Любовь со вкусом крови

***

      На графство медленно опускались сумерки. Еловый запах, гонимый редким ветром из леса, что окружал дома, теплый, несколько душный, воздух, пугающие песни птиц. На небе ярким фонарём горела полная луна, разнося белую дымку туманом по тропинкам. В воздухе витал призрачный шлейф похоти и страха. Необычное дело — люди, прогуливающиеся поздно вечером. Необычное лишь тем, кто никогда не был на землях графа Бенэфанна. Графствовал он вот уже полвека и был любимцем клыкастых женщин любых возрастов. Потихоньку собирая вокруг себя вампиров разных сословий, он создал общину, где мог уберегать их тайну многие годы. Кто-то был к нему ближе, кто-то дальше. Кто-то спокойно мог заявиться к нему в поместье в любое время дня и ночи, а кто-то не смел поднять на него взгляд. А были те, кому позволено всё. Его большая семья, состоящая из пяти поколений, где праправнуки графа только стали подростками.       И этим приятным вечером, когда многие вампиры выходили на променад, в густом саду, в самом его сердце, где находился фонтан, что состоял из человеческих мраморных фигур, придавшихся похоти, на скамье сидел невероятной красоты юноша — племянник знаменитого графа. Блестящие, вьющиеся волосы цвета самой тьмы, аристократичные скулы, прямой нос, небольшие мешки под глазами, что придавали его виду загадочности. А самое главное — глаза. У всего рода Бенэфанна были восхитительные голубые, словно первый чистый лед, глаза и смоляные волосы. Были они настолько невообразимы, что в первый раз встретившись с их взглядом, было сложно забыть о них. Одет юноша был просто: классические черные штаны, туфли с острым носом и расстёгнутая до середины рубашка. Рядом на скамье лежало жабо. Кожа его была настолько белая, что, казалось, она, подобно луне, источает свет.       Он расслабленно откинулся на спинку, вдыхая запах роз, цветущих вокруг. Мысли его были где-то далеко, рядом с матушкой-луной, к которой вампиры питали исключительную любовь, возведя культ вокруг неё. Спокоен он был ровно до того момента, пока очередной порыв ветра не принёс с собой сладкий, терпкий запах крови, что сразу же оплёл лёгкие паутиной. Взгляд его направлен на арку из виноградной лозы, что ведёт к фонтану. А в ней стоит девушка в одном лишь нижнем платье черного, как и её волосы, цвета. Похожи они как две капли воды, лишь феминность её внешности, вкупе с длинными волосами, закрывающими спину, и невероятная похоть в глазах даёт различие. — Сестрица.       Его шёпот такой оглушающий в этой тишине, заставляет её втянуть воздух через приоткрытые губы, обтянутые плёнкой свежей крови. Алый след тянется от подбородка до ключиц, теряясь в черноте ткани. Ступая босыми ногами по щебню, девушка приблизилась к брату, кладя ему на щеку руку, к которой он сразу же нежно прильнул, слизывая горячим языком кровь с ладони. — Мой милый Лаодис, твоя сестра так скучала по тебе.       Голос её звучал как тайны и заговоры, как звон бокалов на балу. Скользнув второй рукой по его груди, она села к нему на колени, прижимаясь телом к его. Их губы встречаются в похотливом звучном поцелуе. Поцелуе со вкусом сладкой крови и неудержимой любви. Пока девушка медленно потирается о его заметно твердеющий член сквозь мягкую ткань брюк, он обхватывают длинными пальцами её соски сквозь полупрозрачную ткань платья. Самый грязный и бесстыдный стон срывается в темноту ночи, когда она разрывает поцелуй. Лаодис восхищается её красотой и грацией. Сжимая, щипая, поглаживая оттягивая её нежно-розовые соски, коими они навсегда запомнились ему, он упивается каждым выражением похоти, что завладевает её лицо.       Но молодая графиня не хотела больше ждать. Ей не нужны были ласки, если перед этим она пила кровь — процесс возбуждал её до безумия, от чего брат часто ходил с ней на охоту, а после семейного ужина они всегда уходили вдвоём. С тихим щелчком застежка на платье раскрывается, от чего свободная ткань падает к животу, открывая вид на прекрасное фарфоровое тело. Чистое, без единого шрама и родинок — оно по праву являлось произведением искусства. Неловко, наспех, девушка совершенно избавляется от одежды, снимая её через голову. Пробегает коготками по шее, после, мимолётно сжав грудь, спускается ниже, останавливая ладонь на лобке. Смотрит в его глаза, что являются зеркалом для неё, и упивается любовью, желанием, нежностью. Юноша так же медленно проводит по своей груди, доходя до ремня и вальяжно снимает его, приспуская штаны. Напряженный член немного пульсирует, желая почувствовать внимание к себе. — Любовь моя, Сидоал, — голос хрипит, как от тяжелой болезни, — я невероятно хочу тебя.       Со стоном сестра проскальзывает тонким пальчиком в себя, дразня брата ещё больше. В свою очередь он несколько раз проводит по члену вверх и вниз, припадая в шее девушки, выцеловывая еле бьющуюся артерию. Доведя себя окончательно, Сидоал вытаскивает пальцы, которые тут же перехватывает Лаодис, мягко облизывая и посасывая, царапая острыми зубами нежную молочную кожу. Жарко, жарко, жарко. Желание любить смешиваться с желанием навредить и искалечить. Вампирская натура призывает разорвать и съесть. Когда член проскальзывает в горячую и мягкую девушку, она выпускает свою зверскую натуру, впиваясь в шею зубами, упиваясь его кровью. С губ юноши срывается звонкий стон, пока он вколачивается в её похотливое податливое тело. Человек бы давно умер, но вампиры кусали друг друга для удовольствия — во время секса, чтобы доставить ещё больше экстаза себе и партнёру, или как десерт, ведь кровь высокорождённых была сладка, как лучший фрукт.       Горячий и вязкий, словно патока, воздух наполняли стоны и шепот двух любовников, что страстно придавались греху. Так и не снятые брюки пропитались потом и смазкой вампирши, что самозабвенно раскачивала бедрами из последних сил. Подступающий оргазм сводил ноги, от чего юноша помогал ей двигаться сам. Искусанные, политые кровью друг друга до грудей, они окрасили эту ночь в фиолетово-красные оттенки страсти и разврата. Их любовь — животные инстинкты и открытые эмоции. Её грудь трепыхалась у его лица, от чего его язык попеременно то и дело жадно проходил по напряжённым соскам. Лаодис, предчувствуя скорый оргазм, находит клитор сестры, массируя набухший твёрдый бугорок, пока не слышит прерывистые вздохи, вместе со спазмом мышц, сжимающим его так сильно, что в глазах начинают плясать крошечные искры. Он кончает вскоре за ней, наполняя её семенем.       Любовно выцеловывая каждый сантиметр её шеи и лица, он заворачивает девушку в свою рубашку, прижимая чуть ли не урчащий комочек к груди. Мерно журчащий фонтан, угуканье совы, теплый ветер. Ещё одна вампирская пара, разрушающая каноны, принятые людьми. Возможно, люди смогут стать умнее, когда отринут стыд и перестанут оглядываться друг на друга. Лаодис усмехается этой мысли, целуя сестру во взмокшую макушку.