Про мальчика в красных кроссовках и настоящее детство

Сложно сказать, с чего всё началось. Может быть, с его кроссовок - ярко красных, почти светящихся. Может, дело было в том, что он рисовал на стенах. Может быть в том, что как-то раз он сказал матерное слово. Только одно, и очень тихо, но как же вытянулись тогда их лица… Кое-кто, кажется, даже в ужасе закрыл ладонью рот. Он сразу понял, что совершил ошибку. Во всяком случае, его соседи по комнате его не любили, а он, пожалуй, не любил их. — Эй, Почемучка, смотри, что я принёс - голос Вонючки раздался прямо над ухом. Почемучка вздохнул. Конечно, основной проблемой было не это всё. Основной проблемой был именно Вонючка. В первой можно было либо дружить со всеми и враждовать с ним, либо дружить с ним, и враждовать со всеми. Почему-то, Почемучка выбрал второе. Если подумать, это не было слишком умно. В конце концов это именно Вонючка научил его рисовать на стенах, говорить нехорошие слова, а ещё предложил писать в тетради, будто бы это их журнал, и рисовать на обложке всякие взрослые штуки, и много-много всего другого… Уже спустя много лет Почемучка задавался вопросом - ну почему он выбрал Вонючку? Почему не захотел дружить с остальными колясниками? Он не мог говорить с уверенностью, но похоже, дело было в том, что Вонючка был в их группе белой вороной. Стоило только подумать о том, как ему на самом деле было одиноко, потому что никто, абсолютно никто в целом мире, не хотел слушать его песни, или играть в его игры, и казалось, что бросить его - настоящее преступление. Кроме того, Почемучке вообще нравились все, кто выделялся из толпы, был не похож на других. Возможно, это потому что он сам хотел таким быть. — Показывай, - ответил он Вонючке, который терпеливо ждал, пока он додумает свои мысли. Вонючка радостно залез в рюкзак, порылся там какое-то время, и вытащил кучу непохожих друг на друга запчастей. — Что это? - недоверчиво спросил Почемучка. Затеи Вонючки почти всегда казались интересными, но довольно скоро стало понятно, что чаще всего они не приводят ни к чему хорошему. После нескольких неприятных случаев, Почемучка старался быть как можно аккуратнее со всем, что Вонючка притаскивал в комнату. — Это соковыжималка! - торжественно сообщил Вонючка. Почемучка приподнял одну бровь. — Что-то не похоже… — Это пока, - Вонючка хитро улыбался. — А можно потише? - сказал Джин, сидящий на соседней кровати, - у нас тихий час, вообще-то. В подтверждение этих слов на них сердито уставились со всех кроватей. Почемучка вздохнул. Их комната была самой скучной в мире. Скорее всего с ним, с Почемучкой, было что-то не так. Он никак не мог, как остальные, просто смириться с тяжёлой долей колясника, и во всём слушаться воспитателей. Остальные как будто бы гордились тем, какие они правильные и хорошие. Почемучке же казалось, что они просто завидуют остальным - ходячим, которые могут делать почти что хотят. Ведь в случае чего, в случае, если они слишком рассердят взрослых, они не останутся абсолютно беспомощны, как это может в любой момент случиться с колясником. — Ты хочешь, чтобы я замолчал? - поинтересовался Вонючка. Вот уж с кем действительно было что-то не так. Он вёл себя, будто его ноги были в полном порядке - шустро ползал по кровати и по полу, все время взбирался куда-то, катался на коляске, будто это гоночная машина, и мечтал о том, чтобы с кем-нибудь подраться. Почемучка никогда не говорил этого вслух, но он очень ему завидовал. Его бесстрашию и оптимизму, граничащему с сумасшествием. — Ну да, хочу, - неуверенно ответил мальчик с соседней кровати. Обычно Вонючка устраивал истерику, если его пытались заткнуть, и если говорили что угодно про время. Но сейчас он выглядел спокойным, и даже каким-то довольным. Для любого, кто знал его достаточно долго, это выглядело как минимум угрожающе. — Что ж ты сразу не сказал? - закричал Вонючка, роясь в своём портфеле. Почемучка не смог сдержать смешка, потому что в руках у Вонючки была губная гармошка. Он уже несколько недель обещал, что достанет себе такую, и вот это произошло. — Песня из заставки сериала, - торжественно заявил Вонючка и заиграл. Лица всех колясников немедленно перекосило. Их можно было понять - звучала эта гармошка поистине чудовищно. Ни на какую заставку это не походило - скорее на вой какого-то умирающего зверя. — Я только учусь, - сообщил Вонючка, опережая Джина, который уже собирался сказать что-то нехорошее - Я бы в другом месте поучился, но я же не могу во время тихого часа выезжать из комнаты… Это было такой наглостью, что вызывало скорее уважение, чем осуждение. Джин смотрел не то с ужасом, не то с отвращением. На соседней кровати кто-то закашлялся. Вонючка весь лучился радостью. — Так я поеду? - спросил он с невозмутимым видом, - И Почемучку с собой прихвачу. Мне же нужен благодарный слушатель. *** Они сидели во дворе, прямо рядом со стеной. Вообще-то, на улице было пасмурно и неприятно, но это было куда лучше, чем оставаться в комнате. — Откуда ты всё это взял? - спросил Почемучка, - И гармошку, и соковыжималку… — У старших, - ответил Вонючка с таким видом, будто это плëвое дело, что-то получить от старших. Но Почемучка знал, что он только делает вид. На самом деле, он этим страшно гордился, и ожидал восхищения. — И как ты это сделал? - спокойно спросил Почемучка. Вонючка ответил не сразу. Видимо, думал - обидеться ему, или нет. — А я, вообще-то, просил их научить меня делать амулеты. Но они не согласились. Сказали, что я мал ещё для таких вещей. Но я так им понравился, что они решили дать мне что-нибудь другое. В качестве утешительного приза. Вспомнив недавнюю сцену в комнате, Почемучка предположил, что дело было вовсе не в том, что Вонючка так уж понравился старшим… — Амулеты? - спросил он, - А зачем это тебе? — А ты что, не хотел бы свой амулет? Конечно же он хотел. Амулеты были одним из множества атрибутов жизни старших, и Большой Игры, в которую они играли. Так Почемучка называл противостояние, которое было между старшими, их чудны́е традиции, их клички, драки, вечеринки… Младших в эту игру не звали, и они от обиды придумывали такую же, но свою. Все младшие участвовали в ней, кроме колясников. Больше всего на свете Почемучка мечтал, чтобы его взяли в игру. — Хотел бы, но разве не… Вонючка его уже не слушал - он пытался одновременно собирать соковыжималку и играть на губной гармошке. Он часто не слушал Почемучку. Например, когда тот как-то раз поделился своей теорией про Большую Игру, Вонючка устроил скандал. Он говорил что-то совершенно не связанное с темой, и, похоже, даже не попытался понять эту мысль. С тех пор, Почемучка об этом не упоминал. В конце концов, Вонючка отложил гармошку, и они стали вместе собирать соковыжималку. Кажется, некоторые запчасти принадлежали чему-то совсем другому. Ещё некоторые были сломаны. — Хочешь, расскажу тебе свою вторую мечту? - предложил Почемучка. Вонючка от восторга чуть не уронил важную деталь. Он активно закивал головой. Дело в том, что у Почемучки было две мечты. Об одной из них Вонючка знал, а о второй нет. Почемучка обещал, что расскажет однажды, когда будет готов. Первой мечтой было сменить кличку. Свою он просто ненавидел. Он получил её худшим из возможных способов - от учительницы. Он всего лишь задавал вопросы по теме урока. Ему правда было интересно. Но учительница была не слишком умной. Почемучка смутно подозревал, что умные в такое место работать не пойдут. Во всяком случае, ответить на его вопросы она не могла - её хватало только на то, чтобы выплеснуть руками, и воскликнуть "Ну что ты за почемучка такой!". Эта кличка так и прилипла к нему. Больше на уроках он ни о чём не спрашивал. А вторая мечта… — Я мечтаю жить в другом месте, - сказал он, - не в Первой… Это было очень неловко говорить. Ведь почему они в первой? Потому что колясники. Значит, он сейчас сказал "хочу быть ходячим", а такие вещи говорить нельзя. Даже от того, как Вонючка всё время говорил "поехать", вместо "пойти", всем им соседям становилось заметно нехорошо, а то, что Почемучка сказал сейчас было вообще за гранью. Но Вонючка не ужаснулся, его не передёрнуло, и плохо ему не стало. Он вообще выглядел вполне спокойно. — А ты это верно подметил, - сообщил он, вертя в руках собранные части соковыжималки, - Очень уж у нас… серо. Это было правильное слово. Серо. В то время, как другие носили разноцветные футболки с надписями, у них была только правильная школьная форма. Её выдавали всем, но все кроме первой её игнорировали. У всех происходило что-то интересное, и только у них каждый день был расписан по часам… И ведь это навсегда. Вторая мечта неосуществима, и эта мысль была настолько горькой, что Почемучка почувствовал, как ком подкатил к горлу. — Эй, ну ты чего? - спросил Вонючка. — Да ничего… - ответил Почемучка, - Тебе не кажется иногда, что они как будто… старые? И рядом с ними мы тоже стареем. Ещё чуть чуть, и… Он не договорил, и закусил губу, стараясь не плакать. Из Дома донёсся звук звонка на ужин. — Теперь нам нужен апельсин, - сообщил Вонючка, - давай-ка пойдём на ужин, и попробуем его найти. Глядишь это и настроение тебе поднимет. Жалко, правда, уходить в Дом, когда на улице такая чудесная погода… *** За следующие три недели Вонючка выучил восемнадцать песен. Почемучка не был силён в музыке, но ему казалось, что большинство из них звучали каждый раз немного по-разному. Соковыжималку они забросили после первого же применения - её оказалось очень сложно мыть, и им обоим было слишком лень это делать. В один день по Дому пошёл слух о комнате, в которой младшие раскрасили стену. Это, видимо, было настолько знаменательным событием, что вскоре им об этом рассказал один из воспитателей. Вонючка от этого был просто в восторге, и говорил практически только о расписной комнате. Он написал в честь этого песню для своей гармошки, он предлагал сделать в первой тоже самое, и даже где-то раздобыл один тюбик краски. Всё это он успел сделать в перерыве между завтраком и обедом. Почемучке от этих разговоров делалось плохо. Всё это звучало так чудесно, но так недосягаемо, что хотелось плакать. Игра младших ходячих становилась почти такой же интересной, как Игра старших. А вот в комнате колясников наоборот становилось только хуже. Вместо желания тоже раскрасить стену, они все качали головами, за что их по этим головам гладили воспитатели. Им это и было нужно. В желании ещё больше впечатлить воспитателей, кто-то предложил перевесить в спальню плакаты из классной комнаты - о пользе учëбы, о помощи соседу, о мытье рук… Это предложение было принято неоднородно. Кто-то согласился, но наиболее адекватные засомневались - эти плакаты были настолько фальшивыми и уродливыми, что даже в первой не всем нравились. Говорят, в других классных комнатах их изрисовали настолько, что в результате их просто сняли, и больше никогда не вешали обратно. Джин предложил собраться по этому поводу "в специально отведённое время", и решить вопрос "путём голосования". — Устроить, так сказать, собрание, - резюмировал он. С этим согласились почти все, и время собрания было назначено на вечер. Все записали это в своих ежедневниках. Почемучка ничего в своём ежедневнике не написал, потому что забыл его в комнате. Эти ежедневники были интересной штукой - как-то раз их, по одному на каждого, подарил группе то ли отец, то ли дядя одного из воспитанников. Видимо, в приступе вины за то, что бросил своего ребёнка, и в попытке помочь ему наладить его контакты со сверстниками. Уловка удалась - колясники были в восторге от этих ежедневников. Они были толстенькие, с цветными страничками, и в твëрдой обложке с логотипом какой-то компании по производству бумаги. Туда стали записывать всё самое важное, по мнению колясников, и носиться с ними, как с писаной торбой. "А запишу-ка я это в свой ежедневник" периодически говорил кто-нибудь. А в его глазах так и читалось, что он уже совсем взрослый, у него важные дела, у него расписание, и всё это он записывает, чтобы не забыть. И не в маленькую тетрадочку с тонкой зелёной обложкой, а в самый настоящий ежедневник. Почемучка какое-то время честно пытался тоже записывать всё необходимое, но надолго его не хватило. На самом деле, ничего важного в Доме не происходило, и забыть что-то было практически невозможно. А уж когда он подружился с Вонючкой, ежедневник и вовсе был закинут куда-то в тумбочку, и больше не доставался. Почемучка прикинул, что согласных и несогласных с плакатами примерно одинаковое количество. Пожалуй, несогласные всё-таки перевесят, с облегчением понял он. Хотя, похоже, только на одного человека. От размышлений его отвлëк обеденный звонок. За другими партами зашевелились, надеясь успеть в столовую первыми. Почемучка никогда не понимал этой спешки, но на вопросы о том, зачем это нужно, все просто обижались, поэтому он перестал спрашивать. Вонючка куда-то уехал, чем вызвал недовольство всех остальных колясников. Почемучки в том числе - он не любил оставаться один. В столовой он рассматривал другие столы, и ел довольно медленно. Настроение было совсем паршивое. За соседним столом сидели младшие ходячие - они разделились на две группы, и злобно зыркали друг на друга. У некоторых из них на одежде или на коже можно было заметить небольшие пятна краски… Почемучка собрал для Вонючки бутерброд. На самом деле, он был обижен, и не особо хотел это делать, но всё-таки понимал, что оставить Вонючку без обеда было бы довольно подло. Наверное, после этого, он потерял бы всякое уважение к себе. Ему уже было стыдно от того, как он расклеился из-за всей этой истории с крашеными стенами в чужой комнате. Все стали расходиться. Ехать в комнату с бутерами было нельзя - воспитатели запрещали это делать (мыши, тараканы, крысы!), а колясники с радостью ябедничали. Естественно, ничего действительно страшного от этого не происходило. Просто немедленно начинались вопросы - неужели воспитанник не получает достаточно калорий во время приëмв пищи? Нет ли у него аллергии на то, что он съел вне столовой? Может, нужно отдельно меню? А не завелись ли в комнате всяческие вредители после этого вопиющего случая? Так что, для любого перекуса надо было искать укромное место. Но сначала нужно было найти Вонючку. Это оказалось совсем не сложной задачей - Вонючка влетел в коридор на огромной скорости откуда-то из-за поворота, когда Почемучка уже подъезжал к комнате. Он собирался что-то сказать, но не успел. — Что это у тебя? Бутерброд? Давай сюда! - заорал Вонючка, забирая бутерброд, - Сейчас такое расскажу, ты просто закачаешься! Последние слова он говорил уже с набитым ртом. Глаза у него были бешеные, а жевал он так быстро, что Почемучка начал бояться, как бы он не подавился. — Я был в расписной комнате… - говорил Вонючка в паузах между жеванием, - и угадай что? — Не угадаю, - очень сердито ответил Почемучка. Он не любил угадывать, и был очень обижен тем, что Вонючка ездил в расписную комнату без него. — Мы переезжаем! - заорал Вонючка Ещё громче, и начал крутиться на коляске, как волчок. Почемучка уставился на него, как будто видел в первый раз. В другой ситуации он, наверное, обратил бы внимание на этот акробатический номер с коляской, или на остатки хлеба, которые были заброшены в дальний угол коридора, но сейчас значение для него имело только одно - слова о переезде. — Куда переезжаем? - тупо переспросил Почемучка. — Ну туда, в эту самую, - заговорчески ответил Вонючка, - Чего ты встал здесь, поехали, нужно вещи собирать! И они поехали. Сердце у Почемучки билось раза в два быстрее и сильнее, чем должно было, а руки тряслись. Он словно бы был во сне, или под водой. Такого не бывает. Не в этой реальности. Это какая-то злая шутка, или ошибка, или ещё что-нибудь. Он старался себя в этом убедить, потому что если он в это поверит, когда правда вскроется, ему будет очень-очень обидно. Подозрения усилились, когда Джин спросил, переводит ли их в другую комнату директор, а Вонючка в ответ только ухмыльнулся. Очень нехорошо ухмыльнулся. Никто в комнате не верил, что они действительно переезжают. Робкая надежда появилась во взглядах только когда Вонючка действительно начал собираться. Почемучка сам не знал зачем, но тоже начал набивать рюкзак вещами. Ну и идиотами же они будут выглядеть, когда им придётся вновь всë разбирать… Но в глубине души он уже верил Вонючке. Верил, что сейчас они уедут из этой комнаты, и больше никогда в неё не вернутся. Что у них начнётся новая жизнь - с рисунками на стене, амулетами и настоящей враждой (а не попыткой доказать взрослым, что их группа лучше всех остальных). Это всё звучало так хорошо, что дыхание перехватывало, а в носу немного щекотало. Вонючка тем временем открывал свои тайники - он вытащил из под кровати ужасную кучу проводов, приподнял кусочек пола в углу, и вынул журнал со спортивной машиной на обложке, притащил соковыжималку из ящика, и конечно же снял с тумбочки рогатое чучело змеи, которое так любил он и так не любили все остальные. Он снял свои вещи со складной вешалки, а потом сложил саму вешалку и положил её на кровать к остальным вещам. Потом он разложил вешалку и поставил обратно - потому что она была чужая. Потом подъехал к чайнику, и отъехал от него. Взял в руки гитару, и крепко-крепко её обняв, вернул на место. Любовно погладил капкан, который использовали для ловли крыс. Долго грустными глазами смотрел на стопку фотографий, и решил быстренько что-нибудь забить молотком из набора "Юный плотник", потому что больше у него такой возможности не будет. Всё это сопровождалось периодическими сердитыми выкриками хозяев вещей, с которыми он прощался. — Нет, - заявил он наконец, перестав нарезать круги по комнате, - ничего не выйдет. Я не могу уехать без них. Они часть меня. Придётся остаться. В комнате повисла напряжённая тишина. Речь, конечно же, шла о вещах. До других колясников это доходило довольно долго, но Почемучка понял всё сразу. Понял и расстроился, и даже, наверное, обиделся. Потому что это был просто спектакль, чтобы показать всем, что Вонючку пустили в расписную комнату. На самом деле, никто его (а значит и Почемучку) никуда не пустил, и сейчас он сделает вид, что просто сам не захотел ехать. И когда Почемучка уже почти смирился с этой мыслью, Вонючка заговорил снова. — Хотя, знаете, мы же с вами отличные друзья… - сообщил он. Это, конечно же, было наглой ложью, - Может, например ты, Кусака, одолжишь мне свою гитару, а? А ещё лучше вообще подаришь… Вонючка изо всех сил изображал невинность и смущение, но всем было очевидно - это шантаж. Почемучка заметил, что затаил дыхание, и откровенно пялился на Кусаку. Как он отреагирует? — Я всë-равно не играю на ней, - сказал он, - Ты можешь её забрать. Если без неё ты никак не можешь… После этого все, как будто бы очнулись. Они вспоминали, на какую из их вещей покушался Вонючка, и нехотя отдавали ему. Каждый старался отдать что-то менее ценное. Стало шумно и суетливо. — Возьми капкан, всё-равно крыс давно не было… — Тебе, кажется, нравился мой чайник… Забирай, мне всё-равно не нужен, я пью чай в столовой... — У тебя много одежды, можешь взять мою вешалку. Всё-равно на ней всегда висели твои вещи, а мои не умещались… — Возьми молоток. И весь набор инструментов. Я-то ими не пользуюсь, держу только потому что мне это когда-то подарили… Кое кто даже умудрился всучить ему ванночку для фотографий. Это уже было больше похоже на желание избавиться от ненужной вещи, но Вонючка был совершенно не против взять с собой и это. Потом Вонючка снял всё своё постельное бельё - белое, когда его только выдавали, и серо-желтое сейчас. Почемучка решил своë тоже снять. Оглядев кучу вещей, Вонючка остановился в нерешительности. Было совершенно непонятно, как можно всё это утащить. Все уставились на Квадрата. Дело в том, что у него был отличный ящик на колëсиках. Он этот ящик очень любил, складывал в него все свои вещи, и периодически катал его туда-сюда по комнате. — Нет… - протянул он, - Не отдам… Вонючка сделал ожидающе выражение лица. Потом умоляющее. Потом угрожающее. Это не помогло. — Эх, - сказал он через некоторое время, - значит не судьба. Остаëмся здесь. После этого, он начал разбирать вещи на разные кучки, чтобы положить их обратно на места. Стал раскладывать вешалку, бросил это дело и зачем-то принялся перебирать инструменты в наборе… Этого колясники не выдержали. — Он просто так пошутил, - сказал Джин, - всё он отдаёт! — Правда? - лицо Вонючки просияло, - Эй, Почемучка, не поможешь? Вместе они стали складывать вещи в ящик. Квадрат тихо плакал и пускал пузыри. Наверное, это было очень грубо - так забирать у него его любимую вещь. Почемучке было не посебе от этого. — Эй, Квадрат, - сказал он, не отрываясь от сборов, - хочешь я тебе тоже что-нибудь подарю? Я могу отдать тебе… свои кроссовки. Почемучка не хотел бы этого делать, но это было бы честно. А ещё, это - достаточная плата за переезд в другую комнату. Чего стоит какая-то там обувь, пусть даже и самая красивая и яркая в мире, по сравнению с новой жизнью? Жизнью, как у ходячих. Но Квадрат не хотел кроссовки. Точно так же, как он не хотел тетрадку, красивую ручку, и чучело гадюки, которое великодушно предложил Вонючка. Почемучка посмотрел на свои вещи. Что ещё он может отдать? На всякий случай, он заглянул в свой портфель. Там его ждала удача - так и не собранный кубик-рубик, который ему когда-то вручили в качестве приза за участие в какой-то викторине, ещё в наружности. — А вот это хочешь? Квадрат перестал плакать. Он протянул руку, взял кубик, и молча уселся на своей кровати. Он всё ещё выглядел недовольным, но уже хотя бы не несчастным, и этого Почемучке было достаточно. Их ящик к тому времени был уже полностью собран, и махая руками, они покатили его прочь из комнаты. У Почемучки снова щипало в носу, а на глаза наворачивались слëзы. Он даже как-то забыл про всю свою нелюбовь к бывшим соседям, и желание однажды высказать всё, что он о них думал - слишком счастливым он ощущал себя сейчас. — Эй, ты чего ревёшь? - спросил Вонючка, - это из-за кубика? Хочешь, я вернусь и обратно его заберу? Это было так глупо, что Почемучка рассмеялся. Вонючка явно не понял почему, но смех был таким заразительным, что он засмеялся тоже. Так они и доехали до расписанной комнаты. Как только они очутились у двери, приступ веселья прошёл. Вонючка явно волновался, и это навевало нехорошие предположения. Глубоко вдохнув, Вонючка ударил о дверь ящиком, чтобы та распахнулась. Ящик никак не хотел пролезать, несмотря на помощь Почемучки. За ним было плохо видно, что происходит в комнате. — Эй, помогите! - задыхающимся голосом сказал Вонючка, - Мне его не протолкнуть! Из комнаты вышло двое мальчиков. У одного из них был горб, а у другого седая чëлка. Второго, кажется, звали Волком. Почемучка слегка отъехал, освобождая им дорогу. Они были так увлечены ящиком, что, кажется, даже его не заметили. Во всяком случае, когда Почемучка въехал в комнату, все удивились. — Ага, - протянул Вонючка, уставившись на мальчика без рук, у которого по щекам были размазаны слëзы, - Ага… Понятно. Почемучке тоже было всё понятно. Вонючка договорился только с одним ходячим, а остальные ничего такого не ожидали, и сейчас, естественно, выгонят двух странных колясников прочь. Он уже собирался выехать из комнаты, когда заговорил Волк. — Что тебе понятно? - спросил он, - Мне вот ничего не понятно. Кто это с тобой? И вообще, закройте кто-нибудь дверь, пока сюда весь Хламовник не сбежался. Так что, им не осталось ничего, кроме как заехать в комнату, чтобы не мешать, стоя на пороге. — А это сюрприз, - гордо сообщил Вонючка, - я же обещал сюрприз. Это Почемучка, и он отлично рисует. Украсит вашу комнату. Смотрите лучше, сколько я всего вам принëс! Волк недобро сощурил глаза, а мальчик без рук побледнел. Он не был напуган, или что-то в этом роде - просто расстроен. Почемучка чувствовал, как горят его щёки. Он действительно неплохо рисовал, хотя ему и не очень нравилось это делать. — Кузнечик, ты говорил про одного колясника, а не про двух, - сказал мальчик с горбом. — Он не говорил про второго, только про сюрприз… - ответил Кузнечик. Он выглядел так, будто бы хотел снова заплакать, но всё ещё держался. — Не выгоняйте нас, пожалуйста, - неожиданно для самого себя сказал Почемучка, - Я правда могу нарисовать на стенах что-нибудь красивое, а ещё я… Что ещё он не придумал. Но к счастью для него, всех отвлёк Волк. — Это что, гитара? Ты умеешь на ней играть? — Я немного умею, - тихо сказал Почемучка, - совсем чуть-чуть. Он стал объяснять, что знает только пару аккордов. Когда-то его немного учил Кусака, пока в комнате не запретили шуметь. — Мы могли бы вместе учиться играть, - смущённо предложил Почемучка Волку, удивляясь собственной смелости. Пока они обсуждали гитарный вопрос, остальные рассматривал вещи в ящике. Кто-то спросил, осталось ли хоть что-нибудь в комнате колясников. Вонючка честно сказал, что только тумбочки, и кровати. Все засмеялись, а Почемучка с ужасом подумал, что это правда. Они унесли всё самое лучшее, что у было в той комнате, и больше там ничего не осталось. И на собрании наверняка большинство проголосует за плакаты - теперь, кого они с Вонючкой ушли, баланс сил нарушился. — Ясно, - сказал Волк, отворачиваясь от Почемучки, - Утром придут за этим ящиком. — Не придут, - твердо сказал Вонючка, - Пусть только попробуют. Я предупредил, что в таком случае немедленно к ним вернусь. Это вызвало у всех бурную реакцию. Почемучка их вполне понимал - даже ему было смешно, а он с Вонючкой общался давно и уже к нему и его выходкам привык. А потом все неожиданно затихли. Волк сказал "Шшш", все прислушались, и уставились на одну из стен. Почемучка подумал, что с той стороны, наверное, другая комната. С каким-то трепетом в душе он понял, что всё это - часть большой игры ходячих. А ещё он понял, что выгонять их с Вонючкой не собираются, а значит, теперь они тоже частью этой игры. Его мечта исполнялась прямо сейчас.