Ферзевый гамбит

      В тот день, когда несущий рейдовую флотилию Иерихона исполинский кочевой корабль “вывалился” почти что в самом центре радиуса системы Дриада, легат Николай Кузнецов, две стандартных недели назад получивший назначение на размещённый на одноимённом спутнике планеты Эвридика ПМТО Легиона “Орфей”, волей Провидения инспектировал орбитальную верфь в составе рембазы, и тревожный вой систем обнаружения, засёкших вторжение, застиг боевого офицера в нужное время и в нужном месте.       Замысел дерзкой атаки фанатиков был достаточно очевиден: не допустить перегруппировки имперских сил из числа сумевших отступить из сектора Бартла подразделений, перемолов обученный личный состав и боеспособную технику, а также разрушив инфраструктуру, жизненно необходимую для обслуживания флота. Предпочтительной целью в этом случае виделась та самая верфь для крупнотоннажных кораблей, относительно открытая для удара.       Из частей под командованием Кузнецова ещё только предстояло сколотить соединение, готовое к отправке на фронт: многие подразделения испытывали недостаток матчасти, а дредноутам “Сципион Африканский”, “Марк Аврелий и “Марк Регул” требовался продолжительный ремонт. Предварительные данные по вражеской группировке в лучшем случае свидетельствовали о численном паритете; при этом вряд ли стоило ожидать наличия в её составе повреждённых или морально устаревших машин - обнадёживало лишь отсутствие среди рейдеров линейных кораблей.       Тем не менее, легат Непобедимого Легиона, оправдывая своё высокое звание, был готов принять бой: за неимением численного преимущества он намеревался в полной мере использовать своё превосходство в дальнобойной артиллерии.       В X+1,5 рейдовая флотилия, обогнув преграждавшую ей путь луну, вышла на курс атаки. К этому времени Кузнецов уже отдал приказ на запуск двух способных двигаться дредноутов и сам занял командный мостик “Сципиона” - злополучный же “Марк Регул” напрямую подсоединили к энергопроводу верфи, чтобы привести в боевое состояние хотя бы его главный калибр. Наготове были сторожевые станции из состава орбитальной группировки и орудийные башни на поверхности спутника.       Вскоре враг, преодолев некую невидимую черту, с нечеловеческой синхронностью, достигаемой за счёт подключения к нейроинтерфейсам, начал разворачиваться в боевые порядки.       “Хищник приготовился к броску”.       - “Сципион”, “Аврелий”, курс 310, ГК на 60 - средний вперёд, огонь по готовности! Эсминцы - параллельной колонной, распределение по двум эшелонам, заградительный огонь!       В авангарде широкоугольным уступом шли фрегаты Иерихона, которые с вероятностью в 83% выступали в качестве торпедоносцев - правильность выводов разведки означала, что выход “зилотов” к верфи на дистанцию эффективного пуска был недопустим.       Ослепительно вспыхнули стволы главных орудий вышедших из тени Орфея дредноутов - ускорители массы, разогнав до гиперскорости чудовищные бронебойные болванки, отправили их прямо в наступающий клин, нарушив его идеальную геометрию - клыкообразные фрегаты рассыпались в стороны, уходя с линии огня.       Враг отреагировал незамедлительно: смешанные подразделения “секир” и новейших “катан” на форсаже бросились вперёд из глубины боевых порядков флотилии. Попытка с ходу контратаковать их силами лётных эскадрилий грозила обернуться затяжной и рискованной дракой - повсеместно оборудованные диффузионными щитами и взаимно прикрывающие друг друга полями излучателей типа “эгида” и поляризаторов, в таком количестве они представляли собой крепкий орешек. Взламывать их “панцирь” предстояло “железным гарпиям”, за счёт которых ранее был восполнен некомплект по штатным фрегатам - моральное устаревание не мешало им эффективно и безнаказанно вести стрельбу из дезинтеграторов с заранее подготовленных огневых позиций.       Дали массированный залп и дальнобойные ракетные батареи на боевых станциях, но их порыв пропал втуне - яркие разряды штатно отработавших лазеров систем противоракетной обороны окутали корабли Иерихона завесой из разрывов так и не достигших своих целей боеголовок.       - Всем операторам УРов - принять распределение по огневым группам, залпы с очерёдностью в семь секунд. Первый залп по команде.       - Есть!       Космический бой напоминал свирепые шахматы на скорость: ходы сторон сменяли друг друга молниеносно, и каждая из них стремилась выстроить свой решающий гамбит на ошибке соперника.       Вот угрожающими клещами вверх и вниз начали расходиться угловатые “стилеты”, угрожая прорывом в тыл. Череда организованных ракетных пусков, в этот раз по большей части успешных, смогла проредить, но не смять их порядки.       - “Жёлтые” - на взлёт!       Из портовых шлюзов, скрывавших под скалистой оболочкой Орфея подземные ангары и ремонтные заводы, наперерез перехватчикам противника ринулись восемь резервных эскадрилий: по большей части “безлошадные” легионеры и пилоты СПО на выдавших виды ударных “деймосах” или даже родных для планетарной обороны, но безнадёжно устаревших “геркулесах”.       Жизни этих людей были разменной монетой в рискованной игре: даже у “деймосов” было не так много шансов выстоять против новейших “стилетов”, сполна проявивших себя в боях за Рубежом, и ставка делалась лишь на количество ударных штурмовиков с расчётом на то, что шквал огня хотя бы затормозит прорыв быстроходных кораблей противника. Впрочем, Кузнецов не дослужился бы до своего звания, если бы тратил лишнее время на бессмысленную рефлексию о праве распоряжаться человеческими жизнями. Он сделал достаточно для того, чтобы повысить выживаемость “жёлтой” эскадры, придав ей дивизион инженерных фрегатов типа “гидра-2”- прочее же было в руках самих пилотов.       “Выживание - ваша ответственность”.       Насыщая пространство перед собой всполохами энергии, заговорили мезонные батареи эсминцев, шедших на удалении от флагманских кораблей, - штурмовики Иерихона вошли в зону досягаемости их орудий. Несколькими эшелонами выше и ниже основной плоскости сражения уже началась свалка - “жёлтые”, ведя непрерывный огонь, врезались в растянувшиеся порядки летящих к цели перехватчиков.       Напряжение сжималось взведённой пружиной, умещая в каждом мгновении всё больше и больше переменных смертоносного уравнения боя.       Вот отсвечивающие цветами пепла и крови туши эсминцев класса “тиран”, задействовав генераторы червоточин, прорвали фланг имперской обороны, и под их концентрированным огнём один из “непобедимых”, фонтанируя в вакуум песчинками экипажа, мёртвым грузом поплыл в объятия атмосферы Эвридики, увлечённый её гравитационным полем.       Вот “Сципион”, резко взяв право руля, рискованно оторвался от основных сил ради того, чтобы контратаковать дивизион эсминцев, и рассеял “тираны” концентрированным торпедным залпом.       - “Жёлтая” эскадра- потери двадцать процентов.       Двадцать процентов - за две минуты.       - “Желтая” - продолжать атаку. “Синий” дивизион, цель Б - на перехват, курс 10.       Вот дождавшиеся своего часа “синие” - вооружённый “прометеями” разных модификаций костяк лётных подразделений “резервного флота” - ворвались в эпицентр схватки, сковав боем вражеские штурмовики.       Горит всполохами энергии безвоздушное пространство после очередного залпа главного калибра дредноутов.       Горят, пока под разрушенной обшивкой ещё остаётся кислород, подбитые "зилоты”, сталкиваясь друг с другом и разлетаясь на обломки.       Горит поверхность Орфея вспышками выстрелов турелей ПКО, поддерживающих в бою “жёлтые” эскадрильи, понёсшие потери, но сумевшие оттянуть нижнее крыло задуманного противником охвата прочь от его цели.       И горит, отчаянно горит красными сигнальными маркерами, отображающими потери, верхняя полусфера голографической карты, к которой прикованы глаза легата - там “стилеты” рвут на части вторую половину “жёлтой” эскадры.       Нет времени на поиск подходящего решения - цунами из докладов и переговоров захлёстывает собой боевой инфопост флагмана.       - “Жёлтая” - потери сорок восемь процентов.       - “Синий” докладывает, находимся под обстрелом фрегатов.       - Понял вас, группе огневой поддержки - приоритет на группу целей А.       - Говорит “Марк Регул”, противник в зоне досягаемости. “Синему” - перейти на третий эшелон, освободите линию огня.       - Принял, всем “синим”, угол 60, курс 30 - эшелон 3.       - Дистанция до выхода торпедоносцев на огневой рубеж?       - Двадцать четыре километра, расчётное время - две минуты.       “Зилоты” выбиты лишь от силы наполовину, а заслон на пути рвущихся в тыл имперских сил “стилетов” вот-вот падёт - белого гроссмейстера душит всепоглощающий цейтнот.       - Говорит "Фафнир”, - заполняет собой эфир достойный Императорской оперы звучный баритон командира первого вымпела дивизиона эсминцев. - Вымпелам два и пять - курс 275, тангаж 45, с выходом на четвертый эшелон - крен влево на 45, сконцентрировать огонь на цели В2. "Фафнир” “Сципиону” - подтвердите.       - “Сципион” "Фафниру”, подтверждаю, - после краткой паузы отвечает легат, и в промедлении этом кроется его безмерная благодарность: успевший понести потери дивизион, ведущий ожесточённый манёвренный бой с оставшимися “тиранами”, по собственной инициативе дробил свои силы, чтобы не допустить коллапс верхнего сектора обороны.       "Доблестнее праведной жертвы лишь жертва осознанная и добровольная”.       Время делать свой ход.       - Экипаж - курс 300, крен 45 на левый борт, полный вперёд! Боевым постам - приготовить торпедные аппараты, башни ПКО вправо!       Палубы задрожали от перегрузки; взвыли сирены, предупреждая о перепаде в энергоконтурах - так и не прошедшие полный цикл ремонта системы не справлялись с нагрузками в полной мере.       Тихоходные фрегаты Иерихона, чей вектор движения перекрыла собой исполинская туша линейного корабля, начали закладывать манёвры уклонения, но преграда на их пути оказалась слишком велика для того, чтобы просто обойти её.       “Шах".       План торпедной атаки, претендующий на лавры полумифического налёта на Перл-Харбор из лекций о развитии военного искусства в древности, за недосягаемостью белого короля ужимается в своих амбициях до фигуры демонстративно занявшего центр доски ферзя.       Массированные пуски с обеих сторон почти что единовременно расчерчивают пустоту космоса; вслед за ними встречными волнами прокатываются энергетические разряды и снаряды всевозможных калибров. Большинству “зилотов” не хватает ни скорости, ни пространства для того, чтобы уклониться от гибельных попаданий; “Сципион Африканский” же попросту слишком велик для этого, а его отражающие щиты, так и не вышедшие на штатную мощность, в какой-то момент схлопываются, обнажив борт.       “Внимание! Нарушение герметичности отсеков 5, 7, 9 и 11!"       С тем же грохотом, с которым внутренние переборки дредноута падают вниз, стремясь отсечь вывороченные наружу палубы от остальной части корабля, чаша воображаемых весов обрушивается на сторону Легиона - ровно в тот момент, когда торпедоносный дивизион большей своей частью грудами искорёженного металла на полной скорости распыляется по верхним надстройкам имперского флагмана и немногочисленные уцелевшие фрегаты начинают отступать.       Командир “Сципиона”, погрузившегося во тьму и ведущего теперь отчаянную борьбу за живучесть после нарушившего целостность и без того нестабильного энергоконтура каскада взрывов снарядных погребов, уже не видит, как из боя выходят эскадрильи вражеских штурмовиков и перехватчиков; как центурион, командующий разведдивизионом, отдаёт приказ на микроварп-переход, после чего выжидавшие в засаде “нейтроны” буквально падают на голову последних эсминцев противника, пытающихся оторваться от преследования.       Легат Кузнецов не видит всего этого - не видит, но знает, что каждая жертва, принесённая его людьми в этот день и этот час, не была напрасной.       “Мат”.