***
И все эти мысли почему-то бороздили его голову вот уже который час. Дело шло к пяти утра, а он всё не мог выбросить из головы мирно сопящую под боком девушку и её отношение к жизни. Вот, казалось бы, целый год он не слишком интересовался почему Маша его любит. Как в том анекдоте, «любит и любит, чего бубнить-то». А вот как вышло, теперь этот вопрос не переставал его будоражить. И всё началось с книги. С чёртовой книги, которую он, взяв в библиотеке, благополучно забросил на прикроватную тумбочку. Это была привычка со старшей школы – взять что-то философское и непонятное прагматичному разуму парня, положить на видное место и до момента сдачи книг не обращать на предмет никакого внимания. Потом обязательно жалеть, что так и не прочитал, обещать себе, что в следующий раз уж точно прочтёт. И потом опять повторить этот ритуал. А в этот вечер что-то дёрнуло его взять в руки эту немного потрёпанную книжку, бегло просмотреть оглавление и начать читать. Лишь к полуночи, когда Маша залезла под одеяло и сонно попросила выключить свет, он наконец оторвался, вспомнив о существовании мира вокруг себя. Книга была не то чтобы очень интересной. Какая-то философско-романтическая дребедень о девушке, что переехала в маленький городок, унаследовав то ли от бабушки, то ли от тёти пекарню. Определённо не то, что Толя обычно читал. «Тогда почему я всё ещё думаю об этом? Почему героиня из книги так похожа на Машу? Почему я хочу понять, за что она меня полюбила?» Толя, в отчаянной попытке, обратился к воспоминаниям. Ответы часто кроются в прошлом, надо лишь внимательно его изучить. Вот их первое свидание. Инициативу проявил он, хоть и не совсем по своей воле. Однокурсники в курилке нестройным хором жаловались, что «эта Машка с параллельной группы вообще никому подступиться не даёт». Толя, уставший от их нытья, брякнул что любой дурак сможет подкатить. Разумеется, пришлось доказывать делом. И какого же было изумление, когда Маша на предложение абсолютно незнакомого ей парня, который ещё и без всяких изысков и вычурностей предложил выпить кофе, после секундного раздумья, дала согласие. Уже позже, в маленькой уютной кофейне недалеко от университета, она честно призналась, что просто хотела выпить кофе в компании без какого-либо намёка на свидание. Толя без вопросов, возражений и недовольства заказал им обоим по чашке американо. За следующие два часа они проронили едва ли пару фраз. Им вполне было комфортно просто сидеть, наблюдать за прохожими сквозь стекло и пить горьковатый напиток. В конце он проводил её до остановки под завывания холодного осеннего ветра и лёгкую морось. Девушка недовольно окинула взглядом парня, уверенно поправила и затянула его шарф и твёрдо сказала: - Теплее надо одеваться, замёрзнешь же! А потом весело улыбнулась и добавила: - Я бы не отказалась повторить наше кофепитие на следующей неделе, что скажешь? Толя мысленно вздохнул. Он не любил тратиться на кофе. Ведь он был дорогим и совершенно не нужен был для его комфортной жизни. Но и отказывать девушкам он не умел. - Только если это будет американо. И, казалось бы, такая банальная история. А что-то неумолимо цепляло его сознание. Толя попытался вспомнить больше. Зардевшееся и смущённое лицо Маши, когда она запинаясь предложила на прогулке в парке встречаться. Её озорной блеск в глазах и ухмылка каждый раз, когда она подтрунивала над его экономностью. Срывающийся на крик звонкий голос во время ссоры. Их было мало, ни Маша, ни Толя конфликтными людьми не были. Но уж если они решили ссориться… То это наверняка. Позже она конечно успокоится, с раскаянием и скорбью будет просить прощения за срыв (Толя никогда не повышал голос, даже во время напряжённых ситуаций). И конечно они мирились. На мизинчиках, под «мирись, мирись и больше не дерись». Потому что она это любила. А он был не против. А вот Маша с бледным оттенком лица, тревогой и едва заметной влагой в глазах сидит с ним у кровати, меняет компресс и тихо что-то рассказывает. Он тогда заболел на несколько недель. Предупреждению Маши на первом свидании он так и не внял, вот и промёрз насквозь в особо дождливый день. Если бы девушки не было рядом, вероятно он бы даже не смог сходить за лекарствами в аптеку, настолько ему было плохо. Толя винил себя за слабость. А Маша говорила, чтобы он не смел этого делать. - Думаешь, мне приятно видеть, как ты убиваешься?! Прекрати немедленно! Я тебя люблю, вообще-то, мне неприятно смотреть, когда мой парень корит себя за то, что ему неподвластно. Так будь любезен, прекрати и полюби наконец не только меня, но и себя! «Полюби себя.» Мысль метнулась молнией в его разуме. Толя ещё успел подумать, что вот теперь он точно не уснёт. А потом лёг на спину и уставился в потолок. «Она любит меня, потому что любит себя. И она может позволить себе это. Как я могу любить её, если я не люблю себя?» «А почему я не люблю себя? Потому что ограничиваю свою жизнь? Беру от неё лишь то, что нужно, чтобы существовать?» «Но я ведь всегда так жил…» «А жил ли?..» «И если и не жил… То значит и не любил?..»***
…На часах было девять утра. Но Маша проснулась не из-за зазвонившего будильника. Она не спала уже пятнадцать минут. Пятнадцать минут глубочайшего шока и затаённого страха. Толи рядом не было, но это не стало неожиданностью – он всегда вскакивал ни свет, ни заря. О, нет. Причины её удивления доносились с кухни. Лёгкие джазовые мотивы и аромат свежезаваренного кофе. Может для кого-то это было привычной утренней рутиной. Но это не тот случай. Толя НИКОГДА не слушал музыку по утрам и НИКОГДА не заваривал кофе. Первое ему казалось бессмысленным, он в целом был не большим фанатом что-то слушать. А кофе он не покупал исключительно из практических (Маша предпочитала слово «жмотских») соображений - чай был дешевле. Первой мыслью было, что Маша умерла и сейчас встретит на кухне лично Господа, подпевающего Фрэнку Синатре и возящегося с туркой. Второй мыслью что к ним залез самый странный грабитель за всю историю ограблений. Третью она не успела сформировать, потому что решительно встала, и накинув одну лишь футболку, уверенно зашагала на кухню. Стоящий за плитой Толя выглядел уставшим и невыспавшимся, судя по тёмным кругам под глазами и слегка рассеянным движениям. Но на губах играла довольная улыбка, он тихо подпевал «My kind of town» и возился с небольшим ковшиком, где плескалась густая чёрная жидкость с шоколадно-ореховым ароматом. - Доброе утро. Он улыбнулся, заметив стоящую в дверях Машу. Девушка не знала, что ей следует делать – начать бить злого близнеца Толи, или бежать и вопить об одержимости демоном. Так и не решив, девушка лишь покачала головой. - Доброе. А ты… - Решил попробовать сварить кофе. Ты-то постоянно это делаешь. А мне явно не помешает практика, хех. Он приподнял ковш и смущённо добавил: - Мне кажется, я его переварил. И это ещё не в турке, с ней бы вообще кошмар вышел. Маша озадаченно переводила взгляд с ковша на лежащий на столе телефон, где сладкоголосая звезда Америки первой половины прошлого века заливалась соловьём. - Не думала, что ты любишь Синатру… - Я тоже. Случайно наткнулся на него. Он задумчиво посмотрел, как бы сквозь Машу и уточнил: - Я веду себя странно, да? - Я бы сказала нетипично. Но не странно. Она неожиданно легко улыбнулась и подошла к Толе, чмокнув его в щёку. - Не думала, что доживу до момента, когда мой парень начнёт готовить кофе по утрам. - Переваренный кофе по утрам. - Ох, чёрт, придётся до конца жизни варить самой. Спустя пару минут она уселась на табуретку у окна с кружкой горячего кофе. Сделав большой глоток, Маша удовлетворённо закатила глаза и мечтательно улыбнулась. - Восхитительно. Правда, я не помню, чтобы покупала этот вкус. - Я сходил в ту лавку, где ты обычно закупаешься. Уточнил у продавца, какой сорт способен тебя впечатлить. Маша недоумённо хмыкнула. - Ты же всегда говоришь, что там дорого. И кофе не отличается от растворимого. И вообще, кофе дорого. - Ну… Толя, опираясь на стену у окна, отхлебнул немного и посмаковал напиток. На первый взгляд отличий и правда не было, но стоило немного подержать кофе во рту, и чувствовались необычные нотки. Парень ощутил себя на мгновение той крысой из Рататуя… Как же его звали? Тоже Рататуй? - Мне пришло в голову, что если я могу позволить себе любить что-то… Почему бы не позволить себе не бояться тратить на это столько, сколько я хочу? - Если это из-за того, что я тебе постоянно говорю… - виновато пробормотала девушка, отставляя кружку, - То ты не обязан меняться только потому что… - Тсс. Толя приложил палец к губам изумлённой девушки и усмехнулся. - Я люблю тебя, Маша. И я бы очень хотел полюбить себя. Так что да, я хочу меняться. И хочу, чтобы ты была рядом в эти моменты. Лимит удивлений у Маши уже просто иссяк. Поэтому она не стала даже недоумевать, когда Толя научился говорить нечто настолько романтичное. Она просто приняла это. Приняла, как когда-то и тот факт, что этот сдержанный и на первый взгляд равнодушный парень прочно засел в её сердце. - Если ты этого хочешь, могу заверить, что я буду рядом с тобой всегда. Отхлебнув кофе, она усмехнулась. - Только пообещай, что без ванильных цитат. У меня кофе от приторности стал по вкусу похож на раф. - Это была разовая акция. Все оставшиеся годы ты только и будешь слышать подколки. - Язва. Парень и девушка сидели на кухне, потягивая утренний кофе. Из телефона на столе пел Синатра. За окном шёл дождь, ветер сносил с деревьев уцелевшие жёлтые одеяния, а за кромкой тумана едва виднелись хрущёвки. Толя и Маша почему-то знали, что думали они об одном и том же. Они любили друг друга. Они любили этот момент. Они чертовски любили эту жизнь.