Who is he? (Кто он?)

...       Тарталья прибыл в Лиюэ неделю назад. Пару дней шёл дождь, но он привык к непогоде, так что таким южным дождиком его было не напугать. Церемония Сошествия должна была состояться только через месяц, и его отправили сюда так рано, чтобы он мог собрать информацию. За это время он отлично освоился в гавани, знал, где можно пообедать, где прогуляться. Хотя, он думал, что на это уйдёт больше времени, потому что в памяти ещё была свежа Снежная, и казалось, что к новому месту привыкнуть удастся нескоро.       Рабочий день на сегодня был окончен. Чайльд как раз занимался тем, что спускался по лестнице от банка Северного Королевства, когда заметил мужчину, пытающегося что-то выкупить в ювелирном доме Минсин. Он выглядел весьма аристократично - странно, что у него возникли какие-то проблемы.       - ...Просто оформите счёт на ритуальное бюро Ваншэн.       - Господин, у меня нет гарантий, что вы правда там работаете.       Лицо мужчины приняло задумчивый вид, будто он вот-вот придумает такой аргумент, что сразу станет понятно, на кого и почему нужно оформить счёт. От такой насыщенности событий Тарталья даже остановился, чтобы посмотреть, чем сие действие закончится, но ответа не последовало и он решил вступить в разговор лично. Спустившись, он подошёл к заинтересовавшему его мужчине сзади и положил руку на его плечо.       - Сколько стоил ваш заказ?       Он повернулся и с лёгким удивлением посмотрел в глаза Тарталье, но не как на незнакомца, который внезапно вмешался в не относящийся к нему диалог, а будто пытаясь понять что-то. В ступоре он не был и без вопросов ответил, будто знал, что произойдёт дальше.       - Восемь тысяч мора.       Чайльд, добрая душа, тут же положил на прилавок мешочек с морой. Син Си вопросительно посмотрела на него, но всё же приняла деньги и протянула заказчику бумажный свёрток. Тарталья посмотрел на вырученного им мужчину, и его покоробило спокойствие, с которым был встречен такой щедрый жест. Мужчина кивнул, забрал свёрток и отошёл от магазина, взглядом приглашая спонсора на прогулку. Тот не мог не согласиться. У его нового спутника была приятная внешность, чарующий низкий голос и выразительные янтарные глаза. Чайльд хмыкнул и пошёл рядом.       - Благодарю вас. Я снова забыл кошелёк, - он раздосадованно покачал головой.       - Как же можно забыть кошелёк, направляясь в магазин?       Чайльд наклонил голову, пытаясь заглянуть в глаза собеседника. Не как вежливый жест - ему правда было интересно знать, что происходит на его лице, будто сейчас он не мог предсказать реакцию. Но тот лишь пожал плечами и неловко улыбнулся.       - Как вас зовут?       Напряжение, которое едва виднелось в спутнике, сошло на нет, будто он получил ответ на заданный им вопрос.       - Моё имя - Чжунли.       - Моё - Чайльд. Или Тарталья, - он улыбнулся, но после расслабил лицо и дополнил. - Простите, если забуду ваше имя. Я всё ещё не привык к ним в Лиюэ.       - Я понимаю, - Чжунли утвердительно кивнул.       Чайльд окинул его взглядом, думая, о чём он ещё мог спросить, и вспомнил про свёрток.       - Могу я поинтересоваться: что вы заказывали?       - Благовония. Они нужны мне по работе.       Стиль речи собеседника всё больше напоминал Чайльду попытки рассказчика вовлечь зрителя в действие, провоцируя на вопросы.       - Кем вы работаете?       - Я консультант из ритуального бюро Ваншэн.       - А, так это что-то вроде... Благовоний для проведения церемоний?       - Да, так и есть. Мне нужно занести их в бюро, туда мы сейчас и идём.       Чайльд хотел спросить что-то ещё, чтобы поддержать диалог, но Чжунли повёл его сам, рассказывая что-то про заведения, мимо которых они проходили, или растения, мирно цветущие в клумбах. Слова надолго не задерживались в голове - как бы Тарталье не было интересно, он будто разучился говорить по-тейватски. Но ему хватало только голоса - этому консультанту бы сменить род деятельности и стать рассказчиком, чтобы свои истории повествовать вечерами перед людьми, сидящими за столами, на каждом из которых томно покачивался бы огонёк свечи.       В тот вечер Аяксу было уютно, он почувствовал себя очень хорошо отдохнувшим. Закат над морем в Лиюэ красив, почти так же, как он бывает красив в Снежной. И он вдвойне красив, когда рядом греет кто-то ближе заходящего солнца.       Это всё, что он запомнил. ...       Работа Тартальи позволяет ему постоянно находиться в движении. Он прибыл в Лиюэ чуть больше недели назад, всё это время погода была жаркая и сухая. Лёгкий ветер подсушивал кровь, ближе к верху, где её слой истончался под воздействием гравитации. Несколько раз отряхнувшись, разморённый после битвы, Чайльд оглядел поле боя. Усеянное едва ли не размазанными по земле телами похитителей сокровищ, оно отдавало в воздух стойкий металлический запах. Нагретый за день горный пейзаж раскалялся и плавился в воздухе. Пора возвращаться в гавань.       Здесь солнце уже село, позволяя скрываться в тени за домами. Проникнув так в банк, Чайльду удалось оттереться от грязи и поменять одежду, отбросив старую до лучших времён. Появись он в таком виде в городе - наверное, его тут же повязали бы миллелиты. Фатуи, так ещё и в крови? Попробуй докажи, что она принадлежит не беззащитным женщинам и детям.       Вот и вечерний Лиюэ. Чайльд медленно прошёл по переходу между ярусами, рассматривая обстановку внизу. Мягко светились фонари, обволакивая улицу тёплым светом. Люди спокойно шли по дороге, разговаривая друг с другом, держась за руки или задорно большими шагами пролетали над мостовой. Тарталья хмыкнул, наблюдая за такой мирной атмосферой. У него редко бывало это чувство, но сейчас хотелось оказаться одним из тех, кто спокойно шёл и по-светски перебрасывался фразами с кем-то рядом. Жаль, в Лиюэ у него знакомых пока нет.       Чайльд принял решение поужинать в Народном Выборе - клиентов у них полно, значит, и среди них одиноким себя не почувствуешь. Перебирая под ногами красные ступени, он плавно стёк вниз и попытался стать частью толпы. Жители Лиюэ говорили между собой, что-то шептали в чужие уши, заговорчески прикрывая рот ладонью, тихонько хихикали или мгновенно делали нейтральное лицо, стоило бросить на них взгляд. Аякс наклонял плечи, отшагивал вбок, а люди шли и шли вперёд - туда, где что-то их ждало. Аякс не из них. Они шли так, будто его здесь и вовсе не было. И всё в этой толпе казалось механическим, тела двигались в такт невидимому отсчёту, будто на улице шло театральное представление и все вокруг - актёры, а Чайльд пропустил тот момент, когда ему объясняли его роль. Теперь он шагает невпопад и даже не прочитал сценарий.       Возле ресторана пахло едой, стоял гул голосов и слышалось шкворчание от жарки. Это действие представляло собой такое густое светлое пятно, что через минуту Чайльд даже перестал в этом пятне что-то выделять, оценивая только общую картину. Но эту ауру вокруг себя развеивал один человек, как луна, закрывающая солнце во время затмения. Он сидел за столом и медленно пил чай, не поддерживая всеобщую торжественность. Будто время для него текло не так, как для всех вокруг. Про таких людей говорят, "на своей волне". В этом Аякс почувствовал что-то близкое. Не только он здесь один. Грубо вторгаясь в личное пространство заинтересовавшей его персоны, Чайльд подошёл к столу и кивнул на стул напротив мужчины.       - Можно к вам?       Тот улыбнулся и подтверждающе качнул головой. Тарталья сел за стол и улыбнулся в ответ. Сейчас у него появилась возможность разглядеть визави поближе и он с голодом ей воспользовался. Зрительный контакт Чайльд пока поддерживать не решился, поэтому принялся рассматривать одежду. Шею прикрывал высокий воротник, бликовал на свете белый галстук с металлическими украшениями. Руки, мирно лежащие на столе, были обтянуты чёрными перчатками. Бледное лицо контрастировало с одеждой в преимущественно тёмных тонах, и в совокупности с жестами и благородно-спокойным выражением лица каждая деталь образа придавала мужчине крайне аристократичный вид. Его глаза были янтарно-оранжевыми, отражали свет, как чистейший осколок кор ляписа. Встретившись взглядом с Чайльдом, он снова улыбнулся, поэтому Чайльд облокотился на стол, немного наклоняясь вперёд, чтобы быть ближе к собеседнику.       - Как вас зовут?       - Моё имя - Чжунли.       - Моё - Чайльд. Или Тарталья. Простите, если забуду ваше имя. Я всё ещё не привык к ним в Лиюэ.       Он неловко усмехнулся и почесал затылок, но Чжунли кивнул:       - Я понимаю.       Увидев прибавление в клиентах, к столу подошёл официант с вопросом о том, что хочет заказать Чайльд. Последний задумчиво посмотрел на Чжунли, на официанта и снова на Чжунли. Его новый знакомый понял этот взгляд и озвучил названия нескольких блюд. Понял Чайльд из них не все, но доверился чужому вкусу. Когда был завершён заказ, официант удалился и Чайльд продолжил изучать сидящего перед ним... Чжунли? Будто путешественник, странствующий по миру, он изучал каждый его сантиметр. И янтарные глаза, как зелёный оазис в сердце пустыни... В них будто была насмешка. Что-то такое хитрое и недосягаемое. Чайльд чувствовал себя обманутым, будто один лишь взгляд и был ложью. Чжунли будто знал, что Чайльд скажет дальше. Он смотрел на него, будто красивый мужчина, принимающий очередное признание в любви. "Вперёд, я знаю, что ты скажешь. Я слушаю тебя." Тот промежуток времени, что они просто смотрели друг другу в глаза казался нагнетающим, поэтому Тарталья поспешил разбавить тишину.       - Кем вы работаете?       - Я консультант из ритуального бюро Ваншэн.       А дальше всё пошло "как по маслу". Вечер стал тёплым, от голоса до тонов окружения. Что люди чувствуют, когда впервые встречают дальнего родственника? Неловко, но в конце концов это всё ещё их родственник. Так сейчас ощущал себя и Чайльд. С Чжунли они словно знакомы уже давно, но всё исполняли какую-то прелюдию, всё притворялись незнакомцами и так безбожно врали. И раз уж это была ложь - то самая безгреховная, потому что золотистый блеск в глазах напротив никак не мог творить разврат. И если уж Чжунли пошёл на такой обман - Чайльд купился на него полностью. ...       Чайльд прибыл в Лиюэ две недели назад.       Или?..       Что-то здесь не так.       Время до церемонии Сошествия летело, заставляя даже Чайльда ощутить его скоротечность. Вот уже две недели он живёт будто в тумане. Все лица прохожих ему уже запомнились. Запомнились красные заборы и ступеньки, запомнился утренний туман подле каменного леса Гуюнь. Но было в этом городе что-то неуловимое, что заставляло Чайльда чувствовать себя так, будто он что-то потерял. Что-то важное для него.       Как скорбь по чему-то, что никогда не было явью. Аякс бежал за силуэтом в плотном белом тумане, и стоило ему протянуть руку - фигура уплывала всё дальше. Как лёд на озере, когда ты провалился под него, и пытаясь ухватиться за поверхность только обламываешь осколки. Была ли вообще когда-то в этом тумане фигура? Мелодия, услышанная однажды во сне, которая присутствовала в памяти без надежды на точное воспроизведение. Как идея картины того, кто никогда не держал в руках кисть. Тот холодок, что обволакивал шею и игриво покалывал ступни ранним утром. Рассеяный и сонный Чайльд оставался в своей комнате. Где-то здесь, в жарком солнечном Лиюэ, в маленькой комнатке была нотка Снежной, которая всегда следовала за ним. Такая же неощутимая и фантомная...       Чайльд влюбился в него.       И каждую минуту разум будто пытался вернуться к одному-единственному образу, но на его месте был пробел. Чайльд так скучал, так тосковал, но было просто не по кому. Его мысли вились как письменная речь, в самый важный момент которой кончались чернила и перо лишь слабо царапало бумагу, но по этим царапинам было невозможно что-либо понять. Пребывая в томной полудрёме, он оставался в постели до обеда, когда это позволял рабочий график, и выходил на улицу, когда уже опускался вечер. Изо дня в день здесь ничего не менялось.       Люди каждый день переходят из одной части города в другую. Каждый день при свете у ворот банка стоит Влад, а вечером его сменяет Надя. Каждую ночь лавка Сигу открывается и закрывается с восходом солнца. Чайльд запомнил, как выглядит эта улица, потому что он видит её каждый день. Он - такая же часть этой толпы, его действия так же повторяются изо дня в день. Наверное, Моракс знает, каково это. Наверное, Моракс так же помнит, где, что и как делать, чтобы никто не догадался...       Бог выглядит, как человек. У него есть брови, нос, губы и, скорее всего, характерный для Лиюэ разрез глаз. Бог обедает в ресторанах и засыпает в тёплой постели. Ему нужны тепло и комфорт. Бог ходит среди этих людей, он снизошёл до лжи, он скрывает свою истинную сущность. Хотя, насколько это ложь? Если ему нужны тепло и комфорт, если он обедает в ресторанах и засыпает в тёплой постели - будет ли ложью назвать его "человеком"? Настолько ли колоссальна разница между божеством и смертными, чтобы бог, пожелавший слиться с толпой, не мог этого сделать? Божество Гео умно и хитро. Бог где-то здесь и работа Чайльда - найти его.       Сейчас Рекс Ляпис был, образно, его врагом. Чайльд тот, кто вмешается в его размеренный темп жизни, чтобы отобрать гнозис. Прервать то, что продолжалось тысячелетиями - его цель. Он юный, амбициозный и он прибыл в Лиюэ две недели назад, чтобы поспорить с богом.       Двух недель хватало с головой, чтобы привыкнуть к жизни в Лиюэ. Стоило бы найти друзей за этот срок. Хотя, это же уже было...       Он прибыл в Лиюэ две недели назад.       Вечером прохладнее, чем днём. Бумажные фонари украшают ночное небо, как цветок между прядей волос. Каковы на ощупь мягкие волосы? И чьи же?       Взгляд Чайльда успевает зацепиться за лёгкие удлинённые пряди чужих волос, тёмных и высветленных на концах. Как будто знак свыше, да и не знак, а прозрачный намёк, к которому Чайльд принял решение прислушаться. Он спускается вниз по лестнице, ступени кажутся ему узкими и частыми, но он справляется с ними и старается идти в меру быстро, но не так, чтобы миллелиты подумали, что он карманник. Чайльд быстро преодолел расстояние и перебрался через мост на южную сторону гавани. Пожалуй, гнаться за мужчинами в Лиюэ, чтобы потрогать их волосы - последнее, чем Чайльд планировал заниматься, но иногда жизнь принимает неожиданные обороты, да? Только он собирался разочароваться, что упустил того, за кем рванул, как услышал оклик.       - Чайльд! Оплатите мой счёт, пожалуйста.       Ох, вот он где.       А откуда знает его титул?       - Ах, да, конечно...       Одним Архонтам ведомо, почему, он действительно достаёт свой кошелёк, уточняет цену и протягивает продавцу соответствующее количество моры. Мужчина благодарит Чайльда, забирает свою покупку и наконец поворачивается к нему лицом.       ...       У него бледная кожа, контрастирующая с тёмным сюртуком, а глаза... Эти глаза Чайльд уже где-то видел. Их взгляд был сравним со взглядом рассказчика на персонажа, со взглядом зрителя, который смотрит свою любимую театральную постановку в сотый раз. Но это всё ещё его любимая постановка.       - Как вас зовут?       Какое имя мог носить тот, кто умел смотреть вот так? Его взгляд...       - Моё имя - Чжунли.       ...Его взгляд был ложью.       - Я пойму, если вы забудете его. Вы ведь не так давно в Лиюэ, да?       Чайльд хотел спросить, откуда Чжунли известен его титул. Хотел спросить, почему Чжунли думает, что он здесь, чтобы оплачивать его счета и почему он правда их оплатил. Почему так хочется его коснуться?       - Нет. Я в Лиюэ уже две недели.       Он хотел сказать что-то другое, но он помнит лишь как выходил из дома. Он вышел, пошёл, и?.. Теперь он здесь. Он что-то хотел...       - Я консультант из ритуального бюро Ваншэн. Это полуночный нефрит для проведения похорон... Мне нужно отнести его в бюро. Пройдётесь со мной?       Чайльд не знал, почему, но согласился. И когда Чжунли прошёл перед ним, чтобы отвести в упомянутое место, он вспомнил... что хотел потрогать волосы, которые сейчас были перед ним. Длинные каштановые волосы, ярко-жёлтые на конце. Тарталья купился на них, как ребёнок на что-то яркое и блестящее. Как бабочка, манящая глубже в лес. Что-то близкое, но в то же время недосягаемое. Как акция протеста, его надо достигнуть. Чайльд протягивает руку и волосы Чжунли мягкие и лёгкие всего одну секунду. Он протягивает руку, и пряди струятся сквозь его пальцы всего мгновение. Потом он исчезает. Так, как исчезал всегда. Волосы выпали из рук Чайльда, когда Чжунли непонимающе обернулся, а он остался стоять с зависшей в воздухе ладонью.       - Ха-ха... Там листик был. Я убрал, - выпалил Чайльд первое, что пришло в голову, неловко почесав затылок, а Чжунли в ответ понимающе хмыкнул.       - ...Спасибо.       Понимающе. Снова. Он будто знал всё наперёд. Словно всё ранее сказанное ему уже доводилось видеть миллиарды раз. И то, что скажет Чайльд, не имело смысла, потому что он уже говорил это миллиарды раз.       Голос Чжунли спокойный и убаюкивающий. Это причина, по которой рядом с ним Чайльду ещё сложнее оставаться в реальности. Расслабленный и томный, повествующий о каких-то свойствах нефрита, а Чайльд даже не слушал. Это неуважительно, но всё же, казалось, будто то, что он говорит, так неважно... И на одну сотую не важно как то, что его взгляд в основном обращён на дорогу, иногда скользит по проходящим мимо людям и никогда не возвращается к Чайльду. Казалось, что его глаза сейчас - самое важное. Они золотистые, янтарные, оранжевые, отражают свет, как чистейший осколок кор ляписа. И когда они всё же поворачивается в его сторону, то их взгляд начинает казаться Чайльду тёплым. Наверное, то, что говорит Чжунли, и правда не так важно, как голос, которым он это говорит. Чайльд бы никогда в жизни не стал слушать про определение качества полуночного нефрита путём его нагрева, если бы это говорил кто-то другой, кто-то, кто не Чжунли.       Когда они дошли до похоронного бюро, Чжунли открыл Чайльду дверь, пропуская внутрь. Всего на миг, когда он проходил мимо, мир будто стал связным. Как пробуждение после очень реалистичного сна, когда ты сидишь в постели и медленно приближаешься к принятию факта о том, что увиденное ранее было всего лишь иллюзией. Он оборачивается, когда Чжунли заходит за ним и кладёт осколки полуночного нефрита на тумбу, ему кажется, что если бы его взгляд был золотистым текстом на высветленной бумаге - он бы ответил на все его вопросы. Сражённый уже этими чувствами, он снова поворачивается в сторону комнаты и тогда его и вовсе вдруг выбрасывает из тепла на снег.       Он здесь уже был.       В этом помещении не было ничего чужого.       Но он никогда не оформлял похорон. Ему вообще некого здесь хоронить.       Он познакомился с Чжунли только сегодня. Он не мог приводить его сюда раньше.       Он познакомился с Чжунли только сегодня.       Он познакомился с Чжунли... только сегодня?       - Мне кажется, я был здесь раньше.       - Да? Может, вас приводил сюда кто-то из работников?       Голос консультанта над самым ухом не был неожиданностью, но всё равно заставил Чайльда дёрнуться в сторону и опять посмотреть назад. Чжунли смотрел на него так, как смотрят на испуганного котёнка, которого хотят погладить, когда подходят к нему, а он пятится в кусты. Под таким взглядом Чайльду стало как-то и холодно, и жарко одновременно, а собственные внутренности ощущались для него так, будто его подбросили в воздух.       - Нет, меня сюда никто не приводил.       - Может, вы провожали кого-то сюда?       Нет, Чайльд определённо никого сюда не провожал.       - ...Или, может, вы укрывались здесь от дождя?       Нет-нет, дождь был две недели назад, а Чайльд познакомился с Чжунли только сегодня.       - Вы ни с кем не пили тут чай, не останавливались во время прогулки...       Чжунли медленно сделал пару шагов вперёд, а Чайльд, и не заметив этого, инстинктивно стремился отдалить себя, пока не уткнулся спиной в стену. В этот момент ничего не мешало подойти к нему на расстояние шага, ничего не мешало наклониться, ничего не препятствовало взгляду жгуче-янтарных глаз, не останавливало его от того, чтобы проникать вглубь Чайльда, минуя оболочку заглядывать в самые его мысли.       - ...Никто не рассказывал вам об этом месте. Вы никогда не были здесь, Чайльд.       Верно, ведь они познакомились только сегодня.       Нервная дрожь покидает тело Чайльда. Становится тепло и уютно, когда Чжунли продолжает смотреть на него. Это хороший ласковый вечер, и он всё теплеет, когда Чжунли накрывает своей ладонью замёрзшие кончики пальцев Тартальи.       В банк Северного Королевства Чайльд возвращается ночью, и в гнетущем чувстве одиночества ложится на кровать. Его память - письмо, повествующее о самом важном, брошенное в камин. Он просовывает туда руки, их лижет огонь, больно обжигая, но всё, что он достаёт - тлеющие обрывки, на которых уже не различить текст. ...       Уже прошло больше времени, чем осталось до церемонии Сошествия. Всё время своего пребывания в Лиюэ Чайльд ловил себя на том, что просто не выполнял свою основную работу, и жутко злился на себя за это. Он прибыл в этот регион с величайшей миссией, он прибыл сюда с целью, с приказом Царицы - любой ценой достать гнозис гео. Но стоило ему выйти на улицу, как все мысли о поисках Моракса выпадали из его головы. Чайльд уже совершенно не думал о том, что разыскиваемое божество где-то рядом, наблюдает через эти замысловатые узоры на окнах или стоит, облокачиваясь на красные заборы. И, несомненно, оно хитро щурит глаза и посмеивается над стремлением предвестника разыскать его. Но всё это стремление заканчивалось, стоило выйти на улицу - там мысли Аякса занимали уже совсем другие вещи. Наблюдая за людьми, которые переходят между частями гавани, он думал не о поисках гнозиса. И, до ужаса стыдно, но чувство абсолютного вакуума внутри по вечерам было вызвано вовсе не отсутствием продвижения в выполнении миссии.       Как выглядит его любовь? Похожи ли её глаза на звёзды, уста - на кораллы, белоснежна ли кожа её плеч? Даже если не так, Аякс всё равно до безумия влюблён.       Какова его любовь на вкус? И можно ли сравнить её запах с дамасской розой? Как ощущается его любовь? Можно ли её увидеть, можно ли коснуться и прижать к себе? Он так долго бежит через высокую траву, но всё не может догнать...       Кто же она? Туманное воспоминание, расплывающийся образ, упущенное объятие? Влюблён ли он всего лишь в тень, или его любовь - обычный сон?       Ветер поднимает в воздух жёлтые листья. Чайльд не из тех, кто будет врать себе. Если его возлюбленный не идеален - он всё так же будет любить его. Только вот... Где найти его?       Тарталья подошёл к двум путешественникам - судя по одежде, выходцам из Инадзумы, - раз уж они не местные, как и он сам, может, их взгляд так же свеж, как тот, которым он оглядывал улицу, когда только приехал. Может, им тоже всё ещё в диковинку поведение местных людей, они вглядываются в каждое лицо, находя для себя каждую черту новой и незнакомой.       - Здравствуйте... - из пары к нему приветливо обернулась только девушка, поэтому он продолжил, обращаясь к ней. - ...Вы не видели в последние дни мужчину... - Чайльд сосредоточился, пытаясь вытащить из головы хоть какие-то очертания, хотя бы размытый силуэт, но ничего, кроме... - ...с янтарными глазами.       - Хм... Не тот?       Чайльд посмотрел в направлении, куда кивнула девушка, и заметил парня, который о чём-то беседовал со своим голубоволосым визави. Вероятно, это самый обычный день в его жизни, и он ведёт себя самым привычным для себя образом, но цвет его глаз... В сравнении с искомым он показался Аяксу совершенно безжизненным.       - Нет, мужчина примерно моего роста, и его глаза оттенком ближе к оранжевому.       - И правда, довольно запоминающаяся черта. Наверное, если выделить одну такую деталь внешности в тексте романа, персонаж лучше запомнится читателю... - девушка посмотрела на своего спутника, как бы в поисках признаков одобрения своей идеи, а потом снова повернулась к Чайльду. - Ой, извините... Тогда нет, я таких не помню.       - А... Спасибо.       Чайльд неловко улыбнулся и оглядел улицу, думая, у кого ещё можно спросить. Вспомнив владелицу ювелирного дома Минсин, ему показалось, что она должна знать ответ на его вопрос, поэтому следующим он подошёл к ней.       - Здравствуйте.       - Здравствуйте, вы хотите заказать что-то? Также у нас есть некоторые товары на витрине... - оживилась Син Си.       - Нет, извините. Я хотел спросить: в последнее время среди ваших покупателей не было мужчины с янтарными глазами? Они жёлто-оранжевые, как кор ляпис, могли вам запомниться.       Лицо владелицы магазина приняло задумчивое выражение.       - Нет, не припомню, - ответила она спустя паузу. - Обычно я запоминаю заказчиков в лицо... Попробуйте спросить у кого-нибудь другого.       Чайльд кивнул, поблагодарил Син Си и задумался о местах, где ещё обычно задерживаются люди. На ум пришёл чайный дом Хэюй. Там ведь люди сидят, порой, вечерами, вероятно, рассказчик запоминает их в течение выступления. Туда Чайльд и поспешил подняться. На сцене оживлённо повествовал чайный доктор, красочно описывая что-то. История показалась Тарталье знакомой, но вспомнить, где он мог её слышать, никак не удавалось. Он неловко стоял, переминаясь с ноги на ногу, дожидаясь, пока рассказчик закончит историю, чтобы подойти к нему и в очередной раз спросить:       - Здравствуйте, вы не видели мужчину с янтарными глазами?       - Нет, здесь такого не было.       Лю Су отрицательно покачал головой. Как и, позже, торговец Чан Шунь. И глашатай Гильдии искателей приключений. И владелец магазина с необработанными камнями. И даже шеф повар Мао. И белая кошка возле ритуального бюро Ваншэн - она, конечно, головой не качала, но, очевидно, тоже не поняла, что от неё хотели.       "Здравствуйте..."       "Я ищу мужчину..."       "Его глаза янтарные, золотистые, отражают свет, как чистейший осколок кор ляписа..."       Фантомный образ, скользящий по улицам, а после исчезающий, как утренний туман с наступлением дня. Как представить то, что ты никогда не видел?       Чайльд оббегал всю гавань. Если верить словам прохожих, искомого и вовсе не существует. Спустя пару часов поиска, он сел отдохнуть на скамейку. Ритуальное бюро так интересно расположено - вроде, в самом центре гавани, а вроде, такое укромное неприметное место. Сочетается с самим предназначением этого заведения.       Пару минут они играли с кошкой в гляделки, а потом дверь бюро открылась и зверёк побежал в том направлении так, будто давно ждал этого момента. Впрочем, это то, как ведут себя кошки... Недолго покрутившись у ног вышедшего мужчины, она убежала по своим кошачьим делам, тогда он поднял голову и встретился взглядом с Чайльдом.       Это те самые янтарные глаза, что он искал весь день.       Аякс тут же вскочил на ноги, пытаясь подобрать слова, чтобы развеять недопонимание, которое так мучило его в последнее время. Первое лицо - тот, из-за кого, собственно, весь шум, находится в паре метров, которые Чайльд и не замечает под своими ногами, когда подлетает к нему. Он инстинктивно протягивает руку, собираясь ухватиться за образ, который собирался ускользнуть, убежать, исчезнуть, пересечь грань между сущим и тем, что никогда не было правдой. Но образ перед ним всё ещё материальный. Это живой человек, его грудь то расширяется, то плавно сжимается обратно. Его лицо близко, Чайльд слышит, как он дышит, и это сбивает его с толку. То, за чем он гнался, казалось таким нереальным и эфемерным. Но перед ним человек. Его кожа выглядит довольно мягкой, и она наверняка тёплая, не как ломкий хрусталь, который было так легко смахнуть на пол и обратить в мириады осколков. И его щёки покрывает лёгкий румянец... А взгляд удивлённый. Взгляд тех самых глаз, которые разрушают едва устоявшееся чувство реальности происходящего. Да, наверное, он не часто встречает такую реакцию на себя... Ну, то есть, здесь вполне есть повод удивиться.       Пару секунд, которые казались глухой вечностью, Аякс просто непонимающе, так же удивлённо смотрел в ответ, переодически моргая. У него был целый миллиард вопросов. Но стоило обратить на них внимание, как он столкнулся с тем, что для передачи мыслей их нужно сначала конвертировать в слова. Вы... какой-то адепт? Почему все в городе утверждают, что вас не существует? Это сговор против Фатуи? Или я потихоньку еду крышей?       - Привет. Ха-ха... - Чайльд неловко чешет затылок. - Простите, ради бога, я забыл ваше имя...       - Чжунли.       Удивление, выражаемое всем телом собеседника, перетекло в любопытство. Этот мужчина выглядел как котёнок, рассматривающий бабочку, что коснулась его внимательной мордашки.       - Моё имя - Чжунли.       - Вот как... Я - Чайльд. Давно не виделись, Чжунли-сяньшень.       Здесь любопытство стало ужасом, будто бабочка обернулась большой и злой лисой. Нет, безусловно, Чжунли не выглядел как тот, кто способен снизойти до чувства страха. Казалось, он был так благороден, что ему и вовсе бояться было нечего. Но ведь страх свойственен всем? Люди боятся, когда надвигается угроза. Боятся, когда теряют что-то. Боятся, когда не понимают чего-то. Понимание, которое теперь определённо было в этих глазах раньше, исчезло.       Сяньшень, наверное, вообще ничего не боится. Вряд ли он когда-то плакал. И, вероятно, его руки никогда не тряслись. В глазах Чайльда он был таким иллюзорным, что ему сложно было приписать возможность испытывать эмоции. Он всегда смотрел на него одинаково. Сяньшень всегда знал, что Чайльд скажет дальше. Может, что-то пошло не так?       Человека считают живым, если у него есть эмоции. Всё, у чего есть чувства, что может любить, люди считают живым. Таких, как Чжунли, люди считают мёртвыми. Значит, была ценность в том, как Чайльд заметил неспокойно бегающий взгляд.       - Да, вы правы. Вы, наверное, за это время успели забыть меня?       - Мне не упомнить деталей нашей встречи, но я бы никогда не позволил забвению отнять у меня ваш облик. Знаете, ваши глаза... Их я запомнил на всю жизнь.       Чжунли непонимающе моргнул.       - Что?       Чайльд хмыкнул и наклонил голову вбок.       - Я говорю... Ваши глаза очень красивые.       С губ визави срывается нервный смешок, следует неловкая благодарность. Тогда Чайльд сделал то, что выглядело в его глазах самым верным и нужным - крепко взял Чжунли за руку и повёл в первое место, пришедшее в голову. И дело в том, что Чжунли и не сопротивлялся.       - Куда мы идём?       - Вы увидите. Здесь, совсем близко.       Всё в беспорядочном темпе хороводом проносится мимо, земля под ногами отматывает метр за метром. Кто-то из людей оборачивается: они все такие взрослые. Наверное, взрослые люди слишком серьёзны, чтобы носиться по улицам... Это причина, по которой Аякс так боялся хода времени.       - Вот здесь.       Терраса, на которой самому Чайльду доводилось бывать уже несколько раз. Всё так же идёт подготовка к церемонии Сошествия... Однако, тут всё ещё было полно людей, пришедших вознести молитву Рексу Ляпису.       - Все эти люди обращаются к Мораксу?       Сев на бордюр вокруг клумбы, спросил Чайльд, когда его более разбирающийся в делах Лиюэ знакомый сел рядом.       - Да. В них вселяет спокойствие чувство, что их божество в любом случае защитит их от бед.       - Они все доверяют ему... Я удивлюсь, если хоть кто-то из них видел его хоть раз.       - Они точно видели его. Просто... Не помнят этого.       Чжунли мягко улыбнулся, из-за чего начатая тема полностью перестала интересовать Аякса. Он убедился, что они сидят в укромном месте и на них никто не смотрит, после чего попытался поцеловать сяньшэна, но тот, всё ещё улыбаясь, отклонился назад и приостановил Чайльда, положив палец на его губы.       - Тогда... Где же можно увидеть Архонта Гео?       Тогда Чжунли убрал палец, сам приблизился к лицу Чайльда и тихо произнёс заговорческим тоном:       - Если очень захотеть, он сам придёт.       - Разве?       - Ну конечно.       И Аякс почувствовал касание губ на уголке его собственных. Если раньше между ними и была какая-либо граница, Чайльд почти слышал её треск. Но всё вдруг ушло в плотный белый туман, имя того, рядом с кем он сидел, и весь день, любой момент из него расплылся в небытие. Был ли рядом с ним вообще кто-то? Возвращался ли он домой в одиночестве? Когда стемнело, и жёлтые ветви деревьев стояли недвижно, улицы были пусты, так же, каким ощущал себя Аякс. ...       С неслышным шуршанием распускаются волосы и длинные чёрные пряди принимаются струиться по чужим плечам и спине. В комнате темно. Всё, что видит Аякс - это знакомый силуэт над ним. У него не самый лучший слух, да и тот заглушает собственный пульс. Он может чувствовать, как происходят вещи, для этого хватает его сонного сознания. Он чувствует падение одежды где-то вдалеке и чувствует, как тело сверху без неё становится легче. Обнажённость - это искренность, которая мерцает бликами, стоит избавиться от навеяных общественным социумом рамок. Кожа тёплая и мягкая, когда Аякс касается её. Вся ситуация в целом - что-то согревающее, обволакивающее и усыпляющее. Существо над ним - единственное во всём Тейвате, которое могло дать ему возможность испытать такое. Как когда-то давно в детстве, реальность казалась такой ватной и шумящей развевающимися на ветру открытых окон тюлями, что казалось, за неё так же стоило ухватиться руками и стремительно оборвать с треском прозрачной ткани...       Аякс проснулся, когда рассветные лучи окрашивали всё вокруг в пастельные оранжево-розовые тона. Как жаль, то был всего лишь сон... А что вообще из происходящего за последний месяц им не являлось?       Сегодня тепло и безоблачно. Сегодня Чайльд увидит Архонта. Нет, конечно, ему доводилось видеть Царицу, но это... другое. Хах, если бы ему раньше сказали, что у Моракса контракт с Ней, Чайльду бы не довелось понапридумывать разных плохих мыслей... И переживать о том, что дело с кражей гнозиса не двигается. Хотя, Чайльд переживал об этом не так уж и долго.       Встреча состоится только вечером, а сейчас - полдень, так что Аякс позволяет себе выйти на прогулку. Его любовь похожа на сон... Как, в принципе, и всё его нахождение в Лиюэ. От тревог по поводу всех этих странностей спасает только мысль о падении в объятья. Он мог возненавидеть весь этот регион, всю эту тёплую гавань, если бы не мысль о том, что где-то здесь его любовь; каждый день проходит за этими красными перилами, проходит по этим лестницам и возвышается над этими улицами...       Как выглядит его любовь? Похожи ли её глаза на звёзды, уста - на кораллы, белоснежна ли кожа её плеч? Даже если не так...       Да только вот Аякс осматривает улицу, натыкается на него взглядом, и да - он идеален. Уложены волосы, аккуратна одежда, безупречна кожа, и это лицо ему не знакомо, но... Эти глаза он видит не впервые. Всё никак не удавалось вспомнить, когда они виделись в последний раз, но Аякс готов был поклясться, что этот золотой блеск ему знаком. Пройдя поперёк улицы, он кладёт руку на его плечо, и тогда он поворачивается...       - Здравствуйте! Простите, я забыл ваше имя...       Аякс неловко усмехнулся, а его возлюбленный удивлённо распахнул глаза. В ответ на это Чайльд так же удивился. Казалось, будто его не рады видеть. Он заслужил это чем-то раньше?       - Чжунли. Моё имя - Чжунли.       - Ах да, Чжунли... Сегодня замечательный день, не так ли, Чжунли-сяньшень?       Аякс постарался улыбнуться, наблюдая на лице напротив сомнение, пока то не сменилось на улыбку в ответ.       - Да. Температура воздуха не такая большая, хоть небо и чисто... Я хочу показать вам одно место.       Чжунли уверенно взял Чайльда за руку, как... Что? Почему-то казалось, что здесь должна быть какая-то ассоциация. Теперь Аякс знал, какова на ощупь кожа перчаток. Так славно...       Солнце успело приблизиться к закату, когда они наконец дошли до того места, о котором говорил сяньшень. Аякс отвлёкся на одышку, но когда догнал Чжунли, замер в восхищении. Южная часть горы Тяньхэн, отсюда открывался вид на мириады лье: казалось, что отсюда видно даже Инадзуму. Туман оседал на гавань и каменный лес Гуюнь. Наверное, до этого Чайльду и вовсе не доводилось находиться так высоко над уровнем моря.       - Ва-а-ау, - восхищённо выдохнул он. - Здесь очень красиво, сяньшень!       - Рад, что вам нравится.       Аякс опустился и сел, свесив ноги с края плато, и Чжунли последовал его примеру. Он был тут сотни тысяч раз, вид его уже почти не трогал. Аякс, который видел это место впервые, интересовал его больше. Интересно, а сам Моракс, когда пришёл сюда впервые... Что он чувствовал? Возможно, тогда была война Архонтов, и было вовсе не до чувств. Уже и не вспомнить. Чжунли окунается в атмосферу того времени лишь на миг, и когда он открывает глаза снова, солнце уже становится пылающе-красным.       - У меня важная встреча вечером, - Аякс почти забыл об этом, и чувствует лёгкую вину, произнося эти слова.       - Да, у меня тоже. Я провожу вас до банка Северного Королевства.       - А, как раз там... - Чайльд подскочил на ноги. - Отлично!       Когда они возвращаются в гавань, солнце успевает достигнуть горизонта и зажигаются фонари. Возле банка Чжунли отпускает руку Аякса и тот чувствует, как взамен его ладонь укутал холод.       - До свидания, Чжунли-сяньшень. - Он чувствует, как от этих слов в воздухе становится пусто.       - Дорогой Чайльд, мы скоро встретимся снова.       Он наблюдает за тем, как родной силуэт уносит толпа, и, ах, как было бы здорово действительно быть дорогим для него...       Уже в банке Чайльд получает нагоняй от Синьоры - за то, что опоздал. Но ему несказанно повезло - Рекс Ляпис опоздал ещё сильнее. Чайльду добрых пятнадцать минут пришлось стоять с ровной спиной и смотреть на дверь, пока та не открылась. Как и следовало ожидать, он идеален. Уложены волосы, аккуратна одежда, безупречна кожа, янтарные глаза... Стоп, это же не Рекс Ляпис. Это Чжунли. Ах, что же он здесь забыл?       и почему Синьора невозмутимо говорит с ним, как с Архонтом?       откуда... Откуда гнозис?!       Аяксу резко стало спокойнее, когда он встретился взглядом с Чжунли, но вопросы никуда не делись. Хотя, так, если подумать...       То, что Чжунли и есть Моракс, многое объясняет. С момента прибытия в Лиюэ, сознание Чайльда стало ясным только сейчас.       Целый месяц цель его миссии ходила вокруг него и посмеивалась?! Чайльд возмущён, но злиться он не в силах. К тому же, на кого-то настолько...       Любимого?!       - Ха... Я приму это на личный счёт, сяньшень.       Уже совсем стемнело, на улицах зажглись фонари. Хорошо, что Синьора ушла через служебный выход - она бы впала в ступор, если бы увидела, как Чайльд любовно переговаривается с только что лишившимся гнозиса Мораксом.       - Да, да... Прошу прощения за то, что мне пришлось пойти на ложь. Всё же, во время ухода с поста я хотел, чтобы всё прошло гладко.       - Я подумаю. Но вы ведь не только солгали мне, сяньшень?       - Вы имеете ввиду то, что вам не удавалось запомнить меня?       - Именно. Расскажете, что это было?       Чжунли вздохнул.       - Существующая история Лиюэ полностью переплетена с Мораксом. По всему региону живут люди, которые хорошо знают своё божество, а антикварные лавки полны гравюр, фресок, икон... Даже архитектура - весь Лиюэ, весь город, что я построил сам, пропитан мною полностью. Я не смог бы изъять у людей искусство, заставить их забыть свою культуру и смыть следы того, на чём испокон веков держался регион. Гораздо проще и безболезненнее - стереть себя, того, кем я стал сейчас. Я проклял себя. Мои образ, характер, манера речи, стиль - всё, что делает меня мной; я сделал так, чтобы никто из людей не смог запомнить меня по чертам внешности или души. С тех пор никто не выделял меня среди других. Каждый, кто видел меня, забывал обо мне, стоило отвернуться. Я никогда не задерживался в памяти надолго.       - Такой отчаянный шаг. Стереть себя из памяти окружающих - всё равно, что лишиться себя. Разве божество не может просто сменить свою внешность?       - Если бы я исказил своё лицо, свои движения... От "меня" бы ничего не осталось. Всё равно, что другое существо бы жило тем, что перестало являться мной. С этим проклятьем "я" всё ещё существую. Пусть и не в памяти людей, в конце концов, я жив.       - Да, мощная была вещь... Тогда как я всё же запомнил вас?       - Вы не читали сказок? - Чжунли повернулся к Чайльду и улыбнулся. - Истинная любовь может разрушить любые чары.       - А-а-а... - Чайльд понимающе кивнул и отвернулся, смутившись. - А я... Забуду вас снова?       - Нет. Даже если очень постараетесь, - тепло усмехнулся. - Вы что, никогда не влюблялись?       Чайльд недовольно хмыкнул.       - Разве вы сами можете любить человека? Моя жизнь для вас - такой же забвенный краткий сон, как тот, в котором я видел вас.       - Это же хорошо. То, что вы - человек. И человеческие черты в вас приняли самый прекрасный вид... Время неважно. Если бы вы жили один день - это был бы лучший день в моей жизни. Вы такой красивый... Я рад, что вы существуете. Когда вы уедете в Снежную - я буду думать о вас и буду рад тому, что мне довелось знать вас. А когда вы умрёте - я буду помнить вас, пока мои черты не исказятся настолько, что их сочетание уже нельзя будет назвать мной.       - Хах, вы думаете иначе, чем люди. Обычно, когда они любят друг друга, они хотят быть рядом всё время. Они заключают браки, поселяются в один дом и спят в одной постели. Неужели даже это слишком приземлённо для вас?       - Вовсе нет. Но всё же, вы не сможете навсегда остаться в Лиюэ. Я бы мог заставить вас, но... Разве это не убьёт то, что я люблю?       - Мда, вы правы. Но сейчас же я в Лиюэ?       - Именно. Поэтому, приглашаю вас на ужин. - Чжунли улыбнулся и протянул Чайльду руку.       - Я плачу?       - Хм... Да.