And if you say your prayers, You will make God happy And if you do what's true, You will make me happy I'll keep you in a jar, And you will seem happy I'll give you breathing holes, You will think you're happy
«Sappy» by Kurt Cobain
И Хикигая смотрит на нее буднично. Естественно, он ведь ее любит. Всегда любил. Да и как можно не любить такую красавицу? Глупости. Все всегда её любили, это же очевидно. А Хачиман просто любил больше всех. У него самая сильная и самая большая любовь, он уверен в этом. Именно поэтому она его. У Юкино Юкиношиты уже есть опыт: наплевательски безэмоциональна. Это — привычное дело. Раньше Хикигая всегда говорил ей, что она прекрасна. Это нормально. Ни единой тени улыбки или румянца не должно проскочить. С чего бы? Все ей так говорят, пусть привыкает. Предельная серьезность и даже безразличие. Пусть привыкает. Выражение ее лица не меняется, и прекрасные голубые глаза смотрят пресно, Хачиману даже кажется, что осуждающе. Буднично. Потому, он стыдливо отводит взгляд. Сейчас он корит себя за то, что опять наговорил глупостей. Он уже понимает, что на следующий раз он снова коснется ее слишком уж нежно, и снова скажет о том что любит ее. Она хмыкнет, будто с маленьким ребёнком, а Хикигая снова будет чертыхать себя за свои чёртовы чувства. Буднично. Юкиношита подобна греческому изваянию. Прекрасная богиня, захлебнувшаяся в мраморе. Парню хочется растянуть этот миг: делает несколько шагов навстречу, приобнимает ее за талию, прижимает к себе. Ни малейшей реакции. Он ищет нужные слова, перебирает в голове сотни кодов, но очевидно, украсть ее сердце ему не суждено. Залезая ладонями под майку, он снова задерживается на талии. Абсолютный ноль. Опускает ладони вниз, слегка сжимает плоские ягодицы. Машинально, и не слишком сильно. Он думает о том, что любые комплименты из его уст отвратительны. Всё равно пытается что-то придумать. — Давай уже — шипит она раздражённо. — У меня конференция через полчаса. — Прости… — очнувшись хрипит он, и снова смущается. Но Юкино плевать. Она снимает трусы, будто буднично в душ собралась, раздвигает ноги, будто буднично на досмотре у гинеколога. Расторопно, бесчувственно. Никаких прелюдий или ласк. Зачем тратить время, когда его и так нет? Хачиман пусто пялится на ее грудь, и спустя несколько секунд, натыкается на колючий взгляд, не понимающий, что ему ещё нужно. Она догадывается, и стягивает с себя майку. «Теперь все?» — немым вопросом смотрит на парня. Он неуверенно кивает. Юкиношита имеет опыт. Она лежит бревном, почти не шевелясь, будто буднично пришла на процедуру в оздоровительный санаторий. Ее волосы растрепаны в кашу, лицо покрыли капельки пота, а она смотрит в потолок, будто плевать. Просто будничная обязанность состоящей в отношениях. В любой день, и в любое время, за исключением месячных, и занятых дней. Буднично. Получается со вторника на среду, третьей недели. Если повезёт, то заскочит к нему на выходных, и тогда получится два раза в месяц. Буднично. Или, она пропадет месяца на четыре в какой-нибудь командировке или чем она там занимается, все равно потом объявится как ни в чем не бывало. И это не по человечески. Больно. Больно. Больно. Буднично больно. Сердцу больно, ноет и стонет. Оно плохо спит, и просыпается в пять утра, и бежит залпом осушить свою недопитую банку Кофе Экстра-Шуга. Наверное, поэтому у него и болит сердце. Наверное поэтому. Юкиношита занята. У нее съёмки глины, лепка танцев, работа, работа, работа и ещё черт знает что, но тоже работа. У нее множество других совершенно неотложных дел, работы. У нее нет времени на доброе утро и спокойной ночи, и уж тем более на «Люблю тебя». Это слишком долго и не обязательно. И вообще, им же не по семнадцать лет. Сам знает как она его любит, не дурак. А если дурак, то расписание есть, пусть приходит по окнам, она докажет. Ее номер у него есть, за последние два года звонил ей четыре раза. Правда, она ни разу не ответила, но, она же его любит, верно? Она сама так сказала. Да, именно так и сказала, когда им было по семнадцать лет. Ну так не смей сомневаться, придурок. Тебе же было так хорошо в свои семнадцать, забыл? И какая разница что тебе уже двадцать два. В семнадцать все было хорошо. Вот сейчас откроется окошко, и она бросит тебе косточку с крючком. И все будто-бы налаживается. Вот они договариваются встретиться спустя полгода разлуки. Сердце дёргается в предвкушении, и вот на платформе он получает сообщение: «Прости, сегодня не смогу.» Будто буднично. Было, и не раз. Но сердце болит. Кофе Экстра-Шуга, да, во всем виновато это дурацкое пойло. И сигареты. Во всем виновато Кофе Экстра-Шуга и сигареты. Да, они. Но не важно. Он же все простит. Проглотит, как желчь, подступившую к горлу. У нее же дела. Она же занятой человек, а он просто бездельник, и просто не понимает того, что она просто, чёрт подери, ужасно устает. Надо поговорить с ней. В этот то раз, она точно услышит. Потерпи, Хачиман, это просто такой период. Такой период. Всего лишь вечность, ничего серьёзного. Как месячные. Как Кали-Юга. Ещё попытка. Ещё. Ещё. Ещё разок. — Меня беспокоят наши отношения. — Если хочешь, давай расстанемся. — Пожалуйста, давай поговорим. — Мы уже говорили сегодня. — Ты важна для меня. — Тогда в чем проблема? Еще раз Хачиман. Оримото за твоей спиной. Она не позволит тебе плакать от бессилия. Придет к тебе домой посмотрит с тобой фильм. Принесет шоколадку. Да, Оримото. Та самая, что испортила твою юность, та самая, которая Макарошка. Она сильно изменилась, не замечал? Снова. Ты снова идёшь туда. Доспехи в хлам, и сердце воет нараспашку, ты возвращаешься с очередной битвы. Неравной. Ты опять проиграл. Слабак. Снова виноват. Полумертвый падаешь в ее объятья. — Ты молодец. — шепчет она. — я горжусь тобой. Но у тебя все по-прежнему Полторы минуты заканчиваются. Девушка молча встаёт и идёт в сторону ванной комнаты. — Слушай Юкино… — запоздало произносит парень. — Я опаздываю — бросает она пренебрежительно. — Прости… в субботу… — У меня съёмки. — Тогда в воскресенье… –У Эбины день рождения. Хлопнула дверь в ванну. Хачиман досадливо вздыхает, и пытается сдержать обиду. Сердце сжимается, и он обессиленно произносит в пустоту: — Да сколько можно… Хикигая не успевает за собой, и мобильник красит стену узором из трещин. Да какая к чертовой матери Эбина?! Ты этого имени с самого выпуска не произносила, гребаная пота… Он вздрогнул. Так, спокойно Хачиман, это всего лишь нервы, это всего лишь нервы, надо чуть-чуть подождать, ты должен сдохнуть перв… Ледышка выходит из душа с примёрзшими ко лбу капельками кипятка. Она не видит, что здесь рушится крыша. Слишком занята собой. Он подбирает гаджет, и отправляется. Пригородный поезд Чибы. Оримото. Девушка ради которой умереть не жаль. Можно ли считать это изменой? К черту. Вот она то точно знает, чего хочет Хачиман. Сигарету и Кофе Экстра-Шуга. Немного тепла. Она любит его как своего хорошего друга. Она любит его как своего хорошего друга, и почему-то ненавидит Юкиношиту Юкино.