***
Все позади, и Энид обнимает Уэнздей, грозя задушить, а она обнимает ее в ответ, вдыхая знакомый запах, к которому сейчас добавились запахи леса и пота. Ксавье. На его лице написано невероятное облегчение и ещё что-то, чего Уэнздей не понимает. Или тщательно игнорирует. Она смотрит на него поверх плеча Энид и все ещё пытается все объяснить, надеясь, что Ксавье догадается читать по глазам. Он нервно улыбается и ободряюще кивает. Это то, что оставалось для Уэнздей загадкой. Что же должны испытывать люди, чтобы смотреть на предателей с прежним теплом и участием? Что заставляет Энид так сильно обнимать её, Ксавье так светло улыбаться, а Юджина — бежать к ней на помощь прямо из больничной палаты? И почему она испытывает к ним эту отвратительную…благодарность?***
Уэнздей стоит в коридоре мужского общежития и внимательно прислушивается к шуму воды за дверью Ксавье. Она была здесь однажды, но никогда еще не занималась подобным. Она здесь по совершенно сумасшедшей, по меркам Уэнздей Аддамс, причине. Ксавье выходит из душа, промокая длинные волосы темно-красным полотенцем и вздрагивает, потому что Уэнздей уже стоит напротив. Она помылась и переоделась в брюки и толстовку, еще влажные волосы заплетены в привычные косы, на молочно-белом лице алеют ссадины-кляксы. Руки по швам. Из-под воротника выглядывает кусочек белого бинта — перевязали рану на плече — и Ксавье невольно задерживает взгляд на нем. Девушка, сдавшая его полиции — девушка, заслонившая его от стрелы. — Было открыто, — произносит она, глядя в глаза Ксавье без малейшего смущения. Тот швыряет полотенце на постель и тянется к стулу, чтобы взять футболку. Уэнздей на мгновение опускает взгляд на его голый торс, а потом ловит его ухмылку. Ее щеки все такие же бледные. — Извини, — выдавливает она и кривит губы. — За решетку или за внезапный визит? — Ксавье улыбается и делает шаг навстречу. Он давно ее простил, и хотела бы Уэнздей знать, как у него это получилось. Она на секунду теряется, сбитая с толку, и позволяет Ксавье подойти почти вплотную. — Хочешь обнять меня, как Энид? — Ты была не против. — Я была не в себе. — Ты хотела сказать что-то еще? — Ксавье чуть склоняется над Уэнздей, очевидно, стараясь ее смутить. Уэнздей стоит неподвижно и смотрит на него почти не моргая. «Ты разрушила мою жизнь». — Ты не можешь меня поцеловать. Я не смогу контролировать видения и случайно предскажу твою смерть. А потом, скорее всего, сама тебя прикончу. — Уэнздей явно шутит, но холодное выражение на ее лице никуда не делось. Это сбило бы с толку любого, но не Ксавье. — Кто сказал, что я собираюсь? — Ксавье отстранился, засовывая руки в карманы спортивных брюк. — Приятно знать, что ты теряешь контроль рядом со мной. Уэнздей улыбается — едва дергает уголком губ. Делает шаг назад, создавая дистанцию и протягивает руку. — Я ненавижу тактильный контакт, — сообщает она, и Ксавье нежно сжимает ее холодную ладонь. Глядя ей в глаза, он слегка склоняется, подносит руку к своим губам и делает вид, что целует ее. Уэнздей отдергивает руку и пятится к двери, морщась от боли в плече или от чего-то другого. Она удивлена, и Ксавье принимает это за комплимент. — Заглянешь завтра? — кричит Ксавье вслед и опускается на кровать, улыбаясь от уха до уха. Кажется, она будет избегать его все оставшееся время до отъезда.***
— Ты слишком близко, Ксавье. Уэнздей изучала свои руки, сидя на табурете. Ксавье доставал кисти из ящика за ее спиной и слегка задержался, любуясь уложенными на затылке косами и тонкой белоснежной шеей, по которой вились короткие пряди, выбившиеся из прически. Он едва подавил желание пощекотать ее ворсом мягкой кисточки. — Извини. — Ксавье вышел из-за ее спины и направился к мольберту, на ходу собирая волосы в пучок на затылке. За час, проведенный в мастерской, они заговорили во второй раз. Первый звучал как: — Скучала? — Энид привела горгону в нашу комнату и сейчас они пытаются друг друга сожрать. И я бы поставила на Энид. Уэнздей поднялась, осматривая работы Ксавье с таким вниманием, будто видела их впервые. Она задержалась у портрета девушки с виолончелью, легко нахмурилась, склонила голову, протянула руку, осторожно дотрагиваясь до шершавого полотна. Теплые мужские руки легли на ее плечи и девушка замерла, а потом попыталась резко развернуться, но он шагнул ближе, почти прижимаясь животом к ее спине. — Ксавье… Он наклонился к ее уху — «Да, Уэнздей?» — и чуть ослабил хватку, вспомнив о повязке на ее левом плече. Он принялся нежно кружить большими пальцами по шее, как бы случайно задевая кожу там, где она плавно переходила в плечо, а потом склонил голову и оставил легкий поцелуй на этом самом месте. Ксавье тут же отстранился и шагнул в сторону, возвращаясь к упаковке своих красок. Уэнздей ожила, потерла шею, гневно глядя на парня из-под челки. Ему даже почудился румянец на ее щеках. — Тебе повезло, что я задумалась, Ксавье. В следующий раз я уложу тебя на лопатки. — Я так плохо делаю массаж? — усмехнулся он в ответ. — Вряд ли я что-то в этом понимаю. — Уэнздей смотрела пристально и казалась чуть менее безразличной, чем обычно. Очевидно, никто никогда не трогал ее так. Ксавье, похоже, совсем потерял чувство самосохранения, ну или просто свихнулся, и потому расплылся в наглой улыбке, достойной Чеширского кота: — Мне продолжить, чтобы ты распробовала? — и тут же мысленно врезал себе по лицу. От собственного заигрывающего тона стало жарко. — Если не против лишиться обеих рук. В семь я сломала предплечье одному придурку. Он решил дернуть меня за косу. Ксавье хмыкнул и вернулся к своему занятию, уверенный, что Уэнздей наскучило сидеть здесь без дела и она просто уйдет, недовольная его выходкой. — Я смеялась, когда меня вели к директору, — уточнила Уэнздей, присаживаясь обратно на свой стул. — А потом попыталась сделать это с Пагсли, чтобы посмотреть на его кость. Ксавье присел на край стола рядом с ней. — Я заметил, что ты не склонна к доброте и чуткости. — Он тряхнул головой, откидывая прядь со лба и приготовился слушать дальше. Уэнздей молчала, уставившись неподвижным взглядом куда-то сквозь Ксавье. Они просидели в тишине несколько минут. Ксавье осторожно поднял руки, чтобы распустить волосы, и тогда Уэнздей хрипло заговорила: — Я хочу сказать, что нет ничего легче для меня, чем причинить боль. И это никогда не было тем, о чем я стала бы переживать. Я не понимаю и не выношу человеческой эмоциональности. Безразличие — моя сила и защита. — Сейчас она выглядела привычно серьезной и собранной и так же четко выговаривала каждое слово. — Ты не можешь мне доверять. Ксавье замер на пару мгновений, а потом очаровательно улыбнулся, запуская руку в растрепанные волосы. Уэнздей подумала, что это выглядит неплохо. — Вообще-то могу, — проговорил он и чуть не рассмеялся от радости. Из уст Уэнздей эти слова походили на признание в симпатии. Она растерянно моргнула, встала, расправляя складки на платье. — Жуткая картина, — кивок в сторону девушки с инструментом. — Я бы повесила ее в комнате Пагсли, он скучает. Она вышла, не оборачиваясь, оставляя Ксавье в полном замешательстве. Уэнздей никогда прежде так не хотела защитить кого-то от самой себя. Впервые ей не хотелось защищаться. Кажется, ей срочно необходим градусник. А лучше револьвер.***
— Добро пожаловать в 21 век, Аддамс. — Ксавье протянул девушке коробку, склонившись в шутливом полупоклоне. — Надеюсь, там яд, — совершенно серьезно ответила Уэнздей, поднимая крышку. Она явно пребывала в благостном расположении духа. — Хуже. — Ксавье хитро улыбался, опустив руки в карманы пальто и выглядел страшно — жутко — довольным собой. — Я вбил свой номер. Уэнздей подняла на него равнодушный взгляд. — Глупо было бы надеяться, что я позвоню. — Хорошо, тогда я подожду смс. С этим-то ты должна справиться. Уэнздей оставила его подколку без ответа, но парень мог поклясться, что её губы едва заметно дрогнули. — До свидания, Ксавье. Он улыбался носкам своих кроссовок, так и не решившись проводить ее взглядом.***
Уэнздей стоит посреди холла, у ее ног что-то большое и прямоугольное, обернутое черной крафтовой бумагой. Ларч принес это сюда вместе с остальными вещами. Она прислонила прямоугольник к стене, подцепила бумагу там, где она была едва заметно закреплена скотчем, резко дернула вниз…и торжествующее улыбнулась.