***
— А где Наруто? — спрашивает Сакура Кибу, а тот неуклюже пожимает плечами. А Наруто в пизде. Наруто, подобно Мюнхгаузену, тянет себя за волосы из болота, но грязнет в нём всё плотнее и глубже. Он вспоминает, как дышать, как вставать с кровати и чистить зубы. Как переодеваться и идти по улице к вратам. Наруто вспоминает отмазки, которые привычно слетают с языка, и все бы в них обязательно поверили, если бы не одно «но». «Но» в виде посеревшего лица и отсутствия хоть какого-то огонька в глазах. Наруто справляется с миссией на «отлично», поймав собой почти все кунаи и сюрикены, запущенные врагами в Сакуру. Так объяснял свой потрёпанный вид перед Цунаде Наруто. И все бы поверили, с огромным удовольствием и пренепременно, если бы это случилось впервые. И Наруто снова идёт домой в понуром настроении, пристыженный всеми, кому не лень. Только стыдно-то не было. Никак не было. И умирать Наруто не собирался, как опасалась Цунаде. Была бы причина. А так-то её и не было.***
— А Наруто где? — тихо, едва ли перешёптывая жужжащую в углу комнаты муху, спрашивала Хината Сакуру. А Наруто в себе. Он осознанно не пошёл на день рождение подруги, потому что там будут вопросы. Снова ненужные, раздражающие вопросы. И Наруто не хотел на них отвечать. Не знал — что, не знал — как и зачем это так необходимо. Поэтому он сидит, монотонно перечитывает свитки один за другим, отвлекаясь запоздалой учёбой. Наруто — не идиот, но всё бы отдал, чтобы им стать. Чтоб не думать, не понимать и жить беззаботную жизнь. Пускай хокаге он не станет, но идиотам же всё равно, верно? Наруто тонет в себе, в своих мыслях, стараясь не вспоминать тот вечер. Он не мазохист, чтоб намеренно делать себе больно. Миссии не считаются, там он спасает товарищей. Всегда. Вдруг однажды спасёт, так спасёт — мало не покажется. Спасёт всех и сразу, резко и неожиданно. А потом скажет, что ему не понравилось. Что больше не будет спасать. Скажет, что передумал становиться героем. Что не чувствует он симпатию к потерпевшим. Скажет, что ему больше нравится... Наруто замер, не находя нужной аналогии. Нервы вскипают, и свитки разлетаются по всей комнате. Всё-таки вспомнил. Всё-таки мазохист.***
— Наруто, а ты где? — громко зовёт Шикамару, обходя небольшую определённо требующую уборки квартиру. Наруто везде. Только не там, где его ищут. Он видит и слышит всё, что происходит в Конохе, но уже не считает это чем-то интересным. Он как-то видел слёзы Сакуры, но они даже на самую малость не задели его. Он совсем не разозлился на шутку Сая. Не отреагировал никак. Не поздоровался с Хинатой. Не зашёл к хокаге. Он потерял собственную значимость, и мироощущение его пошатнулось. Как-то раз в его холодильнике были овощи. Это было единожды. Они прилично лежали в своём овощном отсеке. Салатная компания: огурцы, помидоры, дайкон, лук порей, пекинская капуста... И вот перед миссией Наруто заметил маленькое чёрное пятнышко на помидоре. Он простил помидор за изъян и ушёл. Вот только через пару дней по возвращении с миссии все овощи сгнили. Помидор заразил их плесенью и тем самым убил. Растоптал их чувства, подарив надежду на полноценное блюдо. А затем отравил и оставил медленно умирать. Наруто отказывался вспоминать, что помидор умер первым. Не в этот раз. Этот помидор просто урод. Моральный урод И что Наруто в нём нашёл? На кой чёрт он покупал его, доверительно нёс домой, посвящая в планы на обед?***
— «А где это наш Наруто?» — мягко, без сарказма или едкости цитировал слова Цунаде Саске. А Наруто в беде. В полушаге, получается, от инфаркта. Иначе почему в груди так болит? Кто вместо органов вживил ему внутрь бабочек, или же это проделки шарингана? Но глаза Саске были чернее ночи. Наруто не понимал, как вообще хватило смелости и наглости Учихе явиться к нему в дом. Сидеть на его кровати. Смотреть на него своими глазами. Всё, едва сдерживаемое и токсичное нечто, накопившееся внутри Наруто, начало просачиваться сквозь некрепкую дамбу непоколебимости. Его поколебали и заебали. За него всегда всё решали. Например, с рождения история с девятихвостым. Наруто не винил родителей, но до боли и скрежета зубов прощал селян. И самое смешное, что человек, первый человек, относящийся к нему по-нормальному — предал. В самый уязвимый момент. — Не загоняйся, — просил Саске. — Это просто секс был. Наруто молчит, прожигая в Учихе дыру взглядом. Хочется уйти, но убегать из собственной квартиры было бы актом трусости. Всю свою жизнь он бежал за Саске, а теперь от него. Парадоксально. Только вот Саске не побежит за ним, и оба это прекрасно знали. — Наруто, — позвал он. Тишина. Она выдавала сердцебиение: нервное, дёрганное и влюблённое. Выдавало дыхание: тихое и судорожное, больное. И мысли тоже громко думались в голове, настолько громко, что Саске морщился, словно от боли. — Так бывает. Я же объяснял, — тише прежнего сказал Учиха. — Я ошибся. До тебя у меня не было опыта с парнями. Теперь я уверен, что... Наруто? Вдруг тишину убил смех. Невесёлый, граничащий с истеричным и рискующий перерасти в плач навзрыд. Наруто смеялся, чтобы не кричать, не бить, не показывать слабость. Ему было и смешно, и больно, и до невозможности обидно. — Я даже технику придумал, как знал, что так будет, — с какой-то нелепейшей надеждой сказал он. Голос был хриплым и измученным. — Пригодится... — Ладно, потом зайду, когда вырастешь, — Саске поднялся и прошел мимо Наруто, которого вот-вот сложит пополам истерика. Поравнявшись, Учиха со вздохом добавил: — Даже под той техникой... Я воспринимаю тебя как мужчину.***
— Наруто где? — спросил Саске, не удосужившись даже постучать в кабинет хокаге, когда ранее увидел, что с миссии команда Узумаки вернулась не в полном составе. А Наруто...