Жрица храма Смерти

Черное море волнистым покрывалом расстилалось внизу. Огромное темное южное небо накрывало сверху. Не было видно ни края, ни огней в этом бесконечном ночном пространстве. И лишь далекие холодные звезды указывали, где верх, но иногда море замирало, и тогда звезды отражались в воде и мир переворачивался. В такие моменты было неясно, не поменялись ли родные небо и море местами. А может это не волны вовсе, а облака, а бабочки несут их вниз головой, а они не падают, потому что они в космосе. Шум волн и шелест крыльев убаюкивали, и было уже почти неважно, что кто-то когда-то воровал бабочек. Это все было несущественно и далеко. Фэй могла бы провести так вечность, но желудок урчал все громче, напоминая о низменной человеческой сущности. Да и бабочкам требовалась передышка. Когда первые лучи солнца нехотя взобрались на водную гладь, Фэй заметила землю и мысленно приказала снижаться. — Мы спускаемся, — сообщила негромко остальным. — Нам нужно раздобыть еды и составить план. Хатху и Виора, в обнимку спящие на щите, тут же сели. Виора сонно потянулась, открыла глаза и вцепилась в Хатху. — Я с-совсем з-забыла, что мы л-летим. Хатху твердая земля тоже была больше по вкусу, но он делал хорошую мину при плохой игре и наигранно улыбнулся Виоре. — Все в порядке. Твоей госпоже тоже не хочется умереть. — Я бессмертна. В отличие от Вас, — сухо заметила Фэй, вглядываясь вдаль. Хатху и Виора нервно сглотнули. Беспощадное солнце быстро отодвигало тьму за горизонт и, когда измотанные беглецы приземлились на мягкий песок, уже вовсю освещало пляж. Щит плавно скользнул на песок, и бабочки тут же кинулись врассыпную к раскиданным по непроходимым джунглям цветам. Виора первой сошла на землю. — Я б-больше н-никогда не полечу на этой штуке. Я лучше п-пройду всю обратную д-дорогу пешком. — Мне будет не хватать твоего милого храпа, — подтрунил ее Хатху, и они рассмеялись. Фэй тоже улыбнулась. Каждый из них надеялся, но никто не ожидал, что им удастся так просто уйти из замка. Некоторые из бабочек вернулись и покружили немного вокруг Фэй. — В лесу тихо. Людей рядом нет. Хатху. — Она придирчиво осмотрела его худую статуру, круглые очки и книгу в руках. — Я подозреваю, что ты не тот тип мужчин, но тебе придется сейчас отложить чтение и расчленить парочку кроликов. — Каких кроликов, — только и успел спросить он, поправляя окуляры, как перед ним на песок упали две тушки еще теплых пушистых грызунов. — Ой, к-какая п-прелесть, — защебетала Виора, которая не слушала их разговор. Она нагнулась к животным, подняла одного из них на руки. — Оу, в т-таком в-виде ты мне тоже н-нравишься. — Она положила кролика и закатала рукава. — Х-хатху, нам н-нужны дрова для костра. Через некоторое время костер уютно кряхтел, а на импровизированных вертелах медленно крутились аппетитные кусочки мяса с хрустящей коричневой корочкой. Жир каплями падал в огонь, тот недовольно скворчал и разносил по берегу соблазняющий запах. У запасливой Виоры была с собой и соль, и перец, нож, медицинские принадлежности и даже несколько вилок и стаканов. Ее сумка оказалась бездонной кладезью полезных вещей. Фэй и не подозревала, что девчонка такая практичная. Что ж, хорошо, что все-таки не убила ее посреди замка. Когда еда была готова, Виора оторвала от дерева парочку огромных листьев и собиралась разложить на них мясо, как замешкалась и посмотрела на Фэй. От той не ускользнул этот взгляд. — Сейчас не время для придворного этикета. Нам всем нужна еда. Как ни старалась Виора, еды на ее тарелке все-таки оказалось меньше чем у других. — Ваше преосвященство, — начал неуверенно Хатху, когда совместная трапеза подходила к концу. — Можно спросить, какой у Вас план? Куда мы дальше? Фэй посмотрела на него, затем на девчонку. Он, может, и выдержит, а вот она точно закатит истерику. Хотя, зачем Фэй брать их с собой. Можно оставить в деревне, пусть дожидаются там. Фэй опять всю ночь думала над следующими шаги, но все время приходила только к одному и тому же выводу — интуитивно выбранный запад был единственной правильной дорогой. Нужны ли ей Хатху и Виора Фэй все еще не решила. «Посмотрю, когда придет время.» — Здесь поблизости живет племя огня. Их мудрый шаман знает ответы на многие вопросы. — Огненные люди, — с восторгом переспросил Хатху? — Я читал истории в древних фолиантах, но даже и не подозревал, что они существуют на самом деле. — Ты знаешь ирау? — насторожилась Фэй. Книги огненного народа писались исключительно на их языке. И выучить его можно было только живя в племени. — Ирау? — переспросил Хатху. — Так называется этот язык? Ирау, — попробовал он на вкус новое слово. — Нет, конечно, нет. Я читал записки старого почётного профессора о этом народе. Фэй скривилась. Опять что-то пропустила. Ну что ж так не везет ей со вчера. Она уничтожала эти книги вместе со знаниями о магии рун, но и тут что-то недосмотрела. Нужно быть внимательнее. Расслабилась она без подходящих противников. Ирау обитали в запретной части острова и считались прямыми потомками бога огня. С тех пор как колдунья сожгла жизнь на этой части острова, никто больше не заходил за восточные горы. Люди говорили, что после этого случая, в западной части острова хозяйничали обозленные духи. Магия была там так сильна, что колдовать мог бы, наверное, даже самый обыкновенный человек, но это была темная магия смерти и она всегда поворачивалась к хозяину своим костяным лицом с запалым носом. Раз в сто лет находились смельчаки, которые решались пересечь горы и получить могущество, но они сами или их близкие в последствии умирали в жестоких муках. Предсмертные крики отпугивали искателей приключений на следующую сотню лет. И лишь огненное племя не ушло со своих исторических территории. Хранители живого огня были настолько смелы, дисциплинированы и миролюбивы, что единственные не боялись соседства с живыми лесами и жестокими духами. Было у них и еще одно преимущество перед костлявой — живое пламя. Легенда рассказывала, что когда-то, когда племя еще не владело секретами огня, юный Шарам охотился в лесу и забрел слишком далеко на запад. Он обнаружил в силках большого оленя. Животное было просто огромно. Говорили потом, что каждое его копыто размером превышало голову молодого воина. Племен поблизости не проживало, силки были старые, Шарам находился далеко от деревни и совершенно один — даже при всей своей силе и ловкости он не смог бы донести оленя до деревни, и смерть животного стала бы напрасной. Согласно верованиям племени не было ничего более ужасного, чем бесполезная смерть. Олень бился в ярости, он не доверял человеку и хотел выбраться из силков, но запутывался все сильнее. Подойди Шарам поближе, он легко мог умереть под копытами глупого животного, но Шарам не испугался, его сердце было больше чем страх. Запев мелодию племени, Шарам призвал к богам и полез под опасные копыта. Испуганное животное почти убило охотника, переломав ему многие кости, но юноша не сдался и освободил оленя, уже смирившись с тем, что умрет в одиночестве на той поляне вдалеке от родных. Освобожденное животное кинулось прочь. Шарам не поверил глазам, когда олень вернулся вновь, неся на рогах лечебные травы и спелые фрукты. Воин решил, что смертный бред уже подкрадывается к нему, когда олень неожиданно заговорил с охотником. Животное оказалось богом жизни, которого другие боги за могущество и любовь к людям заточили в тело оленя. Они хотели, чтоб его почитаемые люди убили его и съели, тем самым показав свою жестокость. Но Шарам благородным действием еще больше укрепил веру бога в людей. Животное подняло охотника на рога и отнесло через лес в деревню. На прощание бог жизни подарил Шараму живой огонь. Тот, что не тухнет под дождем и не нуждается в подпитке. Щит оставили на берегу. Фэй решила, что не стоит его закапывать или прятать — кто знает, как срочно он может им понадобиться. Фэй повела их по каменному берегу. Любой деревне нужна вода. Людей они завидели, вернее, унюхали еще издалека. Несмотря на солнечный день, в воздухе легко можно было рассмотреть дым и багряные искры. Стук металла раздавался далеко в лес, распугивая птиц. Фэй остановилась за кустами. Деревня жила обычной жизнью — кричали дети, словно ловкие обезьяны карабкаясь по деревьям и валяясь в глинистом песке. Они настолько измазались, что и вправду могли сойти за маленьких экзотических животных из королевского зоопарка. У центрального огня женщины и мужчины совместно готовили еду. По всей деревне были раскиданы кузницы, в которых сосредоточенные подростки под присмотром мастеров тренировались работать с огнем и металлом. Все выглядело спокойно, вот только ее бабочки инстинктивно отказывались лететь вперед. Фэй с сомнением посмотрела по сторонам, закрыла глаза и прислушалась к собственным ощущениям, сделала пару шагов вперед и тут ее словно огнем обожгло. Жрица в задумчивости потрогала шрам над губой. Ну конечно, бабочки смерти боялись живого огня, но именно это пламя было необходимо ей в подземельях смерти. Только оно не гасло там. Фэй не собиралась опять оставаться без магии, поэтому мысленно приказала бабочкам просто держаться подальше от огня. Она сделала еще шаг вперед, но ее тут же откинуло назад в лес. Бабочки выстроились стеной, не смея ослушаться жрицы, но и не соглашаясь лететь к людям. У них не было общего разума, а только первородный страх, который являлся главным путеводителем для всего животного мира. Фэй почесала ушибленный локоть и в ярости выбросила руку вперед, откидывая бабочек. Стена выгнулась воронкой, но тут же вернулась на место. Фэй в ярости отметала бабочек снова и снова. Ее глаза превратились в две узкие щелки, губы сжались в прямую линию, а воздух вокруг искрился от магии и эмоций. Удар, еще, еще. На земле под стеной уже образовался ковер из мертвых крылатых, но на их место тут же садились другие. Наконец, раскрасневшаяся жрица выдохлась и беспомощно зарычала. Энергичным движением она сорвала с синих волос изящное украшение. — Трусливые создания, — закричала она вслед разлетающимся бабочкам, чувствуя себя опять беспомощной и испуганной. — Виора. — Фэй глазами нашла спрятавшихся за деревьями спутников. — Приведи мои волосы в порядок. И быстро. У тебя не вечность в запасе. Малышня первой заметила вышедших из леса незнакомцев и смолкла. Тишина тут же оповестила взрослых, о том, что произошло что-то необычное, и мгновение спустя уже все жители с любопытством смотрели на троих стоящих на опушке. Красивая высокая женщина с синими волосами и прозрачными глазами, молодой мужчина с очень тонкими руками, книжкой в руке и стеклами на носу и девушка с испуганным лицом и длинной темной косой. От людей не исходило опасности — мало что могло вызвать страх у жителей племени, дети которого с рождения играли с волшебным огнем, но никто не решался приблизиться. Незнакомцев здесь не было очень давно, практически никогда, и никому не приходило в голову, что делать. Наконец, из самой большой хижины выехала маленькая тележка с сидящим на ней человеком. Мужчина пронзительным коротким взглядом посмотрел на жрицу. — Фэй. — Шарам, — ответила она, встречаясь с ним взглядом. Он тут же развернулся и поехал обратно в хижину. — Связать, — бросил тихо через плечо, и племя в мгновение обступило незнакомцев. У племени огня было своеобразное понятие тюрьмы. Пленников разместили посреди небольшой шумной деревни возле главного костра, там, где каждый мог их видеть и слышать, и у пленников не было возможности спокойно посовещаться и придумать план побега, такова была непривычная логика Ирау. Через некоторое время жители перестали обращать внимание на новых и занялись своими делами, лишь любопытные дети в играя подходили все ближе и ближе к пленникам. Один из мальчишек даже осмелился потрогать Фэй за волосы, за что тут же получил испепеляющий взгляд и ретировался, но больше всего детей интересовала книга Хатху. Молодой взъерошенный ученый вцепился в нее, словно от этого всецело зависела его жизнь. Каким-то образом он даже умудрился засунуть ее под ноги и сесть сверху, потянув при этом общие веревки. Фэй невольно плюхнулась на землю, за что Хатху тут же получил болезненный толчок острым локтем. — За что? — возмутился Хатху. — Это не я, по-видимому, натворил здесь в прошлом дел, так что по приходе меня сразу берут в плен. Он был прав, и Фэй не стала возмущаться, хотя ее и задела его неожиданная смелость. — Быстро принесите мне стул! — Хатху распалялся все больше, уже почти крича на детей. Он жестами головы как мог показывал им, что ему необходимо сесть. Дети мигом сообразили и поднесли ему бревно, но как только Хатху привстал, резко вытащили книгу и, смеясь, убежали. — Там. Там карта подземного мира. — Министр заискивающе посмотрел на Фэй. Ох, если бы взглядом можно было убивать. «У идиота была карта, и он молчал». Фэй закатила глаза и тихо засвистела, дети тут же обернулись. Фэй сказала что-то на непонятном языке и взглядом указала на карман. Чумазая девчонка с книжкой обернулась и недоверчиво шагнула к пленникам, Фэй отвернула бедро к столбу, произнесла еще пару слов, указала головой на фолиант. Ребенок засомневался, но Фэй повторила первое слово и цокнула языком. Девчонка смотрела ей в глаза, словно проверяя на прочность. Наконец она тоже цокнула языком, словно подтверждая сделку, положила книгу у ног Фэй и выудила из кармана жрицы жменю леденцов. Глаза ребенка загорелись. Хатху и Виора смотрели на Фэй такими же большими глазами, но та только пожала плечами. « У каждого свои секреты и слабости». Уже начало темнеть, когда в круглой хижине главы племени откинулся полог и маленькая тележка выкатилась наружу. Старейшина подъехал к пленникам и остановился прямо перед Фэй. Похожее на собаку животное, тянущее повозку, уселось рядом и дыхнуло на пленников смрадом так, что у Фэй закружилась голова. Она подняла лицо и встретилась глазами с железным взглядом человека на коляске. — Ну здравствуй, Жрица Смерти! — Рада видеть тебя в здравии, великий Шарам! — Ты разрушила мою деревню? — Я заслужила эти канаты. — Собираешься разрушить ее вновь или пришла за мной? — Не за тобой. К тебе. *** — Что могло понадобиться жрице смерти в моем племени, куда даже твоя хозяйка боится приходить без приглашения? — Спросил вождь Фэй, так и не дождавшись, пока она доест ужин. Они сидели вдвоем в хижине Шарама. Эта встреча могла бы быть радостной, если бы не их последнее расставание. — Мне нужна твоя помощь. Шарам удивленно поднял брови и сложил руки на круглом животе. Несмотря на отсутствие ног, которые так и смогли спасти после ударов копытами оленя, вождь не выглядел немощным калекой. Даже со своей маленькой телеги он излучал власть и силу и внушал уважение всем соплеменникам, так что никто не покушался на статус вождя. Было у Шарама еще что-то более важное чем сила и молодость — опыт и мудрость, которых не наберешь за одну жизнь. — Мне нужен твой огонь. — Не выдержала его взгляда жрица. — Четыреста тридцать два года. Четыреста тридцать два, и только двадцать два из них с ногами. Триста восемьдесят четыре, как умерла Харим, триста сорок шесть, как ушел старший сын, двести девяносто восемь, как меня оставил последний внук и я перестал считать, а кто же из всего племени мне не родственник. Ты знаешь, как они зовут меня? Могучий папа, — сказал он с горечью. — Большинству из них я и вправду прародитель, но это не делает меня менее одиноким. — Мне очень жаль, — искренне сказала Фэй и легко дотронулась до его плеча. — Ты могла бы помочь мне. — Могла бы. — Но не захотела. — Шарам –Ты боишься жизни, Фэй, — произнес он с печальным вздохом. — А я от нее устал. Наши легенды гласят, что искра души умерших никогда не тухнет. Сначала мы становимся звездами, чтобы остыть от прежней жизни и не опалить нашим жаром молодые тела, а потом опять разгораемся в новом человеке. Это круговорот огня. А я хоть еще и не был там наверху, но уже давно остыл и готов для новой жизни, Фэй. — Я знаю. Я сделаю. Мне просто нужно было чувствовать, что я не одна. — Ты никогда не будешь одинокой. Я наверняка попаду под землю, а это как раз твоя территория. — Он улыбнулся — И это пугает меня больше всего. Не смогу терпеть тебя еще и там. — Уголки губ поползли наверх, но в глазах застыла влага. Капля на щеке жрицы Смерти отразила свет волшебного живого огня. Она не плакала слишком долго. — Шарам, ты каждый раз доводишь меня до слез. — А ты каждый раз разносишь деревню на щепки, попытайся хоть в этот раз никого не убить. — Он улыбнулся и подмигнул ей. — Я серьезно. Уголки губ Фэй невольно поползли вверх, старый Шарам каркающими звуками подхватил ее смех. — Пойдем посмотрим на представление огня. Я знаю, ты его любишь. Об остальном поговорим завтра. Дай мне ночь на раздумья. Тьма диким зверем выпрыгнула из чащобы и поглотила солнце. В лесу всегда темнеет быстро. Посреди деревни, рядом с общим огнем уже расчистили площадку и накидали свежей травы для зрителей. Жители деревни, громко переговариваясь и смеясь, полукругом сидели в ожидании. Фэй посадили на самое почетное место перед телегой Шарама. Жрица хмыкнула, но приняла предложенное. Среди жителей она заметила Виору, которую украшали многочисленные амулеты из камней и смолы деревьев. Хатху нигде не было видно. Наконец-то раздался звон гонга, все затихли, Шарам кивнул, и общий огонь неожиданно потух. Стало непривычно темно, и даже небо услужливо прикрыло звезды и луну облаками, создавая выступающим лучшие условия. Постепенно, словно из ниоткуда, в воздухе разлилась тихая мелодия. В темноте то там, то тут зажигались маленькие огоньки. Фэй замерла в восторге — весёлое пламя было похоже на блуждающие огни ее детства, те, за которыми она часами бегала по вечнозелёным лесам, пока худая и вечно недовольная нянечка не забирала ее домой. Фэй до сих пор подозревала, что та была ведьмой, иначе как объяснить, что она всегда находила Фэй, неважно куда заводили ее волшебные игнис фатуи. Огни то исчезали, то загорались снова в самых неожиданных местах, пока, наконец-то не выстроились в одну линию, осветив троих укротителей. — Это Юсуф — мой старший потомок, — прошептал Шарам, и заметив ехидный взгляд Фэй, тут же добавил. — Единственный, за линией которого я еще слежу. Он унаследовал мой дар. Укротители хлопнули в ладоши. Огромный сияющий дракон из багряных и голубых искр с глазами из тлеющих углей взлетел в воздух и замер там на мгновенье, а потом словно живой кинулся на артистов. Подоспевшие барабаны стучали в такт взволнованным сердцам наблюдателей. Юсуф увернулся и, поймав дракона в зеленую уздечку, поднялся с ним под облака. Искры летели во все стороны, огонь окрашивался в разные цвета и сотнями ярких бутонов распускался над вековечным лесом. Публика то замирала в восторге, то кричала от ужаса, то неистово хлопала в ладоши. Малышня, открыв глаза и рты, пытались поймать невероятных огненных бабочек, стаями пролетающими над жителями. Фэй с детским восторгом ударяла в ладоши, совсем забыв о годах и статусе. В конце представления главный артист собрал весь огонь в руку и со словами благодарности перенес его на обычное место, подкинув для кормления лучшего дерева. После выступления жители еще долго сидели у костра, обсуждая невероятное зрелище. Видимо, такие представления устраивались нечасто. Фэй бродила одна у воды и уже собиралась пойти спать, как заметила приближающуюся фигуру. На фоне отблесков костра особо хорошо были видны мускулистые руки и крепкий торс мужчины. Когда человек приблизился, Фэй распознала в нем потомка Шарама. — Юсуф, не правда ли? — спросила она, перенимая нападение. Фэй не любила, когда кто-то другой вел разговор. — Уффф, — удивленно выдохнул парень и поднял руки. — Вижу, моя слава уже добралась за границу деревни. Только не стоит теперь утверждать, что это не так, и вы приехали не ради меня. Вам все равно никто не поверит. — Он обворожительно улыбнулся, и Фэй рассмеялась. Жрица прислушалась к своему чувству и усмехнулась. Этот совсем еще зеленый мальчишка флиртовал с ней. С ней — тысячелетней старухой. Она мысленно рассмеялась. Вот и удивился бы он, скажи она ему об этом, но внешне не стала высмеивать мальчишку, разрешая себе понаслаждаться давно забытым чувством. — Ну так и быть, раз скрыть все равно не получится. — Она переняла его шутливый тон и подмигнула. — Ты меня раскусил, я приехала за самым сильным укротителем живого огня, — сказала она почти правду. — Ой, опять эти поклонники, но у меня же дел невпроворот. — Я их отменю. — Ну Вы же не думаете, что я дешево сдамся. — Он гордо поднял голову. — Вы только посмотрите на это тело, на эти мышцы. Юсуф демонстративно указывал на различные части тела. — Эти вылитые из золота икры, стальную по….кхммм…– он запнулся и даже, как показалось Фэй, слегка покраснел, но это не точно. — Извините, заигрался. Давайте начнем сначала. Позвольте представиться — Юсуф — укротитель огня. И если вам в самом деле нужна помощь, то я и мой огонь в вашем распоряжении. Как я успел заметить по приветственному «Связать», — он довольно правдоподобно изобразил Шарама. — Вы давняя подруга нашего вождя, а, значит, и моя. — Юноша протянул раскрытую ладонь, и на ней тут же заплясало маленькое пламя. — Фэй, просто Фэй. — Она решила ограничиться только именем, и не пугать мальчишку племени живого огня упоминанием храма Смерти. — И что же вас действительно привело в нашу деревню. У нас тут редко бывают посетители. За всю мою жизнь их было…их просто не было. Люди боятся переходить на эту сторону гор. — У меня важное дело к вождю. Поэтому сейчас мне пора отправиться на покой. — Я провожу. — Он услужливо зажег огонь и осветил тропинку. — А то еще пристанет кто в пути. Деревня просто кишит наглыми типами как я. Всю короткую дорогу к неожиданно быстро специально для гостей построенной хижине, Юсуф развлекал Фэй забавными шутками, так что спать она легла в непривычно хорошем расположении духа. *** — Ты серьезно собралась в гости к Смерти? — Все еще спали, когда жрица и вождь обсуждали детали ее плана. Они отправились по берегу подальше от деревни, туда, где никто не смог бы случайно подслушать их план. — Это единственная возможность предотвратить войну. У них сильные маги. Если они нападут, то мне тоже придется вступиться. Ты забыл срединные войны? — Ты могла бы просто не вмешиваться. — Не могла бы. Ты знаешь, это моя земля. Ты бы тоже не бросил свое племя. — И ты хочешь вернуть принца? Ты даже не уверена, что он существовал. — Он существовал, я это чувствую. — А что, если нет? — Тогда придется искать другой способ разобраться с ситуацией, но я, по крайней мере, узнаю, не схожу ли я с ума. Сумасшедшая жрица Смерти — то еще удовольствие для жителей. Тогда даже осада не понадобится, я сама их всех сотру в порошок. — Но как ты собралась нести огонь? — Я рассчитывала на твою помощь. За последние триста лет я так и не стала живой, представляешь. — За последние триста лет я так и не умер. Представляешь? — Шарам с укором посмотрел на жрицу. — Убей меня, и я отдам тебе огонь. — Даже не проси. — Отвернулась Фэй. — Ты знаешь, чем мне это грозит. — Жизнью? Что страшного в жизни? — Семьей! — Закричала Фэй. — Норны давно сплели мою судьбу. Если я снова стану живой, то буду любить. А я не хочу. Я не хочу опять заботиться о ком-то и каждый день бояться, что болезнь, голод или какой-нибудь пьяный разбойник заберут их. Сейчас я смерть, я сама решаю. Она замолчала. Океан мерно бросал волны на берег, как будто пытаясь выкарабкаться на сушу, но каждый раз, сдаваясь на полпути, падал, чтобы, через короткую передышку, набраться сил, откинуть сомнения, и попытаться сделать это снова. Океан никогда не сдавался, хоть и был намного старше Фэй. Не сдавался, хоть никогда так и не вышел на берег. Может, ему хватало тех мгновений на песке, и ради них он повторял все снова и снова? Возможно, в в этих секундах и заключалось его счастье? Так почему же она так боится этих моментов? А может быть океану просто нравилось тереться о песок. Просто. Без цели. — Так ты дашь мне огонь? — в голос снова вернулись металлические нотки, а от былой сентиментальности не осталось и следа. — Только если ты возьмешь мою жизнь. — Но тогда я оживу. — Фэй, не мне рассказывать тебе, что только живые могут нести огонь, мертвые уничтожат его. Ты хочешь, чтобы я потушил живой огонь племени только ради твоих загадок? — Дело не исключительно во мне, в опасности весь остров. Я должна защитить мою страну. — Фэй почти перешла на крик, как будто Шарам был глух. — А я свое племя, — проговорил Шарам успокаивающе. — Мы в одинаковой ситуации. И есть только один выход. Возьми мою жизнь, и тогда ты сможешь понести мой огонь. Ты знаешь, что я твой единственный путь к жизни. — Я …мы уйдем сразу после завтрака. — Жрица развернулась и в гневе пошла обратно по берегу. Носки ее ботинок неистово вбивались в мокрый пляж, а пятки подкидывали вверх песочные фонтаны. — Мы собираемся. — Фэй словно фурия ворвалась в хижину, заставив Хатху вспрыгнуть, хотя, по мнению Фэй, они ничем подозрительным не занимались: Хатху вырезал что-то из дерева, а Виора по слогам читала ему вслух. — Ты умеешь читать? — удивилась Фэй. — Я? Извините, я н-не д-должна б-б-. — Виора в стыде склонила голову и поспешно отдала книгу Хатху. — Это моя вина, — вступился тот тут же. — Я хотел научить ее читать. Извините, ваше Преосвященство, я совсем не подумал спросить Вас. Я, я не подозревал, что Вы можете быть против. Прислужницам жрицы было не положено уметь читать, но Фэй никогда не задумывалась о том, чем это может навредить. — Прекрасно. Читай, — махнула она рукой. — Мы уходим. — С-с? — Да, сейчас. Возьмите с собой еды. Мне пока нужно подумать. Оставшись одна Фэй принялась мерить шагами маленькую хижину. Быть мертвой, избегать судьбы, но видеть, как умирают сотни твоих людей или стать живой, чтобы дарить жизнь, но все равно видеть, как они умирают. Должен быть другой выход. Она до боли запустила пальцы в волосы, так что острые ногти оставили красные борозды. Можно пойти в темноте и надеяться, что она успеет дойти до Смерти быстрее, чем ее поймают варамы. Надо только как-то избавиться от Виоры и Хатху — в подземном мире они будут балластом. Слабые и без магии они там точно не выживут. Хотя какое ей до этого дело. Они могут остаться на развалинах замка, пока она прогуляется по работе. Помогут ей поймать человека дождя и свободны. Человек дождя. Если она сможет его уговорить пойти с ней, то вдвоем они справятся. Вдвоем они победят даже Смерть. Не впервой. Фэй улыбнулась воспоминаниям, запуталась в юбках и чуть не упала. Так, нужно только сменить эти парадные платья на что-то более практичное, и можно отправляться. *** Пока Виора веревками фиксировала еду на щите, и сооружала крепления для седоков, Хатху с интересом рассматривал их импровизированную повозку. Фэй тоже подошла поближе. — Интересно, каких это времен. — Фэй даже и не заметила, что произнесла это вслух. — Король Ион. Эльфийские войны. Этим щитом он отразил первые лучи солнца, чем спас древний Ивор от полчища орков. — Хатху зачарованно провел пальцами по таинственным символам на металле. — Мне кажется, это все вранье, — раздался голос сзади. — Ему нужно было бы быть настоящим великаном, чтобы в одиночку удержать такой щит. Тут даже я бы не справился. — Фэй не нужно было оборачиваться, чтобы узнать голос Юсуфа. Она решила просто проигнорировать любопытного мальчишку. — Хатху, я и не знала, что ты разбираешься в древних артефактах. Это тоже входит в учебную программу торговцев. Министр тут же подпрыгнул, словно его уличили в чем-то неприличном, и ударился головой о верхний угол щита. Ойкнул. Виора тоже вскрикнула и хотела броситься на помощь, но он жестом остановил ее, улыбкой показывая, что все в порядке. — Все входит в учебную программу сына торговцев. Все на чем можно заработать денег. — Он застенчиво улыбнулся. — Виора, я помогу тебе. Фэй показалось, что Хатху слишком быстро сменил тему и ретировался, как будто его поймали на месте преступления. Детям торговцев и правда часто попадались довольно редкостные книги. Многие специально годами охотились за древними фолиантами, чтобы найти и подороже продать уникальные вещички, так что знаниям Хатху было вполне себе логичное объяснение. Если б не его поведение. — Мне тоже кажется, что это третий или четвертый век, — послышался опять издевательский голос со стороны. — Эльфийская работа, синайский дуб и сплав серебра и меди много суток на медленном огне с добавлением кварцита. Фэй меньше всего ожидала, что из этой взъерошенной головы могут выйти хоть какие-то экспертные знания, поэтому в удивлении повернулась к Юсуфу. — А что вы хотели?! Я не только ужасно привлекательный, но еще и умный! — Он снова обворожительно улыбнулся Фэй. — Как прошла беседа с вождем? — Хмммм — Дайте-ка угадаю, не так, как хотелось бы? Вчера взгляд горел намного ярче. Ааа, — он театрально вздохнул и сделал большие глаза. — Или это оттого, что придется покинуть меня? Фэй прыснула. — Я так и знал, что при виде меня улыбка сразу вернется на это прекрасное лицо. — Расценил он по-своему ее смех. — Ну что ж, придется поехать с вами. Я отменил все важные дела. Юсуф был немного выше Фэй, и ей приходилось незаметно привставать на носочки, чтобы смотреть этому наглецу прямо в глаза, а не снизу вверх. — Куда? — А не все ли равно? Мне надоело сидеть в этой унылой деревне. Я знаю, что мир может дать мне больше, чем просто танцы с огнем. Хотя я охотно играю с огнем, — последние слова он произнес медовым тоном, сопроводив их поигрываниями бровей. Что это такое? Неужели волнение в груди. Ну от капельки флирта еще никто не умирал. — И какая нам от тебя польза? — Все-таки не сдавалась она. — К нам приходят только за одним — за живым огнем, но редко кто может его нести или управлять им, а я могу. — Он сложил большой и указательный пальцы, и над ними сердечком загорелось маленькое пламя. А он действительно не такой уж и глупый, — подумала Фэй. Сам того не подозревая, Юсуф решал ее главную проблему. Хотя нет, почему же не подозревая. Мальчишке просто хотелось приключений, и она была с радостью готова ими с ним поделиться. — А если я скажу, что мы идем в чертоги смерти? — все вопросы нужно было выяснить на берегу в прямом и переносном смысле. В подземельях ей нужен был надежный спутник, а не кто-то, кто в панике утопится в реке. Его лицо стало серьезным. — У меня свои счеты со смертью. — Он посмотрел вдаль, видимо, думая о ком-то. — А что скажет на это твой вождь? — Они все, конечно, будут рыдать, но зато деревенские девчонки хоть начнут замечать других парней. Фэй не выдержала и захохотала в голос. В таком расположении духа он ей нравился больше. Ну что ж, с ним, по крайней мере, не будет скучно. И холодно, — добавила она, стыдясь неоднозначности своих разнузданных мыслей. — Мы улетаем, — громко объявила Фэй. Нужно было увезти мальчишку как можно дальше, пока он не передумал, а там уже поздно будет метаться. — Улетаем, — спросил Юсуф с сомнением. Фэй легко и нежно засвистела, и шелест крыльев бабочек заполнил мир вокруг. Юсуф еще никогда не видел столько разноцветных летуний. Он даже не знал, что на свете существует столько цветов. Сотни оттенков синего, алого и зеленого. Бабочки с крыльями похожими на глаза, на птиц, на цветы, на ядовитые растения и древесную кору. Большие с его ладонь и маленькие, примерно с мизинец. Они все словно длинный плащ кружили вокруг Фэй, как будто каждая из них хотела дотронуться до своей госпожи. Его изумление не осталось незамеченным для Фэй. Довольная произведенным эффектом она гордо вскинула голову и прошагала к щиту. Села, похлопала рукой, подзывая Юсуфа сесть рядом. — У тебя пропала тяга к приключениям? — спросила наивно, когда он остался стоять на месте переваривая происходящее. В ее голосе он услышал легкую издевку, что сразу вернуло его в сознание. — Я думаю, хорошо ли поели бабочки, чтобы поднять такого нелегкого мужчину. Потому что я позавтракал достаточно плотно. Кстати, хорошая кормежка — мое единственное условие. Без еды я превращаюсь в монстра. Так вот, может мы лучше пешком, не хотелось бы, чтобы из-за моего аппетита такая прекрасная дама разбилась на полпути. А тут чудесная погода, красивая местность. — Он обвел лес рукой и почесал голову в поисках других аргументов. Фэй мысленно приказала бабочкам взлетать. Они окружили щит, и Юсуф заметил, как тот медленно поднимается над землей. Все больше бабочек подхватывало щит снизу, пока он не стал похож на мягкий ковер. — Прощай. Мне будет не хватать наших глубоких разговоров. — Фэй наигранно помахала рукой, и Юсуф не выдержал. Была не была. Он выдохнул, сделал пару больших шагов и запрыгнул на щит. Ухмыльнулся победоносно и получил такую же улыбку от Фэй в ответ. У Юсуфа осталось странное чувство, что его только что обыграли. Они успели подняться на середину высоты деревьев, как громкий крик привлек их внимание. — Доха, Доха. — Кто-то пробирался к ним через лес, но из-за деревьев Фэй не могла рассмотреть преследователей, она только надеялась, что это среди них не было Шарама. — Сейчас же вернись домой. Я тебя поймаю и сожгу. — Вперед, быстрее, — заторопил Юсуф. — Если меня поймают, то все кончится так и не начавшись. Бабочки ускорили движение, как неожиданно что-то тяжелое сотрясло щит. Раздался треск, запахло жженым деревом, Синайский дуб не выдержал, щит раскололся на несколько кусков, и все четверо переломали бы себе кости, если б не мягкий песок и бабочки Фэй. — Дооооха! — прямо на них из леса бежал огромный огненный монстр. Сухие деревья горели за его спиной. — Доха? Ты Доха? — Фэй на бегу удивлённо глянула на парня, тот, не сбавляя темпа безразлично пожал плечами. — Так называет меня моя мама. — Твоя мама и этот огненный монстр. — Этот огромный монстр и есть моя мама, — произнес он серьезно. Едва они успели перепрыгнуть через поваленное дерево и пригнуть головы, над ними пролетел огненный шар. — Я же говорил, что превращусь в страшного монстра, если меня плохо кормить, ну или разозлить как следует. Вдруг дерево медленно начало подниматься, и Фэй кинулась в лес. Где-то тонко пищала Виора, Юсуф бежал следом за Фэй, и только Хатху благоразумно отсиживался в воде. Сбоку захрустели и упали обожженные деревья, огненно-красные искры светлячками мелькали среди листвы, въедливый дым разъедал горло, глаза. Со стороны деревни Фэй заметила движение. Люди с ведрами бежали к воде и тушили лес. Ей нельзя было потерять его. Если она его отдаст, то не сумеет предотвратить войну. Густой дым заставлял кашлять, но была в нем и своя прелесть — он скрывал. Фэй села за большой мшистый камень и отдышалась. — Виора, Юсуф? — позвала тихо. Ей показалось, что она слышит еще чье-то дыхание рядом, но никто не откликнулся. Убедившись, что она одна, Фэй сняла золотую бабочку и приложила ее к венам на руке. Закрыла глаза, уколола. Королева дрогнула, пробуждаясь. Фэй поднесла ее к лицу — Юсуф, Дога, старший потомок младшей линии Шарама — великого вождя племени огня, — прошептала еле слышно, и безжалостная королева тут же сорвалась с ее руки. Через короткое время грохот и рык затихли. Никто больше не звал Юсуфа, не гнался через лес. Казалось, все просто забыли о них. — Нам нужно уходить. Сейчас, пока они отвлечены огнем. Юсуф сидел рядом с Виорой за большим ягодным кустом. Он как мог успокаивал девушку. Промокший Хатху тут же пытался вытереть свои очки мокрой одеждой, чем еще больше измазывал стекла. — Странно, мама никогда так быстро не сдавалась. — Вероятно ты им не так уж и дорог, как утверждаешь. — Фэй не стала рассказывать о своей решающей роли в досрочном прекращении погони, хоть и видела, что Юсуф слегка опечалился. — Бабочки сожжены, дубовый щит сгорел. Твоя взяла, нам придется идти пешком.