Моя Венера

Каменные ограды остановить любовь не могут. "Ромео и Джульетта"

Время шло настолько медленно, что казалось будто минута шла неделю. Шум улиц, горящие окна домов, прохожие, темное небо и свет фонарей были все такие же. Ни людей не стало меньше, ни ламп в домах не добавилось. Все давило и смешивалось в моей голове в неразборчивые мысли и воспоминания, а припоминал я словно всю свою жизнь, да понемногу. Из-за этого у меня начинала болеть голова, но перестать думать я не мог. Мысли переполняли мой разум и мне приходили все новые и новые отрывки прошлого. Вот я и мои будущие одноклассники стоим на нашей первой линейке, знакомство с хулиганистым мальчуганом, который в дальнейшем стал мне лучшим другом и братом, момент, где мы бьем окно в школе, а потом за это получаем от воспитательницы, затем момент, где мне на порядок больше, разбираюсь с коллегами почему начальство не выплатили нам зарплату. От этого нескончаемого и бессвязного потока уже тошнило, поэтому я попытался отвлечься. Площадь Островского на которой я стоял то и дело, что гудела, хотя еще пол часа назад мне казалось, что будет на так много людей, это все же не выходные и не пятница, чтобы люди ломились в это место. С другой стороны, я не дурак и с самого начала понимал, что это раз Питер с миллионным населением, два главная улица города, а именно Невский проспект, людей тут всегда хватает, однако, черт бы их побрал, большинство кого я тут вижу это молодежь, а именно что студенты или старшеклассники; их крики, постоянное желание что-то сломать или обрисовать, например, многострадальные лавочки, неадекватное поведение, запах дешевого табака, спирта или «парилок», честно признать, меня это раздражает. Даже будучи в их возрасте я не позволял себе хоть что-то из этого списка. Если я и курю или пью, это обычно происходит в уединенном месте, в том же доме, но точно не там, где много людей, я просто сам не люблю весь этот запах, на себе его не чувствуешь, а на других сразу пробивает нос. Безусловно, бывают тихие и адекватные компании, но пропорционально их всегда меньше. Особенно мое внимание привлекла группа подростков, которая то и дело, что гоготала и кричала. Я так не понял, что у них происходило, но у меня уже чесались руки к ним подойти и как следует объяснить, что здесь не они одни. К счастью, они всегда становились тише, пусть и ненадолго. Хоть и не совсем понимающие, но все же уважающие старших они не дерзили в ответ, пока ты сам не начнешь. Я сделал было шаг, как вдруг меня окликнул знакомый и мягкий голос: - Сережа! Я моментально обернулся и увидел того ради которого я сюда пришел. Стройный и высокий мужчина с явно выделяющимся на фоне другой одежды длинным красным шарфом, он шел ко мне. Игорь. Я невольно улыбнулся и словно во мне рассвело. Его присутствие меня успокаивало. Такой милый, когда открытый, а его душа всегда для меня нагая, как и моя для него. И он это знает. Мы не так долго знакомы, подружились в конце мая и вплоть до сегодняшнего дня (а уже ноябрь) мы не расстаемся. Раз в две недели мы точно видимся, а про телефонные разговоры я молчу, это кажется, что один раз за четырнадцать дней это мало, но на самом деле очень быстро, особенно когда постоянно работаешь день не успевает начаться, а уже следующий. Я пошел к нему навстречу совсем забыв про тех подростков, что меня беспокоили еще пару секунд назад. Распахнув руки, я почти летел навстречу. Я крепко его обнял и прижал, что есть силы, мне хотелось показать, как сильно я по нему соскучился за эти четырнадцать дней. И видимо не я один, пусть Игорь был худощав и суховат его руки не хило так меня сдавали, но не так сильно как я его. Это вызвало у меня улыбку. - Мне кажется или ты подкачался пока мы не виделись? – поинтересовался вдруг Игорь, его приятный голос звучал прямо около моего уха, я почувствовал мурашки по телу. Разомкнув наши объятья ответил: - Не уж то дар Божий! Я сказал это как можно саркастичнее, будто я этого не знал. Более того мы оба знали, что я начал усиленно тренироваться и набирать массу. Но мой друг не обижался, более того он отвел взгляд вниз и скромно улыбнулся, а его щеки слегка подрумянились, он наверное просто забыл об этом и я его не винил. Он пробормотал что-то вроде: «Прости, постоянно забываю…». Взяв его за запястья, я потянул его вперед, и мы пошли по тропинке сквера. Я убрал руку с его запястья лишь только чтобы приобнять его за плечи. Идя вдоль фонарных столбов и скамеек, мы завели разговор о отдаленном от быта вещах. Игорь рассказывал о недавно перечитавшей им книжке «Над пропастью во ржи», параллельно заостряя внимание на тех моментах, которые его сильно раздражали и бесили, мне больше нравилось наслаждаться его компанией, он выстраивал связанные и красивые фразы, а его голос был нежный и спокойный. Отличительной чертой Игоря было то что в любой обстановке, кроме максимально безопасной и комфортной для него, он говорил тихо, хрипло и грубо. Но справедливости ради, он всегда говорил тихо, не так что его не слышно, но лучше все-таки прислушиваться. Мне это почему-то нравилось в нем. Такая неприступность, загадка, в общем то, что нравилось мужчинам в женщинах нравилось мне в Игоре. Это заставляло им больше дорожить, ведь не всегда он был таким со мной. Это сейчас он так мне открывается, а первый месяц точно стоял в защите, словно я волк, который все ждет, когда зайка расслабится. Не то чтобы он был не прав, ведь в конце концов он таки расслабился, отдался и успокоился. Подумав об этом я чуть сжал его руку, почувствовав какая она тонкая. Видимо он уже перестал говорить о книжке потому что полностью обратил на меня внимание. - Что-то случилось? – аккуратно спросил он. - М? – я оторвался от своих мыслей и обработав полученный только что вопрос тут же стал объясняться. – Что ты, что ты, просто… - запнувшись и растянул последнею фразу. - …Ты такой худой. Усмехнувшись, Игорь ответил: - Ты говоришь прямо как моя тётя! - Видимо у нее как и у меня есть глаза. Улыбаясь Игорь закатил глаза и сильнее ко мне прижался, как бы толкая меня. Дурачась скорее как те подростки, невинно и по-детски. Это все что я хотел. Этот момент. Эти секунды легкости и умиротворения рядом с тем, с кем хочется делить это время или тот из-за кого ты будешь его вспоминать. Что может быть приятнее чем вот так гулять по городу, делится прочитанными книжками или просто забавными историями с ним, следя за его лицом, как он скромно улыбается или нежно смотрит на тебя. Чувствовать тепло его тела даже под слоями одежды, горячее дыхание вопреки холодному ветру, мягкий и ненавязчивый аромат его одеколона. Мне всегда казалось, что он пах розами, вроде немужской аромат, а так ему подходит. Казалось глупостью и неважным, но мне до безумия нравилось. Его большие красивые небесно-голубые глаза, тонкие и изящные брови, пухлые и розовые губы, что так хочется поцеловать, как и его румяные щеки; без одежды он был еще красивее, я видел его таким пару раз, но и их хватило, чтобы запомнить его острые черты, слегка загорелую кожу, худые и стройные ноги, тонкие и грациозные руки, элегантную лебединую шею. Я знал его все. Вплоть до интересов и травмирующих воспоминаний. Кто его родители, кем работали, какие отношения с сыном были. Я знал, что он жил с чужими людьми еще до того, как он мне рассказал, но я не хотел его отпугивать, поэтому пришлось притворяться. Я делаю все для него, для наших отношений. Я понимаю, они мне нужны. Без них я умру или буду жить в горе. Порой я думал, вдруг он на работе погибнет, вдруг что, ведь его отец… Нет, не мог позволить этому произойти. Пусть и обещал навсегда уйти от дел Чумного доктора. Я врал и вру, что не берусь за костюм, я умолял Олега молчать о том, что время от времени его надеваю и слежу за Игорем, слежу за теми, за кем он гонится. Мне нужно знать, что с ним все хорошо. Что мы вновь как сегодня встретимся, и я буду слушать его, а он будет рядом о чем-то рассказывать и позволять мне сжимать его плечи, талию, руки. Мы оба любим друг друга, но он старается делать вид будто не понимает моих намеков, но снова и снова он позволяет мне до него докасаться. Так мы и дошли до одинокой скамейки в парке, где так на руку мало людей. Мы сели совсем близко, и Игорь опять заговорил о книжках, но я даже не старался вслушиваться. Я просто наслаждался им. Бывало начну крутить прядь его кудрявых волос, а он лишь слегка краснел и продолжал говорить. - Холден почти всю книгу ведет себя как идиот!.. Ты говоришь мне это, но мне, если честно, наплевать на Холдена. Я не люблю эту книжку, но я этого не скажу, пока ты не перестанешь о ней говорить потому, что как только я это скажу ты снова начнешь монолог, а я снова буду тебя слушать и крутить твою прядь, мы будем все так же сидеть на этой лавочке, все так же любить друг друга, но ты меня как Ленский Онегина в начале, а я тебя как Онегин Ларину в конце.