главный гость вечера

— Здравствуйте, уважаемые дамы и господа! — Дамблдор наконец вышел на сцену для произнесения праздничной речи. — Сириус! — Джеймс! Римус и Лили почти одновременно позвали своих парней, до этого стоявших около стола с закусками и болтавших о чем-то своём. Они оба тихо рассмеялись и, поймав в воздухе по летающему канапе — искусная магия домовиков Хогвартса, — подошли к своим возлюбленным. — Слушай Дамблдора! — шепнула Лили, когда Джеймс начал щекотать её талию — это не подействало. Но Лили и не рассчитывала, что подействует, поэтому, повернувшись на месте, она коротко поцеловала его в краешек губ. — Колется! — коснувшись его подбородка, сморщилась она. — Ради тебя я готов побриться, — улыбнулся Джеймс и обнял девушку. Сириус встал спереди Римуса и, облокотившись на него, стал перебирать его пальцы, лежавшие на собственной талии. Римус обнял его сразу же, как тот подошёл к нему. Они только недавно стали парой, и это было видно: постоянно вместе, рядом. Было странно, что Римусу вообще понадобилось звать Сириуса — казалось, они приросли друг к другу. Всегда улыбались и были милыми в компании друг друга. Хотя, наверное, так было всегда — ещё до их отношений. И Доркас завидовала им. Она была влюблена в Марлин ещё со школы, но смелости признаться ей у неё не было. Она посмотрела на неё: та отчего-то даже не улыбалась. Доркас бы отдала всё, чтобы Марлин была счастлива! Чтобы никогда не грустила и не чувствовала себя одинокой или… — Извини! — внезапно налетел на неё Питер, видимо опоздавший к началу мероприятия. — Привет, — сказала Доркас, указывая на хихикавшего Джеймса, — тебе, кажется, туда. Питер опоздал, потому что не мог пропустить свою смену на работе. Работать в банке — это вам не болтаться без дела — всегда чего-то, да от Питера нужно. Но как же ему это надоело! В школе было так хорошо: списывай контрольные у Римуса, потом ешь на перемене в хогвартской столовой, спи… В общем наслаждайся жизнью! Питер так мечтал хоть о каком-то отдыхе… а не о бумажках. — …И, завершая мою коротенькую речь, — взмахнул своей палочкой Дамблдор, — хочу, чтобы вы встретили главного гостя сегодняшнего вечера, — в воздухе появилось множество снежинок, и спустя секунду, после громкого короткого хлопка, появился он. — Здравствуйте всем, хо-хо-хо! Зал встретил гостя изумленным мычанием и аханьем. — Санта правда существует? — удивлённо спросил Сириус. Его глаза полезли на лоб, а губы вытянулись — рот стал похожим на овал. — Бродяга, ты что, не верил в Санту Клауса? — спросил его Джеймс. — Откуда же мне было знать, что это правда. Ты же знаешь мою семейку… — Оставлю Санту с вами наедине — боюсь, что мои любимые лимонные дольки разберут раньше, чем я успею их попробовать! — пробормотал Дамблдор и поспешно удалился со сцены. — Сегодня, в новогодную ночь, я хочу, чтобы у каждого из вас сбылось абсолютно любое ваше желание! — торжественно провозгласил Санта. Марлин посмотрела на Доркас. Как же ей хотелось, чтобы её желание быть вместе с ней сбылось. Она бы без раздумий сразу загадала одно: «Доркас ответит мне взаимностью». Было странно понимать, но, кажется, она ни за что не сможет пожелать этого. Доркас хоть ей и нравится гораздо больше, чем просто «нравится», но тогда Марлин всю оставшуюся жизнь будет понимать, что это явно не то, что хотела бы сама Доркас. — Я не шучу, хо-хо-хо! Каждый ровно в ноль-ноль часов сможет получить то, что хочет! Сириусу очень были нужны тормозная колодка и новый магловский шлем для мотоцикла. Он задумался. Пончики? Было бы здорово получить целую коробку! Нет, это всё не то. Может, лаки для ногтей? И тогда Марлин научит его наконец делать красивый маникюр. «Годрик», — подумал он, мысленно ударив себя по голове. Рядом с ним стоит его прекрасный парень. Он может пожелать что-то для него. И не просто «что-то», а излечение от его «пушистой проблемы»! Навсегда! «Я гений», — снова подумал Сириус и крепче прижался к Римусу. — Ну, разумеется, вы можете оставить желание пустым и не загадывать ничего. — Продолжал Санта Клаус. Римус смотрел на Сириуса. Ему ничего не нужно. Он уже получил всё, о чем мог только мечтать: Сириус любит его совершенно точно не из-за жалости; друзья его — самые лучшие друзья на свете. Кто-то скажет — поправить здоровье, убрать шрамы, но ведь шрамы — история его жизни; ликантропия — уже излечима (хоть лекарство и не является идеальным). Всё-таки да: всё в его жизни хорошо. И менять он ничего не собирается. — Подумайте хорошенько и решите, что именно вам нужно — можно загадать всё, что угодно! Хо-хо-хо! Только постарайтесь об этом не пожалеть! Ничего изменить уже будет нельзя. Сформулируйте желание так, чтобы магия его поняла и исполнила правильно. Доркас желала только одного: смелости. Во всём — в любых ситуациях. Тех, что связаны с общением с людьми или с принятием каких-то внутренних решений. Неважно абсолютно. И сейчас ей тоже не хватало смелости — она думала, что её излишество действительно может привести к серьёзным последствиям. Поэтому она точно решила, что пожелает «смелости признаться Марлин в её чувствах». — Ровно в двенадцать часов ночи скажите вслух ваше желание и не сомневайтесь, что оно исполнится! Хо-хо-хо! Можете, конечно, наложить заглушающие чары, создав купол, и тогда вас никто не услышит. Лили совершенно точно не собиралась скрывать свое желание. Она уже придумала, что скажет. Пожелает здоровья своему будущему ребёнку. Вчера она узнала, что беременна, и собиралась рассказать об этом Джеймсу прямо в новогоднюю ночь. Что ж, самое время. Джеймс не знал, что именно хочет пожелать, но был точно уверен, что это будет связано с его намерением сделать предложение руки и сердца его девушке сегодня ночью. Наверняка скажет что-то вроде: «Хочу песню Дэвида Боуи на фон». Он взял Лили за руку, посмотрел ей в глаза и ясно понял, что это совсем не важно. Его желание не столь важно, если Лили будет вот так стоять и с нежной улыбкой глядеть на него. — У вас будет ровно пятнадцать минут. Успейте подумать хорошо. Удачи всем, хо-хо-хо! Марлин впала в ступор: было столько всего, что она могла бы хотеть. От повышения на работе до новых шампуней в ванную. Однако была одна вещь, которую Марлин желать точно не могла — не имела права. Никто не имеет права заставлять других полюбить кого-то. Марлин была в этом уверена. Её тайное желание быть с Доркас она отбросила сразу же и поняла, что, наверное, и на повышение она не имеет права. Это ведь не её заслуга. Тут Санта внезапно испарился. Хлопок — и по всему залу рассылались красные и белые блёстки, под стать его наряду. Все вновь оживились — от прежней внимательности не осталось и следа. Все начали переговариваться. Стало шумно. — Ну, что, Хвост, чего пожелаешь? — спросил Сириус у Питера, когда тот пришёл в себя и отмер. — Не знаю, — ответил Питер медленно, будто немного ошарашенный новостью, — А ты? — Всё с тобой ясно, — усмехнулся Джеймс. — Всё, что я хочу пожелать до нужного времени останется в тайне! — с хитрой улыбкой на лице сказал Сириус. — Нет, Сириус, правда — чего собрался желать? — поинтересовался Римус у него на ушко, — я, вот, ничего. — Если я скажу — ты явно будешь против, — сказал Сириус, пританцовывая под ритм музыки. Спустя секунду он выпучил глаза, словно не веря словам Римуса: — чего? Ты не собираешься загадывать желание?.. Джеймс теребил в кармане коробочку с кольцом. Почему-то он переживал. Он поймал себя на мысли, что не может устоять на месте — и это не было похоже на его обычное «бешенство», он чувствовал трепет в груди. Лили станет его женой! Он не мог в это поверить. Марлин решила, что если не сейчас, то когда? Санта на самом деле заставил её задуматься: а чего она ждёт? Доркас рядом, так чего она не действует? Она подошла к девушке, пока та вместе с Лили колдовала в воздухе мелкие искры. — Привет, — улыбнулась она. Лили поспешно удалилась, аргументировав это неясным бормотанием. Марлин сделала мысленную пометку поблагодарить её позже за это. — Давно не виделись, — сказала Доркас. — Да… Время уже близилось к полуночи. Все заметно нервничали. Доркас в ужасе подумала, что случайно произнесла её желание — почему же Марлин стала говорить с ней? — Ну, что, дамы, как праздник? — к ним подошёл Дамблдор, — не скучаете по школе? — Скучаем, профессор, — с долей грусти в голосе сказала Марлин. — Как там без нас? — О, всё как обычно: дети учатся — профессора преподают, я — скучаю по своим лучшим выпускницам. — Рады слышать. Дамблдор заметил приближающегося к ним Питера и оставил девушек наедине — подумал, что, вроде как, им нужно поговорить о чем-то своём. — До нового года минута! — крикнул кто-то из толпы, не успели ни Марлин с Доркас, ни Альбус с Питером даже парой фраз перекинуться. — Пятьдесят девять, пятьдесят восемь… — начал громко отсчитывать секунды Джеймс. Всё рассмеялись. — Пятьдесят, сорок девять… — присоединился к нему Сириус. Все вокруг казались такими счастливыми. Сириус не замечал никого вокруг себя — наслаждался моментом. Ему действительно нравилось, что на него все смотрят — прямо как в Хогвартсе. Тут собрались многие, кого он знал — ему было приятно получить ещё немного внимания от них. — Десять, девять… — подхватили уже все. Громким хором досчитав до нуля, толпа практически заорала: — ура! Доркас стояла у правого плеча Марлин. Они уже начали беседовать — она должна! завершить всё словами о своей симпатии. Всё вокруг то и дело что-то шептали, кто-то прятался, кто-то вправду наложил Заглушающие. — Хочу смелость признаться Марлин в чувствах… — сказала негромко Доркас, отвернувшись. Она ощутила прилив сил и будто даже какого-то вдохновения. Чувствовала она себя прекрасно! Просто замечательно! Она вытянула свои пальцы — не трясутся! — Марлин, мы дружим очень давно, и ты знаешь меня, как застенчивую девочку, которая даже постоять за себя не может, — начала она уверенно, — так вот: несмотря на то, что мы уже не такие хорошие подруги, как раньше, ты мне всё ещё нравишься! Я влюблена в тебя и хочу узнать взаимно ли это? — Доркас довольно улыбнулась. Марлин усмехнулась. — И ты это сейчас серьёзно? — спросила она удивлённо, но не смущённо, — и ты мне говоришь об этом только сейчас? Мерлин, Доркас, — она просто тупо размахивала руками в воздухе, — милая, я… конечно, это взаимно! Она нежно коснулась своими губами кончика носа Доркас, а после — расцеловала всё её лицо. — Подожди, то есть ты не шутил, когда говорил, что ничего не загадаешь?! — Сириус всё ещё не понимал, как можно проигнорировать такую замечательную возможность. — Тебе правда ничего не нужно? — Хочешь, я использую своё желание на тебя? Что бы ты пожелал? — спросил его спокойно Римус. Но Сириус будто бы не слушал - он продолжал говорить. — Ну скажи хотя бы «хочу коробку пончиков», чего зря пропадать… — Хочу коробку пончиков, — тут же повторил Римус. И тут в руках у Сириуса появилась большая коробка с его любимыми пончиками. Он ошаранено глядел на неё и на несколько секунд перестал дышать. Почти сразу такая же появилась и в руках Римуса. — Чего?! — неверяще, тихо пролепетал Сириус. Он отвернулся и начал судорожно шептать: — хочу, чтобы Римус Люпин перестал болеть ликантропией, хочу чтобы… Но Римус, конечно же, всё слышал. Он осторожно приблизился к лицу Сириуса, поставив коробку на пол. — Ты серьёзно был готов потратить своё желание, чтобы… — сдерживая поступающие к глазам слёзы, прошептал он. Ему в очередной раз было сложно поверить, что кто-то способен сделать ему что-то приятное. — На меня? — Да, Луни… Прости… Они сжали друг друга в сердечных объятиях. Прижались сердцами — так можно почувствовать чужое биение. Для них такие объятия значили намного больше, чем простые — люди обычно делают это правыми сторонами своих тел — они же — левыми. Так и создаются особенные моменты. По крайней мере, они считали именно так. Это был их ритуал. Однако их оборвал громкий голос Джеймса: — Попрошу внимания… — он замялся всего на секунду, соображая считается ли это его желанием и можно ли схитрить, сказав два сразу через «и», и быстро протароторил: — ...и лепестки роз над головой Лили, а ещё «Be My Wife» на фон! Джеймс совершенно случайно вспомнил, что у Боуи действительно есть такая песня, которая бы подошла к этой ситуации: сделать предложение девушке под песню «Будь моей женой» казалось Джеймсу гениальной идеей. — Лили, дорогая! Ты знаешь, как я тебя люблю, — сказал он, когда все взгляды, как по приказу, были устремлены на них двоих, — я уже говорил тебе все эти слова ранее, но, Лили, Рыжань, — уточнил он; Сириус поблизости практически хрюкнул от смеха, — ты — центр моей вселенной! Я не могу жить без тебя! Поэтому… Джеймс встал на одно колено. Лили стояла, не двигаясь, затаив дыхание; лепестки роз падали сверху, но в сантиметре от её головы испарялись. Вдруг её губы затряслись, а глаза — почти закрылись — она глядела на парня из-под опущенных век и дрожала теперь уже, наверное, всем телом. Джеймс достал коробочку с кольцом и простоял в такой позе несколько секунд, дожидаясь нужно момента в песне, прежде чем открыть её. — Пожалуйста, будь моей! Раздели со мной жизнь! Останься со мной! — запел он фальшиво: даже не потому, что не умел — был слишком взволнован, — Будь моей женой! Лили не чувствовала на себе взглядов всех тех, кто смотрел на неё. Ей казалось, что они с Джеймсом только вдвоём в этом мире. Она была так счастлива, что забыла, что нужно сказать «да» — просто вцепилась в Джеймса медвежьими объятиями. — Лили, ты будешь моей женой? — спросил Джеймс просто ради того, чтобы другие знали, что да. — Да, — закивала Лили. Она тихо рыдала в плечо Джеймсу, улыбаясь своей красивой улыбкой. — Поздравляю! — шепнула Марлин где-то рядом с Лили. — Поздравляем молодых! — подхватил Дамблдор. Все захлопали и закричали «ура». Через мгновение про Лили и Джеймса, как будто забыли. Наверное, срок действия желания закончился, заключил Джеймс. Питер тем временем уже успел уйти подальше от всех и забраться в угол. Он очень переживал, его ладошки вспотели, а пальцы дрожали. Нет, он, конечно, рад за Поттеров (ну теперь-то они оба будут носить эту фамилию), но что будет, если он не успеет загадать свое собственное желание? Его жизнь останется такой же никчемной. Он это понимал, поэтому взмахнув волшебной палочкой, тихо произнёс: — Муффлиато, — Питер пригляделся: никто его не замечает. Как то всегда и было. Он отхлебнул из бокала эльфийское вино и стёр капельку пота со лба. — Хочу что меня любили все, — сказал он чётко выговаривая каждое слово. Он в предвкушении чего-то грандиозного вновь огляделся по сторонам: ничего. Неужели не сбылось? Он уже начал расстраиваться — почему опять он ни с чем?! Тут в дверь ворвались несколько человек: женщины и мужчины. Все разного возраста. Питер посмотрел на них с ужасом в глазах — те, почему-то неслись прямо на него. Он зажмурился. Если умирать, то хотя бы не видя этого. — Здравствуйте — Питер Петтигрю? — сказала одна из женщин: низкая девушка, внешне похожая на девушку мечты Питера: кудри, обрамляющие лицо, маленький рот, но пухлые губы, тёмная кожа… — Мэри Макдональд, представительница компании «ВСЕ»: Вместе Спасём Единорогов. Вы нам очень понравились, мы бы хотели, чтобы вы работали у нас. Вы согласны? Питер не понимал, что происходит. Разве такое возможно: он сказал «все», но имел в виду «все люди», а не какую-то там компанию «все», спасающая единорогов. Однако ответил даже не раздумывая. — Согласен, — сказал он. — Вас не слышно, мистер. — О! Точно! — воскликнул он, вспомнив, что "муффлиато" все ещё действует, — фините! — после секунды ожидания, он сказал снова: — согласен! — Отлично, завтра ждём вас у нас в офисе. Адрес пришлём письмом, — сказал парень в деловом костюме, — и ещё: мы вас любим, Питер, — парень обнял его совсем не по-дружески. Уходя, он послал Питеру воздушный поцелуй. Марлин смотрела в недоумении на сие действо и не могла не засмеяться. Это действительно было странно. — А ты что, ничего не будешь желать? — спросила её Доркас. — Хочу, чтобы наши с Доркас каникулы продлились на несколько дней больше, и мы были только вдвоём, — произнесла она и осознание накатило на неё: они точно заболеют и будут сидеть на больничном. Ну и ладно, главное — вместе. Она рассмеялась. — Джеймс, я беременна, — шепнула ему на ушко Лили, — у нас будет ребёнок. — Мерлина ради… — выдохнул тот радостно, — я люблю тебя. Вас! — поправился он и крепко обнял девушку. Римус смеялся, глядя на своего парня. Как он вообще умудрился так искусно использовать свое желание? — Зато теперь у нас две большие коробки магловских пончиков и больше не придётся ничего готовить! — тоже рассмеялся Сириус. — Надо было загадывать собачью еду! — улыбнулся Римус. — Желаю здоровья нашему малышу, — смущённо произнесла Лили, когда Сириус и Римус подошли к ним. — Ты беременна? — спросили они одновременно. Лили и Джеймс кивнули и радостно рассмеялись. — А где Питер? Питер сидел на стуле в самом дальнем углу помещения. Что, черт возьми, только что случилось? Он получил новую работу? Они его любят? Он встряхнул головой. Наверное, ничего лучше бы и не произошло. Он улыбнулся. Его собственная улыбка казалась ему искренней и счастливой — он действительно чувствовал в себе радость. Три остальные Мародёра и Лили вскоре подошли к нему. — Ты куда пропал? — спросил его Римус. — Будешь пончик? — этот вопрос задал уже Сириус. — Боже, Питер, Лили беременна и мы поженимся! — воскликнул Джеймс и закружился в объятиях с Лили по кругу. — Прости, — сказал он Лили, — тебе, вроде как, нельзя сейчас… Но Лили не дослушала и просто поцеловала его в губы. Питер взял пончик, сказал «спасибо», и тут Лили схватила его за руку и он попал в групповые объятия. Пятеро молодых людей просто были счастливы иметь друг друга рядом, быть здесь и сейчас. — Доркас, — сказала Марлин, — хочешь уйти? Давай сбежим отсюда? Доркас кивнула несколько раз, и они вышли из помещения в декабрьский, или, теперь уже январский, холод. Только вдвоём. На часах уже четырнадцать минут первого, а Дамблдор всё ещё молчал. Он не знал что просить. А чего ему вообще нужно? Килограммов сто малинового варенья? Люпин с Блэком уже получили что-то подобное. Стрелка стремительно приближалась к значению «15» — Дамблдор вздохнул. — Хочу, чтобы он обо мне вспомнил, — сказал он тихо, пальцами ковыряясь в своей бороде.