Экстремальная рыбалка

— Люмин, берегись! — раздаётся звонкий голосок Паймон, после которого слышится хлопок. «Возьмёшь заказ, путешественница?» — нужно прекратить реагировать на эту фразу хотя бы пару недель, но нет, она словно молния прошибает проходящую мимо Люмин и девушка не находит сил сказать «нет». Ведь люди ждут от неё помощи, ждут момента, когда их деревню зачистят от хиличурлов, чтобы они смогли вернуться туда. «Я получу за это мору, я делаю это не зря» — думает каждый раз Люмин, стараясь найти плюсы в ежедневных боях из которых она вылезает еле живой и молится всем архонтам, чтобы хватило сил дойти до ближайшего поселения, где она сможет восстановиться. И поэтому из раза в раз подходит к координаторам гильдии и берёт новые задания. Однако на этот раз действительно нужно было пройти мимо. В окрестностях погребённой столицы, у самого её подножия исследователи заметили парочку шамачурлов, которые вредили окружающим своими метелями, и попросили уничтожить их. Путешественница подумала, что в этом нет ничего такого, к тому же это совсем близко. Даже Паймон была рада, что они быстро сбегают туда и обратно, после чего смогут вкусно поужинать. Жаль никто не предупредил их, что шамачурлов там всего ничего, зато вот стражей руин целых двое, один из которых преследовал Люмин до упора. В итоге они оказались на пике какого-то уступа, где теперь изрядно уставшая путешественница пыталась выжить. — Люмин! — завопила Паймон, чем привлекла внимание подруги. Девушка перевернулась на живот после неудачного переката, вскинула голову вверх и увидела, что страж переключил своё внимание на маленькую фею. Паймон спряталась за камень, стараясь укрыться от крутящегося монстра, который вот-вот заденет её. Люмин чертыхнулась и попыталась встать: до того, как они наткнулись на стражей, крио-слайм задел её льдиной, оставившей нехилый разрез на ноге. Нужно было наложить повязку, дотянуть с ней до места, где путешественнице окажут нормальную помощь, но времени не хватило и теперь девушка чувствовала как её не держат собственные ноги. Но мысль о том, что Паймон может как-то пострадать была в приоритете и Люмин из последних сил бросилась к подруге. — Паймон, хватайся! Девушка рванула к фее и, как только оказалась совсем рядом, схватила её и прижала к себе. — Люмин, берегись! — раздаётся звонкий голосок Паймон, после которого слышится хлопок. Страж руин как раз дошёл до них и, крутясь, задел девушек, сталкивая с горы вниз, в самое жерло ущелья. Паймон поняла, что что-то не так, когда заметила закрытые глаза Люмин и то, как стремительно они летят вниз, а планер никто даже не открыл. Малышка моментально схватилась за маленькое колечко и попыталась дёрнуть за него. За спиной путешественницы тут же с хлопком раскрылись синие крылья, заставившие девушку взмыть вверх, благодаря сильному потоку воздуха. Их резко метнуло вбок от горы и закрутило в вихре, мотая из стороны в сторону, ведь планером до сих пор никто не управлял. Очередной сильный порыв ветра закружил девушек и швырнул в расщелину, острые льдины которой сорвали еле живой планер со спины путешественницы. Паймон попыталась взлететь сама, схватив подругу за руку, чтобы не дать той разбиться о лёд внизу. — Люмин, пожалуйста, я слишком маленькая, чтобы удержать тебя! — причитала в пустоту малышка, но всё равно не отпустила девушку. Сил Паймон не хватило и рука путешественницы выскользнула из её маленьких ручек. Люмин полетела вниз и свалилась в сугроб на склоне, смягчивший её падение. Фея вскрикнув направилась к подруге и попыталась перевернуть её на спину. — Ох! Что же Паймон делать? Из носа путешественницы текла тонкая струйка крови, а к оборванным краям раны на ноге прилипла грязь и немного снега. Паймон всхлипнула и огляделась вокруг: когда-то давно они уже были здесь с Люмин, в тот раз они разгадывали загадки связанные с механизмами и факелами, которые уже давно перестали гореть. Фея на мгновение испугалась, что их могут найти враги, но потом вспомнила, что её подруга зачистила всю территорию. Это придало малышке немного уверенности. «Но что мешало появиться новым?» — страх закрался в её мысли, однако Паймон решила отбросить глупые предположения и вновь осмотрела пещеру. В голову малышки пришло две мысли. Первая — необходимо как можно скорее найти источник тепла, иначе они обе замёрзнут здесь. Вторая — даже если в теории Паймон найдёт огонь, снег не перестанет быть ледяным матрасом для путешественницы, поэтому надо переложить её на сухое место. По близости не было ничего хотя бы отдалённо напоминающего бочки, где возможно малышка смогла бы найти сухую солому. Багровый снег привлёк её взгляд и она бросилась к подруге. Рана на лбу была не такой большой, чтобы из неё так бил алый источник, только лишь широкий порез на ноге не мог ответить тем же. Падение наверняка послужило причиной усиления кровотечения, углубив ранение, однако из-за прилипшего к краям снега кровь уже почти не сочилась — окрашивала, захватывала своими вязкими касаниями белоснежный жгут, а дальше не распространялась. Паймон тихо хныкала от безысходности. Она была слишком маленькой для того, чтобы поднять путешественницу и отнести до одного из лагерей гильдии искателей. Но время шло, а девушка так и не открыла глаз — нужно было что-то сделать, перебороть страх и выйти из пещеры, чтобы немного осмотреться. Феечка сжала крохотные ручки в кулачки, с тревогой посмотрела на подругу, кивнув ей, словго заверяя: «Я вернусь и помогу тебе, обещаю», и в ту же секунду полетела на свет. Чуть поодаль места крушения Паймон нашла бывший костёр, давно потухший и не нужный никому. Она без промедления собрала наиболее целые ветки, что не подверглись сожжению, а рядом стоящий факел разобрала по веточке. Всё время, пока она обламывала и обдирала ветви, малышка причитала в полголоса: «Простите милые путники, но Люмин это нужнее». В голове крутились мысли, не хорошие, а такие от которых рукам холоднее, а от лица отливает кровь. Вдруг путешественница не очнётся? Как нести её до ближайшего поселения? Фея знала, что её подруга очень сильная — они с Люмин выполняли и не такие задания, что уж говорить о многочисленных сражениях в Бездне или в таких уголках Тейвата, о которых многие жители даже не догадываются. Путешественница была очень сильной и после каждой драки выходила живой и здоровой — сильно побитой, утомлённой, но они всегда добирались до своих друзей, которые им помогали. В этот момент Паймон с горечью подумала, что если бы здесь была Эмбер, она смогла бы зажечь костёр и стало бы в разы теплее. Тащить столько древесины было тяжело, но малышка справлялась. Наверное, ей придавали сил мысли о том, как её подруге нужна помощь. Но даже благие намерения не смогли перекрыть удивление и испуг, когда Паймон увидела как над телом путешественницы кто-то склонился. Издалека нельзя было понять хиличурл это или человек, а если и человек, то добрый или злой? Фея не удержала зародившийся внутри вскрик и от неожиданности уронила добытый трофей. Скрюченная тёмная фигура вдали замерла и будто бы повернулась к Паймон, но с места не сдвинулась. Наоборот расслабилась — даже издалека было видно как расправились плечи существа. Малышка, преисполненная внезапным приливом решимости и страха за подругу, схватила одну из веток и рванула к тёмному силуэту. Она уже собиралась замахнуться и как следует ударить нарушителя покоя путешественницы, как вдруг увидела, кто сидел перед ней и ветвь так и осталась занесённой. — Чайльд? — Я рад, что ты тоже тут, потому что меня терзали сомнения, что путешественница могла одна отправиться в горы. Это ведь так на неё не похоже. — Одиннадцатый предвестник хмыкнул и перевёл взгляд на «оружие» собеседницы, — ты берёшь уроки обороны? — Что ты здесь делаешь? — Вероятно спасаю великую воительницу всего Тейвата. Или мне уйти и дать ей умереть от обморожения, а потом и от заражения? В этот момент Паймон заметила, что во-первых, путешественница была завёрнута в серую меховую накидку, а во-вторых рядом с ними парила огненная фея, от которой исходили приятные, отчасти покалывающие замёрзшую кожу, тёплые волны. Маленькие ручки сжали сухую ветку, а взгляд полный благодарности скользнул по мужчине рядом. Чайльд вновь хмыкнул, буркнув что-то вроде «Не стоит благодарностей». Он осторожно просунул руки под спину Люмин и в один миг поднялся на ноги, крепко держа укутанное тело путешественницы. — Неподалёку есть бывший лагерь Фатуи. Разместимся там, дальше будет видно. Эти горелые палки можешь оставить тут, может кому-то из хиличурлов оно понадобится. Не смотря на едкие ноты, Паймон слышала волнение в чужом голосе. Она всегда относилась к Тарталье с осторожностью, хотя знала, что с Люмин их связывает что-то большее, чем тренировочные сражения в Золотой палате. Об этом ей напоминает обложка книги инадзумского автора, которую предвестник подарил путешественнице, когда та была расстроена, что не получила её. Девушка всегда была аккуратной, не смотря на частые ночёвки под звёздным небом, она старалась соблюдать чистоту и порядок в вещах, которые хранились либо в её рюкзаке, либо украшали полки в их уютном пристанище в чайнике. Однако были те особенные вещи, отношение к которым было таким же нежным и хрупким. Подарок от одного из Фатуи был в их числе. Они довольно быстро вышли из пещеры северного сияния и спустя пару витков заснеженной тропинки — Паймон грела руки о костёр, острые языки которого обжигали её ладони. Чайльд в это время укладывал путешественницу в большой палатке. По бокам стояли два факела, рядом с мерно вздымающейся грудью спящей девушки парила та самая фея, освещая пространство. Тарталья возился с раной от слайма, когда Паймон подлетела ближе и предложила свою помощь. — Если сможешь, то набери из озера воды в котелок и поставь греться. Ногу я уже промыл, но скоро стемнеет и нужно будет что-то поесть. Лицо было расслаблено, лишь тонкие губы были плотно сжаты, особенно в моменты, когда мужчина стягивал края раны. Феечка кивнула и умчалась выполнять данное ей задание. Чайльд даже удивился, что она не язвила, а сразу исполняла просьбу. Причина такого поведения лежала прямо перед ним на тёплой меховой подстилке. Золотые локоны обрамляли бледное, неземной красоты, лицо путешественницы, чёрные ресницы трепетали от малейшего дуновения ледяного ветра, а пухлые губы окрасились в цвет замёрзшей в снегу валяшки. Не смея противиться порыву нежности, Тарталья коротким движением убрал мешающие, лезущие в глаза волосы, на мгновение сжал маленькую, но смертоносную ладонь. Не удержался, оставил на тыльной стороне невесомый поцелуй. — Чайльд! Вода уже кипит, что Паймон нужно сделать? — Громкий писклявый голос прервал их — его — идиллию. Предвестник поднялся, чуть подпрыгнув, и направился к подруге своей храброй воительницы. — Вы прервали мою рыбалку, но вам невероятно повезло, что я мастер своего дела и успел поймать несколько рыбин. Поэтому на ужин у нас суп из украшений с добавлением вот этой красавицы! — Чайльд торжественно извлёк из деревяного вёдерка длинную, белую с голубым оттенком рыбу, с острыми шипами рядом с плавниками. — Ты знаешь, что это за рыба? Это же снежный странник! Нам рассказывали, что он ядовитый и вообще его нельзя ловить! — Запричитала Паймон, беспокоясь о своём здоровье после такого ужина. Мужчина фыркнул. — Мы в горах, это единственный водоём, где его можно поймать. Смотри, вон они плещутся. Я же не изничтожил всю популяцию. Это мой трофей и твой ужин, поэтому не читай нотаций. Они продолжили спорить, хоть и не так громко, как могли бы. Что Тарталья, что Паймон относились друг к другу одна с опаской, а второй с издёвкой, но в подобные моменты они всегда закапывали топор и, как шутила Люмин, доставали дубину переговоров. Из них вышла весьма неплохая команда: спустя некоторое время в тарелках у обоих дымился ароматный суп, рядом стоял накрытый котелок, который хранил ещё одну порцию для другого человека. После сытного ужина Паймон помогла предвестнику убраться, чтобы за ночь к ним никто не пришёл, почуяв запах еды или заприметив огонь. Спать легли в одной палатке. Чайльд сказал, что будет бодрствовать и дежурить всю ночь, якобы сон ему был не нужен, ведь он уже отдыхал днём. Паймон долго не спорила, прижалась поближе к путешественнице, обняв за руку, и скоро засопела. Глубокой ночью, сквозь туман сна, она услышала два тихих голоса, терявшихся в вое ветра. — Зачем полезла, знала ведь, что устала. Много хорохоришься, а воина это не красит. — Беззлобно шипел мужской голос, а ответом ему служил едва слышный вздох. — Я не маленькая девочка, справляюсь же. — Справилась? Не будь я рядом, что сделала бы Паймон? Оставила бы тебя умирать от потери крови, пока ищет помощь? При всём моём уважении, но даже опытный путешественник вряд ли нашёл бы обратную дорогу. Ты поступила глупо и опрометчиво, просто признайся. Чайльд был практически на взводе. Вопрос «почему» даже не возникал, ведь всё было очевидно. — Я отведу вас обратно в Мондштадт. Передам тамошним рыцарям, или как они себя называют. Лишу тебя лётной лицензии. — У тебя нет полномочий, — улыбка отчётливо слышалась в ответе. — Я обладаю необходимой для этого властью, не забывай кто я такой, Люмин. — Аякс… — шумно выдохнула имя девушка. Это был её козырь, самая сильная карта, что находилась лишь в её руках. — Что? — Спасибо, что спас нас. Молчание, длящееся вечность. Они оба знали, что Люмин никогда не признается, что была неправа — упрямство не позволяло ей такую роскошь. В этом они были похожи. Поэтому благодарность, осторожная, предназначенная только для одних ушей, была для них с Тартальей нечто большим, чем признание поражения в споре. — Спи, хоси, утром ты уже встанешь на ноги. Либо я понесу тебя. После точно было что-то ещё, но этого Паймон уже не слышала и не видела. Усталость утянула её обратно вглубь сна, заманивая сладкими картинками. Когда сквозь плотные, иногда неестественные, облака начало пробиваться солнце, путешественница действительно проснулась. Рана от льдины всё ещё болела, но по крайней мере повязки больше не пришлось менять. Чайльд сказал, что использовал какую-то мазь, что купил у себя на родине, поэтому качество и быстрое действие лекарства, естественно, были очевидны. Паймон щебетала всё время, пока они не торопясь завтракали. Она в подробностях рассказывала как встретила Тарталью, приняв его за страшного хиличурла. Люмин звонко смеялась, когда фея не стесняясь в красках описывала эту встречу и показывала как это произошло. Чайльд хмыкал и закатывал глаза, вставляя замечания и парируя на очередной выпад Паймон, но путешественница не оставляла незамеченным заботливый взгляд, то и дело скользящий по её телу. К полудню они спустились в лагерь искателей приключений, разбитый прямо у подножия хребта. Как раз здесь путешественница и её спутница оставили все вещи, поэтому им в любом случае нужно было сделать здесь остановку. На Тарталью смотрели с опаской, видимо знали кто перед ними стоит, но раз он так легко мог позволить себе нести Люмин на руках, значит всё было под контролем. — У меня остались дела в горах, поэтому отсюда вы пойдёте вместе с другими путешественниками. Я уже договорился, чтобы они передали скауту Ордо Фавониуса мою просьбу о лишении тебя лётной лицензии. Люмин, сидящая на ящиках с припасами, скрестила руки на груди и вскинула подбородок. — Ещё чего. Я её подруга, она со мной так не поступит. Даже не думай явится в город и проверить, — пригрозила девушка. Для полной картины не хватало тонкого пальчика, указывающего в сторону предвестника. — Посмотрим ещё. — Это я ещё посмотрю, что у тебя за дела на хребте. Помяни моё слово, Тарталья, если я узнаю, что вы что-то замышляете, то тебе не сдобровать! — Я буду ждать этой встречи, красавица! Будь добра в следующий раз не быть при смерти в этот момент, ведь я рассчитываю на спарринг! Чайльд легко ударил девушку по носу и с хохотом удалился, уворачиваясь от полетевшего в него яблока. Люмин что-то кричала в ответ, возможно угрожала скорой расправой, но Паймон видела как порозовели щёки её подруги и даже сдержалась от язвительных комментариев в адрес предвестника Фатуи. Когда от каблука путешественницы остался след на снегу, прошло четыре дня и рана полностью затянулась.