Когда же смерть близка, напрасно убегаешь, Так решено судьбой. Неумолимы карты и ты прочитаешь Ответ немой: жди смерти. (Опера «Кармен»)
***
Ветер поднимался так же стремительно, как и опускались сумерки на заснеженные поля. Белый снег серел в темноте, ветер поднимал его, кружил, все теряло свои очертания – начиналась снежная буря. Замерзшая девочка-подросток лет четырнадцати, худая и нескладная, с длинным луком и двумя тушками зайцев с трудом брела посреди бури, пытаясь найти хоть какое-то укрытие, однако, кроме редких неподвижных сосен, вокруг не было ни холмов, ни утесов – ничего. Далеко же она отошла от дома. Сначала не удалась охота, а сейчас она рискует замерзнуть насмерть, если не найдет, где спрятаться. Снег налипал на ее обледеневшее лицо, на плащ, которым она прикрывалась, на черные кудрявые волосы, выбивавшиеся из-под шапки. Ее ресницы побелели, девочка вся дрожала, но продолжала свой путь туда, где по ее расчетам, должен был быть Данстар. Однако поблизости не было ничего похожего на дорогу. Может, ее просто замело? Тревога начала нарастать в душе юной охотницы. Совершенно стемнело, и в метели не было видно ничего. Кажется, сосны стали появляться все чаще. Неужели это лес? Девочка на мгновение остановилась, попыталась осмотреться. Не идти же ей обратно. Она двинулась в лес, и вскоре перед ней замаячил далекий, но уверенный огонек, освещавший жуткую темноту. Сердце девочки дрогнуло. Неужели там есть люди? Она заторопилась, с трудом передвигая замерзшие ноги. Девочка уже не чувствовала пальцев ног и рук, а также кончика носа – не хватало еще что-нибудь отморозить! Но все это было мелочью по сравнению с бегущим за ней по пятам страхом смерти от холода. Огонек оказался светом в окне одинокой хижины посреди леса. Из последних сил девочка припала к двери, как к своему единственному спасению, и постучала. Ей открыла старуха, которая посмотрела на нее без удивления и без жалости. - Заходи, дитя, - проскрипела она неприятным голосом. – Я знала, что здесь бродит какая-то одинокая душа. Ввалившись внутрь, девочка сразу ощутила тепло очага. Она не верила своему счастью. Что тут делала эта хижина? Ей казалось, что она знала все эти редкие леса Белого Берега вдоль и поперек. Девочка потерла свои руки и лицо и ощутила покалывание. - Проходи, не бойся, - произнесла старуха, подойдя к очагу. – Ну и угораздило же тебя заблудиться в снежную бурю. Нет-нет, я не стану причиной твоей смерти. Переночуешь здесь, а домой отправишься, когда буря закончится. Как тебя зовут? - Ингрид. Девочка осторожно осмотрелась. Она заметила череп какого-то животного на дальнем столе, вроде козы или, может, жеребенка – в отблесках огня девочка плохо видела, а ее глаза все еще слезились от снега и мороза. У очага висели пучки с разными травами, на единственном покосившемся шкафу стояли жуткого вида кривые свечи, в которых явно были добавлены какие-то растения. Ингрид посмотрела на старуху – она была очень худой, но прямой, как струна, с редкими седыми волосами на полулысой голове. - Ты ведьма? – осторожно спросила девочка. Старуха посмотрела на нее и рассмеялась, обнажив страшные темные зубы. - Я больше люблю, когда меня называют прорицательницей, - сказала она. – Ко мне приходят даже ярлы, чтобы узнать свою судьбу. Обычно они очень щедры. Девочка встрепенулась. Что же она. Эта женщина, кем бы она ни была, пустила ее на ночлег, а Ингрид даже нечем ей отплатить. - Охота сегодня была очень скудной, но я подстрелила двух зайцев, - сказала девочка, отвязывая тушки от своего ремня. – Прими их за помощь. Больше у меня ничего нет. Старуха улыбнулась. Ингрид отдала ей зайцев. - Располагайся, - сказала старуха. – У меня тут мало мебели, но думаю, мы как-нибудь разместимся. Ингрид продолжала стоять, словно вкопанная, ощущая, как медленно тепло разливается по ее телу, как растаявший налепленный на ее одежду снег стекает на пол тяжелыми каплями. Наконец она приблизилась к очагу и протянула руки к огню. - А мое будущее ты видишь? – осторожно поинтересовалась она, подняв светло-голубые глаза на свою необычную спасительницу. Старуха лукаво усмехнулась и, приблизившись к девочке, взяла ее за руки – та послушно дала ей прикоснуться к себе. - Еще нет, но могу увидеть, - ответила старуха. – Но я не делаю этого бесплатно. Боюсь, твоих зайцев на мои услуги не хватит. Прорицательница рассмеялась скрипучим смехом, от которого по коже Ингрид пробежали мурашки. Вдруг старуха замерла, и улыбка на ее лице погасла. Она уставилась на Ингрид странным пустым взглядом, будто бы смотря не на девочку, а сквозь нее. Ингрид невольно обернулась, побоявшись, что старуха увидела что-то за ее спиной, но там ничего не было. - О, твое будущее очень необычно, - сказала прорицательница с отрешенным видом. – Однажды ты обретешь семью. И даже мать. Ингрид задрожала от ужаса. - Моя мать давно умерла, - негромко сказала она. Старуха заморгала и посмотрела на девочку. - Да, умерла, - согласилась прорицательница. На лице старой ведьмы снова появилась улыбка, которая показалась Ингрид пугающей. - Что ж, я могу сделать для тебя исключение, - сказала старуха, не сводя глаз с девочки. – Ты можешь задать мне один вопрос о твоем будущем. Но только один. Ингрид затаила дыхание. Неужели сейчас она может узнать что угодно? Будет ли у нее муж, дети? Где она будет жить? А может стоит спросить, что значат эти слова о матери? Или что-то глобальное, например, будет ли она счастлива? Ингрид прикусила губу. - Как я умру? – выпалила она. Прорицательница снова взяла девочку за руки и посмотрела на нее исподлобья, страшно ухмыльнувшись и обнажив темные зубы. Ингрид показалось, что ее рот наполнен кровью. - От стали, - ответила она. – У твоей смерти будут рыжие волосы.***
Молодая женщина в длинном черном плаще с капюшоном вошла в восточные ворота Фолкрита, когда было раннее утро. В городе стоял туман, солнце еще только-только поднялось над горизонтом, и редкие лучи прорезали туман, раскрашивая дома и деревья. Сонная служанка, вышедшая на крыльцо дворца ярла, кивнула фигуре в плаще. - Привет, Ингрид, - сказала девушка. – Ты в городе так рано? - О, не спрашивай, - отозвалась Ингрид с улыбкой. Не останавливаясь, она прошагала дальше. В какой-то момент Ингрид почувствовала на себе чей-то взгляд, но, обернувшись и оглядевшись по сторонам, никого не нашла. Подходя к западным вратам, она поняла, что за ней кто-то следит. Усмехнувшись, девушка прошла через врата и притаилась за ними. Не прошло и несколько минут, как вслед за ней из города вышел мужчина – быстрым рывком Ингрид кинулась к нему и прижала его к городской стене, обнажив кинжал. Мужчина, сначала удивленный, быстро пришел в себя и рассмеялся. - Убери-ка оружие, девочка, - издевательски произнес он, будто это не к его горлу был поднесен кинжал. – Раньше ты, кажется, была посговорчивее. С Ингрид упал капюшон. У нее были длинные и черные, как уголь, кудри, светло-голубые глаза и красивое смеющееся лицо с острыми скулами. Давно уже не было той нескладной девочки – фигура ее была изящной, тонкой, пышногрудой. Ингрид была очень красивой и знала об этом. Молодой норд с каштановыми волосами и пышной бородой, пригвожденный ею к стене, улыбался и смотрел на нее с восхищением. Что ж, этого с него хватит. Девушка убрала кинжал. - Раньше ты за мной не следил таким низким образом, - ответила она, смеясь. - Раньше ты приходила ко мне сама, - лукаво прищурившись, заметил норд. – Что же теперь? Ингрид отшагнула от мужчины. - Больше не хочу, - просто ответила она. Взгляд девушки был таким манящим и игривым, что норд обхватил ее руками и прижал к стене на свое место – та не стала сопротивляться. - Не хочешь? – спросил он. – И почему? Он попытался поцеловать Ингрид, но она увернулась и рассмеялась. Ей не хотелось отвечать. Да и что ответить? Что он всего лишь один из многих, чье желание ее радует? Что это все, что ей было нужно? Что он сам ей неинтересен? Сбитый с толку норд отпустил девушку, и она освободилась из его объятий, поспешив на дорогу. - Потому что не хочу! - весело воскликнула она, удаляясь от Фолкрита. Убедившись, что мужчина больше не преследует ее, Ингрид снова накинула капюшон, спрятав в него кудрявые волосы, и спустилась в овраг у дороги. Теплое солнце поднималось все выше, рассеивая туман, но у Черной двери, как и всегда, царил особый полумрак. - Что есть величайшая музыка жизни? Ингрид ощутила трепет, такой же, как в первый раз оказавшись у двери убежища Темного Братства. - Тишина, брат мой. На ходу снимая плащ, Ингрид быстро спустилась по ступенькам убежища, миновала малый зал, спустилась в большой, где было спокойно и тихо – лишь у пруда стояла одинокая маленькая фигурка Бабетты. - Ингрид, ты вернулась! – радостно воскликнула девочка. – Как прошла твоя охота? Надеюсь, все хорошо? - Я бы даже сказала шикарно, - растянув губы в приятной улыбке, отозвалась Ингрид. – Умираю с голоду! Она поспешила наверх по ступеням, и Бабетта двинулась за ней. - Тебе придется готовить самой, потому что все еще спят, - сказала девочка-вампир. Ингрид поморщилась, но не остановилась. Она бросила свой плащ на столе у алхимического уголка Бабетты, оставшись в атласном черном платье, повторяющем контуры ее фигуры, поправила свои кудрявые волосы. Хорошо, что она все-таки встретила этого норда в Фолкрите, он очень поднял ей настроение. - Что тут нового? – спросила Ингрид, поднимаясь на кухню. Бабетта, шагавшая следом, хихикнула. - Ну, приехал Хранитель. И привез Мать Ночи. Ингрид обернулась к девочке, взглянув на нее удивленно. - Как, уже? – спросила она. – И что? Он действительно псих, как говорила Астрид? Перепрыгнув верхнюю ступеньку, девушка осмотрелась, разыскивая, что съестного есть на кухне, но, не желая готовить, схватила яблоко, протерла его рукавом и вальяжно села за стол. - Абсолютный, - радостно ответила Бабетта, обнажив маленькие клыки. - О, я люблю психов, - произнесла Ингрид и надкусила яблоко. – Он красивый? Бабетта хихикнула, сев рядом. - Я бы сказала, что он очаровательный, - ответила девочка. – Постоянно шутит, и мне это нравится. Но наши с тобой вкусы редко совпадают. Ингрид ничего не ответила, занявшись яблоком, как вдруг сверху послышались шорохи. - О, наконец-то кто-то уже не спит! – воскликнул незнакомый девушке голос. Бабетта широко улыбнулась, и Ингрид повернулась к лестнице, ведущей на второй этаж к спальням – на ней стоял мужчина в костюме шута с огненно-рыжими волосами. Ингрид замерла на мгновение, так и оставшись сидеть в вальяжной позе, опустившись низко на стуле и вытянув ноги, и осмотрела вошедшего с ног до головы. - Цицерон услышал голоса и пришел! – радостно объявил он громким визгливым голосом. – Тебя Цицерон не знает! Ты, должно быть, та самая сестра, которая была на контракте во время нашего с Мамочкой приезда! Верно? - Верно, - ответила за нее Бабетта. – Ее зовут Ингрид. Цицерон сбежал с лестницы и приблизился. Девушка положила яблоко на стол, приподнялась, чтобы сесть нормально, и тепло улыбнулась. - Приятно познакомиться с Хранителем Гроба Матери Ночи, - улыбаясь, произнесла она и протянула руку Цицерону. – Я только что пришла и еще не имела чести увидеть Мать. Но жду этого момента с нетерпением. Цицерон взял ее руку и с чувством обхватил ее пальцы. - Цицерону тоже очень приятно! – воскликнул он, широко улыбнувшись, и в его темных глазах сверкнуло что-то жуткое. – Наконец вся семья воссоединилась! Цицерон как раз сейчас будет натирать священные мощи Мамочки, ты можешь прийти, дорогая сестра Ингрид! Девушка улыбнулась ему вместо ответа, и, как только Хранитель вышел из зала, ее красивое лицо перестало быть приветливым и поморщилось. Бабетта засмеялась. - Что? – спросила девочка. – Не нравится? Ингрид пожала плечами и снова взяла недоеденное яблоко. - Терпеть не могу рыжих.***
День был удивительно солнечным и жарким, Ингрид не могла припомнить настолько теплое лето в Скайриме. Она сняла свой плащ, но даже в тонком черном платье было просто невыносимо. Остановившись, девушка тряхнула вспотевшими волосами. - Нам надо найти тень, - недовольно произнесла она. – Я так больше не могу. Цицерон, кажется, был рад любому ее предложению. - Как скажешь, моя Слышащая! – воскликнул он. – Если хочешь, мы даже можем переждать жару. Вон там, например, под деревьями! Ингрид посмотрела туда, куда указал Хранитель. - Хорошо, давай так, - согласилась она. – Я совсем выдохлась в этой жаре. Вдали от дороги в густом Фолкритском лесу было прохладнее, и палящее солнце не могло полностью проникнуть под кроны деревьев. Ингрид села на упавшую сосну и вытянула уставшие ноги. У нее не было настроения с того самого момента, как Астрид поручила ей этот контракт, с тех пор ее не покидало ноющее, тревожное ощущение, что глава Братства ее ненавидит. Что же теперь делать? - Дай карту, Слышащая, - сказал Цицерон. Ингрид повиновалась, и Хранитель начал изучать карту. - О, я, кажется, припоминаю эту местность, - начал он. – Но Цицерон не видел там никакого форта. А, я понял! Вижу! Дорога разветвляется вот здесь… - Цицерон, - строго произнесла Ингрид. – Для начала нам нужен план. Мы же не будем вдвоем атаковать форт, набитый разбойниками. Хранитель сел рядом с девушкой. - И каков твой план, Слышащая? – спросил он. Ингрид вздохнула. - У меня его еще нет, - сказала она. - Цицерон думал, что ты позвала меня с собой именно потому, что у тебя есть какой-то план, - признался он. Ингрид посмотрела на своего беззаботного спутника. Он улыбался ей, и, как Ингрид казалось, относился к ней лучше, чем ко всем остальным членам Братства, особенно с тех пор, как Мать Ночи объявила ее Слышащей. Может ли она доверять ему? Если Ингрид не может доверять такому преданному человеку, как Цицерон, то кому вообще может? - Я позвала тебя с собой, чтобы не умереть, - ответила девушка. – Я не воин. Я не умею сражаться открыто. Я всегда убивала осторожно, тайно, с помощью ядов, лука и хитрости – и вдруг Астрид отправляет меня в форт, полный разбойников. Поэтому я и попросила твоей помощи. Одна я погибну. Улыбка быстро сошла с лица Цицерона. Он приблизился к Ингрид. - Видишь, моя Слышащая, какая эта женщина! – прошипел он с ненавистью. – Я всегда говорил тебе, что Астрид мерзкая самозванка! Теперь, когда ты стала Слышащей, она будет пытаться избавиться от тебя! Ингрид стало еще тревожнее. Значит, ей не одной так кажется. - И от тебя, - добавила она. – Она согласилась, чтобы ты пошел вместе со мной, наверняка именно по этой причине. Воцарилась тяжелая тишина. Вдруг Цицерон схватил руку Ингрид, сжал ее пальцы. - Она ничего не добьется, моя драгоценная Слышащая, - яростно прошептал Хранитель. – Тебе нечего бояться. Цицерон не даст тебя в обиду. – Он внезапно хихикнул. – Кажется, у меня есть одна мысль, как нам пробраться в этот форт. Ингрид осторожно подняла на него светло-голубые глаза. Иногда ей казалось, что она видит в Цицероне то же, что и во многих других мужчинах – желание было трудно спутать с чем-то другим, и периодически оно мелькало в темных, томных, безумных глазах Хранителя с самого их знакомства. Однако больше ничем Цицерон этого не проявлял. Может, Ингрид просто выдавала желаемое за действительное? Став Слышащей, она почти не выходила из убежища, ей так не хватало мужского внимания! Ингрид отвела взгляд и вздохнула. - Надеюсь, мы не умрем сегодня, - удрученно сказала она. - Нет, нет, нет! – хищно ухмыльнувшись, воскликнул Цицерон. – Даже не думай об этом, моя Слышащая!***
Той ночью расположенный в горах форт вдруг вспыхнул пожаром. Огонь быстро перекинулся из башни в комнаты форта, раздались крики, кто-то выбегал на улицу. Две фигуры, переодетые в броню с закрытыми шлемами, наоборот, прошмыгнули внутрь посреди всеобщей паники. - Может, он уже выскочил отсюда, - тихо произнесла Ингрид, когда они оказались в помещении, стремительно наполнявшемся дымом. - Сейчас и узнаем, - ответил Цицерон. Он держал Слышащую за руку, чтобы они не потерялись в дыму. Хранитель повел ее в коридор, где дыма было меньше, и Ингрид невольно подумала, каким же храбрым был ее спутник – у нее уже давно дрожали колени от одной мысли оказаться в этих каменных стенах. Мимо них пробежал какой-то разбойник, даже не обратив на них внимания. Ингрид отвернулась, чтобы никто не увидел ее, женщину, под шлемом, но они двигались слишком быстро, чтобы что-то рассмотреть. Они с Цицероном дошли до одной из башен, куда еще не добрался огонь, и до них сверху донесся крик. - Синдри, бежим отсюда! Просыпайся, пьяная морда! Парни уже побежали тушить пожар, но, если все заполнится дымом, мы тут задохнемся. Цицерон остановил Ингрид. Они притаились в самом низу лестницы, ведущей на верх башни. Голос, видимо принадлежавший этому Синдри, закашлялся. - Да иди ты в Обливион! Сейчас поднимусь! - Я не собираюсь тебя спасать! – отозвался первый голос. – Я ухожу отсюда! Синдри закричал что-то в ответ, но Ингрид не расслышала, что именно, потому что к ним с Цицероном приблизился лысый немолодой норд. - Кто там наверху? – спросил он их. – Тир, ты там? Тир. Это был человек, который нужен. Лысый норд обратил свой взгляд на Ингрид, и та задрожала. - А вы кто такие? – воскликнул он, потянувшись к мечу, висящему на его поясе. Цицерон молниеносно выхватил свой кинжал и кинулся к норду. Ингрид попятилась назад, наткнулась на стену и достала свой кинжал; она увидела, как Цицерон перерезал горло закричавшему норду, и тот замолк, шумно рухнул на пол. В то же мгновение на лестнице показался другой, молодой, с золотистыми волосами – увидев происходящее, он побледнел и ринулся обратно. - Синдри! – закричал он. – Давай сюда топор, на нас напали! Значит, это и есть Тир! Сжав сильнее рукоять своего кинжала, Ингрид бросилась следом, забыв о страхе. Она вбежала на верхний этаж, увидела повернувшегося к ней перепуганного Тира – девушка заметила, что его золотистые, собранные в хвост длинные волосы отливали рыжим цветом, и это заставило ее похолодеть от ужаса. Нет, она не остановится! Ингрид с ненавистью ринулась на врага, как вдруг… Что-то с силой огрело ее по голове сзади. - Глянь ты, это баба! – смеясь, произнес пьяный голос Синдри. Ингрид удержалась на ногах, хоть из глаз у нее посыпались искры. Кто-то грубо схватил ее за плечо, стянул шлем, вцепился в волосы. Она увидела перед собой толстого Синдри, который вдруг пошатнулся, его рот наполнился кровью, и он упал. За ним был Цицерон, который быстро вытащил свой эбонитовый кинжал из спины мертвого разбойника. К горлу Ингрид прикоснулось что-то холодное. - Не подходи! – срывающимся голосом закричал Тир, державший девушку. Он сильнее прижал нож к шее Слышащей, так, что она ощутила резкую боль. Цицерон замер. Даже через шлем Ингрид увидела страх в его темных глазах. Тир тоже это заметил и отшагнул назад, оттаскивая девушку. Ему было некуда бежать. У единственного выхода из комнаты стоял Цицерон. Ему нечего терять. Ингрид закрыла глаза. «От стали», - повторила она про себя давно забытое пророчество, которое было сделано ей полжизни назад. Волосы разбойника были не такими яркими, как у Цицерона, но тоже могли сойти за рыжие. Все сходится. Это ее смерть. - Стой на месте! – кричал Тир. – Брось свой кинжал! Или я ей сейчас горло перережу! Ингрид ощутила удивительное спокойствие. Полный штиль. Она открыла глаза и посмотрела на Хранителя. Его эбонитовый кинжал звякнул, упав на пол. Цицерон примирительно поднял руки. - Видишь, у меня нет оружия, - осторожно сказал Цицерон. – Я могу отойти в сторону, и ты спокойно уйдешь отсюда. Но оставь ее. Отпусти ее. Нож Тира впился в горло Ингрид сильнее. На лице Хранителя мелькнул ужас. Разбойник колебался. Девушка почувствовала, что он дрожит. Одно движение – и все. Наконец он кивнул в сторону, давая знак Цицерону отойти. Тот отошел. Тир медленно двинулся к выходу, таща за собой Ингрид и держа Цицерона в поле зрения. Дойдя до выхода, норд сделал осторожный шаг назад и отпустил Ингрид. Ощутив свободу, Слышащая быстро ринулась вперед, к Цицерону; Тир попытался закрыть дверь и кинулся вниз по лестнице. Ингрид не успела рассмотреть, как Цицерон выхватил топор у мертвого толстяка, но увидела, как он помчался следом за Тиром. На лестнице раздался пронзительный крик и шум. Ингрид выскочила из комнаты, увидев, как скатывается с лестницы Тир с топором, вошедшим глубоко в спину. Он был все еще жив и продолжал кричать. Упав в самый низ, разбойник с трудом перевернулся на живот, и к нему спустился Цицерон. - Ты думал, что после этого уйдешь живым? – разъяренно воскликнул Хранитель. Он наступил на голову вопящего Тира и с усилием достал из него топор. Крик разбойника перешел во что-то нечеловеческое. Цицерон перевернул его на спину и, сильно замахнувшись, нанес удар норду прямо в лицо. Тот наконец затих. - Интересно, чем же ты вообще думал? – не унимался Цицерон. Он снова достал топор из того, что осталось от головы разбойника, и нанес еще один удар, на этот раз в грудь. Брызги крови запачкали Хранителя и все вокруг. Ингрид вцепилась в дверной косяк, чтобы не упасть от этой чудовищной картины расправы. - Ты! – выкрикивал Цицерон, нанося один удар за другим. – Ты! Посмел! Напасть! На мою Слышащую! - Цицерон! – воскликнула Ингрид, отвернувшись от изуродованного трупа. Хранитель, казалось, очнулся от звука ее голоса и, бросив топор, побежал обратно наверх. Побледневшая Ингрид вернулась в комнату и села на кровать, на которой, по-видимому, спал пьяный Синдри. Ее ноги подкашивались, и она боялась упасть. Хранитель бросился к ней, стащил с себя шлем и коснулся ее шеи. Девушка увидела его перепуганное лицо. - У тебя кровь, Слышащая, - тихо проговорил Хранитель. Ингрид потрогала свою шею и посмотрела на руку – ее пальцы были в крови. Она поморщилась. Неужели пророчество старухи не осуществилось? - Этот трус меня поцарапал, - сказала она. – Ничего опасного. Лицо и волосы Цицерона были забрызганы каплями крови и чего-то еще – Ингрид отвернулась, не желая представлять, что именно из внутренностей ее обидчика попало на Хранителя. Сам же он был бледен, как полотно, и его темные глаза, полные ненависти, жутко выделялись на его белом лице. - Пойдем отсюда, - проговорила Ингрид. Цицерон кивнул. Он поднял свой эбонитовый кинжал и обхватил девушку, чтобы помочь ей, но она отказалась от помощи. - Со мной все хорошо, - сказала она. – Просто держи меня за руку.***
- Дай посмотреть, Слышащая! – воскликнул Цицерон, когда они остановились и разожгли костер в лесу. – Нужно промыть твою рану! Близилось утро, небо на востоке медленно светлело, но Ингрид очень хотелось отдохнуть. Она не стала сопротивляться заботе Цицерона, и тот протирал влажной тканью ее шею с запекшейся кровью. - Нужно найти реку или озеро, - сказала Ингрид. – Я все потная и в крови. Отличный контракт, ничего не скажешь. Спасибо Астрид. На сосредоточенном лице Хранителя появилась ненависть. - Не напоминай мне о ней, моя Слышащая, - отозвался он. – Если бы не Мамочка, Цицерон бы не вернулся в убежище к этой мерзавке. Девушка взглянула на него с интересом. Его лицо было близко, пока он осторожно протирал ее порез на шее. Ингрид не могла не впечатлиться его заботой, его страхом за ее жизнь, его местью этому несчастному разбойнику, который нанес ей даже такую несущественную рану. Это было приятно. Даже очень приятно. Может быть, она зря так сразу сбросила Цицерона со счетов? Пусть он и проявлял своей симпатии к ней так, как другие мужчины, но зато сделал для нее больше, чем все ее бывшие любовники вместе взятые. Ингрид взглянула на Цицерона с восхищением. Хранитель заметил это, на мгновение отвлекся от своего занятия, и их взгляды встретились. - Что такое, моя Слышащая? – спросил он. Девушка улыбнулась так женственно и мило, как умела делать только она. - Ты спас меня, - ответила она. – Спасибо. Цицерон широко заулыбался. - О, это мелочи, моя дорогая Слышащая! Тебе не за что благодарить Цицерона. Это моя обязанность. Я был рад помочь. И всегда буду рад. Зови меня с собой всегда! Интересно, почему он не пытается заполучить ее, если неровно к ней дышит? Ингрид игриво хихикнула и подняла глаза к небу, где, растворяясь в синеве неба, таяли звезды. Впереди был новый жаркий день, и все страхи и переживания этой ночи исчезали из души Слышащей так же, как ночная тьма. - Давай не будем торопиться обратно в убежище, - мечтательно произнесла Ингрид. – Я скоро совсем там зачахну! Погода, наверно, будет такой же безоблачной, как вчера. Давай сделаем небольшой крюк к одному небольшому озерцу, где я смогу наконец искупаться. Хранитель посмотрел на Ингрид с чем-то похожим на недоверие. На мгновение ей снова показалось, что она видит вожделение в его глазах, которое он, однако, хорошо прячет. Неужели она выглядит такой неприступной? - По дороге будет озеро Илиналта, - возразил Цицерон. – Чем оно тебя не устраивает, моя Слышащая? Девушка хмыкнула. - Ты видел Илиналту? – возмутилась она. – Это огромное открытое пространство. Там полно рыбаков, охотников и путешественников любого вида. Ты хочешь, чтобы я разделась у всех на виду? Когда Ингрид произнесла эти слова, желание в темных глазах Цицерона впервые стало явственным. Он заметно растерялся, отвел взгляд, и это заставило девушку победно улыбнуться. Ничто так не поднимало ей настроение, как робеющий перед ней мужчина. Пусть даже такой странный, как Цицерон. - Хорошо, Слышащая, - согласился наконец Хранитель. – Все будет так, как ты пожелаешь.***
Озерцо, о котором говорила Ингрид, находилось в лесу. Оно было маленьким и неглубоким, скрытым от глаз густой чащей и кустарниками; они достигли этого места к полудню, и, несмотря на жару, около озера ощущалась желанная прохлада. Девушка сразу скинула туфли и зашла в воду по щиколотку. Цицерон сел на траву на берегу. - Предлагаю остаться тут до вечера, - радостно произнесла Ингрид, чувствуя, как прохладная вода ласкает ей ступни. – А когда стемнеет и спадет жара, пойдем домой. Хранитель ничего не ответил, и это показалось ей странным. Девушка обернулась к нему. - Что такое? – спросила она. – Возражений нет? Цицерон поднял на нее взгляд, в котором она рассмотрела мучение. - Я уже сказал, что не буду спорить с тобой, моя Слышащая, - ответил Хранитель. – Но мне не нравится эта идея. Пока мы тут прохлаждаемся, там Мамочка совершенно одна. Может, за ней никто не ухаживает! Цицерон чувствует, что нарушает свои обязательства. Это плохо, очень плохо, моя Слышащая. Ингрид фыркнула. - Как это никто не заботится? – возразила она. – Я уверена, что Бабетта точно заботится. Да и Фестус. И если ты не хотел бросать Мать, надо было не соглашаться идти вместе со мной. Правда, тогда бы меня наверняка убили. Но это так, мелочи. Цицерон язвительно скривил лицо. - Издеваешься, да, моя Слышащая? Как нехорошо! Цицерон ради тебя сделает все, что угодно. По коже Ингрид пробежали мурашки. Она улыбнулась ему и принялась расшнуровывать корсет своего платья. - Хорошо, как хочешь, - сказала она. – Можем отправиться сразу, как я искупаюсь. Расшнуровав корсет, Слышащая развязала тесемки на груди, опустив свое атласное платье с плечей. Оно задержалось на ее грудях, но уже было готово соскользнуть с нее без усилий. На мгновение Ингрид остановилась и осторожно подняла взгляд светлых голубых глаз на Хранителя. Он смотрел на нее с вожделением, не отводя взгляда и не пытаясь больше это скрыть. Девушка усмехнулась и сняла с себя платье, закинув его на берег к Цицерону. От нее не скрылось, как с головы до ног осмотрел ее Хранитель – это заставило ее сердце сладостно затрепетать. Было ли в мире удовольствие большее, чем видеть это всеобъемлющее, страстное желание в глазах другого человека? В этот миг не существовало ни Астрид, ни разбойников, ничего, что могло бы ее расстроить. Ингрид рассмеялась. - Что? – спросила она, повернувшись к Цицерону спиной. – Никогда не видел обнаженной женщины? Цицерон хмыкнул. - Твое мнение обо мне снова не соответствует действительности, моя Слышащая, - ответил он. Ингрид двинулась ближе к центру озера, уходя все глубже под воду. Наконец ее нога не почувствовала дна, и девушка опустилась в воду с головой, быстро вынырнув и пригладив мокрые волосы. - Не хочешь искупаться со мной? – спросила она. – Тут так прохладно. - Если тебя это не смутит, моя Слышащая, - ответил Цицерон. Ингрид усмехнулась. - Меня мало что в жизни может смутить. Хранитель наградил ее долгим взглядом, будто бы пытаясь понять тайное значение ее улыбок, найти подвох – и наконец снял свой шутовской колпак. Солнце, продиравшееся тонкими лучами сквозь деревья, упало на его волосы, и они показались Ингрид ярко-оранжевыми – от этого с лица девушки сошла улыбка. На мгновение ей живо вспомнился вечер, который она пыталась забыть всеми силами, вспомнилось лицо старой ведьмы с черными зубами, а самое главное – ее слова, которые Ингрид никак не могла выкинуть из своей головы. «У твоей смерти будут рыжие волосы». Да мало ли в мире рыжих людей. Даже если предсказание той старухи и сбудется, это не может быть Цицерон. Он так верен ей. Он же сам сказал, что не даст ее в обиду и сделает для нее все. И это были не просто слова. Она сама убедилась в этом ночью. Хранитель стащил с себя шутовскую рубаху и бросил ее на землю. Ингрид осмотрела его красивое сильное тело, выискивая на нем шрамы и веснушки – и поняла, что смотрит на него с таким же желанием, как и он на нее. Цицерон снял сапоги и брюки. Ингрид не отвела взгляда, лишь ухмыльнувшись. Он шагнул в воду и вскоре оказался рядом с Ингрид, подвинувшись к ней вплотную. Ей захотелось прижаться к нему, подразнить его еще, но вид Цицерона был таким серьезным и пугающим, что это умерило ее пыл. Нет, пусть он сделает этот шаг первым. Хранитель осторожно провел пальцами по ее затянувшейся ране на шее, а потом внезапно схватил ее за горло. Это так удивило и напугало Ингрид, что она дернулась и попыталась освободиться из его рук, но Цицерон не отпустил ее. Он наклонился к ее лицу. - Хватит играть со мной, моя драгоценная Слышащая, - проговорил он и разжал пальцы. Девушка пошатнулась, чуть не соскользнув вниз с того места, где она стояла на илистом дне, с трудом удержалась на ногах и отшагнула от Цицерона. Что же она делает! Зря она доверяла ему, он не просто ассасин, он не просто брат ей – он маньяк, которому нравится убивать, вспомнить только, что он сделал с этим несчастным разбойником, на которого было совершено черное таинство! Ингрид изменилась в лице. Она хотела отшагнуть от Цицерона еще, но тот схватил ее за руки и привлек к себе, обхватил ее талию, прижал к себе. Ингрид ощутила его горячую кожу. Ее сердце затрепыхалось, словно пойманная в ловушку бабочка. Цицерон потерся своим лицом о ее, вдохнул запах ее мокрых волос. Слышащая боялась пошевелиться. - Если ты хочешь уйти, уходи, - серьезно произнес Цицерон. – Только не надо шутить со мной, моя любимая Слышащая. Ты слишком… дорога Цицерону. Хранитель отпустил девушку, и та невольно отстранилась от него. Тяжело задышав, Ингрид посмотрела на Цицерона и снова поймала на себе этот желанный для нее взгляд. Он вожделел ее, он любил ее – поэтому и был так жесток с теми, кто вредил ей, поэтому он скрывал свои чувства к ней. Он боялся ее не меньше, чем она его сейчас. О боги, она еще никогда не испытывала подобное. Ингрид шагнула ближе к нему, поднявшись на холм на дне, чтобы стать выше Цицерона. Хранитель не отводил от нее взгляда, который снова вселил в Ингрид уверенность. Она обвила свои руки вокруг его шеи. - Я не шучу, - сказала она. – И я не уйду, если ты поклянешься, что не причинишь мне вреда. Лицо Цицерона на миг выразило удивление. - Я? Причиню тебе вред? – переспросил он. – Никогда, моя Слышащая. Цицерон лучше умрет. Ингрид прижалась к нему сильнее. Хранитель взял ее за талию, его руки поднялись выше, к ее груди. Он потянулся к ее шее и впился губами в ее рану, в те самые места, которые только что обхватывал пальцами – Ингрид запрокинула голову назад, чувствуя разгоравшееся желание. Цицерон обхватил ее руками, потянул вниз, и девушка потеряла равновесие, упустив дно под ногами, однако Хранитель удержал ее в своих руках. Он поцеловал ее в губы, жадно в них впившись. Слышащая ощутила его твердый член и потерлась о него внутренней частью бедер. Руки Хранителя блуждали по ее телу, опустились ниже, подхватили девушку, и та поняла его намерение, сама введя в себя его член. Цицерон отстранился от ее губ и приподнял Ингрид. Она вцепилась в него руками, чтобы не упасть в воду, и застонала, когда он насадил ее на свой член еще раз. Девушка задвигала бедрами в такт движениям Цицерона. Положив голову ему на плечо, Слышащая прикусила губу, стараясь не стонать слишком громко. Она с силой впилась в его кожу пальцами. - Ты моя, Слышащая, - проговорил Цицерон ей на ухо. - Твоя, - выдохнула Ингрид, подпрыгивая в ритм его толчкам.***
Как Ингрид и предполагала изначально, они остались у озера до вечера. Когда стемнело, они продолжили путь до убежища и только утром добрались до Фолкрита. Цицерон снова улыбался и вел себя как обычно, поменялось только то, что теперь он пытался постоянно прикоснуться к девушке. Когда они вошли в восточные врата Фолкрита, солнце уже поднялось над горизонтом достаточно, чтобы жители города проснулись и высыпали на улицы по своим делам. - Постарайся не привлекать еще больше внимания, - сказала Ингрид Цицерону. – Достаточно твоего костюма. Цицерон захихикал и взял Слышащую за руку. - Как скажешь, моя Слышащая. Цицерон обещает, что будет паинькой. У крыльца дворца ярла сонно мела листья та самая служанка, которая знала Ингрид – она подняла голову и удивленно взглянула на Цицерона, не решившись поздороваться с девушкой. Ингрид не придала этому особого значения, но, чем дальше по городу они продвигались, тем больше взглядов их сопровождали. Ну еще бы. Когда они уже подошли к западным вратам, Ингрид кто-то окликнул. Она обернулась и увидела того самого норда с каштановыми волосами и бородой. Это ее встревожило, и Слышащая решила поскорее уйти, не обращая на него внимания, однако мужчина пристально осмотрел ее спутника. - Надо же, - протянул он достаточно громко, чтобы она слышала. – Нашла себе шута? Ну и картина. Ингрид придумала, что могла бы ответить ему, но перед ее глазами все еще явственно стояло, как Цицерон убивает топором того разбойника, поэтому она решила проигнорировать нападки бывшего ухажера. Однако Хранитель это игнорировать не стал и резко развернулся к норду, широко ему улыбнувшись. - Что-то смущает доброго господина? – приторно сладко проговорил Цицерон. Норд фыркнул. - Я с тобой и не собираюсь говорить. Как и с этой шлюхой! Так что катитесь, куда шли! Цицерон изменился в лице. Он не перестал улыбаться, но в его взгляде появилась ненависть, которую Ингрид уже у него видела, поэтому по ее коже пробежали мурашки. Она вцепилась в руку Цицерона. - Пойдем отсюда, - сказала она. – Не хватало еще вступать в перепалку с какими-то деревенскими идиотами. - Как мы заговорили! – воскликнул норд. – Не ты ли не так давно вертела хвостом перед этим деревенским идиотом? Это все было ложью! Твоей игрой! Тебе просто нравится, когда по тебе сохнут, правда? Новую игрушку себе нашла? Он говорил так громко, что из таверны вышли несколько человек посмотреть, кто ссорится. Цицерон осмотрел всех вокруг, и Ингрид не понравился этот его взгляд. - Иди проспись, пьянь, - ответила она с презрением. – Цицерон, пойдем! Она потащила Хранителя за собой, и тот повиновался. Какое-то время, выйдя за врата города, они шли молча. Наконец Ингрид нарушила тяжелую тишину. - Цицерон, я даже не знаю, как его зовут. Хранитель поднял руку, сделав знак молчать. Он посмотрел на Ингрид так мрачно, что по ее коже пробежала мелкая дрожь. Все это задело девушку – с какой стати она вообще должна оправдываться? - Я буду говорить, что захочу и когда захочу! – воскликнула Ингрид. – Не тебе меня затыкать и осуждать! Этот кретин давно меня преследует, но у меня ничего с ним не было. И мало того, что я должна терпеть оскорбления от какого-то идиота, так еще и ты будешь злиться на меня за это? Тогда всего хорошего! Ингрид поспешила к оврагу в сторону от дороги, но Цицерон догнал ее и схватил за плечи. - Кто сказал, что Цицерон на тебя злится? – нервно воскликнул он. – Цицерон злится только на этого… Он запнулся. Его лицо перекосило яростью, и он выхватил кинжал из ножен – это было так неожиданно, что Ингрид непроизвольно подалась назад. - Он заплатит, - зашипел Хранитель. – Заплатит. Не переживай, Слышащая. Больше он тебя не побеспокоит. Внутри Ингрид все перевернулось. Она побоялась, что Цицерон сейчас вернется в город и перережет там всех, кого встретит, но Хранитель спрятал кинжал и взял девушку за руку. - Пойдем домой, Слышащая, - улыбнувшись, сказал он. – Мамочка нас ждет.***
Вечером Ингрид сама постучала в комнату Цицерона. Он сидел на своей кровати, натачивая кинжал. Это заставило девушку напрячься, но Хранитель широко заулыбался и положил кинжал на стол, когда она вошла внутрь. - О, Цицерон так рад, что ты пришла! – воскликнул он. – Я и сам хотел тебя найти. Ингрид села около на него, осторожно наблюдая за его настроением, однако в Цицероне не было сейчас совершенно ничего необычного. Она мило улыбнулась. - Зачем меня искать? – игриво произнесла она. – Я или в общей комнате, или на кухне. Ну, еще могу быть рядом с Матерью. Цицерон обхватил ее ноги и резким движением закинул их себе на колени. Ингрид коротко охнула, но ей это даже понравилось. - Астрид неправа, что не выделила комнату для Слышащей, - поморщившись, сказал он. – Ты вполне могла бы занять эту комнату, ведь кто такой Хранитель, если есть Слышащий? - Я не собираюсь тебя выселять, - хихикнув, заметила Ингрид. - И не надо, - лукаво проговорил Цицерон. – Можешь просто оставаться у меня, моя дорогая Слышащая. Он погладил ее ноги, приподнимая скользящее платье. - Это будет слишком заметно, - игриво возразила Ингрид. - И пусть, моя Слышащая. Представляешь лицо Астрид? Это замечание заставило улыбку девушки стремительно увять. - Она станет ненавидеть меня еще больше, - ядовито хмыкнув, произнесла Ингрид. – Правда я не знаю, почему она вообще меня ненавидит. Руки Цицерона поднялись выше, задирая подол ее платья. - Ну как же, Слышащая, - с улыбкой проворковал он. – Раньше она была хозяйкой всего убежища, делала все, что хотела. А сейчас появилась Мать. Сейчас появилась Слышащая. Авторитет Астрид уже не так незыблем, правда, моя Слышащая? Девушка поморщилась. - Давай не будем об этом, - сказала она, болтая ногами. Пальцы Цицерона медленно поднимались по ее бедрам, таща за собой черную атласную ткань. Ингрид наблюдала за этим с интересом – прикосновения Хранителя были такими осторожными и нежными, что она задрожала от удовольствия. Да, именно так ей и нравится. Нравится, когда ее боготворят. Ингрид усмехнулась. Цицерон посмотрел ей в глаза, став вдруг снова очень серьезным. Его рука, только что ласковая и неторопливая, быстро проникла между ног девушки, коснулась ее самого чувствительного места. Ингрид глубоко вдохнула и убрала ноги с колен Хранителя. Она игриво захихикала. - Пойду я, наверно, спать, - произнесла она, не сводя дерзкого взгляда с Цицерона. Она встала и двинулась к выходу, но Цицерон схватил ее за руку и, грубо повернув к себе, прижал к стене. Сердце Ингрид застучало громко и быстро, как барабан, но она продолжила победно улыбаться. Слышащая смотрела на Хранителя с вызовом. - Достаточно было просто сказать, - растягивая слова, томно произнесла она. Цицерон не давал ей пошевелиться. Он впился губами в ее шею, оставляя мокрые следы яростных поцелуев – Ингрид рассмеялась, и ее тело покрылось мелкой приятной дрожью. Цицерон опустился ниже, к ее ключицам, но вдруг резко отпрянул, и их взгляды встретились. В его темных глазах было что-то такое хищное, такое устрашающее и угрожающее, что Ингрид похолодела на секунду и дернулась, чтобы выпутаться из его объятий, но это ей не удалось. - Я уже предупреждал тебя, моя Слышащая, - тяжело дыша, проговорил Цицерон. – Оставь свои игры. Теперь ты моя и никуда от меня не убежишь. Ингрид ощутила пугающую смесь страха и желания; вожделение во взгляде Хранителя было таким сильным и огромным, что она невольно восхитилась – это было тем, что заставляло ее желать его в ответ. Но все же это и вселяло в девушку настоящий ужас, причину которого она объяснить не смогла бы. Он, казалось, был одержим ей. - Я не играю, - серьезно ответила Ингрид, выдохнув. – Я хочу тебя. Одна рука Цицерона снова жадно проникла ей под платье, вторая же схватила Слышащую за горло – Хранитель привлек ее ближе к себе и с чувством впился в ее рот. Ингрид оперлась на стену позади нее, выгнулась, призывно раздвинула ноги, между которыми стало невероятно влажно, и Цицерон задрал ее платье. Когда он вошел в Ингрид, продолжая сдавливать ее горло, она глухо застонала от распутного удовольствия. …Проснувшись в темноте, Ингрид какое-то время не могла понять, где находится. Должно быть, в комнате Цицерона. Девушка поежилась от холода, оставаясь обнаженной, пошарила рукой на кровати в поисках одеяла – и поняла, что Цицерона нигде рядом нет. Она приподнялась. Да, это была определенно его комната. Куда он мог деться? Быстро поднявшись и поправив кудрявые волосы, Ингрид зажгла свечу. Она принялась одеваться, и в тот момент, когда она начала шнуровать свой корсет, дверь открылась, и в комнату вошел Цицерон. Он устало сел на кровать и снял шутовской колпак. Ингрид увидела кровь на его лице и замерла на месте, моментально похолодев. Хранитель молчал. Ингрид сглотнула ком, подступивший к горлу. - Где ты был? – наконец спросила она. – Чья это кровь? Цицерон провел рукой по своему лицу, взглянул на собственные пальцы и горько усмехнулся. Ингрид поняла еще до того, как он ответил. - Того мерзавца, что посмел тебя оскорбить, - проговорил Цицерон каким-то странным мрачным тоном. – Он вопил, как заколотая свинья. Клялся, что больше так не будет. – Цицерон жутко ухмыльнулся. – Не будет, конечно. Он теперь мертвый. Ингрид так и стояла, боясь пошевелиться. Она подозревала, что Цицерон способен на это, но в тот момент, когда ей удалось увести Хранителя из города, она решила, что буря миновала. Однако Хранитель вернулся, чтобы отомстить. По ее телу пробежали мурашки. Цицерон встал и подошел ближе к Ингрид. - Он признался мне, что у вас и правда ничего не было, - произнес Цицерон. – Только что вы несколько раз целовались. – На его светлом лице мелькнула ненависть, которая, однако, быстро прошла, и Хранитель обнял Ингрид. – Цицерон рад, что ты не соврала мне. Теперь тебя никто не посмеет обидеть. А если посмеет, Цицерон быстро выпустит ему кишки. Девушка взглянула на Хранителя так, будто увидела впервые. Она попыталась попятиться, но он с силой прижал ее к себе. - Цицерон был прав, тебе нравится играть, - медленно растягивая слова, произнес он. – Нравится быть желанной, правда, моя Слышащая? Но больше так не будет. Теперь ты моя. Ты будешь только с Цицероном и все. Ингрид побоялась спорить. В ее ушах явственно возник скрипучий голос старухи с черными зубами. Нет, нет! Это не сбудется! Уже не сбылось! Слышащая нервно улыбнулась и коснулась окровавленного лица Цицерона. - Пойдем спать, - сказала она. – Как видишь, я никуда и не убегаю.***
Весь день лил холодный дождь, напоминавший о близости осени. Небо было затянуто такими темными тучами, что в таверне «Гарцующая кобыла» даже днем пришлось зажигать огонь. Чем ближе опускался вечер, тем больше людей появлялось в таверне. За маленьким столиком в углу сидели Цицерон и Ингрид в одежде, которую носили местные охотники – только так Цицерон мог не привлекать всеобщего внимания, но уговорить его сменить шутовской наряд далось Слышащей с трудом. Он был мрачен. Хранитель в принципе улыбался теперь только в убежище, а в те моменты, когда они вместе с Ингрид отправлялись на контракт, был суров и сосредоточен. Сначала девушка не могла понять причины этой перемены, но вскоре до нее начала доходить невеселая истина. Цицерон взял Ингрид за предплечье и подтащил к себе. - Этот норд у стойки не сводит с тебя глаз, - злобно прошипел он ей на ухо. Ингрид тяжело вздохнула. Она подняла свои светлые глаза на человека, которого указал Цицерон, и увидела светловолосого юношу, который слабо улыбнулся ей. Ингрид видела его впервые. Но это было и неудивительно: везде, куда бы она ни приходила, находились вот такие юноши и взрослые мужчины, которые открыто любовались ее красотой, несмотря на наличие рядом с ней спутника. Ингрид выдернула свою руку из пальцев Цицерона. - Ну так вырежи ему глаза, - язвительно отозвалась она. Хранитель хищно ухмыльнулся и достал свой кинжал из ножен. - Думаешь, я этого не сделаю, моя Слышащая? По коже девушки пробежала холодная дрожь. Она больше не чувствовала радости от восхищенных взглядов, не наряжалась, чтобы ей делали комплименты – Цицерон пресекал все это на корню. Он не давал ей быть собой. Ингрид немного смягчилась и провела рукой по его ноге. - Успокойся, - натянуто улыбнувшись, сказала она. – Нам не нужны проблемы. Помнишь, кого мы караулим? Женщину-редгардку. Больше никого не трогаем. Идет? Цицерон выдохнул и спрятал черный кинжал обратно в ножны. Он бросил гневный взгляд на незнакомца у стойки и притянул к себе Ингрид, чтобы поцеловать ее, и та не стала сопротивляться, хоть ей и были неприятны такие поцелуи – без любви, а только для того, чтобы кого-то позлить. Когда Ингрид наконец отстранилась, отпрянув от его губ, она осторожно осмотрела своего любовника: его лицо было злым, а огненные волосы отливали золотом в свете огня. Вскоре в таверне появилась редгардка, и Ингрид обрадовалась, что может хоть чем-то отвлечь свои печальные мысли. Женщина поговорила с хозяйкой таверны, выпила стакан чего-то крепкого и собралась к выходу. - Может, это она, - прошептала Ингрид Цицерону. – Я прослежу за ней. - Нет, мы пойдем вместе, - запротестовал Хранитель. Ингрид взглянула ему в глаза. - Нельзя, - строго сказала она. – А если это не она? Нужно, чтобы кто-то продолжил следить за обстановкой здесь, иначе весь день псу под хвост. Цицерон заколебался. - Ладно, Цицерон пойдет один, - недовольно сказал он. – Ты оставайся здесь, Слышащая. Ничего не предпринимай без меня. Хранитель вышел из таверны вслед за женщиной. Взгляд Ингрид невольно упал на светловолосого юношу, но тот перестал смотреть в ее сторону и разговаривал с другим мужчиной. От этого Ингрид ощутила необъяснимую тоску. Она подошла к стойке. - Меда, - коротко сказала она хозяйке, достав септим. В тот же миг, когда Ингрид отпила первый глоток сладкого, но крепкого напитка, со второго этажа спустилась служанка-редгардка. Она прошла мимо гостей и скрылась на кухне. Ингрид сделала еще глоток и хотела было пойти следом, но ее окликнул светловолосый норд. - Красавица одна, - улыбнувшись, произнес он. – Где твой спутник? Тепло меда быстро разлилось по телу Ингрид, и она приветливо заулыбалась. Неужели она наконец-то видит интерес в глазах какого-то нового мужчины? Слышащая подумала, что в любой момент может вернуться Цицерон, и от этой мысль ее бросило в пот. Но, с другой стороны, она же не делает ничего плохого. В чем он может ее обвинить? Ингрид отпила еще. - Он запрещает мне говорить с незнакомцами, - игриво улыбаясь, ответила она. - Так разве я незнакомец? – юноша развел руками. – Меня Агнар зовут. Все, теперь ты меня знаешь. Ингрид поправила выбившуюся кудрявую прядь. Ее лицо разрумянилось от меда и от внимания Агнара, однако навязчивая тревожная мысль о Цицероне снова остудила ее пыл. Девушка не успела об этом подумать, как темнокожая служанка снова появилась в зале, принявшись протирать столики. - Какая красивая девушка, - произнесла Ингрид. - Садия-то? – усмехнулся норд. – Я вижу в этой таверне девушку в тысячу раз красивее. Садия! Слышащая встрепенулась и вспомнила, зачем пришла сюда. Садия. Это она. Ингрид прикусила губу и задумалась, как поймать служанку в заполненной таверне. На кухне тоже наверняка есть люди, как минимум повар. Нужно дождаться ночи. - Будут ли сегодня свободные комнаты на ночь? – обратилась она к хозяйке. - Будут, - ответила женщина. – Тебе одна нужна? Ингрид кивнула. Цицерон там где-то выслеживает другую редгардку, и, если он ее убьет, в городе начнется переполох. Нужно его остановить. Поставив стакан на стойку, Ингрид двинулась к выходу, но пошатнулась – мед слишком сильно ударил ей в голову. Агнар придержал ее за плечи. - Стой, погоди-ка, - весело произнес он. – Куда так спешить после медовухи? Не успела Ингрид отойти от норда, как в таверну вошел Цицерон. Слышащая похолодела от ужаса. Его лицо вмиг изменилось, когда он увидел, что Агнар дотрагивался до Ингрид – и пусть эти прикосновения к ее плечам были совершенно невинными, Хранителя перекосило ненавистью. Он выхватил эбонитовый кинжал и кинулся вперед к стойке, послышался пронзительный вскрик хозяйки: Ингрид бросилась между Цицероном и нордом, пытаясь удержать Хранителя. - Стой! – закричала она, но Цицерон отпихнул ее в сторону. Юноша удивительно быстро схватил нож откуда-то со стола и встретил Цицерона без страха. Ингрид едва не упала, все вокруг поплыло от криков и суматохи, и девушка, не став даже смотреть в сторону драки, выбежала на улицу. Было уже темно, но ливень так и не прекратился. Ингрид кинулась наутек к воротам города, не желая больше никогда сюда возвращаться: в ее голове путались мысли о том, что Цицерон сейчас убьет этого несчастного, а может, уже убил; что скоро появятся стражники, и Цицерона тоже убьют или бросят в тюрьму, но Ингрид отгоняла их все. Она неслась по мокрой дороге под проливным дождем, чувствуя, как слезы наполняют ее глаза. Ей хотелось завыть в голос от ужаса и безысходности, но она продолжала бежать, поскальзываясь на грязи. - Слышащая! Девушка задрожала и на мгновение остановилась, оглянувшись назад. Она не видела зовущего. - Ингрид! Слезы застилали глаза Слышащей, поэтому, продолжив бежать, она чуть не упала, ухватившись за стену какого-то здания. Цицерон догнал ее, прижался к ее спине, обхватил ее руками. - Слышащая, не бойся! – срывающимся голосом проговорил он. – Не бойся! Все хорошо! Пойдем, мы… - Отпусти меня! – воскликнула Ингрид, резко развернувшись к Цицерону. В поволоке слез она разглядела его страдающее, полное ненависти светлое лицо. - Я больше не могу, Цицерон! – закричала она, всхлипывая и дрожа. – Я тебе не вещь! Не смей меня трогать! Вырвавшись из рук Хранителя, Ингрид снова бросилась бежать, но тот быстро догнал ее и снова обнял, с силой прижав к себе. Слышащая плакала навзрыд, она попыталась брыкаться, но Цицерон оттащил ее под навес какого-то здания. Тяжелые капли дождя мерно стучали по навесу. - Уйди, - захныкав, выдавила из себя Ингрид. Цицерон прижался лбом к ее лицу. - Я не уйду, моя Слышащая! – воскликнул он. – И ты от меня не убежишь. Ты моя, помнишь? Мы с тобой неразрывны! От судьбы нельзя убежать, моя любимая Слышащая! Ингрид похолодела, вспомнив о своей судьбе. Она подняла голубые, полные слез глаза к черному небу. Видимо, от судьбы действительно никуда нельзя спрятаться.***
Ингрид сидела в своем атласном черном платье у Гроба Матери Ночи. Она выглядела бледной и осунувшейся: ну еще бы, после случившегося в Вайтране и после того, как Астрид отчитала ее за невыполненный контракт, Слышащей хотелось исчезнуть, пусть даже провалиться под землю. Впервые мысль сбежать из Темного Братства, оборвав с организацией все контакты, казалась ей не такой уж бредовой. Но куда ей идти? Ингрид ждала Цицерона. Она не хотела идти к нему в комнату, там слишком многое напоминало ей о тех счастливых днях, когда между ними все было хорошо, ну или относительно хорошо – в какой момент их отношения стали стремительно лететь в бездну? Кто в этом виноват? Цицерон, который ревновал ее к каждому столбу и пытался изменить, или она, которая измениться ради него не могла? Слышащая не знала ответа на этот вопрос. Нет, пусть они лучше встретятся здесь, и Мать Ночи будет им свидетелем и судьей. Наконец Цицерон появился на пороге. Он широко улыбнулся Ингрид, будто ничего не случилось, и открыл створки железного Гроба. - Скучаешь, моя Слышащая? – радостно спросил Хранитель, повернувшись к Ингрид. В убежище он был совершенно другим человеком, таким, как и всегда. От этого сердце Ингрид заныло. Она опустила голову. - Нет, жду тебя. Хочу поговорить. Цицерон на мгновение замер, взглянул на мумию Матери Ночи и закрыл Гроб обратно. Он сел рядом с Ингрид и обхватил ее руками, потершись о нее лицом. Девушка выпуталась из его рук, отстранилась, отсела чуть дальше. В глазах Цицерона мелькнула тревога, но он не перестал улыбаться. - Что такое, моя Слышащая? Ингрид чувствовала себя маленькой девочкой. Она потеребила свое платье, помолчала немного, а потом резко отпустила ткань платья и подняла глаза на Цицерона. - Я хочу сказать тебе, что так больше продолжаться не может, - произнесла она как можно строже, но ее голос предательски дрожал. – Я больше не могу выносить твою ревность и то, как ты контролируешь каждый мой шаг. Все, Цицерон. – Ингрид сглотнула ком в горле и все же отвела взгляд в сторону. – С сегодняшнего дня мы друг для друга только брат и сестра. Хранитель ничего не ответил, даже не шевельнулся – и это испугало Ингрид и заставило ее осторожно на него покоситься. Цицерон побелел, и улыбка мгновенно сошла с его лица. Вдруг он подвинулся ближе к ней и схватил ее за руки. - Нет, нет, Слышащая! – затараторил он. – Так не пойдет! Ты не спросила Цицерона, Цицерон не согласен! Ты моя! Главное - не расплакаться. Ингрид выхватила свои руки и поднялась. - Не твоя больше, - произнесла она. – Пожалуйста, Цицерон! Ты не безразличен мне. Давай останемся друзьями. Я не хочу, чтобы ты обижался или злился на меня. В конце концов мы продолжаем жить под одной крышей и… Хранитель смотрел на нее непонимающим взглядом, и в его глазах было что-то настолько страшное, что Ингрид запнулась и не смогла договорить. Цицерон встал и двинулся ближе к девушке, но она отскочила назад. - Прости, Слышащая, если я тебя обидел, - с мучением произнес Хранитель. – Но все же можно исправить! – Его темные глаза сверкнули безумным огоньком. – Цицерон будет паинькой! Цицерон больше не будет трогать тех, кто вьется вокруг тебя! Я даже не убил того наглого блондинчика, хотя мог и очень хотел. Только не прогоняй меня, моя Слышащая! Хранитель попытался взять Ингрид за руки, но она отшагнула еще раз. Ее сердце разрывалось. Может быть, он говорит правду? В конце концов, Ингрид никогда не сомневалась в его любви к ней. Может, Цицерон действительно сможет сделать над собой усилие и не будет с ней больше… таким? Девушка заколебалась. Цицерон заметил это и подошел ближе. Нет, нельзя подпускать его к себе, иначе она не устоит. Хранитель осторожно коснулся ее пальцев. - Неужели ты совсем не любишь своего Цицерона? – спросил он. - Люблю, - призналась Ингрид. Цицерон увереннее обхватил ее пальцы, нежно погладил их, шагнул ближе к девушке, почти вплотную, поднял ее руки и поцеловал их. Ингрид ощутила, что ей становится трудно дышать от боли, которая щемила в груди. - Тогда прости меня, дорогая Слышащая, - негромко сказал Цицерон. – Больше такого не повторится. Я клянусь тебе. Ингрид уже хотела обнять его, но вдруг совсем близко и очень явственно раздался скрипучий голос, который она никак не могла забыть. «От стали». Ингрид побледнела и достала свои руки из рук Цицерона. «У твоей смерти будут рыжие волосы». Девушка задрожала всем телом, и к ее глазам подступили слезы. Она уже убежала от своей судьбы один раз в том проклятом форте, убежит и еще. - Нет, - сказала она. – Прости, Цицерон.***
Женская фигура в черном плаще и капюшоне проходила по Фолкриту ранним утром. Она шагала быстро, поэтому не обратила внимания на сонную служанку на крыльце дворца ярла, которая окликнула ее по имени – было слишком холодно, чтобы останавливаться. Наступила осень, и на улицах города стоял густой туман. Ингрид с горечью подумала, что такой же туман был, когда Цицерон только приехал в убежище, однако все тогда было иным: и погода, и настроение, и она сама. Как он там, интересно? Хранитель удивительно стойко выдержал их расставание, и Слышащая поспешила отправиться на незаконченное дело с Садией, улизнув из убежища, словно воровка, чтобы Цицерон не увязался за ней следом – если вдруг он этого все еще хотел. Злится ли он на нее? Это заставляло Ингрид страдать. Зря она вообще связалась с ним, нужно было сразу подумать о последствиях, но ее страсть была слишком сильна, настолько, что она даже впервые в жизни проигнорировала слова пророчества, которые с завидной периодичностью стали всплывать в ее памяти. Ингрид миновала западные ворота и направилась к знакомому оврагу. Да уж, если бы мы только всегда руководствовались разумом, скольких проблем можно было избежать. - Что есть величайшая музыка жизни? - Тишина, брат мой. Ингрид осторожно спустилась по ступеням вниз. Ей не хотелось идти с отчетом к Астрид, как-нибудь потом. Потерев замерзшие руки и сняв плащ, Ингрид спустилась в зал с прудом и встретила там Бабетту. Девочка-вампир улыбнулась ей. - Как твоя охота? На этот раз, надеюсь, все прошло удачно? Слышащая устало кивнула. - Что тут нового? – спросила она. Бабетта развела руками. - Ничего, - ответила она. – Все как обычно. Если ты хочешь знать именно о Цицероне, то он почти ни с кем не разговаривает. И почти не спит, судя по всему. Постоянно встречаю его ночью. Девушка прикусила губу и взглянула на лестницу, ведущую на второй этаж. Она не торопилась туда идти. - И сейчас не спит? - Да, он натирал Мать Ночи, - ответила Бабетта. – Он где-то там и должен быть. Ингрид двинулась в сторону кухни. По привычке она оставила плащ на столе около алхимического уголка Бабетты, но на этот раз девочка не последовала за ней. Может, стоит поговорить с Цицероном? Видимо, он все еще страдает, как, собственно, и она. Но разве смогут они утешить друг друга? Ингрид шла медленно, ноги, казалось, не хотели ее слушаться. По дороге она хотела оставить свой кинжал, но решила все-таки сохранить его при себе. Девушка остановилась в дверях зала с витражом, у которого стоял Гроб Матери Ночи. Какое-то время она молча наблюдала за Цицероном, который натирал останки Матери, и в один миг ее, словно молния, посетила внезапная мысль, что она зря пришла сюда, и вообще не нужно искать с ним встречи. Ингрид решила уйти так же незаметно, как и пришла, но вдруг Цицерон обернулся и заметил ее. Его бледное лицо на мгновение посветлело и тут же омрачилось. Он снова повернулся к Матери. - Ты вернулась так же тихо, как и ушла, Слышащая, - бросил он, не оборачиваясь. – Можешь не прятаться от меня. Ты же хотела, чтобы Цицерон тебя больше не беспокоил. Цицерон не будет. Нужно развернуться и уйти. Нет смысла говорить с ним, он злится, и она не сумеет его переубедить. Ингрид шагнула в зал. - Ты несправедлив ко мне, - мягко произнесла Ингрид. – Я… Ей хотелось сказать «я люблю тебя», но она остановила себя. - Я страдаю так же, как и ты, - негромко проговорила Слышащая. Цицерон хмыкнул, но ничего не ответил. Это укололо Ингрид в самое сердце. Она подошла ближе и коснулась плеча Цицерона. Тот дернулся и с грохотом закрыл створки Гроба. Он повернулся к Ингрид и посмотрел ей в глаза – в нем было столько ненависти, что девушка содрогнулась. Зря она пришла к нему. - Прости, что все так вышло, - сказала она, слабо улыбнувшись. – Я никогда не хотела причинить тебе боль. Взгляд Цицерона изменился, в его темных глазах появилось что-то еще, что-то страстное, мучительное – это было желание, которое Ингрид так любила в мужчинах, но сейчас во взгляде Цицерона оно казалось страшным. - Не ври мне, Слышащая, - язвительно хмыкнув, сказал Хранитель. – Цицерон слишком хорошо тебя знает. Ты ушла на контракт одна, чтобы найти себе новую жертву, верно? Как сказал тот норд из Фолкрита, «новую игрушку»? И он был когда-то твоей игрушкой! Ты ведь не можешь жить без того, чтобы не ловить на себе влюбленные взгляды. И как, уже нашла? У Ингрид сперло дыхание от гнева. Она ощутила, как кровь быстро прилила к ее лицу. Такого он, значит, был мнения о ней? Слышащая зло рассмеялась. - Игрушка, говоришь? – воскликнула она. – Ну пусть так, раз тебе нравится так думать. Да, уже нашла новую! Даже две! А что? Должна была спросить твоего разрешения? Ингрид развернулась, чтобы уйти, но Цицерон схватил ее за руку своими промасленными пальцами и с силой впечатал ее в стену. Девушка коротко вскрикнула, но быстро собралась и стиснула зубы, чтобы не показать Цицерону своего страха. Его разъяренное лицо оказалось прямо рядом с ней. С него сполз, упав на пол, шутовской колпак. Ингрид не могла больше остановиться – она глухо засмеялась, поняв, что попала в слабое место Хранителя. Его слова слишком ее задели. - Я ненавижу тебя, моя Слышащая, - прошипел он. Вдруг Ингрид показалось, что он сейчас ее поцелует. - Я вижу тебя насквозь, - ядовито произнесла она. – Стоит мне поманить пальцем, ты побежишь следом. Что? Не так? Не хочешь больше быть моей «игрушкой»? Цицерон задрожал и обхватил ее шею своими скользкими от масла пальцами. Ингрид поняла, что не может вдохнуть – его руки сжимали ее горло все сильнее. Слышащая захрипела и попыталась зацепиться за его пальцы, но ее руки соскальзывали. Неужели… Содрогаясь всем телом, Ингрид нащупала на своем поясе кинжал и достала его из ножен. Неужели ведьма сказала ей правду? Из последних сил, теряя сознание, девушка полоснула кинжалом перед собой, оцарапав грудь Цицерона и порезав его шутовскую рубашку. Хранитель отпустил ее от неожиданности, и Ингрид закашлялась, чувствуя, что начинает сползать по стене. Цицерон обхватил ее запястья, прижал ее к стене, выхватил ее кинжал. От стали. Ингрид затрепыхалась, задергалась, пытаясь изо всех сил вырваться, ударить Цицерона, зарычала, словно зверь. - Остановись! – воскликнул Хранитель. У твоей смерти будут… Вдруг девушка ощутила резкую боль, настолько сильную, что только это заставило ее замереть. Боль пронзила ее целиком, Ингрид вдруг пошатнулась и согнулась – только тогда она заметила, что из ее груди торчит ее собственный кинжал. Цицерон в ужасе отшагнул назад. Ингрид взглянула на него с удивлением, однако больше не почувствовала злости. В ее рту стало мокро и солено. Мгновения показались ей часами: из рта Ингрид потекла кровь, в глазах начало темнеть. Девушка ощутила, как медленно сползает, но Цицерон подхватил ее. - Нет, нет, моя Слышащая! – в ужасе воскликнул он. – Бабетта! Кто-нибудь! Сюда! Он сделал это намеренно? Все стремительно плыло и темнело. Сползающая Ингрид из последних сил протянула руку к лицу Цицерона. Рыжие волосы. Все же от судьбы нельзя убежать, как ни старайся. Боль, пронизывавшая целиком тело девушки, стала утихать. Ей становилось необычайно холодно. - Это все-таки ты, - усмехнувшись, тихо проговорила она. - Слышащая! – закричал Цицерон. На его глазах появились слезы. Это было последним, что увидела Ингрид, проваливаясь в кромешную тьму.