Выпускной

      Несмотря на то, что они подходили друг другу ужасно сильно, был лишь один нюанс, но очень значимый. Ида гиперсексуальна, а Рейн деми с низким либидо. Их компромиссы выглядели как решение ситуации. Невозможно долгие объятья на кровати Клаторн, поцелуи несколько часов с мелкими перерывами на отдышаться и просто тактильности.       К первому разу они шли очень долго. Когда Лилит невовремя зайдёт в комнату, беспокоясь о странный звуках. Когда подростки просто не могут перестать смеяться, понятия не имея как и где надо трогать, чтобы было приятно, в итоге сваливаясь на простыни и замерев в нежных объятьях. И Ида уже бросила попытки создать подходящую атмосферу, смирясь с тем, что не суждено. Приняла свою участь, в надежде, что однажды либидо успокоится, она сможет жить без извечного желания встать перед Рейн на колени и довольствуясь лишь долгими поцелуями. Но сами Рейн так не думали.       Ничего не предвещало, это был почти самый обычный выпускной вечер, который все ученики ждали примерно всю жизнь. Ничего необычного. Как и не было ничего необычного в приглашении барда Идалин на бал. Проще говоря, с самого начала всё пошло не так, ведь ранее Уисперс никогда не несли инициативу. Клаторн уже подготовила приглашение, но тут же выбросила его, получив красивое письмо с милой печатью. Странно, они виделись сегодня в Хекссайде, но ладно. В тот вечер ведьма перевернула весь шкаф вверх дном, но нашла подходящую одежду. Она ужасно надеялась, что и Рейн будут в чём-то подобном, чтобы вместе они смотрелись просто прекрасно. Ужас как сопливо, подумала бы прошлая Ида, но таких мыслей от чего-то не было.       Встретились они уже в школе, но пока друг к другу не подходили, а лишь обменивались восхищёнными взглядами. Вся эта церемония была ужасно душной и скучной. Все выпускники только и думали о том, как бы поскорее закончить всё это и перейти к вечерней программе, ведь самое важное (вручение вырезанных за пару дней до полисманов) произошло уже две недели назад. Услышав заветное "А теперь приглашаем наших выпускников и гостей спуститься в холл. Объявляем бал открытым" внутри всё переворачивалось от осознания, что ещё совсем немного и они смогут поговорить. Но найти Рейн в толпе празднующих школьников там, где беспорядочно мигает свет, было затруднительно. Стоило заранее обговорить место встречи, как жаль, что умные мысли приходят слишком поздно. Как оказалось после, только Идалин была в замешательстве. Уисперс же всё время держались неподалёку, наблюдая за девушкой и переживая. После бокала чего-то, что напоминало вино, стало чуть легче. И вот наконец та музыка. Медленный танец. Каждый и каждая уже медленно покачивались в ласковых объятьях своих спутников и спутниц на этот вечер. Смотреть на унылую девушку было невыносимо, чего делать более и не хотелось. — Надеюсь, я не слишком заставили тебя скучать, — Рейн будто появляются из ниоткуда, отчего Ида испуганно дёргается, но в следующую секунду взгляд меняется на счастливый, цепляясь сначала за идеальный в своей хаотичности костюм барда, а после и за слегка виноватую, но довольную улыбку. — Идалин Клаторн, разрешишь мне немного скрасить твой вечер танцем?       Внутри всё сворачивается от того, как красиво звучит собственное имя из их уст. Именно сейчас. С самого начала учебного года Ида и подумать не могла, что на выпускном именно они позовут её и они проявят инициативу. Это очень в новинку, необычно и... странно приятно. — У меня нет никаких шансов против тебя, — протянутая рука Рейн приковывала внимание, а уверенная ухмылка обезоруживала. И правда. Шансов ноль. Она протягивает руку в ответ и смотрит прямо в глаза. — В конце концов, не зря ведь я за последнюю неделю оттоптала Лилит все ноги, — Ида только в последний момент задумывается о том, что говорить этого возможно не стоило, но Уисперс очаровательно смеются и утаскивают её ближе к остальным, а значит всё правильно.       Останавливаются они где-то слегка поодаль толпы, но всё ещё рядом с ведьмами. Смотрят в глаза напротив секунд пять, а после Рейн решаются и кладут свои руки на талию девушки, слегка притягивая к себе. Та еле дышит, но ответно находит место ладоням на чужих плечах. Раньше, когда они танцевали под похожую музыку на кухне дома барда, всегда вела Ида и сейчас чувствовать тепло на талии неожиданно ново. Клаторн позволяет себе впервые отпустить извечно ведущую роль и передать её тем, кто к этому наконец готовы. Быть на расстоянии казалось невыносимым, потому она руками спускается к спине, обнимая и утыкается в сгиб шеи напротив. Рейн в свою очередь смыкают руки за спиной на талии и кладут подбородок на её плечо, не оставляя между ними и миллиметра. Такие красивые и беззаботные, они медленно покачиваются на одном месте, каждый думая о чём-то своём. — Ты сегодня необычайно красива, моя леди. Ты всегда выглядишь потрясающе, но именно такой я раньше тебя не видели, — говорят тихо, но их всё равно слышат. — Не могу не сказать и про тебя того же. Очень смелый наряд и макияж для ведьмы, что косметику на дух не переносят. Мне кстати ужасно нравится. — Вчерашним вечером я решили, что нужно что-то менять в жизни и это даже не всё, — усмехаются Уисперс и Ида знает, что за этой усмешкой что-то серьёзное. Пока не ясно хорошо это или плохо, но факт. — Я испугалась, что ты бросаешь меня, — внезапно будничным тоном слышится от Клаторн, хотя очевидно, что эти слова даются непросто. — Что? — Рейн думают, показалось, но девушка продолжает. — Последние недели две ты ведёшь себя очень отстранённо. Не хочешь разговаривать, на совместных уроках отсели за последнюю парту. Сейчас я стояла и думала, что выгляжу полной дурой пока все танцуют, а я как обычно одна. Всё жду чудо, которые не появятся. Я боялась ты не придёшь, — в голосе слышно горечь, хоть она и пытается её скрыть за смешком. Но намокающую от слёз кожу ничто не обманет. — Любовь моя, посмотри на меня, —Рейн осторожно поднимают её голову за подбородок, тут же принимаясь нежно собирать слёзы с лица. — Я не бегу от тебя. И не могу представить себе ситуацию, в которой смогли бы так поступить. Я, верно, должны объясниться что это было, но, поверь мне, ты поймёшь всё сама очень скоро. Мне ужасно стыдно, что я заставили тебя так думать. И просто отвратительно знать, что я виноваты в твоих слезах в этот прекрасный вечер. — Нет, нет, нет, ты не виноваты! это я, как обычно, себе всего придумала, это не твоя вина.       Ида спешно вытирает слёзы тыльной стороной ладони и смотрит куда-то в пол, боясь повернуть голову. Но с талии пропадает одна рука и ложится на щёку, заставляя всё-же повернуть заинтересованный взгляд. — Давай сделаем так, чтобы сегодня ты плакала только если от счастья, договорились? — они нежно улыбаются, поглаживая мягкую кожу лица большим пальцем и смотрят влюблённо.       Идалин вскоре перенимает улыбку, кивая и мысленно называя себя дурой, что могла такое подумать. Свободную руку тянет к затылку, перебирает волосы, вызывая мурашки. Рейн, что совершенно неудивительно, совсем расслабляются и ластятся к прикосновениям, прикрывая глаза. Песня медленно подходит к концу и смену композиций они встречают чувственным поцелуем с отдалённым привкусом соли. Следущая песня едва ли энергичнее, как переход от лёгких покачиваний к обычным танцам. Поэтому отходить друг от друга они не собирались. Быть эти две недели в томительном напряжении, не касаться друг друга, просто невыносимо. Оттого перестать трогать партнёра и сминать такие мягкие губы напротив кажется невозможно. Такое важное тепло тел наконец даёт прийти в себя, не давая думать, что однажды это может закончиться.       С минуты две они не могут вернуться в реальность. Опьянённые глаза, чьи обладатели на деле выпили лишь по бокалу, говорят всё за своих хозяев. Видно, что как только они отстранились, Идалин всячески пытается не смотреть на барда, щёки аллеют, а в мыслях то, от чего стыдно. — С тобой всё в порядке? — Да, да, я.. всё хорошо. Душно здесь.       Рейн мило кивают, не настаивая. — Тогда смею предложить взять по бокалу и уйти туда, где ведьм значительно меньше. Что думаешь? — Серьёзно уверены, что где-то в школе их меньше, чем здесь? — Где-то может и нет, но есть у меня одно местечко, — Уисперс очаровательно улыбаются, окончательно отстраняясь, но протягивая руку, с которой сразу ответно переплетаются чужие пальцы. — Но перед этим мы возьмём немного выпить, правда, я не могу так, — неловко смеются пытаясь придумать оправдание тому, что сейчас сказать ей нельзя. Нужно набраться смелости. Смелости, чтобы не маяться как в первый раз (это и есть первый раз). Но Иде не нужно знать подробности. Рейн сказали что хотят выпить? Хорошо, это ведь выпускной, в чём проблема? Они одновременно смеются и идут к столам с напитками.

***

      В коридоре второго этажа и правда практически безлюдно, оттого не так душно. Бард идут чуть впереди, хотя ведьмы до сих пор держатся за руки. Клаторн всё ещё не знает куда её ведут и зачем, но тут почти никого, так что это место заведомо не может быть плохим. Рейн даже слегка удивляет молчаливая покорность, они явно ожидали вопросов, но это не плохо. Совсем скоро пара доходит до кабинета музыки, самого крайнего по коридору этажа. — Знаешь, я вообще не удивлена, —она тихо усмехается пока бард открывает дверь ключом, за который они либо получат вдвоём, либо всё по плану и кто-то уговаривали преподавателя пару месяцев. — В смысле, что это именно этот кабинет. Я буду скучать по тем дням, когда ты уговаривали препода пустить меня после уроков. Это было просто потрясающе.       Дверь открывается и пускает двух уже не школьников. Рейн улыбаются, не зная что ответить. Да и не нужно на самом деле, тишина этого кабинета всегда имела свой звук.       Дыхание на секунду перехватывает. Они не просто договорились забрать ключи на одну ночь, они пришли за пару часов до мероприятия и подготовили весь кабинет, создав атмосферу милого и в то же время ужасно романтичного свидания. Гирлянды, что Рейн сразу спохватились включить, красиво бросали свет на плед и подушки, разложенные рядом с учительским столом. Огонь в свечах еле колыхался, обозначая очень медленно нарастающее напряжение. Мягкие скамейки расставлены не как обычно, а впритык друг к другу. И конечно пару бутылок вина, яблочной крови и тарелка с, кажется, чем-то лёгким и явно вкусным, рядом с пледом.       Ида заливается румянцем и тянет холодные руки к лицу, прикладывая к щекам, пока Рейн наконец не подходят к ней со спины, после того как закрывают дверь. Почти невесомо приобнимают за талию и отодвигают рыжие волосы в сторону, чтобы освободить путь к шее. Как хорошо, что в полумраке не видно аллеющих шёк, а то вся уверенность сошла бы разом. Сердцебиение Клаторн можно почувствовать даже руками на талии, не говоря уже о губах на хрупкой шее. — Ч-что ты..? Хотя, Титан, кого я обманываю, вопрос не тот, — рассуждает вслух почти шёпотом. До неё доходит мгновенно. — Я думала мы покончили с попытками, нет? Нам не стоит наверное, — по голосу слышно как она не хочет, чтобы Рейн останавливались. Мягкие губы на чувствительной коже кажутся самым правильным, что только можно представить. И девушка явно будет рада услышать, что прекращать никто не собирается. — Последние две недели я думали, что могу сделать сами для того, чтобы эта ночь стала запоминающейся. А вопрос секса интересовал меня не намного меньше твоего, просто не знали как начать. И в один момент идея сама пришла в голову. Я знаю насколько тебе это важно и нужно. Мне было не сложно вникнуть в тему и понять, что я могу сделать что-то для тебя. Ничего не обещаю, но я много читали...       Уисперс мнутся, не зная что ещё сказать и решают оставить право продолжить диалог Идалин. она тем временем покрывается румянцем всё сильнее, вплоть до заострённых кончиков ушей, а это уже прекрасно видно. — Никогда бы не подумала, что ты сделаешь это первыми, — Ида мягко усмехается и поддаётся, постепенно расслабляясь под чужими руками и поцелуями.       Получая согласие бард переходят к более решительным действиям. Ведьму осторожно подталкивают к стене рядом с доской, разворачивая лицом к лицу. Теперь обоим виден румянец на щеках, пятнами стекающий на шею. Так мило и невинно это выглядит со стороны, что даже не сразу поймёшь что к чему. Несмотря но то, что Идалин намного выше, явно видно кто из них ведёт. Рейн не медлят, поцелуями спускаются от скулы и линнии челюсти до шеи, а там ворот рубашки, расстёгнутый на первые три, поэтому и до ключиц добраться не сложно. В какой-то момент они совсем смелеют, начиная прикусывать и иногда посасывать кожу, оставляя на бледном полотне яркие кляксы. Как легко ранить эту тонкую кожу, так и её хозяйке плевать на эту боль. Точнее она ей наслаждается. И это слышно. Тяжёлые вздохи, возбуждённое шипение, одна рука, с силой сжимающая плечо напротив, чтобы компенсировать боль и вторая, добравшаяся до чужого жакета. Сложно поверить в то, что это происходит. Но руки не думают, они сами стягивают верхнюю одежду и принимаются за пуговицы. Совсем скоро к жакету летят две рубашки, куча одежды становится больше.       Ладони Рейн не могут перестать трогать горячее тело, водят по талии, вверх, к спине, спускаются на бёдра. Как же приятно чувствовать её кожу под пальцами, обводить её прекрасную фигуру, навсегда отпечатывая в памяти. Кажется, они сходят с ума.       Поцелуев на шее, ключицах и плечах одновременно безумно много, но и ужасно мало. Хочется ещё, больше, везде. Абсолютно везде. Рейн будто это чувствуют. Прижимаются совсем близко, так, что дух перехватывает. Ведут губами к уху, дышат тяжело, отчего мурашки по коже. Одна рука на талии, вторая пальцами задевает край брюк. — Можно? — звучит тихо и слегка хрипловато. О, как же сексуально. Цепляют одну из четырёх пуговиц, но пока не расстёгивают.       Воздух вышибает из лёгких. Ида несколько раз рвано кивает и сглатывает, чувствуя как пальцы сокращают препятствия между ними. Немного страшно, но только самую малость. Больше хочется. Быть так близко, как никогда раньше. Рука на талии успокаивающе поглаживает, пока вторая спускается ниже, под брюки. Там, где пальцы чувствуют влагу и приятную ткань как на лифе.. Ага. Взгляд опускается вслед за рукой. Глубокий бордовый. Как и верх. — Ты сделала вид, что не ожидала, но как итог на тебе тот дорогущий комплект, что дарила Лилит. Не думали, что ты была готова, милая, —Уисперс усмехаются по доброму, но не тормозят. Пальцы лезут глубже, проходясь между складками, отчего Ида крупно вздрагивает и шумно выдыхает, откидывая голову. — Это... Это она сказала надеть... Сказала, я должна быть прекрасна сегодня на все сто. И что это играет роль, — Клаторн говорит тихо и обрывками, но её понимают. — И ты действительно прекрасна, —нежный шёпот рядом с ухом обжигает шею, а не менее нежные пальцы наконец нащупывают нужную точку, вырывая первый полустон. — Прекрасна больше, чем на все сто, любовь моя. Ни одна живая душа никогда не сравнится с тобой и твоим великолепным голосом. Я хочу слышать, пожалуйста, не подавляй его сегодня.       Её прошибает. Пальцы постепенно наращивают темп круговыми движениями, сдерживаться никаких сил и желания. Они выбивают землю из под ног, проникают глубже, заставляют забыть как дышать и думать. Стоять становится сложно. Особенно когда Рейн сгибают средний и безымянный внутри и начинают двигать ими всё быстрее. Они быстро понимают, что со статичным положением нужна помощь, прижимаются ближе и придерживают свободной рукой за бедро. Они сильные, что не сказать по внешнему виду, поэтому крепкая хватка правда помогает. Вскоре, когда ведьма привыкает, скорость движений начинает расти с каждой секундой. Ида хнычет словно ребёнок, тихо стонет от каждого толчка и не может найти себе места. Прикрывает глаза, отчего чувства усиливаются и одновременно с этим добавляется третий палец. Воздуха ужасно не хватает, она вбирает его глотками между стонами и выдохами. Но совсем скоро, по тому, какими обрывистыми начинают быть движения, стало понятно, что рука серьёзно затекает. Сами Рейн виду не подают, но это чувствуется. Ида переводит внимание, проводит ладонью по щеке и нежно-нежно целует. Свободная же с болезненной пустотой направляет затекающую руку партнёра к себе на талию, заставляя хотя бы немного отдохнуть. Теперь она наконец-то может выровнять дыхание. Они оба дышат часто и шумно. Так близко, будто одно целое. Клаторн приходится самую малость наклонить голову, чтобы соприкоснуться лбами. Всё так серьёзно, но смотреть друг другу в глаза, что косят от слишком близкого расстояния, почему-то смешно. — Я хочу тебя, — Ида выдыхает в самые губы. — Хочу так, как писали друг другу в записках на совместных уроках. Как ты шептали мне и краснели когда я сидела у тебя на коленях. Так, чтобы пришлось отсиживаться час потому что ноги не хотят ходить. Хочу чувствовать тебя везде. У меня уже всё сводит только от слов об этом, представь что будет со мной когда ты будешь внутри. Как же я хочу этого, чёрт.       Глаза пьяно блестят, а ведьму напротив ведёт. Они вбирают воздух сквозь зубы и на пару секунд прикрывают глаза. Открыв, ловят опьянённый взгляд, немного отстраняются, оставляя руку на талии и не разворачиваясь идут к пледу с подушками, утягивая и Клаторн. Прежде чем спуститься на единственное мягкое на полу место, тянут руку к её шее, сползая к плечу. — Ты уверена? Точно готова? — Я давно не была в чём-то настолько уверенной. Ужасно хочу тебя так близко, насколько вообще возможно. Рейн, пожалуйста...       Ещё один короткий поцелуй и её тянут за собой. Они сидят друг напротив друга, в глазах чистая нежность с каплей похоти (у Иды на пару капель больше). Слегка неловко, оба не понимают что делать дальше, ведь до этого момента действовали больше интуитивно. Рейн читали, да, но никто не писал как быть когда оба не могут даже дышать на партнёра, боятся испортить момент. Но Ида как обычно доказывает, что страх её посещает крайне редко. Привстаёт на колени, тянется к ним и роняет прямо на подушки. Одной рукой упирается чуть выше головы, а второй нежно направляет их подбородок и останавливается совсем рядом с губами. — Ты настоящее бедствие, родная. — Я знаю, Рейнсторм. Я помню.       Ида отстраняется, так и не поцеловав. Хитрая ухмылка выглядит многообещающе. Она садится прямо на пах, заставляя Рейн шипеть и немного ёрзает, усаживаясь поудобнее. Руками медленно ведёт от ключиц по торсу, пальцами задевая чувствительные места. Сползает ниже, наклоняется, чтобы начать сладкую пытку. Она не церемонится, не дразнит поцелуями, только руками. Кусает в шею, сразу втягивая кожу и оставляя яркое пятно едва ли не фиолетового цвета. Следующий укус выходит почти с кровоподтёком и сопровождается болезненным выдохом. Он притворен, Ида знает как они любят боль. Она знает что нужно делать, чтобы довести их до иступления даже не спускаясь ниже пояса. На контрасте с впивающимися в кожу клыками, нежные поцелуи и язык поверх синяков заставляют барда метаться и жалобно скулить. Смотреть на это завораживающее действо прекрасно, но вид всё же не полный. Поэтому она спускается ниже, чего Рейн даже не сразу замечают. Пальцами играется с ремнём брюк и на звук уже обращают внимание. Воздух выбивает из лёгких осознанием происходящего: Ида, расправившись с ремнём, руками давит на их колени, раздвигая ноги и то, что заставляет стонать лишь от одного вида, трётся щекой о внутреннюю сторону бедра. Выглядит сексуально, пошло, но при этом отчего-то мило. От диссонанса голова идёт кругом. Всё ещё находясь между ног и сверля их возбужденным взглядом, она широко проходится языком по явно выперающей части брюк сквозь ткань и с наслаждением наблюдает за реакцией. Ей казалось, что они чисто физически не могут краснеть ещё сильнее, но ошиблась. — Представить себе не можешь сколько раз я засыпала под мысли о том, как расстёгиваю твои штаны и становлюсь на колени, — говорит тихо, с лёгким предыханием и наконец разделывается с пуговицей и молнией. — Так странно осознавать, что фантазии стали реальностью, — залезает под плотную ткань и с нажимом проходится по всей длинне. — Кажется я слишком много говорю, — улыбается уголком губ, щурит глаза, параллельно чуть приспуская брюки Рейн, чтобы не мешались, а потом наконец решается снять их и отбросить куда-то к горе остальной одежды. Как бы кстати решает снять и свои, чтобы потом не заморачиваться. Но и из этого успевает сделать шоу. Возвращается слишком быстро. — Ида, чёрт, что же ты творишь...       А она издевается, языком обводит головку сквозь ткань белья и дышит тяжело. Сверху слышится сдавленый стон, значит делает всё правильно. — Как быстро поменялся ведущий, — одной рукой несильно сжимает бедро, а второй ласково ведёт по торсу, ноготочками едва царапая кожу. — Ты успели заметить тот момент когда я начала воплощать твои скрытые фантазии? — О Титан, родная, ты и правда слишком много говоришь, — они смотрят на неё сверху-вниз, ладонью касаются щеки и слегка зарываются в волосы. Потирают скулу большим пальцем. Отчего-то даже в таком положении она выглядит чертовски невинно и по-своему нежно. — Ты можешь это исправить.       Её улыбка в этот момент не поддаётся никаким объяснениям. Рейн уже было хотели что-то сказать, но не успевают среагировать, как Ида ловкими движениями спускает едва влажное бельё, проходится ладонью по всей длинне, а мягкие губы в это время накрывают головку. Они падают головой на подушки, не в силах смотреть на то, что происходит и в эти хитрые глаза. Выражение лица барда не требует дополнений в виде слов, ещё немного и сердце, кажется, разгонится до скорости света, а может и больше. Первый хриплый стон и Ида в уме прописывает "1:1". На этом не останавливается, а только заряжается мотивацией. Языком проводит по кругу и с нажимом проходится по уретре. Их пробивает словно током. Рука подрагивает в воздухе, не зная за что зацепиться. Ведьма это видит, отстраняется и направляет ладонь Рейн к своим волосам. Они опускают мутный непонимающий взгляд. — Направляй меня, — голос тихий, но твёрдый. — Покажи как ты хочешь чтобы... — Нет, нет, нет, — бормочет невнятно, перебивая. — Ида, нет, я не могу, это слишком, — краснеют так, будто происходит что-то совершенно ужасное, а у самих всё сводит от этой мысли. — Всё хорошо, Рейнсторм. Я просто хочу сделать так, чтобы тебе понравилось. У меня, знаешь, не то чтобы много опыта в этом. Помощь не помешает.       С измученным стоном Рейн опрокидывают голову обратно на подушки и запускают трясущиеся пальцы в её волосы. Ида сквозь зубы втягивает воздух и довольно улыбается. По спине бегут мурашки когда рука совсем легко давит на затылок и одному Титану известно как сильно сейчас краснеют бард. Она поддаётся, опускается плавно и осторожно, в точности под движение руки. Поборов смущение Рейн сильнее сжимают волосы на затылке и двигают её головой. Не забывают иногда отстранять, чтобы девушка глотнула воздуха, а та в свою очередь каждый раз пошло высовывает язык, проходится им по всей длинне и дышит часто. Пытается применить все фишки, о которых читала и тренировалась, что не всегда успешно, но преимущественно выходит. Пропускает их так глубоко как только может, переодически отстраняясь, чтобы успокоить рвотные позывы. Втягивает щёки как настоящая порно-актриса, но откуда ей знать как они выглядят? Уисперс чуть ли не трясёт от переизбытка эмоций и от нереальности происходящего. Что, кстати, вполне справедливо, не сказать, что такое случается часто.       Они чувствуют, что уже совсем близко когда ведьма особенно сильно расслабляет горло и, кажется, если прямо сейчас положить руку ей на шею, то можно ужаснуться её упорству. Рейн больше не могут это терпеть и по самой Иде наверняка видно (наверняка лишь потому что они не всё ещё не смотрят), что она устала и ужасно хочет менее утомительного для челюсти продолжения. Её направляют выше, осторожно потянув за руку, а после притягивая за талию и усаживая на колени. Сами Рейн поднимаются, помогая себе трясущимися руками и садятся так, чтобы быть максимально близко. Ида наспех вытерает губы и подбородок, улыбается победно и восторженно. — Я в ахуе, — Рейн собирались с мыслями с полминуты, но сказать смогли только это. Ида смеётся. — Кто бы мог подумать, что ты знаешь такие слова, — говорит слегка хрипло, так как горло не особо приятно саднит. — Кто бы мог подумать что ты умеешь так, — они выделяют последнее слово и уже более уверенно сжимают руки на её талии. — Я серьёзно. Сказала, что неопытна, а сама заставляешь меня краснеть и трястись от возбуждения, это как? — не ждут ответа, просто пытаются сделать вид, что могут связно говорить после всего этого. — Опыт измеряется в партнёрах, а не бананах, а теперь заткнись.       Ида целует их с особым напором. Сильно сжимает губы, кусает и оттягивает нижнюю губу, кажется, абсолютно не заботясь о её сохранности. Отойдя от лёгкого шока, Рейн отвечают почти не отставая по настойчивости. Со стороны могло бы показаться, что они пытаются убить друг друга каким-то особенно жестоким способом, но со стороны никто и не смотрит. Уисперс окончательно отходят и осмелевают настолько, что совсем слегка подрагивающими руками расстёгивают её шикарный бордовый лиф, подаренный сестрой. Со второй попытки они справляются, всем телом чувствуют как Клаторн становится ближе и начинает дышать чаще и мельче. Она покрывается мурашками когда лямки спадают с хрупких на вид плеч, а грубые ладони скользят но обнажённой спине. И этот предмет одежды пополняет коллекцию всеми забытой горы тряпок где-то на полу. Они всё ещё целуются, но уже значительно нежнее. Ида прижимается совсем близко, вцепляется пальцами и ногтями в спину, пытаясь, кажется, слиться в одно целое. Несмотря на всё, что происходило до, ей неловко. Она впервые перед ними настолько без одежды. Настолько открытая. девушка никогда не стеснялась себя, своего тела и отчего-то сейчас оказаться почти без всего перед любимыми было слишком смущающе. Прижимаясь так близко она надеется, что они не увидят её такой беззащитной. Это не стыдно, просто до мурашек неловко. — Каламити, как же ты прекрасна, — Рейн понимают её смущение, гладят плечи и спину и шепчут куда-то в шею. — Знала бы ты что я чувствую. Никаких слов мира не хватит, чтобы описать, насколько сильно я люблю тебя. — Говоришь так, будто мы уже переспали и ты в послеоргазменной эйфории, — как обычно перевести всё в шутку, чтобы сбросить напряжение — как же это в стиле Иды. — Я пытаюсь настроить обстановку, а ты издеваешься! — они делают обиженный вид, но сами смеются, оставляя руки на её талии. — А, то есть хочешь сказать, что голая девушка на твоих коленях, которая две минуты назад была между твоих ног и чуть раньше раздела тебя до гола — это не подходящая атмосфера? Я могу одеться если тебе сложно настраивается, — снова смеётся и уже собирается слезть, как внезапно оказывается прижата к пледу нависающими над ней Рейн. Довольно быстро она соображает, что не может пошевелить руками, которые находятся над её головой и удерживаются всё теми же ведьмой. И всё же они слишком сильные. — Мне сложно настраивается не из-за отсутствия одежды, а из-за её наличия, — их нога так кстати находится между её двух, приближает и несильно давит чуть выше чем коленом на влажное бельё. Ида от неожиданной настойчивости зикидывает голову и стонет не так тихо, как сама хотела бы того. Сводит ноги больше рефлекторно и так же быстро понимает, что сделала ошибку. Рейн наклоняются к её уху и шепчут своим низким бархатным голосом. — Моя очередь смущать тебя, милая. Ты очень постаралась, а теперь просто позволь мне поставить логическую точку. Я ведь всё это начали, да?       От лёгкого давления на чувствительное место и руки, спускающейся от линии челюсти к шее, по грудной клетке и к низу живота, способность связно говорить снова покидает Иду, она просто несколько раз кивает. Выгибается в спине когда нога Рейн пропадает из поля чувствительности, а длинные пальцы подцепляют края её нижнего белья с двух сторон и тянут вниз. Она помогает его снять, лишь бы они побыстрее вернулись. И они возвращяются, снова нависая над ней лицом к лицу, одна рука упирается в пол рядом с её головой, а вторая нежно скользит по телу начиная с острых ключиц, перетекая к груди, талии и останавливаясь на бёдрах. — Ты готова? — спрашивают тихо и настолько близко, что почти касаются её губ своими. — Уже давно, — Клаторн немного разводит ноги, всё ещё слегка неловко, и зарывается пальцами в их волосы, несильно царапая кожу головы коготками. Одними губами выводит. — Пожалуйста.       Рейн сжимают её бедро. Сердце замирает на секунду у обоих. Они входят медленно, очень осторожно. Ида одной рукой цепляется за их плечо, второй сжимает простынь и выгибается, чёрт, так красиво. Дышит загнано. Ноги сводятся машинально, поэтому мысль закинуть их за спину Уисперс оказывается очень кстати. Не слишком расчитав силу, с которой ведьма притягивает их к себе, Рейн входят почти на половину. — Блять, — она падает головой на подушки, шипит, вдыхая воздух через зубы. Рука на простыне сама по себе цепляется за их спину вместе со второй. — Чёрт, больно? — сами дышут часто, держутся из последних сил. — Нет, продолжай, — лёгкие жжёт от слишком частого дыхания. — Просто, блять, продолжай.       Немного помедлив, бард снова входят, по прежнему осторожно и боясь ранить. Не доходя до конца, выходят и снова. Это вкупе с влажными губами на шее, ключицах и груди, заставляет девушку тихо постанывать и она сама скрещивает ноги, прижимает их к себе так близко, насколько это возможно. Срывается на громкий стон, царапает их спину, оставляя длинные белые полосы, а глаза сами собой закатываются. У Рейн от резкой слабости и острой боли подкашиваются ноги. Полустон-полувыдох вырывается из грудной клетки совсем рядом с ухом Идалин, что заводит ту до предела. По её телу пробегают мурашки с новой волной возбуждения. С этим срочно надо что-то делать, иначе она займётся этим сама.       Уисперс начинают двигаться. Сначала всё ещё медленно, но понимая по ответным движениям, что этого мало, ускоряются. Несильно, но их настойчивости хватает, чтобы Ида с каждым движением внутри всё сильнее впивалась ногтями в их спину. Не сказать, что они против. Вскоре они разгоняются настолько, что приходится придерживать девушку за бедро, чтобы её ноги не соскользнули от тремора. Шипение, то тихие, то громкие стоны, удары кожи о кожу, шумное дыхание и другие звуки заполняют кабинет полностью. Рейн молятся, что не забыли поставить звуковой барьер, а Ида плевать на него хотела. Ей до одури хорошо, её имеют любимые в кабинете с лучшими воспоминаниями на их собственном выпускном пока весь поток празднует в холле и думает, что там весело. Как же они чертовски ошибаются. Даже бал смерти и рядом не стоял с тем, что с ней сейчас делают бард. А они словно читают её мысли по ехидной улыбке и лёгкому прищуру, который по каким-то неведомым причинам не сходит даже на особенно глубоких точках. Когда из лёгких выбивают остатки кислорода вместе с последней неловкостью. Им хочется, чтобы она настольно забылась, растворилась в них, их прикосновениях, что забыла как в принципе думать. — Ты говорила что-то о том, чтобы отсиживаться после час и о не послушных ногах, — шепчут под ухом. — Думаю, я могу это устроить.       Рейн срываются. Входят так быстро, насколько чисто в теории возможно. Размеренно, глубоко, замедляясь выходят почти полностью, что застявляяет девушку трястись от переизбытка всего. Не получается сделать даже самый маленький глоток воздуха. Она задыхается, но даже так блятски не хватает руки на шее. Сама шея уже давно расцвела яркими засосами и укусами настолько высоко, что ни одна ведьма не усомнится в их происхождении и авторе.       Последние толчки выходят особенно глубокими и чувственными. Ида стонет слишком громко, её начинает несильно трясти, от бессилия даже не может держаться за их спину. От того как сильно она сжимает Рейн в себе, они и сами не долго могут держаться. Заканчивают следом за девушкой и падают рядом с ней. Клаторн сразу обнимает сбоку и утыкается в их шею. Перед глазами пятна, в лёгких камни. Дышут слишком шумно и глубоко. Через пару минут, когда дыхание у Иды восстанавливается первее, она чертит в воздухе магический круг и из кармана её штанов вылетает пачка сигарет прямо ей в руку. Она садится рядом с всё ещё обессилиными бардом в полоборота. Свет от свечей красиво стекает по её фигуре, рыжие волосы отливают золотом и тени, которые замечают только сейчас, добавляют эстетики к закуривающей от огня из пальца девушке. Рейн очарованы. Кажется, теперь у них нет никаких шансов сбежать от неё. И они, видно, совершенно не против. — С каких пор ты куришь? — С первого раза когда ты прижали меня к стене школьного коридора. Я пришла домой и поняла, что румянец с щёк уходить и не планирует. Давно в общем. — Нам было по пятнадцать? — Четырнадцать. Мне было четырнадцать, а у тебя на днях должен был быть день рождения. — Припоминаю. Стой, это поэтому ты каждый раз после неудачной попытки сбегала на улицу? А потом так долго торчала в ванной? — Ага. Пыталась смыть запах сигарет. Видимо удачно. — Нет. У тебя всегда волосы дымом пахли. Просто я думали, что это от очередного поджога, а ты оказывается курить бегала. — У меня отличная репутация!       Ида смеётся перед тем как встать с пола и отправиться искать свои вещи. Рейн не спешат повторять за ней. Зрелище просто потрясающее, несмотря на то, что длинные волосы прикрывают почти всё. Даже так, наслаждаться эстетикой её тела это не мешает. Особенно влюбляют в себя её не самые тихие пречитания. — Куда ты дели мои штаны? — Штаны ты снимала сама, я тут не при чём. — Ладно, а лифчик? — расставляет руки по бокам. — Ой..

***

Внизу играет музыка, по прежнему выпивают и прощаются со школьной жизнью выпускники. Они будут ужасно скучать по всем и всему, что здесь было. Каждый из них вырос, каждому из них грустно уходить. Как будто совсем не готовы. Кто-то ко взрослой жизни, а кто-то к тому, что больше никогда не проснутся по будильнику в полвосьмого утра и не отправятся в школу. Но каждый без исключения будет вспоминать эти годы с теплотой и приятной тоской в сердце. Так и два взъерошенных подростка, спустившихся со второго этажа. Они неловко держутся за руки, переплетая пальцы и по-детски глупо улыбаются. Они тоже будут скучать. Но друг от друга никуда не денутся. Не смогут.       Рассвет красит воду в розово-красный, а ветер со стороны океана пускает мурашки по коже. Бывшие одноклассники плачут, держутся за руки и напевают какую-то песенку, посмеиваясь с настольгической грустинкой. Аладор почти рыдает на плече у Одалии, Дариус, Рейн и ещё несколько одноклассников обсуждают планы на вечер встречи выпускников. Ида пару минут назад отбросила туфли куда-то в песок, закатывает штаны почти до колен и стоит на месте, где вода едва касается её пальцев. Ещё холодная. Подходит чуть ближе и вот ей уже чуть не до середины икор. Смотрит за линию горизонта, пытаясь рассмотреть там, наверное, своё будущее. Не видит ничего. Что ей делать дальше? Куда идти? Она уже давно не живёт дома, устроившись в комнате за дверью-порталом в мир людей. Доучилась она лишь потому что куда дальше — не знала. Домой возвращаться — страшно и стыдно. В той комнате — пусто и одиноко. Что делать со своей жизнью она не знала и это пугало до чёртиков. Слёзы сами собой покатились одна за другой. Стирать их тыльной стороной ладони казалось уже бесполезным. — Каламити? — послышалось тихое со стороны берега. Оказалось Ида уже давно стоит почти по пояс в воде и только сейчас, когда её позвали, это заметила. Они наспех снимают ботинки и идут в её сторону, не заботясь о том, что штаны намокнут. — Ты в порядке?       Ида тоже идёт навстречу, понимая, что зашла слишком далеко. Рейн видят ещё поблёскиваюшие на лице слёзы, которые спешно стирают, но уже поздно, их заметили. — Я просто... — они подходят достаточно близко, чтобы девушка, перестав делать вид, что всё в порядке, уткнулась в их сгиб шеи и начала тихо плакать, подрагивая. — Я не знаю что делать, Рейн. Мне некуда идти, я не могу вернуться домой, но и оставаясь в мире людей я не смогу обеспечить себе хоть какую-то жизнь. Совсем скоро сбережения кончатся, мне некуда.. я не могу.       Бард растерялись лишь на секунду. Они успокаивающе поглаживают её по волосам и спине, ждут пока та придёт в себя. — У меня есть для тебя предложение и что-то мне подсказывает, что я очень вовремя с этим, — ситуация, казалось, совсем не располагает, но они улыбаются.       Ида отстраняется, вытерая слёзы рукавами и растирая остатки туши по лицу. Её глаза расширяются до предела когда Рейн встают на одно колено, прямо в воду и совершенно не обращают на это внимания. — О Титан, Рейнсторм, что ты?... — она собирается заплакать снова, прислоняет руки к лицу, дыша слишком глубоко. — Не делай поспешных выводов, милая, открой коробочку, — всё ещё подозрительно улыбаются.       Клаторн поспешно открывает и в следующую секунду недоумение трогает её лицо. Ключи? — Это ключи от дома, который родители выкупили когда мы только переехали из Колена. Но жили мы не там, этот дом они ремонтиповали все эти годы. Это был подарок на мой выпускной. Весь день как-то было не к слову, а теперь очень кстати, — по глазам Иды быстро становится понятно, что ей не понятно вообще ничего. — Ладно, перейду к вопросу. Идалин Клаторн, готова ли ты переехать ко мне, жить со мной и терпеть мои сто и один тюбик уходовых средств для лица в ванной? Засыпать под моё страшное сопение и просыпаться от запаха кофе из кухни? Ида, скажи хоть что-нибудь, вода мокрая и холодная. — Чёрт, конечно я согласна, — она помогает им подняться и сразу набрасывается с объятиями и поцелуями. — Ты ещё тысячу раз пожалеешь, что пустили меня к себе домой, но меня будет уже не выгнать. — К нам домой. Ты теперь от меня никуда не денешься. — Это абсолютно взаимно, любовь моя.