— Алён, я дома! — крикнул Арсений, закрывая за собой входную дверь. Он только начал разуваться, как к папе со всей своей любовью подбежала маленькая девочка. — Кьяра! Привет, моя хорошая! — Дочка послушно дождалась, пока мужчина снимет свои огромные ботинки, грязные от уличных химикатов, разденется и повесит не менее большую куртку на деревянную вешалку. Пакеты из супермаркета выглядывали за папиными ногами. — Иди сюда! — Арсений присел на корточки и протянул громадные руки для объятий. Девочка тут же нырнула носом к широкой шее, обхватила её маленькими ручонками и звонко засмеялась. Мужчина поднялся, держа на весу родную кровинку. — Пошли, нам надо маме кое-что рассказать. — Второй рукой Арсений ухитрился взять две майки из «Четвёрочки» и прошёл на кухню. — Тут в магазине акция была, я купил целый килограмм мандаринов. Наедимся вдоволь.
Тишина в ответ настораживала, поэтому, когда папа с дочкой дошли до кухонного порога, мужчина слегка напрягся. Весь обзор на кухню закрывал бантик на голове малышки. К сожалению, третьей руки у Арсения не было, иначе бы мешающий элемент был убран.
— Пап, мама сказала, что пришёл какой-то дядя, который хочет с тобой поговорить, — Кьяра отстранилась и посмотрела в глаза. — Она сказала, мне не мешать, но я так по тебе соскучилась. — состроив жалостливые глазки, девочка сжала кулачки на плечах, как бы прося простить такую оплошность.
— А сама мама куда ушла? — Арсений мазнул холодным кончиком носа по щеке дочери, прощая её поведение. Поставить пакеты он всё ещё не мог, потому что пришлось бы опустить малышку.
— Я тут, — тихо сказала Алёна, беря тяжёлые пакеты из руки. — Кьяра, папе надо поговорить с дядей, они давно не виделись.
Арсений вопросительно посмотрел в глаза жене, а после поставил на пол девочку, которая тут же помчалась к себе в комнату. Девушка поставила ношу на стул, взяла большие, чужие ладони в свои и со сверкающими от радости глазами одними губами произнесла: «Антон». Мужчина на несколько секунд впал в ступор, чуть сильнее сжал руки жены и, отойдя от шока, со всех ног побежал в гостиную. На диване сидел
Он.
Парень неловко тёр многочисленные браслеты на левой руке и нервно поглядывал на застывшего в дверях Арсения. Вокруг продолжалась жизнь, время текло: разноцветная гирлянда на нарядной искусственной ёлке сменила режим мерцания, электрический камин, обвешанный мишурой и «светлячками» (как назвала светящиеся в темноте кругляшки Кьяра) потрескивал, шум машин, проезжающих по проспекту, уныло повторялся, из детской заиграла какая-то забавная мелодия, раздался звонкий смех, который сменился на милое «ла-ла-ла», не всегда попадающее в такт мелодии, а два влюблённых будто и не были тут: оба, не двигаясь, смотрели друг другу в глаза.
— Привет, — первым вышел из оцепенения Антон, возобновив кручение замученных браслетов на руке. Зелёные глаза засверкали от подступающих слёз. — Я не хотел отрывать тебя от семьи… — парень снова замялся, понимая, что мужчина до сих пор даже не дышит. — Просто, ну, мы с Алёной в подъезде встретились, она решила пригласить. Я не ожидал, что она заставит тебя дождаться. — Антон больше не смотрел в голубые глаза, он сверлил пол своим взглядом, ускоряя пальцы, которые перебирали браслеты.
Арсений глубоко вдохнул, прошёл в гостиную дальше, запер дверь одним движением и молниеносно кинулся в колени к парню. Мужчина, будто не веря своим глазам и ушам, дрожащими пальцами прикоснулся к штанине. Ткань никуда не исчезла вместе с хозяином, и Арсений, сжав в двух ладонях голени Антона, начал поочерёдно тыкаться губами в коленные чашечки перед ним. Парень опешил от таких действий, попытался вырваться, и, когда это не удалось, подхватил лицо любимого за щёки. Наклонившись ближе к родному человеку, Антон прижался к тёплым, слегка раздражённым трением губам. Отказаться от нежного, долгожданного поцелуя Арсений никак не мог. Да, сейчас на кухне его жена шуршала мешочками и готовила новогоднее угощение. Да, сейчас его дочка играла с музыкальной шкатулкой, которую ей подарили любящие бабушка с дедушкой на шестой день рождения. Но поцелуй честной, искренней любви, прямо как в сказках, вытаскивал принца из оков рутинной жизни.
Антон потянул за щёки выше так, чтобы мужчина приземлился на худые коленки, согнув свои. Губы ни на секунду не расцепились, только всё увереннее и жарче скользили языки. Руки Арсения перешли на тонкую шею, переплелись между собой и сжали ворот простенькой серой футболки. Ладони парня перебрались под тёплый новогодний свитер, обвили нежную кожу и прижали любимого ближе к телу. От продолжения их прервал громкий стук в закрытую дверь.
— Пап! Мама говорит, что у нас на ужин будет оливье! Представляешь! — Радостно воскликнула девочка, будто не замечая деревянной преграды.
— Кьяра, я же сказала тебе не мешать папе, — еле слышно произнесла жена Попова.
— Но там папа с другим дядей целуется! — Серьёзно заявила малышка, тыкая пальчиком в полупрозрачные стёкла на двери. — Я не хочу, чтобы он не тебя целовал! — С нотой обиды в голосе прокричала дочка.
По силуэтам за дверь происходила маленькая борьба, но Алёна умело подхватила Кьяру и понесла личное солнышко в детскую, что-то тихо бормоча на ушко. Антон выпустил из рук родное тело и виновато посмотрел в отрешённые голубые глаза. Он хотел встать и уйти, но Арсений продолжал сидеть на нём, глядя на место, где исчез женский силуэт с ребёнком. Парень пытался как-то спихнуть с себя замершего мужчину, но Арсений, придя в себя, прижался к груди и звонко чмокнул его в щеку.
— Я теперь тебя никогда не отпущу, — немного по-детски заявил мужчина, обнимая Антона, как обезьяна. — Ни-ког-да! — По слогам повторил он и вновь затянул любимого в долгий поцелуй.
— Боюсь, ради праздничного ужина тебе придётся меня отпустить, — посмеиваясь, шепнул на ухо Антон. — Твоя жена уже минуты две сверлит нас взглядом: «Когда же вы друг от друга отлипните?»
— Антон прав. Твоя дочка хочет, чтобы папа помогал ей нарезать салат, — улыбаясь от дурачества Арсения, который забрался на парня выше и ещё больше походил на обезьяну. — А ты сам как дочка себя ведёшь.
— Хей, когда вы успели сговориться? — Возмущенно пробормотал мужчина куда-то в шею Антона. — Вот тебе моя мстя, — он лизнул нежную кожу и резко подул на неё. Парень всполошился и, задёргавшись, вылез из-под любвеобильного Арсения. Подхватив подмышками, Антон поставил его на ноги и потащил на кухню, чтобы помогать маленькой копии родного человека создать новогоднюю магию.
***
— Ну, вообще, мы с Алёной впервые встретились в нашем подъезде ещё четыре месяца назад. Я тогда только переехал в новую съемную квартиру из того домика в деревне и перетаскивал вещи. Ты на площадке с солнышком общался, а Алёна на скамейке сидела. Она мне помогла чуть-чуть: дверь в подъезд придержала, пока я вещи грузил, — Антон мелко-мелко рубил варёную морковку, пока Кьяра чистила яйца от скорлупы, а Арсений рядом нарезал картошку для гарнира к жареной утке. Алёна руководила процессом и поглядывала, чтобы маленькая девочка не проглотила жёсткую скорлупу.
— Я ещё тогда подумала: «Что-то лицо знакомое», — она почесала затылок и тут же попросила малышку выплюнуть несъедобную шелуху. — Только через несколько дней я увидела у тебя на заставке его. Было немного неловко в первые дни, когда мы пересекались, стоя в лифте… — Алёна опять отвлеклась, стараясь что-то объяснить девочке.
— Но потом мы разговорились… — Антон пожал плечами и замолк на несколько секунд. — Однажды, пока вы с Кьярой гуляли на детской площадке, мы устроили посиделки за чаем. Так я узнал, что с тобой происходит.
— А я поняла, что вы до сих пор безумно любите друг друга, — дочка потрясла папу за руку, но тот стоял и никак не реагировал. — Поэтому я решила попробовать вас свести обратно. Всё-таки дети важны, но вы сами важнее всех. Вы с Антоном тухли у меня на глазах, а другого варианта быть не могло. Арс, уж ты-то должен понимать, что дольше так не справишься.
— Пап, — Кьяра потянула Арсения за рукав так, что новогодний свитер чуть не лишился своей новизны. Мужчина присел на корточки и, определив по однозначному жесту девочки, что ей надо, подставил ухо для секретного разговора. Малышка прошептала:
— Пап, а у меня теперь будет два папы и мама? — Арсений в шоке глянул в голубые глазки, сияющие от такой перспективы радостью, и рассмеялся.
— Да, дочь. Теперь у тебя будет двое пап и мама, — шепнул ей на ушко мужчина, отсмеявшись. Чмокнув в маленькую щёчку, он встал, потрепал девочку по волосам, из-за чего пришлось выслушать три возмущенных возгласа, и уверенно поцеловал любимого в губы. — Будешь вторым папой, солнце?
— Буду, обязательно буду, — после повторного поцелуя ответил Антон.
***
Небольшая гостиная, в которой произошло то самое объединение душ, вместила четырёх обитателей. Посередине стоял большой стол, ломящийся от многочисленных угощений и килограмма мандаринов, разбросанных по всем хрустальным посудинам, в которые вмещались. Оливье с небольшими кусочками скорлупы и большими кусочками яичного белка манил своим запахом. Утка с картошкой торжественно стояла в центре. Закрытые бутылки алкогольного и детского шампанского напоминали о приближении Нового года. Ёлка, украшенная мамой, папой и шестилетней дочкой, ярко сверкала гирляндой и мишурой. Президент без звука только шевелил губами, а Арсений с Антоном, подражая чужой речи, пытались смешно озвучить движущуюся картинку. Кьяра во всю хохотала от незатейливых шуток своих пап. Алёна радовалась сияющим улыбкам и задорному смеху трёх членов новой семьи и тихонько посмеивалась от внезапных поворотов в речи, которые придумывала влюблённая парочка. На экране телевизора стали показывать кремлёвские стены, парни схватились за бутылки шампанского, расселись с разных сторон от дочки и, включив звук, стали дожидаться традиционного боя курантов. Девочка в ожидании замерла, смотря только в экран. По щеке Алёны вдруг покатилась горькая слеза. Куранты пробили двенадцать раз.
