Синдром Адели

Самый сильный ход в шахматах — это удар доской.

      Я улыбаюсь только тем, кому не доверяю. Кто не сможет мне помочь. И кто не хочет вникать в мои проблемы.       Всем без разницы. Тогда зачем им знать мои настоящие чувства? Пусть видят только улыбку.       На Небесах ещё хуже, чем на Земле. Здесь порядки более жёсткие. Я бы даже сказал — жестокие. Взять хотя бы закон Неприкосновения: демонам и ангелам запрещается быть вместе. Якобы, дети такого союза умирают через три часа после рождения.       Где доказательства?       Может, дело совсем не в этом?       Смотрю на Сэми, упорно отводящего от меня взгляд, и кладу голову на школьную парту. Геральд спокойно объясняет тему. А я не могу оторвать глаз от сидящего в другом конце класса ангела.       Мне, как демону, очень неприятно это осознавать, но… я люблю Сэми. Нет, не влюблён…       Я люблю его.       А ведь даже сам не знаю, за что и почему…       Говорят, что любят просто так, без повода. Но это же невозможно! Другой обязан делать что-то, за что его могли бы любить! Не просто же так…       Так какая причина моей к Сэми любви? Да и люблю ли я его? Нет, наверное, нет…       Ангел, о котором я всегда очень часто думаю, косится, а вскоре уже открыто переводит на меня взгляд.       В душе я ликую — ура, шах! И когда будет мат?       Хмурясь своим навязчивым мыслям, задаюсь вопросом: и при чём тут земная игра? Что означает ''шах и мат'' в том контексте, который я недавно употребил?       Бред, полный бред. Сатана, о чём я думаю?       Сэми утыкается взглядом в учебник, а я твёрдо решаю кое-что выяснить.       Какие причины моей к нему любви? И почему я, собственно, так поспешно приписываю себя к ''голубым''?