Переход в другую личность

      Девушка лежала на полу в своей комнате, держа в левой руке тот самый кулон, который ей подарили.       Ей было не так уж и плохо, как она думала. Кровь из носа вовсе не чувствовалась железом на бледных губах, а мелкая дрожь тела не пережимала поток тяжелых мыслей. Они то летели со скоростью света, то останавливалась на одном моменте с поцелуем с Ксавье.       Казалось, будто весь мир перевернулся, лишь из-за того, как сердце громко стукнуло в груди, чуть ли не разрывая плоть.       Уэнсдей редко чувствовала данные эмоции, лишь их глухие отголоски в виде частого сердцебиения, которое списывала на тревогу.       Но, поняв, что Торп, чье имя сладко ощущается на языке, ее человек, она не подумав долгое время, как делала раньше, сбежала.       Комната тогда казалась слишком яркой, будто солнце прожигало дыры, отражаясь от стекла. Ни плотные черные шторы, ни темный угол за кроватью не помогал.       Аддамс хотела бы забыть то, что чувствовала, хотела бы стереть память, словно новым ластиком — не получалось.       Тогда она и решила попросить пачку таблеток, которые мельком заметила у её навязчивой соседки, сделав милое лицо.       — Ну, Энид, мне очень нужно, — она хоть и говорила холодно, почти что грубо, но в глазах читался страх перед собой, перед тем, что может случиться.       Но Энид Синклер предпочитала этого не замечать, отдав несколько таблеток соседке.       Девушка ощущала некую привязанность к Уэнсдей, но несмотря на это, понимала, что той нравится парень, чья улыбка светил ярче ночного неба. Разочаровавшись в себе, Синклер пыталась забыть, спрятать чувства в темный угол, точнее под кровать половины комнаты, чтобы ненароком не обрезаться о холод.       Аддамс была благодарна ей за то, что та даже не спросила такой волнующий в душе вопрос: «зачем тебе?». Быстро выпив препараты, которые должны были спасти девушку от себя, Уэнсдей ощутила легкость.       Ноги стали воздушными, что не смогли удержать вес тела, подкосившись. Боль в коленках от удара не ощущалась, а в глазах стояла лишь единственная картинка, где они целуются.       — Ксавье… — прошептала она перед тем, как отключиться полностью, ощутив окончательную свободу тела и мыслей.

***

      Яркость розовой лампы над головой раздражала, заставляя немного приоткрыть глаза, которые слезились то ли от света, то ли от какого-то сна.       Повернувшись на бок, девушка заметила, как черный силуэт куда-то собирается, бегая по всей комнате. После это темное пятно исчезло, оставляя за собой лишь легкий приятный аромат конфет.       — Откуда, — Уэнсдей попыталась приподняться на локтях, открывая наконец-то глаза.       Вокруг было светло, темная половина комнаты была освещена розовым светом, подчеркивая грубые линии складок на белой ткани. Кровать, которая была скрыта за чистым материалом, смотрелась одиноко, а шторы были открыты на всю, показывая большое окно.       — Что, черт возьми, происходит, — Аддамс быстро встала, ощущая какое-то чувство внизу живота, но понять, что это, не смогла.       Подойдя к зеркалу, она удивилась тому, что совсем теперь не та, которая была раньше.       Светлые волосы, красивые черты лица, которые казались мягкими, будто у куклы. Легкая улыбка — всё это казалось чем-то странным, совсем неправильным.       Уэнсдей теперь не та. Теперь она точная копия Энид, которая излучала позитив и тепло при виде каждого человека.       — Что со мной произошло, — внутренний диалог не прекращался, а вопросы, которые вселяли еще больший страх, раздражали своим существованием. — Этого не может быть… Я не хочу быть тем, кого не понимала.       Слез не было, да и сил как-то пытаться решить проблему — тоже. Всё ушло на принятие факта того, что этого никак не избежать.       Девушку лишь интресовало то, что будет с ее семьей, так как принять факт того, что Уэнсдей больше нет — что-то сверх грани, даже для таких, как семейка Аддамс.