***
Маления смотрит в искореженное страхом лицо слабака, дерзнувшего бросить ей вслед оскорбление. Годрик просто ничтожество, позорящее текущую в его жилах божественную кровь. Маления окажет ему услугу, если прекратит его жалкое существование. Годрик это понимает. Знает, что ей ничего не стоит оборвать его жизнь. Но Маления не в настроении делать одолжения, она здесь, чтобы показать всем, что никакой выпад в ее сторону не останется без ответа. Годрик пугливо опускает голову и лепечет какую-то чепуху про вечную преданность, обещает военную поддержку против любого противника. Личную помощь Годрик предусмотрительно не предлагает, он все же не настолько глуп. Трепет от столкновения с Раданом не ослаб до сих пор. Маления думает о Радане с легкой тревогой. Нелюбимый полубрат, не сыскавший признания в собственной семье. Прославленный воин, сплотивший лучших солдат под знаменем своих побед. И лишь полубог, лишенный внеземного благословения. Всего лишь полубог. С волей, способной склонить сами звезды. Маления завидует Радану. Маления хочет его сломать. Годрик наклоняется ниже, целуя ее стопы, но плоть давно сгнила. Старый протез не чувствует ни тепла, ни притворного почтения. Годрик жалок и слаб, как и его раболепие.***
Рыжегривый генерал хмурится и сжимает губы, пытаясь угадать цель ее внезапного прибытия. Он очевидно распознает угрозу, и готов встретить ее даже в одиночку, не желая понапрасну тревожить бойцов. Он не привык отступать ни перед чем, и склонить его к компромиссу не удастся. Маления презирает компромиссы. Она быстро понимает, что одолеть Радана в бою ей не по силам. Маления непобедимый дуэлянт, но ее противник не просто искусный боец, он сама война в наиболее беспощадном обличии. Дюжины ее лояльных рыцарей, грудами лежащие вокруг Радана, красноречиво свидетельствуют о его неестественной мощи. Даже сейчас, с унизанной копьями спиной, Радан все еще осаживает себя. Дает ей возможность вправить механический сустав, снова выскользнувший из крепления. Малению это не заботит. Она поправляет руку и молниеносно срывается вперед в предвкушении. Подныривает под громадным мечом, игнорируя хруст металла, в последний момент подхватывает свой изогнутый клинок и прыгает. Сегодня ей впервые понадобится другое оружие. Она легко оказывается лицом к лицу с Раданом, вонзая лезвие в узор его нагрудной пластины, чтобы удержать равновесие – упасть в такой волнительный момент просто нонсенс. Он замирает в смятении, не способный предугадать ее намерения. А Маления улыбается своим мыслям и склоняется к его губам. Споры красной гнили требовательно мечутся в крови, будто в клетке, и она отпускает контроль. Потрясенный, он не в силах оказать сопротивление: красная эония распускает новый бутон, и гнилой нектар потоком срывается с губ. Маления щедро делит с Раданом свой проклятый дар, пока он наконец не приходит в себя. В его глазах страх осознания сменяется мукой, когда темные язвы украшают кожу хаотичным узором. Маления соскальзывает на землю, завороженно наблюдая, как несокрушимый генерал впервые в жизни безнадежно проигрывает сражение. Радан ревет от боли и отчаяния, словно загнанный раненый зверь, а Маления ликует – она не знает поражений. Она спохватывается только когда его лицо уже непозволительно близко, и он сам впивается ей в губы, выплевывая почти весь яд, что она подарила ему. Словно хочет ее убить. Тело горит от растекающейся внутри гнили, и Маления беспомощно ощущает, как сквозь нее прорывается в мир дикая разрушающая сила. Ее сила. Сама материя вокруг корчится в агонии их поцелуя. Радан наконец отрывается от нее, рыча и обхватывая голову руками. Его гнев, сдобренный ее собственным пороком, дурманит голову. Маления ненавидит Радана. Она захлебывается этой ненавистью, когда сознание ускользает во тьму.***
Эония расцветает в третий раз, прекраснее прежнего, и сейчас Маления чувствует блаженное освобождение. Случайный бродяга оказывается достаточно хорош, чтобы одолеть ее увечное тело, ослабленное слишком долгим сном. Маления не злится, она даже не удивлена. Богиня Гнили еще привыкает к новым ощущениям. Прошлые победы больше не заботят ее, единственная неудача тлеет тихой обидой в чужой памяти. Совсем чуть-чуть. Полубогиня Маления так и осталась несовершенной. А Богине Гнили не нужна чужая благосклонность, она поделится ей сама. С миром, теперь готовым в полной мере увидеть ее силу. С погасшим, пробудившим ее ото сна. Она сожмет его в крепких объятьях, пустит под кожей тысячи чахлых гнилых ростков. Воздух пронизывает легко осязаемый ужас, и через ядовитое облако спор Маления заново всматривается в нарушевшего ее дрему. В глазах человека нет ни почтения, ни страха. Лишь усталое удивление и решимость. Решимость того, кто уже не раз посягнул на божественность. Воздух пропитан ужасом, и Маления содрогается. Этот ужас ее собственный.