Волонтёрская работа полезна для души. Это делает тебя более разносторонним человеком, который меньше ожидает от мира в обмен на незаменимые время и труд.
Вот суть, которую Эзоп извлёк из брошюры, которую держал в руках. Всё, что ему нужно знать о его желаемой программе химии, находится на этом единственном листе бумаги. Он крепко сжимает его, края которого загнуты и потрёпаны. Затем аккуратно складывает в задний карман, прежде чем поправить воротник и натянуть маску на нос. Если он хочет иметь право на участие в программах аспирантуры, ему нужно ещё всего тридцать часов общественных работ. После нескольких недель подачи заявок во все места, он получил ответ только из одной точки: из местной библиотеки. Парень стоит возле тщедушного здания, "защищенного" ивами и множеством живых изгородей. Машины на близлежащей дороге слышны за милю — густая листва заглушает шумы автомобилей, столь распространённые в городских условиях. Создается эффект оазиса. Несмотря на то, что вокруг этого маленького кусочка земли так много жизни, кажется, что парень вот-вот войдёт в заброшенное здание, в котором каким-то чудом ещё горит свет. Может быть, всё будет не так уж и плохо, в конце концов. Достаточно лёгкого толчка, чтобы открыть тяжёлую деревянную дверь. Она громко скрипит, и этого достаточно, чтобы парень почувствовал себя ужасным человеком из-за того, что нарушил покой маленькой библиотеки. Но он не слышит ни единого голоса протеста. Его внимание сразу же привлекают беспорядочные стопки заплесневелых книг, на некоторых стоят старые кофейные кружки. В некоторые коридоры было невозможно ступить ногой, не говоря уже о том, чтобы найти книгу. Как общество может рассчитывать на какую-то пользу от этого помещения? Потом до него доходит: он должен быть помощником библиотекаря. Другими словами, это его работа — привести это место в порядок. Бесплатно. Осторожным шагом он шарит по зданию, находя случайные стулья и книги, брошенные на землю. Ещё не поздно развернуться и бежать. Несомненно, в кампусе есть множество лабораторий, которые ищут помощника-добровольца, который поможет помыть пробирки или выполнить утомительное титрование. Всё это звучит гораздо более подходящим для будущего химика. Очень жаль, что эти мысли не пришли вовремя. Вскоре он обнаруживает, что натыкается на стол — единственный стол во всем здании, который вычищен и готов к работе. За ним мужчина в круглых очках и с седыми волосами, собранными в косичку. Синее пальто висит на спинке стула. В его руке кружка кофе, в которой тонет смущающая отговорка Эзопа: — Извините, я оступился и… — Эзоп поднимает глаза, чтобы встретиться взглядом с самыми яркими голубыми глазами, которые он когда-либо видел. — Мне очень стыдно. Мужчина усмехается: — Это моя вина. У меня есть подозрение, что это место уже не подлежит ремонту. Что же, могу ли я спросить, что Вы здесь делаете? Посетители довольно редки. — Вообще-то я не гость. Я должен быть новым волонтером. — Эзоп решился раскрыть правду. Теперь ему некуда бежать. — Ах, ты, должно быть, Эзоп! Я Джозеф, я рад встречи с тобой. Этому месту наверняка понадобится помощь, — он широко улыбается студенту и пожимает его руку слишком сильно. Беспорядок подавляющий. Даже если у Эзопа есть склонность к перфекционизму, не нужно быть гением, чтобы понять, что это место годами находилось в запустении. Краска со стен отслаивается, ковёр будто прилип к стенам. Тем не менее, беспорядок и книги дополняют друг друга. Дезорганизация одновременно пугающая и красивая. — Вы владелец? — Спрашивает Эзоп. Джозеф качает головой: — Я не верю, что здесь вообще есть владелец. Это место собирались снести, поэтому я предложил временно взять на себя роль библиотекаря-добровольца. Это было около трёх месяцев назад, и они больше не связывались со мной. Позор, разве здесь не мило? — Я думаю, что было бы лучше, не будь здесь так грязно. — Какой прямолинейный человек... Но я согласен, я довольно ужасный смотритель. Принеси вон тот стул и садись. Позволь мне познакомиться с тобой, — Джозеф указывает на единственный чистый стул, который перетаскивает Эзоп. — Твой курс связан с погребальными науками? — Да, я надеюсь поступить в аспирантуру осенью. Я хочу продолжить исследования в области химии, имеющую отношение к моей дипломной работе. — Эзоп сидит с идеальной осанкой, скрестив руки на коленях. Его тон откровенно формальный. — О, дорогой, ты серьезно хочешь заняться наукой? — Джозеф цокает языком. — Да. Это то, в чём Вы разбираетесь лучше меня? — Эзоп теряет остатки самоконтроля. Джозеф вздыхает: — Ты принимаешь неправильное решение. Я был профессором до того, как пришел сюда, поэтому я чувствую себя более чем компетентным, чтобы сказать, что исследования бесполезны. Разве ты не хочешь наслаждаться жизнью, пока ещё молод, прежде чем посвятить всю жизнь старой лаборатории? — Нет. Я вырос в похоронной индустрии и знаю, что это то, чем я хочу заниматься. — Эзопу нет дела до чужих советов. Это нормально, когда у людей разные мечты, — оправдывается он перед собой. То, что нравится Эзопу, возможно, неприемлемо для Джозефа. Библиотекарь понятия не имеет, что цели Эзопа были поставлены в его первый день в государственной школе, когда он был ещё мальчиком. — Ладно-ладно. Какая твоя любимая книга? — Джозеф меняет тему. — Мне нравится «Дракула» Брэма Стокера. — Я ни капли не удивлен. Ты жуткий в данном случае, — Джозеф смеется про себя. — И какая же Ваша любимая? — Эзоп игнорирует смех. — У меня нет фаворита. Всякое искусство бесполезно. — Эзоп не может не сморщить нос. А вот что касается Джозефа, то ему нравится, как он озадачил нового волонтёра. Ничто не делает его таким счастливым, как бросать вызов умным людям. — Я отпущу тебя сегодня пораньше домой, но ты можешь сказать, что работал два часа. Я составлю тебе надлежащий список задач к следующей неделе, — говорит Джозеф, вспоминая свои формальности. Это должно быть просто работой. — Но- — Никаких протестов! Можешь идти. Увидимся позже. Эзоп вскакивает со стула и осторожно перебирается через беспорядок. Это странное место, думает он про себя. Он надеется, что оно того стоит.***
Джозеф не ожидал, что Эзоп вернётся. В прошлом у него было два волонтёра, которые так и не пришли во вторую смену после того, как, по-видимому, нашли работу в другом месте. Нет смысла принимать это на свой счёт, хотя его смелая и эксцентричная личность отталкивает большинство. Может, всё же стоит задуматься об этом. Какими бы ни были причины бывших добровольцев, единственное, что сейчас заботит Джозефа — это не позволить истории повториться. Эзоп интересный человек. Он ему понравился, что-то в его прямом, но невозмутимом характере очаровало Джозефа. Кто-то вроде него может сделать это место намного менее одиноким, даже если это только на те несколько часов, которые ему нужны, пока он не поступит на аспирантуру. Тем не менее, он не ожидает возвращения начинающего химика. Нет никаких причин, по которым парень захочет здесь остаться. — Джозеф? — Тихий голос Эзопа доносится из-за книжного шкафа. Он элегантно одет: серые брюки с чистыми чёрными ботинками и белый свитер поверх рубашки с воротником. — Ты пришёл! Даже на пять минут раньше. Ты очень ответственный. — Да, разве я не должен был? — Эзоп в замешательстве качает головой. — Вы убрались. Выглядит намного лучше. Убрался — это мягко сказано. Радикальная перемена отняла у него целую неделю, по двенадцать часов рабочего дня — это чрезмерная работа для библиотекаря-добровольца. Всё ещё пахнет старыми книгами и потёртыми страницами, но это часть привлекательности библиотеки. Пропылесосенные ковры и пыльные светильники не портят винтажную эстетику этого места. — Я рад, что ты заметил. Я подумал, что если я хочу, чтобы ты помог расставить книги на эти полки, то я должен прибрать это место так, чтобы ты действительно мог ходить по проходам. На этой записке я написал несколько инструкций о том, что я хотел бы от тебя, — Джозеф протянул ему лист бумаги. Эзоп изучает бумажку: — Это все? — Да, это всё. Приходи ко мне, когда закончишь. Так он и делает. Эзоп начинает с западной стены, в которой хранятся детективы библиотеки. Этот жанр любим и хорошо пишется уже более века, хотя Джозеф никогда не интересовался им, если не считать тайны, которая время от времени служила лишь побочным сюжетом. Он наблюдает, как молодой учёный тщательно берёт, изучает и кладёт каждую книгу в нужное место. Его движения автоматизированы и эффективны. Ни одна книга не перевёрнута и не потеряна — он даже разбирается в международных книжных номерах! Зрелище настолько приятное, что Джозеф едва завершает свою собственную работу. Через два часа ему едва удалось написать полстраницы заданий в библиотеке. — Я закончил, — сообщает Эзоп. — Идеально! Это всё, что мне нужно от тебя сегодня. Увидимся на следующей неделе? — Джозеф ждет подтверждения от другого. Эзоп кивает, однако немного скривился. Кажется, он находится в состоянии созерцания. — Что-то не так? — Спрашивает Джозеф. — Вы выглядите молодо. Почему Вы так быстро бросили многообещающую карьеру? — Эзоп садится на стул перед Джозефом. Он решительно настроен к обсуждению. — В следующем месяце мне будет тридцать, если это всё ещё соответствует твоему определению молодости. Я уволился, потому что мне надоела эта работа. Сразу после получения докторской степени я получил одно на миллион предложение постоянной работы и согласился, только чтобы понять, что это не моё. Мой ответ тебя удовлетворил? — Джозеф избегает зрительного контакта, отводя взгляд. — Нет. Вы просто сноб. Эзоп не раскаивается в своих жестоких словах. Ему ещё предстоит отпустить слова Джозефа, произнесенные на прошлой неделе: все искусство бесполезно. Это не может быть сказано всерьёз! Искусство — это бег от реальности; способ увидеть разные точки зрения; механизм вызова протеста; откровение о собственной несправедливости. Назвать его бесполезным — значит свести на нет миллион уникальных переживаний. — Я? — Джозеф опускается в кресло и тыкает карандаш в губы. — Да, и я думаю, что Вы так же высокомерный. Почему Вы говорите, что всё искусство бесполезно? — Эзоп не собирается отступать. — Это строчка моего любимого автора, и я говорю её, потому что с ней согласен. Мы слишком много думаем об этом и забываем, что книга остается книгой, просто некоторые из них написаны лучше, чем другие, — настаивает на своём Джозеф. — Ваш любимый автор и вы — оба не правы. Ваш мир слишком идиллический, без чего-то вызывающего. Вот почему Вы не видите бóльшего смысла. — Занимаясь науками, ты говоришь скорее как философ. — Джозефа очень забавляет смелый студент. Эзоп посмотрел на часы и встал: — Мои два часа закончились. Спасибо. Он берет свою сумку и уходит. Похоже, ему больше не хочется поддерживать этот разговор. Джозеф дуется в своём кресле, проклиная себя за то, что зашёл слишком далеко. Он записывает предложение на клочке бумаги: всё искусство бесполезно. Однако это не так. Смелое заявление без какого-либо контекста или доказательств. Само по себе это звучит глупо. Он комкает бумагу и швыряет через всю комнату. Эзоп ни за что не захочет вернуться сейчас.***
Кому-то вроде Эзопа было бы лучше пожертвовать своим временем в больнице или лаборатории. Учёному не так много пользы от общественной библиотеки. Если он хотел бросить вызов своему критическому мышлению, ему следовало поискать работу в другом месте. Пессимистические мысли занимали Джозефа всю следующую неделю. Он бормочет их про себя, когда наливает утреннюю чашку кофе и когда ведёт дневник ночью. До прибытия Эзопа осталось всего десять минут. Он работает с 16:00 до 18:00 по средам, приходя прямо с занятий, чтобы заполнить полки мёртвой библиотеки. Учиться было бы намного полезнее. Ещё когда Джозеф был студентом, он помнил — ему никогда не казалось, что в сутках достаточно часов. Если он хочет быть добрым работодателем, то, возможно, ему следует просто позволить Эзопу учиться в задней части в течение двух часов и всё равно отдать ему свои часы. Это единственное беспроигрышное решение: Эзоп может сосредоточиться на учёбе, а Джозеф может испытать ощущение, что он не один. Впрочем, не похоже, чтобы эти мысли сейчас были актуальны. Эзоп сегодня явно не придёт. Джозеф решает сегодня рано закрыть библиотеку. Вся его работа была завершена до полудня, и с тех пор он сидит один в пустом здании со слишком большим количеством мыслей в голове. Он может пойти домой и позвонить другу или пофотографировать на берегу реки. Что угодно, лишь бы освежить свои мысли. Мужчина выключает свет и запирает дверь старым ржавым ключом, который ему доверил предыдущий владелец, затем идёт по старой грязной тропинке с разросшимися корнями, к дороге. Когда звуки машин становятся громче, Джозеф улавливает другой шум. Кто-то бежит к нему. — Извини, что опоздал! — Эзоп кричит вдалеке, спускаясь к Джозефу. — Почему ты уже закрылся? — Джозеф почёсывает затылок: — Я не ожидал, что ты придешь сегодня. — Почему? Я не звонил тебе и не писал, что мне придётся пропустить смену, — Эзоп хмурит брови. — Я подумал, что ты мог найти лучшую возможность в другом месте. Я уверен, что работа в библиотеке ограничивает твой потенциал, — смущенно говорит Джозеф. — Но на сайте написано, что на следующей неделе мы должны снова открыться для публики. Так много ещё предстоит сделать... — Эзоп напрочь игнорирует слова Джозефа. Мужчина испускает вздох недоверия: — Так уж и быть. Давай вернемся. Внутри библиотека почти не отличается от той, которой её оставил Эзоп на прошлой неделе. По правде говоря, организация полок — сложная задача для Джозефа. Он пытался несколько раз в прошлые дни, но с каждой попыткой его глаза теряли фокус, и он изо всех сил пытался прочитать каждую фамилию. В данный момент он мог винить себя в том, что английский не является его родным языком, однако он знает, что у него просто забит мозг всякой ерундой. У Эзопа было много работы. Он берёт свой список и приступает к работе, на этот раз начиная с автобиографического сектора документальной литературы. Там не так много книг, поэтому он может перейти к разделу о природе. Здесь он проводит большую часть своего времени. Ему приходится сдерживать себя от открытия книг, чтобы украдкой прочитать их первые страницы; те, что посвящены эволюции, особенно привлекают его внимание. Впрочем, проблем не возникнет, если он потратит несколько минут на чтение литературы; это всё-таки библиотека. Джозеф наблюдает за ним, но не для того, чтобы следить за его работой. Он убеждает себя, что это из восхищения. Но затем он замечает более медленные движения ученика и частые зевки. Должно быть, он переутомился, догадывается Джозеф. Он приносит Эзопу кружку чёрного чая с щедрой кучей сахара: — Ты выглядишь уставшим сегодня. — Немного. Это была долгая неделя, — отвечает он между глотками: — Спасибо за напиток. — Ты почти закончил, осталось ещё полчаса, — подбадривает Джозеф. Он похлопывает другого по спине и оставляет его заканчивать работу. Смена Эзопа заканчивается тем, что он приводит в порядок кулинарные книги. Некоторые на десятки лет старше его самого. Странно знать, что люди делали салаты-желе в Америке 1950-х годов. Когда наступает шесть часов, вся научно-популярная коллекция готова. Эзоп берёт свои вещи и идёт к Джозефу, который привычно сидит за столом. — Уже закончил? — Спрашивает мужчина, хотя уже знает ответ. — В документальной литературе больше нечего делать. Всё, что осталось — это немного художественной литературы и раздел детской литературы, — радостно кивает Эзоп. — Я всегда могу на тебя положиться, — улыбается Джозеф.Однако ему есть ещё что сказать. Он жестом предлагает Эзопу сесть. — Я сожалею о том дне. Я больше думал о том, что ты сказал, и, что ж, думаю, ты прав. Мне не нравится собственное высокомерие, — признается он. — Ты изменил своё мнение? — Спрашивает Эзоп. Джозеф кивает: — Я люблю искусство. Это мое лучшее утешение. — Я рад за тебя. У Джозефа кружится голова, а сердце падает в пятки от смеси похвалы и внезапной доброты добровольца. Согласно первоначальному заявлению Эзопа, он почти на семь лет моложе его. Он получил степень бакалавра немного позже, чем обычно, так как ранние годы взрослой жизни он провёл работая в похоронном бюро. Эти годы ускорили его переход к суровой взрослой жизни. Неудивительно, что его зрелость превосходит зрелость Джозефа. — Кроме того, Джозеф, — снова привлекает его внимание Эзоп. — Что-то случилось? Эзоп неловко царапает кожу на руке, а его дыхание учащается. Под свитером скапливается пот. — Могу я попросить тебя об услуге? — Джозеф кивает: — Конечно. Парень делает глубокий вдох: — Могу ли я попросить тебя, чтобы ты был одним из авторов моих рекомендательных писем? Я знаю, что ты не так давно меня знаешь, но один из моих профессоров отказался, и я не готов позволить своей застенчивости разрушить моё будущее. Ничего страшного, если ты не захочешь — и я клянусь, это не только потому, что ты был бывшим профессором! Внезапно напористый Эзоп превратился в застенчивого и робкого человека. — Я совсем не против написать. Просто пришли мне электронное письмо или смс-ку со ссылками на твои программы, и я позабочусь о том, чтобы тебя точно приняли, — отвечает Джозеф. — Ты уверен? Не слишком ли это хлопотно? — Джозеф пожимает плечами: — Не то чтобы у меня было много других дел. Кроме того, я точно смогу сказать о тебе кое-что хорошее. Хотя, дай мне знать, чего именно ты хочешь, чтобы я точно знал, что писать, хорошо? — Эзоп кивает: — Спасибо.. Он встаёт и уходит, помахав Джозефу из окна снаружи. У обоих трепещут сердца, но ни один из них не уверен, что это из-за взаимных убеждений.***
После этого они перестали ругаться. Есть чему поучиться у кого-то с другим жизненным опытом, чем у тебя. Эзоп усердно слушает рассказы о детстве Джозефа во Франции. Он узнает о фотографии и его интересе к политике, а также о страсти к истории искусства. Эзоп делится историями о своем нетипичном воспитании, некоторые забавные, а другие удручающие. Их связывает горе и осознание того, что дела никогда не улучшаются, но все мы учимся жить с проблемами. Иногда они делают друг другу кофе. Умиротворённость, которая наступает после заката солнца, часто манит ко сну. Теперь, когда Эзоп подал своё заявление, он взял дополнительную смену в течение недели. Ему разрешено использовать это место для учёбы, когда он закончит в университете и придёт, чтобы обрести покой среди множества старых книг и деревянных лестниц. Библиотека открыта по утрам для публики, поэтому по вечерам у них двоих много работы. У посетителей есть неприятная привычка класть книги обратно не в тот раздел. Джозеф делает вид, что ненавидит это, но, конечно же, это не так. Это даёт ему повод проводить больше времени с Эзопом. Он чувствует искушение нарочно переставлять книги, хотя он не хотел бы заваливать бедного студента работой. Работа должна быть легкой. Эзоп пришёл сегодня рано. Обычно, у него занятия перед пятничной сменой, но, должно быть, их отменили, раз он здесь в такое время. Поскольку библиотека закрывается рано, Джозеф должен открыть входную дверь, чтобы впустить парня. — Не ожидал, что ты придешь так рано. Как твои дела? — Джозеф отходит в сторону, чтобы пропустить парня. Тем не менее, Эзоп застыл на входе. — Я прошёл. — Прошу прощения? — Джозеф теряется в догадках. — Благодаря рекомендациям, я прошёл. Джозеф снимает очки для чтения и прочищает горло. Он широко улыбается, а его глаза слезятся. Он нетерпеливо заключает Эзопа в крепкие объятия, а затем резко оставляет его, чтобы убежать к своему рабочему месту. — Дай мне секунду, я хочу тебе кое-что дать! — Кричит Джозеф, прежде чем исчезнуть в книжных полках. Он уже выбрал подарок для студента три недели назад. В нижнем ящике его стола упакованная плоская коробка и письмо, прикреплённое сверху. Было трудно представить, что подарить Эзопу. Джозеф подумывал о том, чтобы купить ему лабораторное оборудование или новый медицинский халат, но затем его мысли обратились к возможности финансирования аспирантуры студента, если он не получит нужного. Последнее показалось слишком прямолинейным, но, может быть, для докторской степени как раз, подумал Джозеф. После нескольких дней мучений из-за стресса, вызванного необходимостью произвести впечатление на молодого человека, он понял, что ответ находится прямо у него под носом. Джозеф возвращается к Эзопу, который едва отошёл от входа. — У меня для тебя подарок, — говорит библиотекарь. Эзоп машет рукой: — Было бы более уместно, если бы я был тем, кто что-то дарит. — Прекрати свои формальности. Ты помог мне с многими вещами. А теперь открой, — Джозеф вручил коробку Эзопу. Эзоп снимает пальто, и они вместе идут к столу. Он ставит коробку в центр, затем переворачивает её вверх дном. Острым концом ногтя он аккуратно разрезает обёрточную бумагу, затем поднимает крышку. Парень достает книгу, завёрнутую в тонкую бумагу. Он щурится. Переплет из плотной ткани, кровавые буквы, неповрежденный корешок… —Джозеф, — он выдыхает имя собеседника в полном шоке, — ты, нет, ты… этого не может быть! — Это так, — улыбается библиотекарь. Дрожащая рука Эзопа мягко опускает книгу обратно на стол. Первое издание «Дракулы» Стокера. Даже в библиотеке его университета нет ни одного такого в их коллекции. — Это ведь невозможно-, что, если я что-нибудь пролью на неё?! — Эзоп запаниковал. — Ну, книги нужно читать и любить. Я уверен, что ты будешь гораздо лучшим владельцем этой книги, чем когда-либо был я. Она так долго лежала на моей полке, забитая другими книгами, игнорируемая и собиравшая пыль. Теперь ты можешь начать создавать свою маленькую библиотеку на новом месте, — говорит Джозеф. Эзоп бледнеет. Новое место, повторяет он про себя. Аспирантура находится в другом городе. Слишком далеко, чтобы оставаться волонтёром в библиотеке, и так далеко, чтобы приходить сюда по вечерам. Парень шепчет: — Это… — Это прощальный подарок, Эзоп. Ты скоро уедешь, не так ли? — Но я останусь здесь до дня отъезда, — отвечает Эзоп, — я ещё не ухожу. Джозеф кивает, когда мышцы его лица напрягаются: — Конечно, нет. Начинается дождь. Вода плещется в окна, достаточно сильно, чтобы грязь с земли попала на каменные стены снаружи. Однако внутри тепло и сухо. — Сегодня тебе нечего делать. Как насчет того, чтобы поболтать? В конце концов, я знаю все лучшие кофейни в твоём новом кампусе, — Джозеф уже ведёт его к своему столу. — Да, было бы неплохо, — соглашается Эзоп. Они болтают целых два часа. Джозеф предостерегает его никогда не заниматься в популярной библиотеке в центральном кампусе, слишком много туристов останавливаются там для фото и все первокурсники занимают столики. — Библиотеки факультета или колледжа намного лучше, — настаивает он. «Никогда не пропускай формальности. Посещай как можно больше общих лекций, однако никогда не позволяй им прерывать твою собственную курсовую работу.» «Некоторые скажут, что лучший кофе, который ты можешь выпить, это тот, который ты готовишь дома», однако Джозеф не согласен. «Есть что-то приятное в том, чтобы тащиться в кафе на рассвете.» «Наконец, наладь связи со своими профессорами. Отношения — это все.» На каждое слово из советов, которые даёт Джозеф, Эзоп твердо кивает, как будто делает заметки. Это действительно серьёзное дело для студента. Даже по прошествии двух часов снаружи всё ещё льёт дождь. Настолько, что дорога покрыта глубокими лужами, которые отражают тёплую атмосферу, исходящую от библиотеки. Они надевают пальто и вопреки собственной интуиции, выходят на улицу. Эзоп прячется под выступом, ожидая, пока Джозеф закроет дверь — Ты забыл свой зонт, да? — Джозеф поворачивается к Эзопу, который крепко прижимает свой подарок к груди. Парень кивает. — Тогда пошли со мной, на вершину холма. — Джозеф раскрывает свой зонт и кладет его на плечо студента. Он прижимается к телу Джозефа, их пальта соприкасаются. Библиотекарь идёт медленно. Даже слишком медленно. — Я не думал, что мне так понравится эта работа, — комментирует Эзоп, дабы нарушить тишину. — Действительно? Впрочем, ты выглядишь как тот, кому место в библиотеке — это твой винтажный шарм. Твоя душа старая, Эзоп. — Я так и не понял, что значит старая душа, — отвечает Эзоп. — Это означает, что ты не безрассуден и нетерпелив. Ты мудрый. Возможно, даже мудрее меня, несмотря на твой меньший возраст. Ты подходишь к миру так, как будто живешь уже не один раз, — объясняет Джозеф. — Значит, это комплимент, я полагаю? — спрашивает Эзоп. Джозеф останавливается: — Я имею в виду это как похвалу. — Ты… — Эзоп тоже останавливается, — флиртуешь со мной? — Только если мне позволят, — говорит Джозеф. Он уже чувствует, что у него перехватывает дыхание. К его облегчению, Эзоп быстро кивает. Джозеф быстро перехватывает зонт в свою руку. Другой, свободной, он обхватывает лицо парня, держа за щеки, и притягивает ближе. Его дыхание щекочет кончик носа Эзопа. — После этого тебе больше не придётся возвращаться сюда, если ты не захочешь, — говорит Джозеф. — Почему мне- Джозеф прижимается к другому, их губы, наконец, соприкасаются после стольких месяцев просто болтовни. Он чувствует, что Эзоп не знает, как ответить взаимностью; его язык прячется, однако рука держится за талию мужчины. Всего за несколько секунд до того, как двое начнут задыхаться, Джозеф отпускает другого. — Я давно собирался это сделать, — признается Джозеф. — До свидания, Эзоп. Он уходит, поднимается на вершину холма и поворачивает направо, туда, где он припарковал свою машину. Дождь стекает с его почти седых волос, а мокрая блузка прилипает к коже. Эзоп остаётся перед тёмной библиотекой, касаясь своих губ, а его щёки пылают. Пальцы скользят по тому месту, где его касался Джозеф. До свидания, говорит он себе, должно ли это быть нашим прощанием?***
В утренних новостях и погоде, прогнозировалась температура выше 20ºC на следующей неделе. После того ужасного серого дождливого периода, который захлестнул всю страну, всем не терпелось насладиться отдыхом на свежем воздухе. Исключением были Джозеф и Эзоп, которые никогда не выражали ненависти к дождю. Само собой разумеется, что посетителей сегодня в библиотеке не было. Джозефу нужно было немного тишины. Весь день он расхаживал взад-вперёд, репетируя фальшивые разговоры с Эзопом на случай, если тот вернется. На каждый вопрос он придумывал ответ: почему ты меня поцеловал? Тебе не кажется, что это было неуместно? Могу ли я подать заявление об увольнении? Стресс почти довёл его до белого каления. С другой стороны, вероятная правда всего этого кроется в том, что Эзоп даже не появится сегодня. С этой мыслью Джозеф возвращается за стол к своему компьютеру. Открыта только одна вкладка: его электронная почта. Слишком много непрочитанных сообщений, чтобы он мог их разобрать. Большинство из старых студентов хотели узнать, куда делся их любимый молодой профессор, некоторые из коллег интересовались его самочувствием. На его экране черновик электронной почты. Текст письма пустой, но в теме письма написано: «Кафедра истории искусств: Возвращение на должность». Как только его пальцы касаются клавиатуры, входная дверь распахивается. Джозеф поспешно закрывает вкладку и выбегает из-за стола, чтобы встретить своего гостя. — Добрый день, Джозеф, — говорит Эзоп. — Э-Эзоп! Я не ожидал, что ты придёшь сегодня, — неловко смеётся Джозеф. Парень краснеет: — А разве я не должен был? — Нет, я не это имел в виду, — поправляет себя Джозеф. — Как твои дела? Эзоп опускает сумку на стол и снимает пальто, затем возвращается к разговору. — Я не мог перестать думать о тебе. Когда ты сказал, что хотел сделать это какое-то время, это подразумевало сколько? — Спросил Эзоп, не смотря собеседнику в глаза. — С тех пор, как ты указал на моё невежество, — отвечает Джозеф. — Поэтому ты выглядел расстроенным, когда я получил письмо о принятии? — Джозеф закусывает губу. — Это было настолько очевидно? Эзоп кивает. — Тогда да, именно поэтому я выглядел расстроенным. Не принимай меня за эгоиста, я искренне рад, что ты попал в программу своей мечты, и я был бы более чем счастлив поддерживать тебя на твоём пути. Но я все равно буду скучать по тебе. Как же я могу не скучать? — Джозеф не может не вздохнуть. Он садится на край стола, подтягивает одно колено и обнимает его. — Тогда позволь мне выразить своё разочарование. Мне не нравится, что ты видишь прогресс в моём будущем как повод попрощаться. Движение важно. Ты видишь это в каждой истории, которая стоит на этих полках. Но как часто герои забывают и никогда больше не видят людей, которые помогли их путешествию? Не то чтобы все они испытывали дежавю и забывали обо всём, как только закрывали дверь. Итак, Джозеф, я действительно не рассматриваю это как прощание. Ничто не помешает мне когда-либо вернуться, и ничто не помешает тебе навестить меня, если ты достаточно уверен в том, чтобы сделать это, — губы Эзопа дрожат, и его голос обрывается. Книги выглядят какими-то грязными сегодня… Джозеф всё ещё стоит с приоткрытыми губами. Он видит трясущееся тело другого, которое задыхается в нервозности. Чем дольше он не отвечает, тем быстрее Эзоп начинает ломаться. Итак, Джозеф раскрывает свои руки и обнимает другого. — Извини, теперь я понимаю, как пессимистично я себя вёл. Я действительно обещаю оставаться с тобой на связи — я приложу все усилия, чтобы ты мог сосредоточиться на учёбе, — бормочет Джозеф, проводя пальцами по волосам другого, — почему ты плачешь, Эзоп? — Потому что ты мне тоже нравишься, Джозеф. Его влажные глаза смотрят в глаза Джозефа, он даже не удосуживается сморгнуть слёзы. Поэтому библиотекарь вытирает их, вытирая и эти мягкие щеки кончиком рукава. Затем он целует его. У окна, под теплым весенним солнцем. Они обнимаются так, что это не подходит для общественного здания. Руки Джозефа проникают под рубашку другого и остаются на его спине, а Эзоп тянет мужчину за волосы. Книги наблюдают. Пыль скапливается на верхних полках. — Я думаю, нам просто нужно быть немного более оптимистичными в отношении нашего будущего, — говорит Джозеф. Эзоп кивает: — Я постараюсь. Хорошо, что сегодня была теплая погода. Этим двоим нужно было немного побыть наедине.***
Лето подходило к концу, как и время Эзопа в библиотеке. Помещение безупречно. Наконец-то пропылесосили всю оставшуюся паутину, и даже самые верхние полки были убранными. Это было успешное лето, как раз к осеннему семестру. Вскоре студенты будут стекаться сюда для учёбы. Их маленькая обитель больше не будет частной. — Ты всё подготовил к переезду? — Спрашивает Джозеф, стоя на лестнице. Эзоп передаёт ему книги с тележки. — Я думаю, да. В моём доме есть большая часть необходимых мне вещей, и самое сложное — это решить, какие книги взять с собой. Я не могу везти их всех в поезде, они слишком тяжёлые, — объясняет Эзоп. Джозеф кладет последнюю книгу и спускается вниз. — Положи свои книги в коробку и отправь их по новому адресу. Это затратный, но самый простой способ. Поставив тележку на место, они идут собирать свои вещи перед тем, как закрыться на ночь. Сегодня было воскресенье, поэтому сегодня они были открыты только для возврата книг. Парни разобрались с ними менее чем за час. Пять кулинарных книг, дюжина детских книг, горстка детективов и любовный роман. Типичные книги. Когда они собираются уходить, Джозеф кое-что вспоминает и тянется к телефону. У него высветилось одно уведомление на экране блокировки. Его руки становятся потными, а костяшки пальцев сжимаются. — Ты идёшь? — Зовёт его Эзоп. — Уходи без меня. Я забыл, что должен был сделать кое-что ещё, — отвечает Джозеф. Позже он обязательно целует другого в лоб. — Я встречу тебя на вокзале завтра утром, хорошо? Так что я смогу пожелать тебе удачи перед твоим отъездом. — Эзоп кивает: — Хорошо. Тогда увидимся. — Он в последний раз обнимает Джозефа, прежде чем выбежать на улицу. Как только Эзоп исчезает из виду, Джозеф бежит к своему столу и включает компьютер. Его палец беспокойно постукивает по мышке, и тихое пространство заполняет назойливый щелчок. Экран загружается. Он копается в своей электронной почте, почти забыв пароль, но потом вспоминает, что сохранил его на стикере под телефоном. Вращая колёсиком мышки туда-сюда, мужчина внимательно изучает почту, а затем останавливается. В верхней части его почтового ящика было новое электронное письмо от главы его бывшего отдела. Его глаза сканируют строку темы, затем каждое слово. Улыбка расползается по его лицу. Потом волна облегчения. Последняя строка электронного письма гласит: «Мы будем рады видеть Вас снова на предстоящий срок. Вас очень не хватало, профессор Дезольньерс.» На другой вкладке Джозеф выискивает расписание поездов на завтрашнее утро и достаёт из кошелька свою карточку. У него никогда не было планов сделать это прощанием.