и шоколада из чашки, стуча ложкой по керамике. - Спасибо. - Обращайся. А насчёт покупаться - я всеми руками и ногами за. Брать наших оболтусов с собой? Или обойдутся? - Поз усмехается, увидев предательскую улыбку на губах у друга. С ответом всё ясно. Поэтому он отворачивается обратно к солнцу, наблюдая за его заходом.       Золотистые лучи падают на Димино довольное лицо, сползают вниз по одежде, выделяют каждую пылинку в воздухе вокруг них. Пальцы чертят невидимые узоры на голых ногах; чем дольше Матвиенко наблюдал за этим, тем чётче видел эти самые рисунки. Смотрит на его пальцы. Начинается. Позов глубоко вдыхает свежий воздух ноздрями, что аж Серёжа неосознанно повторит это действие. Пугающе красивый. Особенно вот так. Дима поворачивается. Глаза у него были светло-карие, почти жёлтые. Янтарные, как у кошки…

***

      Крепатура второй день отзывалась в мышцах ног, спины, рук, не давая с первого раза подняться Серёже с кровати.       Сегодня они с Димой идут купаться на пруд, о котором второй рассказывал. По его словам, там не много народа, а если и есть, то им дела нет ни до кого, кроме своих друзей, или с кем там они пришли. Такое расположение устраивало. Потому что никакие озабоченные малолетние алкаши не станут их отвлекать. «Отвлекать от чего?» - собственный голос в голове задал вопрос намекающим тоном, и парень сдавленно посмеялся со своих мыслей, мотая головой. Придурок. Скажи бы он это при нём, получил бы оплеуху.       Пока Даню носило где-то за домом, Серёжа впрыгнул в чёрные плавки, натянул широкие красные шорты и побежал на улицу. Вчера они не договорились о времени встречи. Но оба знали, что встреча как и обычно - на одиннадцать. - Малой, а поесть? Или ты хочешь быть похожим на Бухенвальдского заключённого?       Теперь как мама говорит. Это бесило и вызывало непонятное довольство одновременно. Даня явно намекал на отсутствие брата во время завтрака, обеда и вчера даже ужина. Да и, наверное, за эти несколько дней Серёжа сбросил килограммчик. - Я опаздываю! - отмахнулся он - это была правда - и развернулся, чтобы уйти. Но - первое: желудок предательски застонал от нехватки еды. Именно сейчас, подлая ты… «Я умираю. Хочешь, чтобы я сам себя съел и подарил тебе гастрит, мой повелитель?». Второе: по двору разнесся запах печёных помидоров, которые обожал Матвиенко-младший. И подсадил на них Матвиенко-старшего. «Блять».       И даже третье: - Почему так сильно торопишься? Подождёт Дима тебя.       Он сам, если честно, не знал, почему не хочет опаздывать, заставлять Диму ждать или думать, что он не придёт. Парень подстрекнул себя после отрезвляющего вопроса. Действительно, почему не постучаться к Позову, если тот уйдёт, и не позвать? Но был вариант и получше. И его подсказал гениальный Даня: - Так уж и быть, зови своего Диму к нам, угостим, - старший вернулся к готовке овощей на мангале соседей, что так и остался у них, поджав губы и приподнявши выше брови. Это выражение лица значило, что он как бы и не против, но вкусняшек меньше достанется.       Двух зайцев одним выстрелом, о да. Радость сразу заискрила на Сережином лице, и он побежал на их место встречи. - Доброе утро. Ну как, идём? - Подожди! - запыхавшийся парень с хвостиком выставил руки вперёд, и Дима остановился с удивлённо-вопросительным взглядом. - Есть хочешь? - Да так, не сильно, - он всё ещё не понимал, в чём дело. - Но хочешь. Так что идём ко мне перекусить. - Что? Нет, я не хочу, спасибо, я не гол… - Я хочу, - Сержик сделал акцент на "Я", повернул голову с лицом "А если так?". Позов зачем-то окинул взглядом друга снизу вверх и пожал плечами. - Это весомо. Идём, голодающий. - Вообще-то я давно не ел. - А как же сладенькие? - Дима! - Приятного аппетита.

***

      Мама говорила, что на полный желудок нельзя купаться. Матвиенко вспомнил об этом аж вечером.       Дорог от главной, каменистой, открывалось, как оказалось, множество. Узкие пути разветвлялись на ещё некоторые - и те точно куда-то да вели. Серёжа пообещал себе напомнить Диме сходить по тем дорожкам дальше, туда, куда даже он ещё не заходил.       В поле зрения очень скоро показалось необычное место под открытым небом, похожее на пляж. Только вместо речки или моря находился пруд. Квадратной формы, совсем небольшой; его, казалось, можно было обойти по кругу за пять минут. На одной стороне располагались маленькие беседочки, лавочки под деревянным накрытием, своеобразной крышей. Только две штуки. Там, за беседками, продолжался лес и виднелись дома, дым от костра, поле подсолнухов. Сейчас не купался никто, кроме них. - Они могут прийти и вечером. Обычно так они и приходят. Но нас с тобой здесь уже не будет, - Позов шутливо подмигнул и бросил на одну из лавочек свой рюкзак. - Давай пока не похолодало, как вчера, быстрее искупаемся.       Позов берётся за край футболки обеими руками и быстро стягивает с себя, бросая голубую большеватую футболку прямиком к своему рюкзаку. Серёжа думал, будь бы у Димы голубые глаза, эта футболка шла бы ему ещё больше. Но и с голубыми, и с карими, у него неизменно имелось бы красивое тело. Ловить себя на мысли про мужской обнаженный торс странно. С осознанием Матвиенко поспешил отвернуться и самому снять с себя одежду. Сколько он смотрел? Секунд пять? Он надеялся, что не дольше.       По нервам бежали импульсы, что заставляли делать его хоть какие-то движения, иначе он по воле организма просто психанёт и сорвётся с места, чтобы успокоить этот прилив энергии. Дурацкие, дурацкие ощущения. Как при прощании с Юлей. Хотелось прижать её к себе сильнее и пошатываться, чтобы не стоять бездейственно. Но Серёжа тогда выбрал попрыгать на месте, когда девочка удалилась на достаточное расстояние.       Справившись с футболкой, он подумал, что шорты снимать не будет. И секундой позже почувствовал, что вокруг слишком тихо. - Ты занимался где-то? - слышится неожиданный вопрос справа. У парня оценивающе подняты брови и кривая ухмылка. Вопросом точно намекал на… фигуру? Серёжа не сильно-то считал своё тело привлекательным. Ну, обычное, есть намного лучше. «И с чего он взял, что я вообще занимался?». - Нет. А… что? Увидел прессак, которого у меня нет? - Удивлён. Будь я тобой, мне бы нравилось.       Вот тут захотелось не только отвернуться, а и отойти метров на двадцать от смущения. Может, хотя бы не порозовели щёки. Это что было, намеренный комплимент? Как флирт?? Сказанную фразу оставили без внимания. Оно и понятно.       Каменные ступеньки вели к деревянному, можно сказать, мостику, с которого и надо было прыгать в воду, с металлическим ограждением. Доски под голыми стопами оказались сухими - до них сегодня никто не был здесь. Серёжа осторожно подошёл к краю мостика, опасаясь падения из-за Димы. Ну, мало ли, что ему там вздумается. Вода не была прозрачной, в силу большой глубины: Ян во время их первой встречи рассказывал про этот пруд, про то, что глубина его три метра, если не больше. Тёмно-синий цвет пугал и одновременно тянул нырнуть с головой, достать до самого дна пятками, почувствовать приятное давление.       Пока он разглядывал воду, пытаясь что-то в ней увидеть, доски затряслись под ногами и рядом пробежал Позов. Прямо в пруд. С разбега тот прыгнул бомбочкой рядом с мостиком, из-за чего все брызги полетели на шокированного от неожиданности Серёжу. Он аж вскрикнул от холодных капель, который падали возле его ног на сухое дерево. Хитрец вынырнул, протерев лицо руками, и засмеялся. Громко и звонко, как он умеет. Как он делает, когда ему правда весело. - Я не удержался.       Подумав про то, что сейчас и он не удержится, Матвиенко сделал пару шагов назад и так же с разбега прыгнул рядом с другом, поджав одной рукой ноги, а второй закрыв нос. Контрастная прохлада обвила всё тело, в ушах резко стало тихо, тише некуда. Только приглушённые звуки всплесков и бурление в ушах. Он выплыл наружу, глубоко вдохнул воздух и самодовольно наблюдал за Позовым, что протирал глаза от брызгов. - Очуметь. Война, получается? - разница между двумя предложениями была в тоне и во взгляде. На втором Дима выглядел как анти-герой какого-нибудь фильма. Кажется, из-за этого Серёжа забыл ответить. - Получается, может, не надо? - Поздно, - и ударил кулаками по плоской поверхности воды, со смехом забираясь прямо оттуда на мостик. Ну, Серёжка был не настолько сильным. Чему завидовал. Немного.       Так званая война долго не продолжалась: остальное время они пробовали разные способы прыжков с мостика, с берега, что был высоко над уровнем воды. Спустя несколько раз таких прыжков у Матвиенко потерялась резинка от волос. Спала с них и утонула. Шикарно, Даня скажет, чтобы сам новую искал. Мокрые волосы почти дотягивались до плеч, немного завиваясь на концах. Дима хотел уж было сам найти резинку Серёжи, успокаивающе гладил его по плечу, так как «она у меня одна была, и больше негде найти ещё!».       Во время трогательного жеста со стороны Позова Серёжин голос в голове всё говорил: А вот круто, если б ты лёг ему на плечо. И захотелось же. Проклятый голос. Кое-как парень отмахнулся от подозрительного желания и только благодарно посмотрел на друга. Его губы слегка посинели после воды. У него самого наверняка тоже. - Да пофиг, буду так. У Верки куплю, если есть, - он продолжал трагически вздыхать, сидя рядом с Димой на мостике, и смотреть на природу. И думать, как же красиво в деревне. Где нет ничего лишнего, мешающего и опасного. Разве что звери из леса, что сами убегают от тебя. И главное - здесь нет никаких забот. Может, будь он старше, были бы. Но не так много, как в городе. Чудесное место с чудесной атмосферой. И чудесными людьми. Одним человеком, точнее. - Эй, Витя!! Собака, верни вещи! - спокойный, даже умиротворённый, Дима рядом подскочил и побежал вверх по ступеням за каким-то Витей. Стоять, какие вещи?       Матвиенко отбросил волосы рукой назад и обернулся к лавочкам - рюкзак Димы был, а вот их сменных вещей не было! Витя забрал их?       Поз остановился недалеко, на дорожке к лесу. В самом деле, не побежит же он в коротких шортах, мокрый за тем парнем, где люди ходят. Видимо, сматернувшись пару раз про себя, он раздражённый вернулся обратно и плюхнулся на лавочку. Серёжа присел рядом. - Что делать будем? - Сам не знаю. Ждать. Если не бахнутый, вернёт вещи обратно, - он пожал плечами. Его брови сдвинулись ближе к переносице, и это выглядело не столько смешно, сколько привлекательно. Без очков Дима выглядит по-другому. Не два ли это разных человека? Парни увидели фигуру, что шла с чем-то в руках в их сторону. Сначала обрадовались, что Витя; потом заподозрили, что он приманивает их или дразнит. Наконец они поняли, что шёл вовсе не какой-то Витя, а Ян. С их вещами! Герой нашего времени. - Вы что, глаза потеряли на дне?? Куда вы смотрели? Как можно было… - Боже милостивый. Не слушай его, нудит вечно, - Дима, не то, чтобы улыбнулся, скорее криво ухмыльнулся с заломанными вниз бровями, качнув головой, дескать "Да, он тот ещё фрукт. Не обращай внимания, привыкнешь". И так Серёже понравилось это выражение лица, что он попытался его повторить, когда друг пошёл успокаивать своего старшего брата, размахивающего вещами в руках. Только как Ян так идеально вовремя поспел на помощь?..

***

      Пара глухих звонков, похожих на звук вилки по ребристой поверхности, раздались за несколько метров позади парней, и им пришлось отскочить вправо, чтобы дед на велосипеде не сбил их своей корзинкой под рулём. Матвиенко посмотрел вслед незнакомому дедку, и внезапно у него появился вопрос. Надо задать, пока не забыл. - У тебя есть на чём кататься? Ну, там… велосипед, скейтборд, - Дима уверенно отрицательно мотнул головой, будто его часто об этом спрашивали. - Самокат? - снова нет. - Я умею кататься на велосипеде. Только вот папка разобрал мой старый велик на металл, и мне не на чем ездить. - Это грустно. Я тоже, вот, давно не ездил ни на каких похожих транспортах.       Позов понимающе промычал и потянулся к волосам, чтобы в который раз поправить их рукой. Но почему-то он прервался, так и не сделав что хотел, и посмотрел налево, где стоял Серёжа. На его волосы. Второй неловко отвёл взгляд. Захотелось коснуться своей чёлки. - Твои волосы очень красивые. Чего?       Дима так непринуждённо сказал комплимент в сторону Матвиенко, что городской сперва отреагировал только механическим "Спасибо". А спустя пару секунд удивлённо моргнул и переварил услышанное. Обычно ему говорила, что причёска как у девчонки, специально щелкали по хвостику пальцами и смеялись, когда парень злобно отмахивался.       Почему он это сказал так внезапно и спустя целых полчаса, как увидел его без хвостика? Надо тоже что-то ляпнуть. - А у тебя глаза красивые.       И это чистая правда. Такие чистые, золотистые и от чего-то печальные, но теплые, как песок у моря, глаза Серёжа не видел ни у кого. Нет. Врёт. У одного человека… И настолько одинокими, как в первую их встречу, они уже не были. Только ради этого стоило больше проводить времени с Димой - не видеть на его лице и в его зеркалах души негативные эмоции, тоску. - Правда? - спросил он с удивлением, коего быть не должно. Почему?.. - Мне всегда нравились голубые глаза. Всегда себе хотел их. Завидовал Яну. И завидовал городским, вроде тебя. Иногда я мечтаю о том, чтобы переехать в большой город, общаться, как те люди, одеваться, как те люди, жить… как они. - Слушай, - Матвиенко пришлось остановиться, чтобы повернуть друга к себе за плечо: он больше не мог слушать дальше слова, что ему самому отзывались в подкорке неприятным спазмом. Тот покорно встал напротив. Смотрел с ожиданием. В тех глазах появилась прежняя грустинка, тень в радужке. Он серьёзно расстроился по поводу зависти? Из-за его статуса? - Голубые глаза не делают тебя лучше. Разве цвет чего-либо в твоей внешности сильно важен? Разве место, где ты родился и вырос, важно? Ты ведь чудесен с любыми чертами лица, одеждой, в любом месте! И я с тобой дружу, потому что ты…       Осенило. Мысль пришла в голову спонтанно, и в итоге на девяносто процентов казалась правильной.       Может, Дима завидовал не "городским, вроде него", а именно ему? Или думал, что Серёжа общается с ним из-за своей прихоти или пользы? - То есть, тебе не важно, что я из деревни - как у вас там говорят, низов общества?       Кто так, к чёрту, говорит? - Да. Да, не важно. По-моему, деревенские ребята лучше, чем из моего города, - и подарил Позову улыбку "Теперь понял? Всё хорошо". И улыбается ещё шире, когда он выражает что-то похожее на приязнь. - Что скажешь? - В магаз? - Эх. В магаз.

***

- Будем каждый день ходить сюда? - Почему нет? Я думал, тебе нравится сидеть со мной молча, - смешок.       Серёжа чувствует жар у себя на щеках. Немного отворачивается, чтобы не смотреть на Диму, что беззаботно сидел рядом, опираясь на руки за спиной, а на коленях обёртка от желейных конфет. И не столько от того, что ему намекнули, как это видно, сколько от того, что это ведь правда! - Нравится. И я вообще-то просто спросил, - резче ответил Серёжа от смущения. Знал, что Позов не обидится - знал, что ему известна причина резкости в голосе. И он ничего не говорил. Молчал о странном поведении. Хотя, куда ему - он сам ведёт себя дивнее некуда. Оба на одной волне странности.       Сегодня парни сидели дольше обычного. Даня может волноваться, где же его мелкий брат-разгильдяй шатается, поэтому пришлось уйти, когда стемнело.       Луна висела тонким белым серпом на небе, выделяясь вместе со звёздами. Всю дорогу у дому Димы Матвиенко шёл с задранной кверху головой. Чуть было не споткнулся пару раз. Сам Дима ничего не говорил. Казалось, наблюдал за восхищенным другом. Таким чистым он небо не видел: без высоких зданий, лишних деревьев, башен. - Мы пришли, астроном, - парень в очках легонько толкает приятеля в плечо. Тот снова смотрит на Диму и думает, как же болит теперь шея. - Я никтофил, - пожимает плечами. - Хорошо, Фил. Тогда… до завтра? - До завтра.       Серёжа всё ещё стоит на месте. Потому что даже в темноте видит, что Дима хочет что-то сделать. Вопросительно наклоняет голову. Видит, как Позов мнёт ту самую обёртку в пальцах и не отводит взгляд от него. Будто решается или взвешивает все "за" и "против". И наконец делает шаг вперёд и скомкано обнимает друга, скрепив руки в замок на спине - он почувствовал. Матвиенко беззвучно усмехается, зная, что примерно это он и хотел сделать, и немедленно прижимает его к себе в ответ. Чувствует влажноватые волосы у себя возле щеки. Аж камень с души. «Смотри не растай».       А он уже. Они уже. - Спасибо. Ты - хороший друг. Мне будет грустно, если ты уедешь. - Мне тоже, Дим, мне тоже. Но у нас ещё есть время, так? - задал риторический вопрос Серёжа, как ребенку. И, как ребенок, Дима кивнул пару раз, словно для себя соглашаясь с этим. И напряжённые плечи в объятьях городского мальчика расслабились. - Что завтра будем делать? И не говори "что я захочу". - Давай к нам теперь придёшь. Я тебе покажу всякие штуки у себя и мы пообщаемся. Узнаю тебя получше. Ага? - С радостью. Теперь точно пока, - Матвиенко тихо хихикнул, пятясь назад, в сторону своего домика. Разрывая объятия, ладонь Позова задержалась на локте друга. Дал понять, что не хочет, чтобы он уходил. Серёжа тоже не хотел. Не хотел… А нужно. Всегда нужно уходить от самого нужного; какой-то закон подлости, чтоб его!       Пришла мысль о том, что их сегодняшнее прощание выглядело обычным, если судить по эмоциям и ощущениям. Парень уже подтвердил эту мысль. Пока не заметил, как дрожали его руки, когда он нажимал на ручку входной двери.

***

      Пустота в ночное время суток пополнялась с заметным прогрессом. Днём пустоты как и не было, а после прихода домой под рёбрами образовывался вакуум, что мешал дышать. Это изрядно раздражало. Потому что оно появляется просто так, без причины! Серёжа судорожно пытался искать её, но у него мало что получалось. Только неразумные предположения и связанные с прошлым. К чему здесь прошлое, если он и не вспоминает его?       В голове что-то щелкнуло, будто над парнем появилась лампочка. Днём пустота пропадает, потому что Дима заполнял её. Когда его нет, отличного самочувствия, соответственно, тоже нет! Почему?? Почему один человек решает за него, как быть его организму?       До него дошло только спустя несколько дней.       Серёжа боится. Боится, что он исчезнет. Окажется таким же сном, как и Юля. Что это всё было утешающим призом для скучной, тусклой жизни парня на несколько дней. Что проснётся и узнает, что никакого лучезарного Димы Позова не было, или вовсе окажется у себя в квартире. Тот детский страх выбрался изо льда, нагрянул с новой силой и выбил воздух из лёгких. Страшно. Потому что Дима - важный для него человек. Человек, который делает его до трепета счастливым. История повторилась. Он не мог понять, в деревне стало лучше или хуже. Может, сейчас ему и хорошо. После приезда домой, в ту квартирку, что будет казаться отстоем после деревни, воспоминания будут больно бить в самое сердце. Не сможет забыть. Как с ней…       С самыми разными мыслями, что давят на черепную коробку, Матвиенко пытается уснуть. Он заставляет веки сомкнутся и мышцы расслабиться. Вот только почему-то это не помогает.       Знание того, что утром он видится с Позовым, поднимает Серёжу с кровати. Ночью он плохо спал. Засыпал на пару часов, просыпался, много думал и снова проваливался в сон. Даня и то давно встал, готовит себе яичницу с зеленью и колбасой. Пахнет вкусно. Но младшему есть не хочется (он не ест нормально уже сколько дней, блин). Так что он проходит мимо, лишь бросив "Доброе утро" брату. - Мелкий, ты смахиваешь на скелета. - А мне доброго утра пожелать? - Спокойной ночи. - Понял, пока. - Да стой, - Даня бросил лопатку возле плиты и несколькими шагами преодолел расстояние между ними. - Не похоже на тебя. Дома ты первый бежал к столу. Ты же у Яна не ешь дома, так? - он знал ответ, но решил на всякий случай спросить. И узнавать было нечего - будет молчать, как партизан. - Нет, я у них не был дома. Сегодня схожу, меня позвали, - Серёжа чуть проглотил окончание предложения, заметив, как вдохновлённо рассказывает об этом.       Даня скривил лицо, якобы пытаясь поднять бровь, что не умел делать: - Дима тебя пригласил? - Да, - и на его лицо полезла неконтролируемая улыбка. При имени "Дима" настроение возрастает на несколько пометок. - Мм, хорошо. Только не твори глупостей. Руки помыть не забудь, когда придёшь, - старший перевязал гульку за время, что говорил, и ушёл на кухню обратно. - Ага, мам, я понял. - Ну, лучше бы "пап" звучало, - тот снова выглядывает из проёма с усмешкой на губах. - Может, тебя ещё папочкой назвать? - Почему нет, малышка? - Даня повысил голос, смешно исковеркав последние слова. - Слушаюсь, мой повелитель, - Матвиенко-младший пытался не рассмеяться, пока изображал голос стереотипной аниме девочки. Потом их обоих всё же прорвало. - Я пошёл. - Скелет! - Душнила! - Я тебя накажу. - Жду, не дождусь       А слово "душнила"-то забрал у Димы.

***

      Их обычным приветствием было рукопожатие. Хлёсткое и не крепкое, как у отца Серёжи с его коллегами, например. В этот день парень посчитал, что их отношения на достаточном уровне, чтобы при встрече обниматься. Да и сам Позов не был против. Ладно, кого он обманывает: Серёжа просто хочет его обнимать. Убеждаться, что он рядом и чувствовать его.       «А у вас тоже сердце бьётся до пошатывания, когда вы обнимаетесь с другом?».       Наверное, он сам над собой насмехался. - Проходи. Янчик дома, если что.       Матвиенко уже видел двор. Только удалось рассмотреть его детальнее. Он подумал, что смогут ещё выйти сюда, а пока его зовут внутрь.       Коридор соседей ничем не отличался от их коридора. Только если цветом полосатого ковра. По звукам кухня у них в первом же повороте слева от входа. Серж неловко заглянул туда, предполагаемо увидев Яна, и весело поздоровался. - Серёжка, ну привет ещё раз. Что ты стесняешься, проходи, - Ян, что был в чёрной майке, дружелюбно улыбнулся одними губами, приветственно потрепав мальчика по плечу. Его белые кудряшки смешно прыгали от резких движений головой, что забавляло последнего. - Я поставлю чайник, ага? А мелкий пускай покажет тебе комнату.       В конце коридора Дима закатил глаза за орбиты и без слов махнул рукой к себе. Серёжа ещё раз обернулся на старшего брата друга и пошёл, куда звали.       Комната Димы никак не сочеталась с обстановкой в других комнатах. Но была такой красивой и современной. Она очень похожа на комнату Серёжи по расположению мебели, по атмосфере, вещам. Если у Матвиенко обои и декор были тусклого серо-фиолетового оттенка, то у Позова стены зелёные, тоже почти серые. С белых полочек с разными книгами, фигурками, дисками свисали штучные лианы с листочками; диван-кровать накрыт пледом под цвет обоев, лампа почему-то горела возле изголовья кровати. На той же тумбе, где горел белый светильник, покоился телефон. «Покоился с миром», - отчётливо усмехнулся в мыслях Серёжа, и в каком-то смысле был прав; телефон ни не разу не был замеченным как в руках, так и в карманах Димы.       Ощущение, что такая обстановка здесь давно, несколько лет - немного пошарпанная мебель это выдавала. И всё же как интерьеру удалось сохраниться настолько хорошо? Но больше всего Серёже понравились ромашки. Декоративные, что стояли в маленькой чёрной вазе, картина с ромашками, узор ромашек на наволочке, наклейки на шкафу. Он и не заметил, как стоит около минуты в проходе и рассматривает помещение. Теперь он захотел себе такую же комнату. И картину с ромашками. Внутри что-то тоскливо кольнуло.       Дима молча прошёл выключить лампу и сам стал оглядываться, как бы это была комната его друга, в которой недавно сделали ремонт. - Проходи, будешь любоваться ближе, - парень самодовольно усмехается и садится на свою кровать, похлопывая рядом возле себя. Серёжа послушно садится рядом. - А как ты..? Как ты сделал такое в деревне? - он не мог подобрать правильных слов, чтобы прямотой как-то не задеть друга. Но он сам понял и ни на каплю не обиделся. - Я ездил давненько в более цивилизованное место, папа мне заказывал всё это за пару раз. Там уж сами везли сюда, я помогал устанавливать. И сижу, радуюсь, что у меня не как у всех знакомых, - он сделал небольшую паузу, во время которой Серёжа всё-таки подошёл к парню и сел рядом. - Могу показать рисунки. - О, ты тоже рисуешь? - он неожиданно охнул и умоляюще смотрел на Диму, дескать "Пожалуйста, пожалуйста". Рисование вдохновляло Серёжу, а его прошлым друзьям не давалось это умение. А тут нашёлся эдакий деревенский художник.       Позов ловко открыл шуфляду, не вставая с кровати, вытащил небольшой блокнот и раскрыл на половине. Сказал, что показал самые последние, которые лучшие, потому, что только учится. Стал оправдываться? и объяснять что-то. Серёжа усмехался, лишь краем уха слушая нервный рассказ. - Я-я не то чтобы хочу посвятить этому жизнь и профессию. Боюсь, могу забросить. Но мне хочется делать что-то подобного рода. Вот я выберусь из этой дыры и поступлю на дизайн! И никто… ...На рисунках изображены люди, животные, предметы и отдельные части тела: руки, глаза, профиль лица. По меркам Матвиенко - хоть он и не любил рисовать подобное - анатомия малость хромала, некоторые пропорции не соблюдены правильно. Но парень задумчиво проводил по плотной бумаге большим пальцем, обминая контуры карандаша, и хвалил Диму (тот смущался и отмахивался, хоть видно - ему приятно). Потому что и правда у его работ был свой шарм и особый стиль. Он не имеет права судить художника. Художника никто не имеет права судить. - Я сейчас не покажу свои, но могу сказать, что мне очень нравится. У тебя всё получится, я верю. Есть куда идти, как и мне.       Поз уставился на приятеля рядом; казалось, что он хочет в нём увидеть что-то. Наверное, увидел. Легко улыбнулся и скромно поблагодарил за некую поддержку. Так хорошо было видеть его таким. Озорной и счастливый, активный Дима безусловно радует и вызывает добрую зависть: хочется тоже радоваться моментам, как он.       Но расслабленный, уязвимый к откровениям, открытый, как книга, Дима с полными нежности глазами заставляет сердце трепетать, руки чесаться от желания коснуться его плечей, лица.       Он отложил блокнот обратно на место и сел поудобнее, поближе к стенке. И поближе к Серёже. - Сейчас чай принесу. - Я помогу. - Да сиди ты. Сам могу. - Гордый типа? - А то.

***

      Оказалось, Позов слушает музыку с дисков (ну, понятно, а то на кой чёрт они стоят у него) на проигрывателе. По его рассказам он достался ещё от дедушки, и парни его очень любят. Родители Димы ставили классику у себя в комнате, где жил на лето Ян, и разговаривали под неё, иногда медленно мыча мелодию под нос. Младший признался, что для него классика - странный и не звучащий жанр. Что то, что слушают родители, слушать невозможно. Но он почему-то достал квадратную коробку от диска и повернул названием к Матвиенко - "Лунная соната, Людвиг Ван Бетховен". "Слушаю её ночью, когда дождь начинается. Вдохновляет".       Рассказал, как услышал спокойную мелодию, отдающую печальными нотами. Как настроение, когда стоишь под накрытием во время несильного дождя, когда тебя бросил любимый человек. Тогда, ощущая двуличие, он спросил название.       Так у него появились несколько дисков классики, как та же "Лунная соната", "Сюита №1" Бизе, "Каприччио 1/24" и ещё несколько работ Паганини. Матвиенко удивлялся, слушал, становилось стыдно, что он не является таким разумно просвещенным, как, казалось бы, обычный мальчик с деревни. Но гордился им так же, как и завидовал. В основном на остальных дисках записаны альбомы Майкла Джексона, Битлз и ещё незнакомые ранее Серёже исполнители. Целая полка была выделена под диски. Шикарно. Одна лишь полка заставила Серёжу перенестись в девяностые (которые он не застал).       Может, впервые Матвиенко было настолько интересно слушать кого-то. Манеры речи Димы вызывала приятно-удивлённую улыбку. Сказанное легко визуализировалось в голове.       Чай Димы давно остыл, потому что тот был увлечён рассказами про свои увлечения и истории из жизни. А вот Серёжа выпил вкуснейший чай с чабрецом за пару минут и поглядывал на полную чашку друга с желанием то ли выпить его, то ли попросить Диму самого выпить чай наконец-то. - …так что вот так. Что-то я заболтался. Ой! - увлечённый Позов будто очнулся и виновато посмотрел на Серёжу. - Почему ты ничего не рассказывал? - Ты и не спрашивал, - весело усмехнулся он, показывая, что не обижается. - Но мне было интересно. Тебе нравятся такие интересные вещи. - Правда? - Нет, блин, действие. Конечно, правда! Будь не правда, я бы промолчал. - Значит, ты тогда не хотел искать ёжиков? - Я это делал ради тебя. - Да расскажи ещё, всё понятно.       Серёжа посмеялся и в шутку цокнул, подумав про то, какой его друг чудесный на самом деле. Друг… Он ощутил на языке слово и почему-то подумал, что оно не подходит под его видение Димы. Ну не пляшет! И почувствовал себя странно и непривычно. Что это?.. - Засиделись мы! Идём быстрее на улицу. На речку свожу, - Поз тянул за руку парня с дивана, и второй готов был, чтобы так его уговаривали весь день. Но встал. - Покажешь двор? - Смотри. Я тебя жду за калиткой, - Дима собрался уйти, как что-то заставило Серёжу окликнуть друга: - Нет, стой! Давай со мной. - Заблудишься сам? - смешок. - Да… - совершенно глупо и невпопад отвечает парень с хвостиком, как раз таки неловко его поправляя. Сам не может объяснить, почему не хочет оставаться наедине хоть на минуту. Без него. И как он вечером живёт…       Оставалось надеяться на иммунитет. Вода на бережку холодная, кристально чистая. Где-то дальше за деревьями, если пройти через крапиву и бурьяны, стоит старая лавочка, где и ловят рыбу, раков, собирают камушки и ищут какие-нибудь монеты, золото. Купаться там было нельзя, разве что закалённым или на Ивана Купала - вода ледяная, проточная. Были там до вечера. Мочили только ноги, обрызгали друг друга и ушли искать солнечное место, где можно согреться. Позов предложил как-то вчетвером сходить на рыбалку. Щуку, может, выловят. И приготовят вместе.       Серёже нравилось, когда Дима о таком говорил. Представить их родных, сидящих вместе как друзья… Это было чем-то связывающим их на более близком уровне. Что ещё больше их сближало. Он всегда улыбался подобным мыслям.       На просьбу городского мальчика показать школу, Дима вздохнул и согласился. Сказал, что интересного ничего там нет и видеть школу он не хочет. Но по знакомой дороге парни добрались. Школа скудненькая, не похожа на школу, в которую Серж ходит. Хотя двор оказался на удивление огромным, с большим полем, турниками, балками. Стены школы почти везде изрисованы надписями "Выпуск…", год выпуска и класс. Аж с 2002-го.       Слышался смех нескольких человек и громкие грубые голоса за школой. Почему-то Дима сторонился голосов. Это причина, по которой он не хотел идти сюда? - Если хочешь, мы можем уйти. - Не, всё в порядке. Только давай не подходить туда, пожалуйста, - парень нервно усмехнулся и мягко оттянул друга за запястье ближе ко входу в школу. Тот правда хотел отговаривать и настоять пойти обратно, расспросить всё у Димы. Но.       Телефон, о котором Серёжа благополучно забыл, завибрировал в кармане. Как это..? Здесь ловит связь? Сверху значок сети был заполнен тремя полосками. А в СМС с телефона - одно непрочитанное.       "Абонент "Арсений" пытался Вам дозвониться. Вы можете оставить…". - Арс! - радостно воскликнул Матвиенко, и на вопросительный взгляд друга добавил: - Мой друг с класса, я говорил о нём. Я перезвоню? - Аа, точно. Конечно. Я подожду там, - он указал в сторону главной каменистой дороги и побрёл в ту сторону. Тревожный какой-то. Спросит вечером.       Гудки. Хотелось узнать у Арса всё сейчас, а другой шанс выпадет не ско-… - Серёга! Ты не умер в своём селе? - добродушный голос, что спустя неделю стало непривычно слышать. Арсений всегда рад поговорить. - Привет, Арс. Нет, как ты видишь. Или слышишь. Как ты там? - Дома сижу, со своей ходил прогуляться, - Арс, как обычно, не вдавался в детали. Матвиенко это часто раздражало, но со временем смог привыкнуть. Приходилось самому всё выпрашивать. - А ты как живёшь? В биотуалете лучше, чем в нашем? - и смеётся. Улыбка медленно появлялась на губах - заскучал за Поповым. За его шутками и смехом. Они не были близки настолько, чтобы быть лучшими друзьями. И всё же общение получалось взаимно приятным. - О да, говорю с пауками в углу, ахуенно. - Общаешься с пацанами там, с девчонками?       Серёжа кратко посмеялся с того факта, что общается он с одним человек целыми днями. Арс бы узнал и сразу расспрашивал, подкалывал. Ну уж нет. - Не сильно. Видел пару раз ребят моего возраста, да и всё, - знакомьтесь, новый бог лжи - Серджио Матвиенсон. - Что ж ты нелюдимый как был, так и остался! Чтоб я позвонил, и ты уже нашёл девчонку себе. «Обязательно. А можно, это будет не девчонка?». - Хорошо, хорошо. Давай поболтаем как-нибудь потом, занят немного, сеть ловит мало где, - он обернулся на место, где должен стоять Дима. Пинал камушки. - Блять, ну только начали же! - Серёжа беззвучно посмеялся с тона друга, вытирая слёзы с ресниц. - Иди уже. Позвони обязательно. - Не обещаю. Ой, подожди, Арс. - А. - Что-то в группу писали? - Эм, нет. Вроде бы. Только хуйню какую-то, как всегда, - парень через экран увидел, как Попов закатил глаза. - Спасибо. Удачи, Арсюша. - Тебе тоже, - вздохнул тот и отключился первый. Обидеться не должен. А после поспешил к одиноко стоящему в стороне мальчику.       На традиционное вечернее место парни пришли раньше. И всё время до заката разговаривали. Сегодня они много разговаривают. В сей раз Дима выслушал Серёжу и удивился схожести интересов. За один день узнали друг о друге, как бы если дружили лет так пять. Такие ощущения то количество информации о Диме и приносило. Будто они лучшие друзья с детства, и один из них собирается переехать в другое место, бросив друга одного. Матвиенко бы ничего с этим не поделал, но чувствовал вину. Дима сам ему сказал в тот вечер, на холме, когда они перешли на серьёзные, грустные темы: «Я не знаю, что я здесь буду без тебя делать. Когда ты уедешь, я, наверное, захочу выйти в одиннадцать из дому и увидеть твою фигуру за забором. Я так рад, что ты здесь, со мной. Человека, как ты, у меня не было никогда. Впервые мне так хорошо».       Серёжа не знал, как на это реагировать. Голос его дрожал, очки прокручивал в тонких пальцах, в лицо смотрел моментами, через силу. Похоже на то, что он решался искренне озвучить свои чувства. И он не назвал Серёжу другом ни разу. Последний не смог улыбнуться так, как хотел бы. Много мыслей и стучащее уже где-то в горле сердце мешали. Захотелось прижать Позова к себе крепко-крепко, сжать ткань футболки на спине, пока та не помнёться. Его ресницы дрожали от того, что Дима пытался не щуриться. Длинные. Как у девочки. В полностью хорошем смысле.       Он так и сделал во время прощания, вечером - со всей силой своей любви к мальчику обвил руками и, пошатываясь, пытался прижать его ближе к сердцу. Будто он был тем самым дорогим, которое Серёжа давно искал. А, может, и нашёл. Рано о чем-то говорить. В ответ же Дима попытался обнять его так же крепко. И ничего не сказал. Но разве они хотели говорить в тот момент?       Матвиенко вернулся домой с приятной слабостью и пустой головой. Ну, не то чтобы пустой: с активными попытками понять, почему он себя так чувствует. Из-за Димы?       Дима… Когда в мыслях или в разговоре мелькало это имя, на языке фантомно появлялся вкус мягких груш, желейных конфет, каких-то цветов, чая с чебрецом. Эти запахи и вкусы ассоциировались с ним. Многое ассоциировалось с ним. Пресный привкус воды в пруде, ранее тёплое утро, густой сосновый лес с колючими сухими иголками под ногами, огонь от костра тёмной ночью, шелест листьев, когда срывают плоды; шиповник, яркие закаты и девочка с его детства. Иногда Серёжа находил их имена чем-то созвучными. Или ему так казалось.       Взгляд метнулся к полупустому рюкзаку в углу. Подумав пару секунд, Матвиенко взял оттуда чуть погнутый скетчбук, короткий, жёлтый карандаш и, настраиваясь, сел за стол. Твёрдая табуретка вместо кресла на колесиках причиняла дискомфорт. Он занёс руку с острым карандашом над листом и задумался: в какой позе рисовать, какая эмоция. Он ведь с ним так мало общается, может не уловить детали лица, фигуру.       «Да и похуй, мне то что терять?».       И на листе появились первые штрихи.

***

      Ночью проходило много сравнений. Ещё ни из-за одного человека парень не чувствовал подобное. Нечто очень похожее с Юлей, поэтому это была единственная, с кем приходилось сравнивать. Или та девчонка с пятого класса, что ему нравилась. И почему он сравнивает с объектами симпатии??       «Это что? Разве я мог влюбиться? В парня? Что за хрень?».       Со вторым вопросом в голове Серёжа засыпал.       На утро произошло резкое осознание. Перед сном он сам всё себе доказал, привёл аргументы и сравнил. Только почему-то отрицал. А не вышло.       Вот так и получается - влюбился в деревенского мальчика в доме по соседству. Каждый день такое происходит, а у вас нет? Особенно, когда ты сам парень. Думал, влюбится в какую-нибудь низкую красотку с длинными русыми волосами и зелёными большими глазами, в красных кедах, велосипедках и коротком топе; волейболистку и хорошистку. Программа дала сбой, упс.       Не то чтобы он был против. Считал себя тем самым бисексуалом, в какое-то время асексуалом, потому что лет пять никто не мог попасть в сердце Серёжи. Диме он так просто открыл этот доступ, дал пыльный ключ и впустил в забытое место. Теперь оно билось, как раньше - живо, настойчиво, трепетно. Как раньше с Юлей. Но Юля ему не нравилась… Она просто была особенной. Не такой, как были другие девчонки и все будущие друзья Матвиенко. Теперь он засомневался, что Дима не был "просто особенным". «Поздно переобуваться. Так и сомневаюсь во всем, в чём могу».       Самое странное то, что от Димы исходит примерно то же самое. Похожие касания, взгляды, неловкие улыбки и розовеющие щёки. Это всё так… непонятно и невозможно. Вместе с этим страшно.       Есть хотелось жутко. И помыться тоже. Может, парень даже успеет сделать всё необходимое перед ожидаемой встречей. Поэтому отправился на кухню, чтобы найти что-нибудь. - Серёжа. Иди сюда.       О это обращение. Так к нему Даня обращался, когда хотел спросить что-то правда серьёзное или волновался перед просьбой или вопросом. И говорить не нужно, что Серёже было безумно страшно подходить к брату. И грустно оставлять еду. - Да? - Сразу к делу. Ты какой-то странный стал, - ой нет, нет-нет, только не это. - Задумчивый, дышишь часто. Скажи честно, - он вздохнул, - тебе здесь не нравится? Ты только скажи, мы поедем обратно. Дима тебя не обижает?       Младший не знал, умиляться ему со слов Дани, засмеяться от напрасного разочарования брата или ударить себя по лицу за колючий страх по всему телу. Он не предусматривал варианта того, что кто-нибудь заметит его поведение. А его наблюдательный, родной идиот-любитель Соммерсби увидел.       Серж безрадостно усмехнулся и покачал головой. Не знал, говорить ли настоящую причину, то, что поселилось в его сердце. Кто поселился у него в сердце. Не знал, осудит ли он за это, будет ли игнорировать после такой новости или испытывать отвращение. Или примет и поможет. Брату он доверял. И уже только этот факт подтолкнул Смелость в спину. - Мне нравится в деревне, даже слишком. Может, я бы остался здесь подольше, будь каникулы месяц. Или два. Правда, мне здесь нравится куда больше, чем дома. - А в чём проблема? - Даня расслабился и глубоко вздохнул, чуть сгорбившись. «Дерзай, храбрец!», - саркастично хмыкнул голос в голове, понижая уверенность самого владельца процентов на десять. - Я… запутался. В своих чувствах и в себе. Звучит ужасно, знаю - как в депрессивных сериалах. По-другому я увы не скажу. - Ты влюбился, что-ли?       Даня сказал нужное за него. Дело за малым. - Не уверен. Кажется. И это меня волнует. Ещё мне страшно. Не было страшно за подобное очень давно, и это сбивает с ног повторно. - Тебе страшно почему? Не хочешь терять? Или боишься невзаимности? - на сей раз мягко, осторожно сказал старший, ближе наклонившись к брату. - Мне плевать на невзаимность. Есть подозрения, что ко мне тоже чувствуют что-то. А вот первое… Боюсь больше не увидеть или понять, что никогда и не видел. Что всё было в моей голове. - Как с Юлей?       Могло быть больно - уязвимое место, всё-таки. Но Даня был слишком прав, чтобы этот факт задевал. - Как с Юлей, - вздох. Какой чёрт тянул Серёжу за язык, чтобы выдать: - И не спросишь, в кого я влюблён?       «Смелость в голову ударила?». - Зачем?       Как "зачем"..? Одно слово вызвало потемнение в глазах от волнения. Или же он просто-напросто не хочет давить на Серёжу, или… - Ты знаешь? - требовательно и крайне удивлённо спрашивает Матвиенко-младший. - Много вопросов, малой. Знаю. Ну, только если я правильно понял и не совсем тупой, - улыбается. Как он может улыбаться в такой тяжёлый момент? И как он мог узнать? Разве настолько очевидно? Очевиднее, чем ему самому?? Так легко говорить это! - Скажи, пожалуйста. - Думаешь, я могу ошибиться, - сказанное было утверждением, а не вопросом. - Приведу тебе парочку очевидных вещей: человек, с которым ты проводишь всё своё время, тут один. Первого факта должно было хватить, но. Второе: я упоминаю его - ты светишься весь. Думал, что вы стали очень близкими друзьями, обрадовался за вас. И ты такое выдаёшь. Сразу догадался.       Прямой ответ выпрашивать не нужно. Знает. По его словам, чувства Серёжи настолько заметны, что любой прохожий увидит, какими щенячьими глазами он смотрит на Диму. И какими Дима смотрит в ответ…       Его чувства заметили раньше него. Раньше него! Самое глупое, что может быть со влюбленностью. Подвид френдзоны - "Да нет, он мне друг, просто он очень дорог мне, поэтому от его слов я улыбаюсь и пытаюсь успокоить биение сердца". - Что делать? - Серёжа задал терзающий душу вопрос, зная, что ответ на него дан не будет. Старший и пожал плечами, мол "Да Бог его знает". - Домой же Диму не увезём. - Украсть можем. - Он был гениальным Данилой. - Попал ты, мелкий. Сочувствую.       Братья переглянулись с тупыми бессмысленными взглядами. Времени катастрофически мало. - Пиздец? - Пиздец.

***

      Парни захотели провести время в лесу в этот день. На небе ни одного перистого облачка, так что жара сегодня будет неимоверная. Забежали домой по покрывало и деньги, по кепки от пауков или клещей на деревьях и по разрешение от братьев. Хотя какое там разрешение, оно им было не нужно.       Меж густыми деревьями, где солнце мало проникало, стояла прохлада и запах сырости - в лесу всегда сыро. Отчасти пахло соснами, где-то отдалённо. А над головой щебет, чириканье, шарканье по коре и веткам. Как здесь чудесно.       Дима сокрушительно улыбался, прикрыв глаза, пока слушал смешную историю Серёжи со школы. Видно, что он не выспался, устал и его "разносит". Устало смеётся со своих слов и утирает слёзы с красноватых глаз. Серёжа смотрел на это, и ему было жаль друга. Но в то же время хотелось, чтобы Позов смеялся так много почаще. - Может, в другой раз посидим? - Почему? - расстроенно протянул Дима, хмуря брови. - Ты б себя видел. Жалко смотреть. - Да иди ты. Всё нормально, - он снова хихикнул и зевнул следом. - Ну нет, никуда я не пойду. - Ты хочешь спать, почему не пойдешь? - Потому что с тобой гулять хочу!       Так Матвиенко и застыл. Он не остался отдыхать только чтобы провести с ним время…       «Может, надо сказать ему "Спасибо" или типа "Я тоже люблю с тобой гулять"? Приятно же». - Упрямый, - вздыхает Серёжа в голос и поднимается на ноги.       «Пиздец».       Парень помогает подняться Диме и они уходят по каменистой дороге, оставив всё лежать на траве. Идут в сторону пруда. Дима сразу понял идею друга и пошёл быстрее. - Хочешь, чтобы я прыгнул прямо так? - низким голосом спрашивает Позов, усмехаясь; кладёт очки на скамейку и босыми ногами шлёпает по деревянному мостику к краю. Внезапно хватает Серёжу за руку и тянет за собой. - Ты ебанулся, отпусти!       Матвиенко упирается ногами и всеми силами пытается освободиться от хватки. Парень подходит к Серёже и обхватывает руками, чуть ли не ногами, и у второго сразу пропадают силы сопротивляться. Только мурашки, бегущие по коже. Его руки такие мягкие…       В следующую секунду они вместе падают в воду. - Теперь у меня волосы будто в мёде. - Сам привёл меня вообще-то.       Уже активировавшийся Дима (Серёжа назвал его активированным углём, на что тот наигранно обидчиво возмутился "Я не чёрный!") чуть ли не прыгал по скошенному участку пшеничного поля. Матвиенко чувствовал каждый штырь через подошву шлёпанцев и ойкал через шаг. Один даже врезался ему в ногу. Синяк будет. - Я любил здесь гулять с Яном, - Дима остановился перед началом поля из миллионов высоких, жёлтых колосков. А дальше него ничего нет - бескрайнее небо. - Здесь оно всё ещё растёт? - Конечно. Повезло людям с таким полем. Но мы не сюда шли, - у Позова появилась даже какая-то коварная улыбка на губах, и он повернул влево, за посаду деревьев.       Серёжа повернулся в противоположную сторону, заметив то самое поле с цветами. Ромашки? Если так, эстетическое удовлетворение обеспечено. Они оказались перед кукурузным полем. Небольшим, но полем. Чьим-то. - Мне не нравится эта идея. - Я, по-твоему, так не делал никогда? - Дима заверил друга в безопасности того, чтобы своровать немного кукурузы. По его словам, початки молодые. Парень нажал ногтем на одну - оттуда что-то брызнуло ему на руки. - Крахмал, - объяснил он. - Значит, вкусная. Давай. - Что "давай"? Мне страшно, - Серёжа только наблюдал, как его друг ловко отламывает несколько штук. - Я сейчас тебя обмажу этой хернёй, - Дима кивнул головой на белые пальцы. - Понял, дважды повторять не надо.       Ещё одна добыча доставлена по домам. Братья не одобрили воровство, но приняли и оба пообещали сварить. - От Федьки хана бы нам была. Слепошара, не заметил нас. - Я ахуеваю, если честно. Почувствовал себя преступником, а Федьку этого твоего - копом.       Парни смеялись и с восторгом разговаривали про случившееся уже в лесу на покрывале: понятно, что владелец поля их чуть не засёк. - Как мы в кусты эти побежали, это умора. Видел бы ты своё лицо, Серёж. - Взаимно. - Слушай, а ты как бы выразил ценность человека? То есть, как тебе он важен. М? - резкий переход между темами заставил Серёжу застыть и прокрутить вопрос в голове снова. Чего? - Я и не знаю. В смысле? - всё ещё не понял он. Дима цокнул. - Прикосновениями, подарками, словами. Язык любви, в общем. Ян все уши прожужжал. Ты должен знать.       Язык любви Серёжи - однозначно физический контакт. Словами он иногда боялся выразить любовь, подарками неловко, поступками - а что он сделает в своём возрасте? Выражал добрым отношением, уважением. Не все люди заслуживают такого. - Я бы обнимал часто человека, наверное. Или за ручку его брал. Сойдёт за ответ?       Позов хмыкнул, подвинулся немного вперёд и потянулся к Матвиенко. Обниматься. Он сам не смог не подвинуться ближе и не обнять ещё крепче, чем Дима.       «Это он так дал понять, что ценит меня?».       «Я тоже тебя люблю, Дим». - Ты тоже важен для меня, - только и сказал парень. Хоть и таким тоном, что сойдёт за признание. Да и Димин поступок тоже.

***

      После осознания своих чувств Серёжа в этот вечер ощущал себя несколько иначе. Как если бы ты стал любить сильнее. Сводило спазмом желудок, и что-то в этом было приятное. Дима сидит рядом, прямо возле руки. Они так близко. Парень не решался посмотреть на него - не сможет потом отвести взгляд, не улыбаясь как полный придурок.       Не закрытой футболкой части плеча Серёжи коснулось что-то щекотное. Кучерявые волосы. Дима опустил голову ему на правое плечо, возле которого обычно и сидел, и продолжал, как ни в чём не бывало, наблюдать за заходом солнца. Повернуться и посмотреть на его лицо Матвиенко просто побоялся - не то слезет ещё. Поэтому сидел, не шевелясь. Он смотрел куда-то мимо видов напротив, в пустоту, слушая свой внутренний голос как ещё одного человека. Сделать что-то тоже, не сделать, ничего не портить. «А может за ручку взять? Или приобнять за плечи? Спросить что-то?». Ещё один - откуда он взялся?? - голос параллельно кричал: «Сука, что это, блять, такое?! Он сам, он сам! И, скорее всего, я тоже ему нравлюсь! Как это возможно, чёрт, чёрт, чёрт!»       Или он преувеличивает.       Прошло всего несколько минут, как парни поднялись и отправились по домам в привычном направлении. До дома не дошли. Точнее, дошли только до Диминого. - Поспим у меня дома?       Что?       Этот вопрос стал настолько неожиданным, что вызвал у Матвиенко приступ кашля - подавился воздухом. Конечно он понял, что друг предложил переночевать. Но его больная чувствами голова, подпитываемся фантазией, восприняла в первое мгновение фразу не так, как следует…       Дима постучал по спине закашлявшегося и издал смешок, который, хоть и был смешком, но звучал как "Ну ты и дурак, братан".       Слишком много произошло за один день. Будучи уже в комнате у Позова и ожидая его с кухни, Серёжа потерялся во времени. Думал, прошло два дня, а не один. Та самая лампа тускло освещала Димину комнату, показывала размытые образы мебели по углам. - Серёж, прикинь! - в проходе появился еле видимый Дима с двумя пачками чего-то, что шуршало. - Ян отдал нам Читос. - О, я давно хотел попробовать, - шёпотом порадовался Матвиенко, пытаясь разглядеть вкус в полутьме. - Ты не пробовал? У нас всегда есть у Верки. С сыром.       До часов двенадцати парни хрустели палочками с химозным вкусом сыра (им нравилось вообще-то) и рассказывали о своих учителях и одноклассниках. Сережа и фотки показал. - Это Женя? - Позов показал не запачканным пальцем на тёмного парня со шрамом на брови на экране телефона. Все на фотке кривились и смеялись. - Ага. По шраму узнал? - он имел в виду историю, что рассказывал Диме. Как тот играл в снежки зимой и упал лицом в бордюр. Больно. - Угу. А это..? - Ой, а это мой Арсений, - Серёжу улыбнуло, когда он вспомнил друга и их необычные гулянки. - А, твой друг? Ничего так. - Кто ж ещё, если не друг? - Матвиенко усмехнулся, потом мысленно ударяясь лицом об телефон. - Кто тебя знает, - так же хихикает Дима, вскидывая брови. Однако кокетливо. Он и знает, похоже.       Серёжа слишком резко замер и осуществил своё желание ударить себя по лицу. Друг взволнованно заглянул в покрасневшее он удара ладонью лицо. Чувство максимальной безответственности сжало сердце и затронуло совесть. - А Дане кто скажет, что я у тебя ночую, блять? - Ты из-за этого так себя? Ян сказал Дане, всё окей, - он мягко положил свою руку на Сережину.       «Знал бы он, что мне стало легче раз в десять».       Всё было бы действительно хорошо, если бы Позов не продолжал так сидеть. Он решил довести Серёжу? - Я бы так не торопился с выводами, - Позов харизматично усмехнулся, мотнув головой. Его левая рука была занята Серёжиным телефон с включенным фонариком. Поэтому он зажал зубами крышку от Колы?? Прокрутил бутылку пару раз в руке и затем несколькими резкими движениями языка сбросил крышку себе на колени. И всё это время он, соблазнитель молодых мальчиков по имени Сергей, смотрел ему в глаза! Ну не наглец! И наверняка видел, как тот следил за этой сценой. «Ты не мог попросить меня открыть её?» висело в воздухе. Вместо всех слов Матвиенко сглотнул, и побоялся, что было слишком громко.       Позов, что с лёгкостью поднялся после пятичасового сна, уже вертелся, складывал вещи после их ночного веселья (от этой мысли Серёжка беззвучно посмеялся). «Ну и дебил я, а». - У тебя шило в одном месте? Тебе заняться больше нечем в восемь утра? - Я тебя разбудил? Прости. - Нет, ты даже слишком тихо убираешься. Это не я, что бегает и жалуется себе на Даню. - О, я обычно так и делаю! Мне тебя жаль стало просто. - А ты мне рассказывал про поле, дальше по дороге. Мы можем туда пойти сегодня? - Точно! Ну веришь, я хотел предложить сегодня. Да, пошли. Редко там бываю, но мне очень нравится. Только бы Яна предупредить, не то он опять скажет, что я мелкий придурок. - Завтра? - парень резко изменился в лице. Он убрал руку с руки Серёжи и поднялся в сидячее положение. Пришлось тоже подняться к нему, отрываясь от цветочного пахучего ковра. - Почему сказал только сейчас? Я думал, ты здесь на две недели. - Извини. Я не хотел сам этого вспоминать. Или на что-то надеялся. Не злись на меня.       Дима снова упал в цветы и обречённо вздохнул. Ему так идёт белый цвет. Будь Дима цветком, был бы ромашкой. Или одуванчиком. А цвет он определенно белый, или любой светлый. Как его душа.       Хотелось забраться над ним сверху и зацеловать… не до смерти - он ещё живым нужен. Такие странные их отношения; сто процентов знают взаимность чувств, проявляют каким-то способами чувства, а не обсуждают. Такое ощущение, что они уже вместе, просто этого не понимают. «Мои первые отношения, ё-моё. Кто бы знал, с кем они…».       Серёжу тянут на себя, выводя тем самым из раздумий, и тот плюхается рядом на прежнее место, ойкая с неожиданности. - Во сколько автобус?       Оба унылые стояли в полнейшей темноте молча. Звук сверчков и шум из открытого окна домика братьев Матвиенко проходили мимо ушей - у каждого своё на уме. И в то же время что-то похожее. Серёжа не планировал делать трагедию с обычного возвращения, что было неизбежным. Да и он не делает: грустно как-то просто… Само получается.       «Зато я вернусь к Арсу. С которым мы общаемся только в школе. Красота, блять. Ну, и к родителям. Хотя они на работе весь день. И упрекают меня за типа лень. Не жизнь, а мечта». - Ну, что ж. Это должно было произойти, - скорее нервно усмехается Позов. - Я жду тебя, в любом случае, когда ты там сможешь приехать снова… - Дим, я не хочу ехать! Пиздец как не хочу! Мне хорошо здесь, с тобой. И вообще здесь свободнее, легче, без всяких взрослых проблем, что доведут меня до депрессии. Не, это загнул. Хотя, кто знает! Отмени эту конченую учёбу, я её ненавижу!       Парень немного испугался такого эмоционально всплеска своего друга (парня?? кто они вообще?) и сам разнервничался. Но пытался держать своё желание броситься на шею Серёже и кричать ему, чтобы он не уезжал. От этого лучше не станет. Никому. - Всё наладится, я обещаю. И ты в это поверь. И мы завтра увидимся с тобой перед отъездом. Мы многое не успели сделать. Много напланировали. Например, рыбалка, но мы воплотим это потом в реальность, - он коснулся руками плечей Матвиенко и успокаивающе улыбнулся. - Не всё за один миг, Серёж. Жизнь длинная, и ты успеешь сделать всё, что хотел и захочешь.       «Да, Дим, ещё я не воплотил с тобой сон, который лучше не вспоминать. Надеюсь, он не умеет читать мысли». - Парни, расходимся! Время видели? - из окна высовывает голову Даня и размахивает руками. - Спать пора, мелкий, вставать рано, ныть потом будешь! - Ой, заканчивай! Щас иду! - Уходишь, - для себя подтверждает Позов. - Хорошо, спокойной ночи и не переживай. Завтра обсудим ещё.       Ничего они не обсудят. Только ночь даёт желание и возможность обсуждать самое сокровенное, что в другое время вряд-ли захочешь просто так открыть. Магия какая-то.       Дима мнёт пальцы и смотрит куда угодно, кроме как на друга. Только Серж хочет спросить, что случилось, как первый резко наклоняется ближе и целует того в щёку со звонким звуком. На это Серёжа лишь заторможено смеётся от смущения, а Дима напоследок улыбается и убегает домой - причём буквально. «В щёку?? Ладно. Хоть так». - Хочешь ехать? - начал с кухни брат. Он точно знал ответ, но почему-то спросил. - Если честно, нет. - Да и я тоже. Ничего, мы с тобой сюда ещё приедем. Если родственница эта свалит куда-нибудь. Как только я узнаю, сразу пакуем манатки и в дорогу.       Серёжа смеётся, но невесело. Тяжёлый камень засел у него на сердце. - Я и из-за Димы переживаю. Мы не обсуждали, но, вроде как, вместе. Или я дурак. - Не дурак ты. Я видел, как он тебя чмокнул, - младший вернулся к проходу и вытащил глаза на брата. - Ага. Поверь, друзья так не делают. Ну, девочки может быть. Но ты зря волнуешься. Это твоя не первая влюблённость и отношения, и не первый человек в твоей жизни. Не зацикливайся на нём сильно. Если вам нужно быть рядом - вы будете. Смирись с тем, что за время вы друг о друге забудете в конце концов. Я прожил твой возраст и понимаю, что это такое. Тебе жить и жить, Серёж, - Даня похлопал его по плечу рукой в кухонной перчатке и вернулся к своим макаронам.       Все сегодня говорят про жизнь и бесконечность возможностей. Но, чёрт, у Серёжи есть "Сейчас"! Как далеко до того момента, когда всё будет по-другому, почему нельзя жить этим моментом и пытаться сохранить его как можно дольше! «Да ну вас всех!».       Чтобы не успеть разбить вазу на круглом столе около кровати, парень ложится спать прямо так и, на удивление, засыпает сразу. Вещи соберёт завтра.       «Завтра… Не хочу "завтра". Верните время обратно, почему оно так быстро летит?? Ох, блять. Хоть возьми и умри во сне».       Глухие активные разговоры издалека вырывают Серёжу с воспоминаний, и он открывает глаза. Ловит себя на том, что слышать эти голоса ему не хотелось. Не сейчас. Приходя в реальность, парень чувствует своё тело и руку, что продолжала покоиться на его собственной. Начинал чувствовать мягкие цветы, легко касающихся его ног, щеки и рук. Так же легко, как пальцы Димы поглаживали кисть его руки. Так же легко, как он себя тогда чувствовал. Ну нет!       Матвиенко нехотя поднялся в полусидячее положение, следом за ним и Позов, пусто глядя куда-то в сторону голосов - Даня вынес вещи и бурно обсуждал поездку с Яном. Серёжа продолжал наблюдать за парнем и всё больше замечал тоски в его глазах. Когда они встретились взглядами, Дима заставил себя улыбнуться и подняться на ноги. Он подал руку Серёже. Последний не хотел, чтобы он её отпускал когда-либо ещё. - Ты как? - глупый до жути вопрос. - Всё хорошо, - глупый до жути ответ. Всё не хорошо. Дима так подавлен, пытается это скрывать. - Я не верю, что ты едешь. Не представляешь, насколько ты стал мне дорог за эти несчастных пару недель. Проводить с тобой время - лучшее, что могло произойти со мной за лето. И не только за это. Я просто… хочу сказать, а не знаю как. Мне не хватит слов, чтобы выразить своё отношение к тебе.       Как выстрел. Мог бы быть, не пойми Серёжа о чём тот говорит. Но всё было понятно давно. "А мы что, не встречаемся разве?" - промелькнуло в мыслях. И, наверное, они бы разошлись, оставив их отношение под тяжёлой пыльной крышкой, о которой трудно было бы вспоминать не с дырой в груди… если бы Матвиенко не подумал отчаянно, что это может быть последний раз, когда они видятся. - А мне хватает смелости, чтобы показать его.       С непривычной уверенностью Серёжа подходит на шаг ближе и, пока не передумал, быстро прижимается своими губами к чужим. Он чувствует, как Дима расслабляется и начинает отвечать, и улыбается в поцелуй. Ему безумно захотелось рассмеяться. Выходило не то чтобы умело, как для первого раза, но лучше, чем для себя думали оба. Кажется, два глупых влюблённых мальчика посреди ромашкового поля - сейчас самые счастливые в этом мире. По крайней мере, в этой деревне уж точно.       Дима стоял возле Яна, перекачиваясь с носков на пятки, и не мог оторвать взгляд от него. Даня распинался с трогательной речью, от которой Ян аж загрустил, Серёжа просто играл в гляделки с Димой и улыбался. Тоскливо, но сейчас ему было хорошо. Пока он с ним, пока они рядом. - …будем идти, на автобус опаздываем. - Да, братан, звони, вдруг что, - в последний раз старшие братья обнялись, похлопав по спине друг друга.       А Позов начинал осознавать тот факт, что вот, через минуту они не увидятся больше, не встретятся в одиннадцать на дороге, не будут гулять днями напролет, сидеть у них в домах поочерёдно, рассказывать всё подряд о себе и своей жизни; не будут лазить по лесу, купаться и ходить в магазинчик к Верке. Не будут сидеть по вечерам и смотреть, как медленно садится солнце за горизонт. Не будут лежать в миллионах ромашек и болтать о беззаботности часами, держась за руки.       Такое отчаяние нахлынуло на парня, что буквально спустя секунд пять он расплакался и бросился к Серёже, обхватив его руками и пряча лицо в его футболке. Матвиенко сразу перенял и тоже беззвучно плакал, не успевая смаргивать слёзы с глаз. «Неужели и ты исчезнешь из моей жизни так же быстро, как она?».       Но потом он понял. Понял, что никакая девочка из прошлого не заставила чувствовать его что-то даже близко похожее на то, что он успел испытать здесь. Что и Юля - иллюзия, спроецирована развившейся детской фантазией. Навязчивая мысль, чтобы заглушить факт одиночества, чтобы заставить себя думать о чем-нибудь и за кем-нибудь долго скучать. Юля - сон. Юля - выдумка. Реалистичная, во многих планах объемная, почти настоящая, но выдумка.       Даня с Яном оставили мелких одних и разошлись по разным сторонам. А Серёжа слушал утихающие всхлипы парня у него на плече, что взахлёб признавался, как не хочет, чтобы первый ехал.       Дима провёл его до середины леса. Решился ещё раз поцеловать на прощание, хотя стеснялся до ужаса. Потом протянул руку со сжатыми в ней ромашками. За ними он, видимо, и бегал. Много, больших таких, красивых, белоснежных. - Пиши мне. - Каким образом? - хмыкнул Сержик. - Письма шли. - Гений. Просто гений. На какой же мне их адрес слать? - Ну. У Яна спросишь по телефону, я не гребу, если честно.       Двери автобуса захлопнулись, и тот тронулся. Как и Матвиенко, видимо, тронется умом в городе. Неужели серые высокие дома, рутина и однообразная городская суета заменят ему зелёные просторы, лёгкую свободу и то счастье, что он, хоть и на время, но обрёл там? Вряд-ли. Или не скоро.       До конца дороги его пальцы сжимали ещё свежие стебельки любимых цветов, а слёзы периодически падали на голые руки, когда глаза раз в какое-то время опускались на "подарок". В нём любви явно больше, чем в образе Юли и её скромном цветочке. Если он вообще существовал. Только теперь Серёже не придется держать её в мыслях - ему есть, кого любить и за кем скучать. И чьи глаза вспоминать ещё долгое время. «Я так, блять, и не сказал, что люблю его. Надеюсь, он это знает».

***

      С первого дня учеников завалили невообразимыми заданиями, пообещали пять контрольных и записали в дневники несколько замечаний. «Мм, как я скучал за этой хуетой, обожаю». - Брат, ну что? Рассказывай. Проваливался в туалеты? - Арс, ты совсем дурак, - накидывая рюкзак на плечо, Матвиенко хихикнул, а потом снова подавленно вздохнул. Стоило хоть напомнить ему о прошлых двух неделях - даже таким извращённым и дебильным способом как Арс - ему всё вокруг казалось совершенного никаким. Арсений недовольно пихнул друга в плечо. - Вернёшься ты в своё село. Успеешь ещё постирать шмотки руками в миске. - Спасибо, друг! Поддержал! - Всегда рад помочь, брат. Так а девочку нашёл? Ты обещал. - Это ты уже наобещал себе что-то, отстань.       Но не улыбнуться не смог.       Пару недель парень неизменно посещал школу, нехотя учил (списывал с ГДЗ) домашку, смотрел на компьютере новые видео, которые он не мог всё это время без сети и интернета посмотреть. Понимал, что мог без них обойтись, и часто забрасывал. Хоть потом с нефиг делать возвращался. Даня болтал с Дашей по несколько часов, что первое время раздражало младшего, ведь обычно брат разговаривал с ней голосовыми и недолго. А потом от скуки стал слушать их обсуждения, прикрываясь телефоном с выключенным экраном.       В общем, так проходило всё время. Серо и уныло. Весенняя зелень с цветами и солнечная погода не казались такими… хорошими. Весна потеряла цвет. Да она и серой не была. Скорее, бесцветной, выцветшей. Серёжа слишком скучал за деревней. В его воспоминаниях цвета лились через край, наполняя душу неведомым счастьем и вдохновением, а с губ невольно срывались вздохи восхищения. Тогда это не казалось столько красивым, как сейчас.       Руки не брались даже за рисование. Серёжа и не смотрел в сторону своей тетрадки и стаканчика с акварельными карандашами. Он знал - он не сможет начеркать что-нибудь стоящее, сразу сотрёт и бросит. Конечно, он уже более-менее свыкся и не сидит в депрессняке в комнате один. Но по-прежнему всё вокруг остаётся под чёрно-белым фильтром. - Малой! - врывается в комнату под вечер Даня. Радостный и с чем-то плоским в руке. - Зацени, что у меня. Угадай. - Документы о том, что ты съезжаешь? - Хаха, спасибо, смешно. Серьёзно, ну. - Наследство от пятиюродного прадедушки на особняк? - Было бы хорошо. Но нет. - Задолбал уже, что там?       Брат без слов протягивает запакованный конверт с маркой, какие клеили ещё давно. Пять секунд младший Матвиенко сомневается в том, от кого это письмо может быть. - И мне Ян прислал такое, - широко улыбается Даня. - Ты отпиши ему обязательно тоже. Любовь там у вас, все дела, - и скрывается за дверью, пока в него не успели попасть подушкой.       С необъяснимым волнением Серёжа открывает конверт, боясь и помять его. Внутри лежит сложенный листок А4 и объемное бумажное сердечко зелёного цвета. Улыбка натягивается до ушей, и парень спешит прочитать содержание письма. "Уважаемый Сергей! я недавно прочитал рассказ с Вами. хахаха, обожаю эти письма героям с литературы. что ж, привет. Ян решил спонтанно написать вам о нас, и я, конечно же, не стану упускать возможности написать от себя тебе. ты письма не шлёшь, я обиделся, поэтому пишу сам. я так много думал о тебе последнее время, мне приходилось занимать себя чем-нибудь сложным и долгим, чтобы убрать тебя из головы. в прочем, я сдался и нашёл в этом хорошее:) и если бы только я мог писать тебе чаще, Серёж. надеюсь на твой скорый ответ. если тебе хочется узнать, что у меня нового, то я не буду писать "ничего", фу. с учебой хорошо, Ян уехал спустя день после вас, я перечитываю старые книги. сегодня Ян приехал на день к нам, привёз мне увлажнитель воздуха, он светится, хехе, и сказал писать что захочу вам, он поедет и отправит. в принципе, всё, что я хочу написать, - не убивайся. я знаю, как ты не хотел в город, как хотел остаться здесь, как в твоих глазах дом стал чужее. но это твой дом. и, знаешь, в гостях хорошо, а дома лучше) и, я уверен, ты будешь вспоминать о деревне как о хорошем времяпровождении и чудесном отдыхе, а не лучшем месте, чем дом, ведь ты найдешь для себя что-нибудь лучше по-любому. но несмотря на это, я жду тебя летом или через год - как уж у тебя выйдет. или когда-нибудь я выберусь отсюда, выеду в цивилизацию и сам увижу тебя, когда стану независимым. если ты не найдешь другого;) хочу, чтобы ты оптимистично смотрел на жизнь и каждый раз вспоминал, что она обязательно станет лучше, если не сейчас. нихера себе я написал. я так эссе не пишу в школе. с любовью, Дима Позов♡ да, я люблю Серёжу Матвиенко, позавидуйте"       Серёжа не заметил аж до конца письма, как сидел с улыбкой, что скулы болели. И не мог перестать улыбаться. Вряд-ли во время плохого настроения он будет говорить себе, что всё точно станет лучше. Но его так окрылило это сообщение, вызвало кучу эмоций, словно Дима здесь, где-то в соседнем доме напротив. Слова живые, как речь, сделали живым Матвиенко на день, потом на второй. Потом и на следующие две недели точно - он послал ответное письмо, как Дима просил. И не мог дождаться, когда оно дойдёт.       Теперь и дома, небо, комната и люди не казались настолько серыми…       Он придвигает к себе тетрадь с биологии. Не чтобы писать конспекты. Карандаш выводит узнаваемые черты на листочке на месте, где могли быть записи. Не листочки и не животных - второй раз за год на бумаге появился человек. - О, Дима твой! А говорил рисовать не хочешь. - Блять, Даня!!

***

- Малой! - А? - Позов оторвался от мытья пола и поставил швабру около стены. Ян стоял в проходе и открывал свой рюкзак. Младший непонимающе мигнул глазами. - Не часто ты ездишь к нам? - Если твои Матвиенки станут писать каждую неделю, я не только буду к вам ездить, а ещё и почтальоном устроюсь, - и достаёт конвертик. Объяснять от кого это Диме не нужно было. Он радостно забрал конверт и сразу принялся читать. - А меня обнять? - Обними иди маму. - Вот сучонок. - Ян, что за выражения! - послышалось с гостиной. Старший засмеялся и, приобняв Диму одной рукой за плечи, скрылся за дверью. "Дорогой Дмитрий! Спасибо за то, что прочитали рассказ со мной. Обожаю это) привет. Прости, что не писал. Ты как раз угадал с моей тоской по деревне, природе, по тебе. Знаешь, твои слова, как ничьи другие, дали мне смысл двигаться дальше и искать плюсы во многих вещах. Как у тебя получается меня убеждать? Я же упрямый. Много писать не могу, уже поздно, писал конспект с биологии на шесть страниц. Но спасибо. За многое. Ты прекрасный. Не хочу, чтобы у нас изменились интересы и мы перестали общаться, но, увы, я не в состоянии что-либо изменить. Как сложится судьба - она управляет всем этим. Я так думал раньше и.. И всё же мне кажется, мы сами пишем свою судьбу. Всем сердцем надеюсь, что ты - её часть♡ Бля, мы так мало знакомы, а будто бы я знаю тебя полгода. Нас столько ждёт трудного. Я мог бы сидеть со слезами на глазах и биться об учебники, но я пишу письмо тебе. Именно тебе. Поэтому на данный момент чувствую себя абсолютно спокойно и ничего меня не гложет. Лучшее чувство в моей жизни. Ну всё, Янику привет, целую. Люблю Диму Позова. От анонима>:)"

***

      Дима Позов любит музыку. Самую разную, от блюза до хард-металла, старую-старую на дисках на полке и совсем новую у Яна в плейлисте на телефоне. Он засыпал под неё, читал книги, делал уборку, подпевал для настроения, просто развлекался и пританцовывал. Часто отвлекался от занятий, для которых он, собственно, включал музыку, и пел себе перед зеркалом напротив кровати.       Дима Позов любит учиться. Не только зубрить предметы, учить на память формулы и обозначения. Любит учиться чему-то новому о себе и других. Учиться понимать свои ошибки, признавать свою вину, контролировать эмоции, извиняться, когда это правда нужно; ладить с людьми, показывать им свою надёжность. Узнавать много нового про окружение и себя. Он считает, что это действительно важно. Для саморазвития как личности и умения коммуникации. А если другие так не считают, ему жаль этих людей.       Дима Позов любит творить. Ему нужно куда-нибудь деть свою энергию, когда ногами понижать её не хочется. Зато руки жаждут делать. Он рисует, делает перестановки, пишет лишние конспекты, выдумывает новые идеи оформления, исправляет старое и, по его мнению, плохо сделанное. Мама каждый день замечает маленькое или значимое изменение в комнате сына, но уже давно ничего не говорит. Ухмыляется про себя и спрашивает ранее нужное.       Дима Позов любит комплименты. Не льстивые, не приторно-преувеличенные, не лживые и выдавленные, лишь бы отмазаться. Любит те, которые сделано от души, с хотя бы долей искренности, неожиданные и простые. От которых улыбка сама лезет на лицо, а взгляд смущённо сползает вниз. Мало кто говорит ему то количество приятных слов, что ему требуется. Но радуется каждому сказанному в его сторону.       Ещё Дима Позов любит Звёздные воины. С самого детства. Раньше он представлял, как сражался с ситхами найденной в лесу палкой и самодельным плащом, и фанател от Оби-Вана Кеноби. Это единственная серия фильмов, которую папа не стирал с квадратного телевизора и всегда включал, чтобы сын смотрел и восхищался, как впервые. Сейчас у него на полке стояли фигурки персонажей, самодельные детали и книги, что честно дарил по одной ему брат на каждый праздник.       Дима Позов любит тактильность. Хоть и часто скрывает. Ему надо проявить какие-либо чувства касанием к человеку, и может это сделать только достаточно доверяя. Таких мало. Поэтому слишком мало человек удостоены объятий, хлопков по плечу, прикосновений к волосам и лицу, поцелуев… Последнего достоин только один.       Дима Позов любит Серёжу Матвиенко. Так горячо и трепетно, как не думал, что будет когда-либо любить. Любит его необычную улыбку, его лёгкие веснушки на лице, мягкие щёки, мягкие волосы, тёплые руки и теплоту его слов, что согрела бы в самом холодном снегу. Искренность слов, глуповатый юмор, вкус в музыке и в одежде, вкус его любимого напитка, вкус свободы, что чувствовалась рядом с ним. Невероятно.       А Серёжа Матвиенко любит его. Детской, чистой любовью. Больше друзей. Больше дома. Больше деревни. Больше рисования и любви к порядку. Больше прошлого. Больше Юли. Сравнить любовь к нему можно лишь с любовью к ромашкам и беззаботности. Только потому, что всё это тесно связано.