***
Прошло ровно три дня. Наступил рождественский вечер. Все дети семьи Лаудов, собрались у ёлки в ожидании своих подарков. И вот мама и папа произносят заветную фразу: – А теперь закройте глаза, чтобы Санта мог положить под ёлку подарки, – честно, внешний вид Линн старшего показывал на его неуверенность и некую нервозность, но Линкольн списал это на то, что он нервничает, понравятся подарки его детям или нет. Он и его сёстры закрыли глаза. Минуты с глазами погружёнными в темноту, растянулись кажется в часы. В ушах Линкольна звучало его бешено бьющееся сердце, ведь про свой подарок, он так и не спросил и не узнал. Раскрыв по команде все пары глаз, удивились количеству коробок под ёлкой. Все десять сестёр подорвались с мест, чтобы поскорее распаковать свой рождественский подарок. Последним к ёлке подошёл блондин, в надежде заглядывая под неё. К его сущему разочарованию, абсолютно все коробки были разобраны и вскрыты его сёстрами. Ни на одной не было его имени. Шмыгнув начавшим сопеть носом, парень посмотрел на родителей и наконец понял почему они стоят в стороне с сочувственным видом - они забыли про него. Болезненный укол ткнул в его сердце пуская новенькую трещинку. Встав с колен, Линкольн направился в свою комнату, на ходу быстро утирая проступившие слёзы.***
В своей комнате, единственный сын Лауд, запирает дверь на щеколду, совсем недавно появившуюся. Всё-таки жизнь шестнадцатилетнего парня не особо интересовала его сестёр. Так что способность время от времени запираться очень помогала. Особенно когда он выпивал или дрочил сидя на полу или кровати. Вытирая слёзы рукавом рождественского свитера, парень старался себя успокоить, но понимал что ничего толкового простыми мыслями не выйдет. Поэтому, поднимаясь с кровати он подходит к тумбочке своего стола, где завалялась отцовская невскрытая бутылка портвейна. Если не получается убрать мысли на задний план самостоятельно, алкоголь в помощь. Довольно логичное решение. Продавив пробку бутылки внутрь, парень делает первые большие глотки пьянящей жидкости. Подумать только, за все шестнадцать лет его жизни, родители впервые забыли про него на рождество. Хотя чего таить - про его шестнадцатилетие они тоже вспомнили только через месяц, после заветного дня. Так-то можно только спросить, что же они забудут связанное с ним в будущем? Покормить? Отвезти в школу? Или вовсе забудут про существование своего сына? Горький вкус портвейна пробуждает в голове картинки тех разов, когда его ставили на второе место после сестёр. То как, он отступал от своих целей, чтобы они могли преуспеть. Всплыл тот раз с Бобби и Лори. Горечь сожаление подступила к горлу толстым комком, который подавить потребовало больших усилий. Всё же не выдержав, Лауд пустил скупые слёзы осознания всего дерьма своего положения. – Почему я просто не могу быть счастлив как те самые подростки в сериалах Лени и Лори? – задал он вслух себе вопрос, делая новый глоток портвейна. На пьяную голову лучше размышляется. Сейчас сидя на кровати и чувствуя как медленно, но верно подступает опьянение, парень отставляет недопитую бутылку в сторону, вставая с края кровати. Если он не сможет быть счастливым здесь, не опечалив при этом сестёр или не занимая их место то, можно попробовать быть счастливым там. Где нет не Лори, ни Лени, ни Луны, не Луан, ни Люси, ни Лана, не Лолы, не Лизы и даже нет Лили. Подальше от дома Лаудов и их друзей. С тем, кого однажды уже отдал, но всё ещё чувствуешь смешанные чувства по отношению к нему. Взяв в руки телефон, он стал искать среди контактов, номер Бобби Сантьяго.***
Собранный рюкзак вещей стоит у входа в его комнату, а сам Линк ждёт когда все члены его шумной семьи наконец-то лягут спать. Уже переодевшись он положил обратно в ящик шкафа бутыль портвейна, обещая себе что допьёт его если вернётся сюда снова. А он вернётся, не сможет быть долго в далее от сестёр и мамы с папой. Как плохо бы они не заботились о нём. И вот, звуки из комнаты Луны стихли, ознаменовая то, что сестра заснула, альбинос стал выходить из комнаты. Скрипучие ступени лестницы были успешно преодолены и теперь дело оставалось за малым - выйти на улицу. Уже было раскрыв щеколду на двери он услышал отчётливые шажки сзади себя. Обернувшись он ожидаемо увидел самую младшую сестрёнку - Лили. – Линкольн? – своим невинным детским голоском спросила четырёхлетка, стоя в рождественской пижаме перед своим братом. Тот не зная как объяснить ситуацию детсадовскому ребёнку, начал в бешеном темпе оглядывать гостиную, стараясь понять как лучше всего отвлечь сестру. Тем не менее ничего хорошего на ум не пришло из-за чего он тяжко вздохнул и развернувшись обратно к двери положил руку на ручку. – Иди спать, Лили, я ухожу, – проговорил Линкольн проворачивая ручку двери и слыша как начинает жалобно шмыгать носом его сестра. В очередной раз поняв что идёт на поводу у младшей, блондин повернул голову к Лили. – Послушай. Могу ли я стать счастливым, хотя бы на одну ночь? Его сестра шмыгнула носом и задумалась на пару минут. После чего она вытерла своими детскими ручками выступившие слёзки и сопли, после посмотрев на брата. – Пока, пока, Линкольн, – сказала младшая Лауд, после развернувшись и отправившись к себе в комнату. Проводив взглядом младшую сестру, альбинос наконец-то открыл дверь и вышел на улицу, вдыхая прохладный воздух зимнего вечера. На небе светила луна, освещая ожидавшего его у тротуара парня. Тот стоял прокручивая на пальце ключи от машины и насвистывал себе под нос. Стоило к нему подойти одному из младших Лаудов, как брюнет поймал связку ключей в ладонь и убрал карман куртки. Оба парня дошли до стоявшей не так далеко машины и сели внутрь, согреваясь от не такого уж долгого пребывания на улице. – Куда едем, Линк? – спросил Бобби, уже предполагая ответ и заводя машину. Его потенциальный партнёр на этот вечер убрал сумку на заднее сиденье машины и пристегнуться, сползая вниз на сидении. – Куда-нибудь подальше отсюда и где можно будет выпить***
Их остановка состоялась в мотеле, недалеко за городом. Номер на двоих с одной кроватью и заказанный в него алкоголь, чего ещё стоит мечтать. Проходя по комнате снятой на ночь, беловолосый парень снял куртку и обувь, запрыгивая на кровать. Рука сама потянулась к уже принесённому подносу с пьянящими напитками. Выбор пал на классическое мохито с зонтиком. Пока Линкольн осваивал кровать, Бобби решил принять душ. Выходя из него Сантьяго отметил успевшего раздеться и подвыпить Лауда, который теперь жадно поедал взглядом оголённый торс брюнета. Одна фраза - альбинос скучал по этому подкаченному, но не слишком, телу. Всё же вкус у Лори отменный, это стоит признать. – Ты мне хоть оставь что-нибудь, – подходя к предложенному алкоголю и беря с него клубничный мохито, брюнет отпил из стакана и обошёл кровать с другой от Линкольна стороны. Послышался звук ставящегося стакана - альбинос допил свою порцию алкоголя. – Не волнуйся, простым мохито меня не возьмёшь, – похвастался Лауд, подползая сзади к Сантьяго и опаляя его шею своим горячим дыханием. Кожа того покрылась от этого мурашками, а сам Бобби вздрогнул отставляя в сторону быстро допитый стакан. – Ты уверен насчёт этого, Линк? Или утром опять будешь утверждать что мне нужно остаться с Лори? – чуть с усмешкой спрашивает брюнет, чувствуя мальчишеские губы у себя на шее. – Не упоминай Лори, не сейчас, не после, – отвечает Линкольн, чувствуя как спускается его курок внутреннего терпения. Почуяв это доставщик пиццы развернулся лицом к блондину и увлёк его в грубый, но от этого не менее страстный поцелуй. Руки Линкольна нашли пристанище на плечах Сантьяго, пока тот потянулся к полотенцу на бёдрах, чтобы стянуть его. Уже изнывая от нетерпения Лауд обвил ногами талию Бобби, прогибаясь и елозя по паху последнего. – Играешь с огнём Линк, – прошептал на ухо альбиноса брюнет, спускаясь поцелуями к его шее. Тот в свою очередь стал блаженно мычать, предвкушая прекрасную ночь. Тут же почувствовались зубы, оставляющие метку у самого основания шеи. Сантьяго не любит делиться своим партнёром, а это знак принадлежности ему. Простонав в голос, Линк позволил стянуть с него мешающийся на данный момент свитер с оленями и откинуть его на пол. Бывшему Лориному пупсику открылось больше пространства для помчения, чем он и занялся, подогревая нетерпение младшего ещё больше. Всё новые и новые засосы и укусы покрывали кожу блондина, заставляя выгибаться навстречу ласкам. Рукой Бобби спустил штаны вместе с боксёрами со своего партнёра, беря в руку его член. Это вызвало очередной стон удовольствия от Линкольна. Знать, что ты с объектом своих мокрых фантазий и то, что ты получаешь от него полную взаимность чувств, несравнимо ни с чем. Знать что вот-вот вы потрахаетесь, ещё лучше. Знать что тебя трахнут так, что завтра ты возможно не встанешь, просто ахуенно. Какой же везунчик Лауд, что получил сегодня полное фулл комбо. Рука на члене стала медленно, но верно двигаться, вырывая из горла младшего всё новые звуки. Уже на автомате, блондин раздвигает ноги, давая полную свободу действий для Сантьяго, чем тот и пользуется. Потянувшись к, оставленной на тумбочке у кровати, сумке, брюнет вынул оттуда смазку и пачку контрацептивов. Развернув беловолосого к себе задницей, брюнет слегка ударил по одной из ягодиц, вызывая полустон, полукрик. – Давай уже, – изнемогая от ожидания, Линкольн выпятил задницу, упрощая задачу Бобби. Алкоголь сделал своё дело, позволяя творить что душе угодно. Сантьяго усмехнулся капая смазкой между ягодиц альбиноса и на собственные пальцы, один из которых после проник внутрь мышечного колечка Лауда. Тот сжал простынь под собой. Знакомое чувство стало выбивать уже скривившиеся мозги, а когда к первому пальцу добавился второй, ноги блондина подкосились вовсе. – Да вот так, пожалуйста Бобби, – изнывал Линк, чувствуя как пальцы внутри него проходятся по заветному бугорку. А брюнета не нужно просить дважды. Закончив подготавливать Линкольна, он раскатал по своему члену презерватив и прошёлся сверху смазкой. Приставив своё достоинство ко входу альбиноса, он дразняще поводил вверх-вниз по колечку. Поддавшись на уловку, Лауд двинул назад бёдрами. Бобби ворвался внутрь резко, выбивая протяжный стон из Линкольна, почти сразу начиная двигаться. Каждый новый толчок сопровождался стоном альбиноса, молящего доставщика пиццы о большем. Тот повинуясь желанию своего партнёра, вновь взял его за член начиная надрачивать. С каждым новым движением руки и каждым новым толчком, блондин чувствовал как быстро подступает разрядка. Оно и немудрено, три месяца без годного секса и алкоголь сделали своё дело. Теперь Лауд плавился под каждым новым движением Бобби, чувствуя себя превосходно. Тот и не думал сбавить обороты, находя через раз нужный угол вхождения. В руку Сантьяго излился Линкольн, изнеможённый удовольствием и до звёзд перед глазами опьянённый. Спустя пару резких толчков кончил и сам брюнет, выходя из альбиноса, под его протяжное мычание. Сняв полный презерватив, пупсик посмотрел на младшего, задавая немой вопрос. Ответом ему послужило опрокидование на кровать и утягивание в жаркий танец губ и языка.***
Они трахались почти до самого утра, но в какой-то момент всё же почувствовали усталость. Теперь лёжа рядом друг с другом, Бобби и Линкольн думали каждый о своём. Не могу сказать о чём размышлял Сантьяго, но вот Лауд думал на тему того, насколько сильно будет взбешена Лори, узнав что её брат увёл у неё бойфренда. Усмехнувшись этой мысли, альбинос приподнял голову, смотря снизу вверх на брюнета. Тот поймал на себе чужой взгляд и одарил блондина своей фирменной улыбкой. – Ну, теперь я могу спросить, что ты решил? По поводу нас с тобой, – тихо прошептал Бобби, боясь спугнуть тишину. Будто пару минут назад её не разрезали громкие стоны и пошлые шлёпки с этой кровати. Немного подумав, Сантьяго всё же добавил – И твоей сестры. А Линкольн лежал, не зная как объяснить свои мысли. С одной стороны, он решил, что пора наконец иметь в виду и свои желания, но с другой Лори его родная сестра. Ну и пусть. Прижавшись ближе к Бобби, альбинос уткнулся носом ему в грудь. – Расставайся с Лори. Мне одному скучно, – он не увидел, но почувствовал улыбку на губах Сантьяго. Он поцеловал своего, теперь уже, парня в макушку и погладил по ней же, поправляя выбившиеся из укладки белые локоны. – Хорошо, как скажешь. Чувствуя как тело рядом с ним расслабляется, брюнет чуть крепче приобнял его рукой, прикрывая глаза, в самую беловолосую макушку шепча: – С Рождеством Линкольн Лауд.