[16:26] – Через полчаса нужно сдать доклад профессору Ли, потом домой
[16:26] – Скучаешь?)
Ответа сразу не последовало, поэтому Тэхён откладывает телефон в сторону и продолжает перепроверять свою работу, задумчиво хмурясь. Тэхён всегда оставался одиночкой в университете, он тяготел к тихим местам, но порой у него даже не было необходимости сидеть в под лестницей втайне ото всех, чтобы таким оставаться, его зачастую многие обходили стороной или же бросали вслед косые взгляды, если он появлялся в поле зрения тех, чьим стандартам он якобы не подходил как человек. Эдакий чудак, странный и непонятный для всех вокруг. А Тэхён и не желал рушить выстроенные вокруг себя стереотипы и слухи, лишь усмехался над чем-то новым и упорно подыгрывал им, так, забавы ради. Чтобы всем остальным не было скучно. Суета потихоньку успокаивается, студенты разбредаются на занятия, но всё же где-то над головой раздаются приглушенные женские голоса. – Чонгук-оппа сегодня с проектной работой выступал, все слушали как завороженные, хотя даже не знаю, на что все больше обратили внимание – на тему доклада или на самого докладчика, – обладательница голоса смеётся. – Но профессор его высоко оценил, сказал, что тема раскрыта просто великолепно и что он хорошо постарался. Тэхён фыркает, но к разговору нагло прислушивается. Не учебное заведение, а какой-то клуб сплетников, честное слово. – Везёт же, ты его можешь каждый день видеть на занятиях, а мне счастье, если хоть раз столкнусь где-то в коридоре. Интересно, если попросить его помочь с каким-либо предметом, он согласится? В ответ снова слышится смех. – Вот уж не знаю, но меня, если честно другое интересует, – девушка переходит на шёпот, но у Тэхёна отличная «наблюдательная» позиция, слышно всё так, будто рядом стоит. – Как думаешь, все те разговоры про него...ну, что он девушек каждый день меняет, правда? Он кажется таким правильным и идеальным, что с трудом верится, неужели в таком омуте могут водиться такие черти... Телефон предательски пищит, снова сообщая о новом сообщении. Девушек на лестничном пролёте сразу как ветром сдуло. [16:45] – Конечно скучаю. Уже даже ужин готов, так скучно было, вот [фото] На присланной фотографии Тэхён видит приоткрытую дверцу духовки, в которой на протвине лежит румяная запечённая курица, а вокруг разложен приготовленный гарнир к ней. Парень тепло улыбается и начинает уже печатать ответ, но новое сообщение его опережает. [16:47] – [фото] А это если ты вдруг сильно голоден. [16:47] – Не опаздывай. Ужин остынет ;) Тэхён нажимает на кнопку, чтобы открыть вложение. Наверное, если бы под рукой было зеркало, парень с лёгкостью бы смог лицезреть собственные расширившиеся зрачки и потемневшие глаза, а сбитое дыхание и ускорившееся сердцебиение вот прослеживается очень легко. В центре кадра открывшейся фотографии, где на фоне была всё та же кухня, плита, духовка, располагаются стройные прекрасные ноги, затянутые в чулки. Они доходят фотографу почти до середины бёдер, а дальше от их краев идут ремешки, и, о боги, университет это определённо не то место, где Тэ хочется фантазировать, к чему и как крепятся вторые концы ремней. Он сглатывает и принимается печатать.[16:50] – О, я определенно не дам остыть ужину.
Запомни эту мысль и не дай ей ускользнуть до моего возвращения
Парень смотрит на время. Чёрт, профессор Ли уже ждет его. Вдох-выдох, ещё раз глубокий вдох, и он выбирается из своего тайного местечка и направляется на верхний этаж.***
Часы на приборной панели автомобиля показывают уже далеко за шесть вечера, и Тэхён готов был проклинать всех и вся за затянувшиеся пробки на дорогах, которые добрых сорок минут не дают ему добраться до дома. От бессилия он закидывает руки на руль и утыкается в них лбом, с тоской наблюдая в боковые зеркала, как за ним стремительно выстраивается колонна машин. Квартира, где он живёт, располагается не в самом отдалённом в городе районе, но всё же на приличном расстоянии от университета, что порой доставляет некоторые трудности, как сегодня, но плюсы, о которых знает Тэхён, но упорно не рассказывает о них друзьям, донимавших его надоедливыми «А почему?» и «Можно ведь жить поближе к университету», перекрывают все минусы и неудобства. Войдя в квартиру, прикрывает дверь и, сняв куртку и обувь, направляется на доносившиеся с кухни звук журчащей воды и тихое пение. На кухне он обнаруживает Чонгука, в свободных домашних штанах и простой чёрной футболке, которая, по всей видимости, была ему велика и была вообще и не его. А Тэхёна. – Выпишу тебе штраф, за вопиющее опоздание и оставление ждущего тебя человека в одиночестве и ожидании, – говорит Чонгук, слыша за спиной шаги, но даже не оборачивается. Тэхён ухмыляется и подходит ближе к парню, который, по всей видимости, решил убрать погром, случившийся в процессе приготовления ужина. – Каюсь, виновен, обещаю исправиться и искупить вину. Накажешь меня? – он обнимает Чонгука со спины, запуская руки ему под футболку, и утыкается носом в чёрную макушку, закрыв глаза и шумно выдохнув. Такое спокойствие и уют. Так только дома, так только с Чонгуком. Ему кажется, что за день, проведенный на учёбе, он потратил весь запас энергии, и теперь её было просто жизненно необходимо восполнить. – Эй, куда? У тебя руки как ледышки, холодно же, – Чонгук шутливо бьёт Кима по рукам, но даже не пытается убрать их со своего оголённого живота. Он сам так соскучился, что хочется даже простыми объятиями наслаждаться как можно дольше, ощущая по телу табун мурашек от прикосновений. Оглядывается через плечо и интересуется: – Как доклад? Профессор Ли принял работу? Не отрываясь от младшего, Тэхён глухо отвечает ему в макушку, зарывшись носом в волосы: – Принял. Сказал, что, если я захочу, то, доработав некоторые детали и сделав доклад чуть масштабнее в рамках темы, можно будет и на конференцию попасть. Но я подумаю. Я просто хотел получить пару дополнительных баллов за научную работу, а готовить выступление и потом выступать перед аудиторией меня как-то не тянет. – Тэхён перекладывает голову на плечо парня и спрашивает: – Слышал, и у тебя успехи хоть куда, м? Все только и говорят, как великолепно Чон-лучший-студент-Чонгук выступил с проектной работой. Чонгук выключает воду, закончив убирать хаос на кухне. Слегка упирается руками в столешницу и улыбается, продолжая всё так же стоять спиной к старшему. – Судя по твоему тону, речь шла даже не о проекте, а обо мне, да? Снова подслушиваешь разговоры про мою невероятно сексуальную персону? – Трудно не подслушать, когда они болтают прям над головой на лестнице. – Тэхён слегка отстраняется от Чонгука, но из объятий не выпускает, лишь сильнее прижимает уже согревшиеся ладони к плоскому животу под футболкой и слегка оглаживает. – Кстати, сексуальная персона, почему это я не лицезрею ту не менее сексуальную фотографию в реальности? Руки Тэхёна медленно спускаются к кромке штанов, большие пальцы проскальзывают под резинку, очерчивая к бокам линию, одна рука проходится вдоль бедра и слегка сжимает его. В ответ слышится тихий судорожный вздох. Впрочем парень тут же постарался напустить на себя вид, будто скользящие по его телу руки не заставляли дрожать. – Увы, но ты опоздал, ужин остыл, какая жалость. Ким усмехается и вскидывает брови. Игра, которой обычно любил баловаться Чонгук, сегодня приняла другие обороты, начавшись ещё с фотографии несколько часов назад, но Тэхён планировал изменить ответный шаг и со своей стороны, взяв реванш за все поддразнивания со стороны младшего. Он насмешливо улыбается на реплику Чонгука, выпрямляется, но тут же склоняется к шее парня, оставляя несколько невесомых поцелуев на позвоночных косточках и крепче прижимая его тело к себе. Чон в ответ на ласки, хоть и не собирался сдаваться так легко, всё же прикрывает глаза и откидывается назад, укладывая голову на чужое плечо. – Ужин ведь можно разогреть, – Тэхён оставляет ещё один поцелуй, слегка прикусывая нежную кожу на шее парня, и уже смелее водит руками по его телу, вырисовывая хаотичные круги и линии, прикасаясь к чувствительным участкам, то сжимая, то оглаживая. – Курица и гарнир к ней на столе, ужин весь твой, – смеётся Чонгук, но смех нервный, его откровенно ведёт от ласк, от рук, блуждающих по его телу, и от такого Тэхёна. Он уже, не скрывая, рвано дышит, цепляясь пальцами за его предплечья. Вдруг оказавшись развёрнутым в обратную сторону, он сразу закидывает руки на плечи парня. Теперь они уже находятся лицом к лицу, Тэхён вжимается бёдрами в пах Чонгука, укладывая ладони на его ягодицы, поверх домашних штанов, и сжимает их. Чон тихо всхлипывает, а Тэхён лишь смотрит сначала на его приоткрытые губы, затем в глаза напротив, стараясь фокусировать откровенно поплывший взгляд, что даётся с большим трудом. – Но ты, кажется, обманул меня, – тянет Тэхён. – Ведь если, как ты говоришь, «ужин остыл», то почему же... – одно лёгкое движение и свободные штаны Чонгука слетают с его бёдер, оставаясь на уровень лодыжек. Зажмурив глаза и облизнув губы, он медленно переступает ногами, окончательно сбрасывая ненужный предмет одежды. Тэхён судорожно выдыхает, оглядывая чулки на ногах парня. И ремни. Чёртовы ремни, которые крепятся к аккуратным кружевным шортикам. Он поднимает на парня подёрнутый дымкой желания взгляд и договаривает: – ...ты не снял свой реквизит для фотографии? Чонгук задыхается. Он, определённо, хотел добиться какого-то эффекта от своей выходки, добиться того, чтобы вывести из равновесия своего парня, поддразнить его и распалить желание. Но Тэ переиграл его, заставив колени дрожать, сердце биться с такой силой, будто ещё чуть-чуть и оно пробьёт ему грудину, а низ живота стянуло так, что он откровенно хнычет, нежели стонет, и цепляется за плечи парня. Тэхён задыхается тоже. Задыхается и заставляет задыхаться Чонгука, который такой горячий в его руках, который не может толком стоять, который выглядит до безумия опьяняюще. – Ужин на столе, говоришь? – ещё миллиметр расстояния между ними сокращается, пальцы пробираются под ремешки, оглаживая кожу на бёдрах. – Жаль, что не ты. Не ясно, кто из них срывается раньше, кто быстрее подаётся вперёд, их губы сталкиваются в поцелуе, трепетном, чувственном, и тем не менее напористом. Тэхён вжимает Чонгука в себя, языком размыкает его губы, углубляя поцелуй, не удержавшись, кусает за нижнюю губу, слыша в ответ болезненный стон, хоть в нём и слышится боль вперемешку с удовольствием. Проводит языком по месту укуса, извиняясь, и подхватывает парня под бёдра, и Чонгук сразу же обхватывает его талию ногами. Чертовски мало воздуха, они отстраняются на миллиметр, делая жадные вдохи. — Ты меня с ума сводишь, — хрипло произносит Тэхён, крепче прижимая парня к себе. Кружевные шортики определённо слишком тонкие, чтобы скрыть возбуждение младшего, и уж тем более для Чонгука они не скроют то, насколько возбуждён сам Тэхён. — Будем сумасшедшими вдвоём, — ответ прямиком в губы, и снова поцелуй, уже наполненный нежностью, любовью. Спальню ищут наощупь, не желая потерять ни секунды прикосновений друг друга. Через минуту Чонгук чувствует мягкую постель и матрас, прогибающийся под их весом. Тэхён нависает над ним, нежно оглаживая скулы и губы парня, а затем разводит колени и удобно устраивается между его ног. Кофта Тэхёна и футболка Чонгука были отброшены ещё на пути в спальню, поэтому сейчас они прижимаются друг к другу разгоряченной кожей, ощущая лёгкое покалывание. Чонгук, отчаянно желающий быть ещё ближе, словно истосковавшийся по чужим прикосновениям, сильнее обхватывает парня ногами за талию, плотнее прижимаясь к нему, а пальцами зарываясь в его волосы и с силой их сжимая. Он цепляется за него как утопающий за спасательный круг, боится утонуть в тех эмоциях и чувствах, которыми его кроет с головой, когда они вдвоём, наедине друг с другом. Но одновременно с этим, полностью погрузиться в эти эмоции — самое желанное в такие моменты. Тэхён же выцеловывает каждый миллиметр разгоряченного тела под собой, оставляя на нежной коже пятна и местами следы укусов, которые, несомненно, расцветут на следующий день, но никто не имеет ничего против. Осознание того, что Чонгук носит на своём теле метки, оставленные любимым человеком, одновременно будоражат сознание и греют душу. Отстраниться сложно, но необходимо. Тэхён отталкивается от кровати, опуская ноги на пол и вставая, ещё раз скользнув взглядом по распластавшемуся на широкой кровати Чонгуку, который выглядит до безумия горячо: открытый для него, тяжело дышащий и растрепанный, облизывая сухие губы, он буквально тянется к нему, лишь бы снова оказаться в его объятиях. — Если ты решил поиздеваться и оставить меня в таком состоянии, то я тебя убью, — судорожно выдыхая, бросает Гук, смотря на него снизу вверх из под спадающей на глаза чёлки. Старший улыбается и направляется в ванную, желая поскорее найти необходимый предмет в шкафчике. — Тебя бы не мешало наказать, знаешь ли, — хрипло отвечает Тэ, возвращаясь к кровати и нависая над парнем. Пальцами он аккуратно отстёгивает ремешки, соединяющие шортики и чулки, и берётся за край нижнего белья, чертовски медленно, чтобы поддразнить, стягивая его вниз. Чонгук хнычет, цепляясь за его предплечья и чуть толкая их, желая ускорить процесс, но Тэхён не позволяет, отстраняет его руки и, коварно улыбаясь, наклоняется ниже и оставляет поцелуй на едва выступающих тазовых косточках, ещё один поцелуй ближе к лобку, отчего сверху слышится приглушенный стон. — За что ты так со мной? — вопрос слышится глухо, потому что Чонгук прикрывает пылающее лицо ладонями. Кружевные шортики наконец сняты. Тэхён нежно разводит ноги младшего, раздаётся слабый щелчок — Ким аккуратно открывает бутылочку смазки. — Может быть за твою маленькую игру с фотографией в стиле «Возбудим и не дадим», — Тэ целует острую коленку, пальцами касаясь колечка мышц. Чонгук вздрагивает и втягивает носом воздух. Горячая кожа резко контрастируют с холодной смазкой, он чувствует, как в него погружается сначала один палец, начиная неспешно двигаться, оглаживая стенки внутри. — Или за те слухи, которые только ленивый не обсудил? Например, в которых все говорят, что ты перетрахал почти всех девчонок универа? Жаль те, кто их распространяет, не в курсе, как ты всегда стонешь подо мной, прося «ещё» и «глубже». Чонгук мечется по постели, выгибается и пытается сам насадиться на уже два двигающихся в нём пальца. Тэхён умело растягивает его, не причиняя боли, стараясь доставить только удовольствие. Толкается глубже и задевает простату, отчего младшего словно пронзает током и подкидывает на кровати. — Ты же сам прекрасно знаешь, что это не более чем бредовые разговоры. Кроме тебя мне никто не нужен, — Чонгук смешивает смех и стоны, снова и снова жмурясь от движения пальцев внутри себя. — Каково это, трахать лучшего студента университета, а? Тэхён, наклоняясь, целует его глубоко, мокро, перекрывая весь воздух, вкладывая в поцелуй всю страсть и свою любовь. — Восхитительно. Ким вынимает пальцы, на что Чонгук сначала хмурится, а затем в голос стонет, выгибаясь до хруста в позвонках, ощущая, как Тэхён входит в него, толкаясь наполовину. Ким нежно и почти невесомо касается его щеки губами, опаляя горячим прикосновением, на своих же в ответ ловит смазанные поцелуи вперемешку со сбивчивым шёпотом и всхлипами. Поначалу движения размеренные, медленные, но мгновение спустя страсть и желание берут над влюблёнными верх, толчки становятся размашистыми, сильными, Тэхён погружается до упора, и, не сдерживаясь, стонет, ощущая, как стенки внутри сжимаются вокруг его члена. Он перемещает ногу Чонгука в сторону и, сдвигаясь, прижимается к нему со спины, бережно оплетая руками его талию. Младший теперь лежит на боку, заведя одну руку назад и слепо цепляясь пальцами за бедро Тэ, пока тот входит в него под другим углом, с каждым новым толчком задевая простату, заставляя срывать голос и жмуриться до разноцветных кругов от накатывающего удовольствия. Они делятся друг с другом всем — страстью, любовью, эмоциями, разделяют свои чувства на двоих, позволяя наслаждаться ими, топиться в них и сгорать до тла, гореть в этой любви, которая всегда разная, никогда не одинаковая, но несомненно подходящая и необходимая им обоим. Слышится треск постельного белья, которое со всей силы сжимает Чонгук — Ох, чёрт, Тэхён, — то ли полустон, то ли полукрик раздаётся эхом в комнате. Чонгук сильнее вжимается в грудь парня позади себя, тяжело дыша и комкая простынь, не видя перед собой ничего, кроме поплывшей комнаты, из-за настигшего его оргазма. Пара глубоких толчков и Тэ приглушенно стонет, утыкаясь ему во влажный затылок. — Я так тебя люблю, Чонгук, — шепчет он, утягивая парня на себя. Тот в ответ приподнимается на локтях, едва слышно бормочет «И я тебя», оставляя лёгкий поцелуй на губах, и устало укладывается на его грудь, потому что сил пока больше нет. Они нежатся в объятиях друг друга некоторое время, просто радуясь возможности побыть наедине, без чужих зорких глаз, не таясь от других и не скрывая собственных чувств, которые переполняют сознание и сердце. Им настолько хорошо в данный момент, что страшно закрыть глаза, вдруг это просто сладкий сон, который развеется, стоит только открыть их. Сколько бы времени не проходило в отношениях, они часто испытывают чувства тревоги. Чонгук боится, что в один прекрасный момент всё рухнет, что Тэхён устанет от того, что происходит между ними из-за обстоятельств, оплетавших их отношения словно паутиной тайн. Ким же волнуется, что Гук поддастся пытающимся его сломить факторам, пойдёт другим путём, и всё, что они пережили, закончится. Но вот Чонгук, обнимающий его рукой поперек талии, лежит у него на груди и любовно тычется носом ему в шею, обжигая кожу тёплым дыханием, пока он, Тэхён, поглаживает его голую спину вдоль позвоночника кончиками пальцев. И это точно не сон и не наваждение. Тэ расплывается в довольной улыбке и сгребает парня в охапку, утыкаясь ему в висок и коротко целуя. — Ты ведь не злишься, верно? — Чонгук приподнимается на локтях и улыбается ему в ответ, неловко прикусывая губу. Тэхён озорно усмехается и качает головой. — На тебя невозможно злиться. — его рука проскальзывает под одеяло, которым они были укрыты, и ложится на бедро младшего. Прекрасные чулки, ставшие катализатором страстного вечера, всё ещё были на нём. — Не убирай их далеко, может мы ещё не раз к ним вернёмся. Как насчёт душа?***
Когда Тэхён выходит из ванной, на ходу вытирая полотенцем мокрые волосы, из их спальни слышится, судя по всему, телефонный разговор. Войдя в комнату, он видит, как Чонгук сидит, оперевшись на спинку кровати, и прижимает к уху телефон, молча слушая собеседника на том конце провода. Слов, естественно, Тэ не слышит, но по тому, как болезненно хмурится и трёт переносицу младший, он сразу понимает примерную суть разговора и с кем ведётся диалог. Натянув на себя домашнюю одежду, Тэхён осторожно, стараясь не создавать лишнего шума, забирается в кровать и молча сжимает ладонь Чонгука в своей, ловя от него благодарный взгляд. — Да, отец, я понял тебя, но не уверен, что смогу там появиться, у меня же… — губы Чонгука сжимаются в тонкую полоску, он замолкает на середине фразы, слушает. — Мне нельзя так легко и просто пропускать занятия, это выпускной курс, я не хочу, чтобы прогулы потом откликнулись мне в будущем. — снова пауза, он слушает обращенные к нему надменные фразы и зажмуривается, Тэхён чувствует, как покоящаяся в его ладони рука сжимается,но не убирает, не отстраняется, продолжает наблюдать, чувствуя, как напряжение ещё чуть-чуть и затрещит в комнате. — Прекрасно это знаю, ты ни на день не даёшь мне забыть этот факт моей жизни, регулярно напоминая, что и как я должен делать. Я сообщу тебе, когда у меня появится на то возможность. Он сбрасывает звонок, мрачным взглядом сканирует потухший экран телефона, а затем поворачивается к окну, за которым был виден уже погружённый в черноту ночи город. — Чонгук-а? — Тэхён мягко касается его щеки кончиками пальцев, надеясь немного убавить уровень напряжения. О чём бы сейчас ни думал Чонгук, в его голове был рой негативных мыслей, которые тяжёлым грузом ложились на его сердце. Впрочем ничем новым эта ситуация не была, это происходило из раза в раз, когда его отец звонил ему и, как заезженная пластинка, твердил об обязанности Гука вести себя подобающе, показывать высшую степень ответственности и благодарности. Ни тебе «Как дела, сын?», ни «Как успехи в учёбе?». Только сухо и по делу. — Если я, предположим, брошу этот чёртов телефон в окно, — задумчиво тянет Чонгук, хмуря брови. — Какие проблемы у нас будут? Тэхён приподнимает уголки губ. — Вряд ли хозяин квартиры будет без ума от счастья, узнав о необходимости менять окна. Впрочем, если хочешь, пожалуйста, — отвечает он, махнув рукой в сторону. А затем поворачивает Чонгука, слегка притягивая его к себе, и заглядывает ему в глаза. — Что на этот раз? Тот в ответ лишь машет головой, жмурится и тяжело вздыхает. — Всё как обычно, ничего нового я не услышал. Снова светский, приём который организуют несколько компаний, чтобы отметить подписание нескольких крупных сделок. — он подбирается ближе, кладя голову на плечо Тэхёна и обнимая его поперёк талии. — И я непременно должен там появиться. Как будто бы, буду я там или нет, что-то поменяется. Он всё ещё пророчит мне будущее в кресле какой-нибудь высокопоставленной шишки в своей компании, и совершенно по боку то, что я заканчиваю хореографический факультет. — пальцы Тэ зарываются в волосы младшего, мягко поглаживая и успокаивая. — И конечно его старая песня а-ля «Надеюсь увидеть тебя на приёме в компании девушки, которую ты представишь как свою невесту», — Чонгук пародирует голос отца, с точностью передавая его манеру речи. Тэхён прыскает. — Прости, Чонгук, но даже ради тебя я вряд ли соглашусь надеть платье, да и не думаю, что мне пойдёт парик. Чонгук криво улыбается и перестаёт хмуриться, расслабляясь в тёплых объятиях. Злость и плохие эмоции потихоньку сходят на нет. — Не обращай на это внимания, уже сколько лет прошло, а слова твоего отца ничуть не поменялись, всё тот же сценарий. Пока что нужно лишь терпеть, кивать и делать вид, что соглашаешься. Сам ведь говорил. Мы обязательно поменяем всё это, когда сможем твёрдо владеть ситуацией. Тэхён нежно целует его в лоб, продолжая укачивать в своих объятиях, словно ребёнка. Чонгук довольно усмехается, окончательно разомлев и успокоившись, словно плохие эмоции и мысли просто стёрлись, заменившись любовью и нежностью старшего. — Спасибо. Ты действительно прав, ещё немного терпения, а потом уже на нас не будет давить этот груз, — Чонгук благодарно смотрит на парня, а потом встаёт с кровати, уперев руки в бока и улыбается. — Как насчёт позднего ужина и какой-нибудь дорамы? Тэхён смеётся, откинув голову назад, а потом смотрит на довольного Чонгука, у которого даже из под чёлки видны озорные искры в глазах. — Да, это определённо то, что сейчас нужно, — отвечает Тэ и встаёт с постели, направляясь на кухню вслед за младшим.***
Чонгук нажимает на кнопку, слегка опуская стекло и впуская внутрь свежий весенний воздух. Полчаса назад они выехали из дома, двигаясь через разноцветные улочки города и множество магазинов, наблюдая за суетящимися людьми, а сейчас пейзаж из окна машины с шумного и большого мегаполиса сменился на тихий лес и поля. — Юнги-хён звонил? — спрашивает он, повернув голову в сторону Тэхёна, который расслабленно вёл машину, не отрывая взгляд от дороги. — За ним не нужно было заехать? Тэхён качает головой и тянется к кнопке, слегка убавляя громкость играющей музыки. — Звонил утром, сказал, что приехал ещё вчера, чтобы, цитирую: «Убрать от вас, криворуких, все более-менее дорогие вещи подальше и повыше». — Чонгук смеётся с того, как Тэхён забавно изображает голос и манеру речи Юнги. — Так что нам осталось только добраться самим и привезти всю эту гору продуктов. — он указывает пальцем себе за спину, на заднее сиденье машины, где, словно тетрис, были уложены разнообразные пакеты, заполненные едой, закусками и напитками. Чонгук откидывается назад и прикрывает глаза. До пункта назначения остаётся не так много, но он уже порядком устал, находясь в пути более двух часов. Уже ощущается, как поясница молит принять горизонтальное положение в мягкой кроватке в обнимку с подушкой. Он задумчиво косится на Тэхёна, который, казалось бы, вообще не испытывает никаких недомоганий. Тот расслабленно ведёт машину, тихонько подпевая звучащей на радио песне, но, почувствовав на себе взгляд, поворачивает голову вбок и вопросительно приподнимает бровь. — Что такое? Чонгук улыбается и качает головой. — Ничего, просто у меня уже вся спина онемела, пока мы едем, а я ведь всего лишь сижу на пассажирском сиденье, а ты будто совсем не устал, хотя столько времени уже за рулём. Тэхён усмехается и пожимает плечами. — Я просто привык водить машину, часто куда-то езжу, поэтому мне это даётся легче. Чонгук прикусывает губу, озорно улыбаясь, и тянет руки к плечам парня. Коварная идея вспыхнула в голове очень быстро, как яркая лампочка. — Неужели совсем ничего не болит? Плечи не затекли? — он кладёт ладошки поверх плеч Тэхёна и пару раз слегка сжимает. Тот кидает на него взгляд, в котором явно читается «Что ты удумал?». Руки Чонгука сползают ниже, плавно очерчивают выступающие мышцы. — Ты же так напряжённо держишь руль, руки не болят? И ноги такие напряжённые... — сказано — сделано, Гук просто озвучивает каждое своё действие. — Ты опять решил поиграть в свои игры, — тянет Тэхён, крепче сжимая руль, пока младший оглаживает и сжимает его бёдра, аргументируя это тем, что «О тебе же забочусь, разминаю мышцы», а сам как бы невзначай проводит ноготками по области ширинки, слыша тяжёлый вздох. — Изверг. Чонгук коварно улыбается, тянется к нему, проводит ладонями по внутренней стороне бедра, пока Тэхён дышит через раз, стараясь не потерять контроль. Он вдруг резко выкручивает руль вправо, машина съезжает с асфальтированной трассы на лесную грунтовую дорогу, въезжая на маленькую полянку среди густых деревьев. Тэ плавно тормозит, рывком отстёгивает собственный ремень и, под ошарашенный, но чертовски довольный взгляд Чонгука, кладёт тому ладонь на затылок и тянет его на себя, жадно впиваясь ему в губы. Младший стонет, шипит, потому что Тэхён прикусывает и оттягивает нижнюю губу, жадно отвечает на поцелуй. Руки старшего блуждают по его телу, пробираются между ног, в отместку поглаживая член сквозь плотную ткань джинс. Он вжимает его в сиденье, практически лишая возможности двигаться, ладонями сжимая его талию. — Ты точно доиграешься, Чонгук-а, — произносит Тэхён и прислоняется к его лбу, смотря в глаза напротив. Оба тяжело дышат, тщетно пытаясь восстановить дыхание. — Да ладно, тебя всегда заводит то, что я делаю, разве нет? Не отпирайся, — Чонгук хрипло смеётся и кончиками пальцев касается лица парня. Тэхён улыбается и, наклонившись, снова целует, но уже нежно, ласково сминает мягкие губы, желая показать льющиеся через край чувства. — Я и не отрицаю. Ты заводишь, то, что ты делаешь, и всё, что с тобой связано, заводит. — он легонько щёлкает Чонгука по носу. — Потому что я люблю тебя целиком и полностью. А теперь поехали, иначе Юнги нам головы оторвёт. За то, что мы опоздали, вряд ли, а вот за задержку доставки его драгоценных продуктов — очень даже. Чонгук улыбается, отвечая, что, если бы хён знал истинную причину их задержки, то одной лишь смертью они не отделались бы. Весь оставшийся путь до места назначения они проделали за час, попутно разговаривая на разные темы, смеясь с глупых историй и одновременно с этим нагло воруя из пакетов с покупками пачки с закусками. Хотя до ночи было ещё полно времени, на улице уже порядком стемнело, вдоль дорог зажглись фонари, освещая трассу. Когда машина поворачивает в сторону небольшого загородного района, начинают то тут, то там мелькать разномастные жилые дома и особняки. Некоторые из них выглядят ярко, красиво, территории были ухожены и благоустроены, повсюду горел свет, в окнах мелькали силуэты, было явно видно, что люди живут здесь круглогодично. Другие же, конечно, полностью запущенными не кажутся, но в сравнении они казались более тусклыми, блеклыми, потому что жители приезжали сюда, обычно, только в летний сезон, когда наступает пора отпусков и каникул. Чонгук, придвинувшись ближе к окну, всматривается в освещаемые улицы, наблюдает за прогуливающимися людьми, решившими воспользоваться хорошей весенней погодой. — Гук-а? — зовёт его Тэхён, заметив, что парень ушёл в собственные мысли. Тот вопросительно мычит, повернув голову в его сторону. В его глазах мелькают отражения уличных фонарей, а уголки губ слегка приподняты в расслабленной улыбке. — Всё хорошо? — Да, — младший утвердительно качает головой и кивает в сторону улицы. — Просто представил, как мы бы поселились в каком-нибудь таком домике и жили бы в своё удовольствие. Не заботясь о том, что нас однажды доканают проблемы. Тэхён смотрит на него серьёзным взглядом, а потом берёт за руку, переплетая их пальцы, второй рукой продолжая вести машину. — Главное верь, что всё возможно, ладно? Мы обязательно воплотим наши мечты в жизнь, а сейчас нужно не опускать руки, вопреки всему. Под колёсами шуршит гравий, разбавляя тишину наступившего вечера. Машина наконец осторожно въехала на территорию небольшого двухэтажного дома. Он был похож на многие дома в округе и не отличался ничем примечательным: стены снаружи были выкрашены в светлых тонах, крыша высокая и остроконечная, и покрыта тёмно-бордовой черепицей. Вся территория огорожена кованным решетчатым забором, в центре которого величественно стоят массивные ворота. По всему забору плетется дикий виноград, который летом сохраняет прохладу, а осенью просто радует глаз – листья становятся желтовато-красными. Не успели они выйти из машины, как из дверей дома показался сонный Юнги и подошёл к ним, приветливо махнув рукой. Он набросил на плечи лёгкую куртку, ибо на улице уже ощущалась вечерняя прохлада. — Я успел уснуть, пока ждал вас, — парень потирает глаза и пару раз моргает. — Всё в порядке? Тэхён и Чонгук дружно переглядываются и синхронно кивают. — Дороги никудышные, хён, — отвечает Тэ, выгружая многочисленные пакеты из автомобиля и направляясь к дома. — Намджун-хён и Чимин уже приехали? Юнги качает головой, открывая дверь и впуская парней вперёд. — Они только завтра приедут, Намджун в другом городе на медицинской конференции, а у Чимина выступление в университете. Так что предлагаю все наши культурные и некультурные мероприятия отложить до их приезда, а сейчас пока просто поужинать и отправиться отдыхать. Что скажете? Никто не возражал, ведь поездка в машине, пусть и не такая долгая, всё же ощутимо утомила и Чонгука, и Тэхёна, который к тому же ещё и находился за рулём все три часа. Подобные выходные в загородном доме они стали устраивать ещё в школьные годы. Сначала у них была маленькая компания, в которую входили только Тэхён, Чонгук да Юнги, который, хоть и был старше, никогда не замечал разницы в возрасте, общаясь с ними наравне и чувствуя себя комфортно. Через год, когда уже близилось окончание школы и на носу были выпускные экзамены, в их тёплую компанию присоединился Намджун, который был на тот момент уже студентом-второкурсником и активно набирался знаний в области медицины. Ещё через год Чонгук познакомился с Чимином, который, как и он сам, учился на хореографическом факультете, только был на год старше, поэтому не было удивительным то, что однажды их пути пересеклись по учёбе и они быстро нашли общий язык. Таким образом, за короткое время трио получило звание квинтета, и уже на протяжении нескольких лет эта дружба не претерпевает изменений, хотя встречи стали ощутимо редкими, но традиционные выходные в загородном доме ни один из них не пропускал. В такие дни компания обычно проводила время перед телевизором, устраивая вечера просмотра кино с попкорном и закусками. Иногда имели место и шумные вечеринки, когда алкоголь был определённо в приоритете. Времяпровождение выбиралось исходя из того, нуждались ли все просто в тихом отдыхе и расслаблении или же нужна была более масштабная терапия для восстановления утраченных нервов и избавления от стресса. После ужина, как и решили, Юнги отправился спать, а Чонгук и Тэхён вызвались сначала убраться на кухне и вымыть посуду, аргументируя свой порыв тем, что хён провёл тут целый день, приводя комнаты в порядок. Когда они закончили, приблизилась ночь, ощущение усталости стало сильнее, что было совсем неудивительно. — Мечтаю о мягкой кроватке и подушке ещё с момента поездки на машине, спина отваливается, — хнычет Чонгук, разминая затёкшую поясницу и прикрывая глаза. Тэхён усмехается и обнимает его, укладывая руки на талию и слегка массируя. Младший благодарно улыбается, прикрывает глаза и, коротко выдохнув, утыкается лбом в его плечо. — Ты точно всё решил насчёт благотворительного ужина? — интересуется Тэ, в ответ слыша едва разборчивое «В смысле?». — Тот приём, на который требовал прийти твой отец, он ведь послезавтра? Думаю, он разозлится, если ты не придёшь. А когда он злится, то это сравнимо с неизбежным ураганом. Только и остаётся, что хватать вещи и бежать, не оглядываясь. Чонгук фыркает и поднимает голову, смотря парню в глаза. Видно, что он много размышлял об этом, что даже в такой простой, казалось бы, вещи, как очередной приём с многочисленными спонсорами и будущими инвесторами, ему было нелегко пойти против железного требования отца. Последствия сего решения можно было только предугадать. — Я туда не пойду, потому что на следующей неделе у меня важный зачёт и выступление, я не хочу зря потратить там время, выслушивая, какой я плохой сын. В кои-то веки я хочу сделать то, что нужно мне самому, а не то, что от меня требуют. Я, наконец, могу провести выходные спокойно, в компании друзей, с которыми я чувствую себя собой, а не тем, кто вынужден подстраиваться под отцовские приказы и носить маску, притворяясь другим человеком. Представляю, какие могут быть от этого проблемы, но именно сейчас я не хочу думать об этом и переживать, как и что случится. Мне хочется просто хорошо провести выходные и отдохнуть, чтобы потом с новыми силами готовиться к важным для меня мероприятиям. Тэхён слушает его, не отрывая взгляда, изредка кивая и давая понять, что любое решение он поддерживает без возражений. Осторожно поглаживает его макушку, перебирая непослушные волосы и зарываясь в них кончиками пальцев. Чонгук от его прикосновений расслабляется, подставляется под тёплые ладони, как котёнок, обнимает в ответ. — Я понял тебя, ты молодец, Чонгук-а. Тогда надо хорошенько выспаться, чтобы были силы на отличное времяпровождение и хорошие эмоции, — Тэ улыбается и чуть наклоняется, оставляя ласковый короткий поцелуй на губах младшего. Всё происходит быстро, внезапно и очень громко для сложившейся тишины на маленькой кухне. — Какого чёрта тут творится?! — вопит Юнги под аккомпанемент упавшей на пол кружки, с которой, по всей видимости, их хён шёл за водой. Синхронности у них не занимать, поэтому оба парня, как по команде, замирают на месте, словно два напуганных суслика, смотря на него ошалевшими взглядами. Инструкции к тайным отношениям, в общем-то, им никто не давал, что делать в ситуации, когда тайна, длиною в несколько лет, вдруг раскроется человеком, решившим попить водички среди ночи, тоже не понятно. Поэтому Тэхён осторожно отлепляет от себя Чонгука и неловко улыбается, пытаясь придумать выход из ситуации. — Хён, не кричи, мы всё объясним, — Тэ неловко ерошит волосы на затылке, откровенно понимая, как глупо и клишированно звучит сейчас. Юнги же только переводит взгляд шокированных глаз с одного на другого. — Вы же... Вы тут только что... — он по очереди тыкает в них пальцем, а потом, поджав губы, указывает на соседнюю комнату. — Ну-ка идёмте. Они втроём перемещаются в гостиную и рассаживаются по разным углам стоящей там мебели, и если Юнги усаживается в кресло, перекрещивая руки на груди, и прожигает их взглядом, то оба парня смотрят куда угодно, но не на хёна, Чонгук теребит край домашней футболки, убирая какие-то невидимые ниточки. Никто не решается сказать хоть что-либо из-за крайней степени неловкости, которая, по ощущениям, начинает концентрироваться в комнате. — Я не буду задавать глупый вопрос и спрашивать, что это было, и так всё предельно ясно, — Юнги хмыкает, подаётся вперёд, упираясь локтями в колени. — Но когда вы... как давно у вас это... — сформулированная в голове фраза сейчас совершенно не складывается, поэтому он просто фигурально изображает что-то в воздухе пальцами, указывая на них обоих. Тэхён внимательно смотрит на него прежде чем опустить взгляд, а затем снова поднять его, но уже со странными искорками в глазах и со слегка приподнятыми уголками губ. — «Это», хён, у нас случилось только через полгода отношений, — он смеётся, получая кулаком в плечо он смущённого Чонгука, лицо которого стало вдруг резко пунцовым. — Но встречаться мы начали ещё в школе. С окончанием фразы в него прилетает тихо-мирно лежавшая на кресле подушка. — Ну ты и зараза, Ким Тэхён! — Юнги прикрывает лицо руками, но сквозь его ладони видно лёгкую улыбку. — Не смогу сделать вид, что пропущу это мимо ушей, но ты понял прекрасно, о чём я спрашиваю. Чонгук улыбается, наблюдая за вроде бы начавшей меняться атмосферой, стало не так напряжённо, смущение вместе со страхом начинало отступать. — Я тогда перешёл в новую школу, — рассказывает он и поудобнее залезает на диван, подтягивая к себе колени. — Попал в класс, где учился Тэхён. Никого не знал, всё было новое, непривычное. — Он ещё был на год младше всех нас, представь, каково это, — добавляет Тэ. Юнги кивает, продолжая внимательно слушать. — Да, верно. Потом мы как-то начали общаться, нашли общие интересы, гуляли, смотрели вместе фильмы, до ночи играли в компьютерные игры. Одним словом, стали лучшими друзьями друг для друга, — он бросает тёплый взгляд на Тэхёна, видя, что тот неотрывно смотрит на него с такой же любовью в глазах, тоже вспоминая начало их общения. — А потом всё как-то стало меняться, мы не замечали, как стали уже ощущать, что уже давно перешли с дружбы на уровень выше. — Чонгук закусывает губу, смотря на то, с каким серьёзным лицом сидит Юнги. — Ты злишься? Тот в ответ удивлённо вскидывает брови и качает головой, из-за чего ему на глаза падает несколько прядей волос. — Думаешь, что я сейчас тут буду высказывать своё недовольство? Гук-а, я очень рад за вас, правда, — искренне отвечает он, улыбаясь. — Я только не понимаю, почему вы скрывали это столько лет. От всех нас. Неужели боялись осуждения с нашей стороны? Что мы воспримем это как-то негативно? В ответ он видит, как оба парня отрицательно качают головами. — Нет, конечно, мы вам полностью доверяем, и не стали бы скрывать без острой необходимости, — Тэхён кидает вопросительный взгляд на младшего, как бы спрашивая, стоит ли всё рассказывать. Чонгук несколько раз кивает, обхватывает себя руками и говорит: — Это из-за моего отца. Ты же знаешь, хён, он никогда не поддерживал моё стремление танцевать, всегда говорил, что мне не место в танцах, что это пустая трата времени. Но мама, — младший улыбается, воспоминания теплом отдаются в сердце. — Она всегда была на моей стороне, ей нравилось, что я полностью отдаюсь танцам, что это действительно мне нравилось, только она понимала, с какой страстью я отдаюсь этому делу. А отец не мог ничего сказать против, он любил маму больше жизни. Поэтому, вопреки его требованиям, я и поступил на хореографически факультет. На тот момент мы с Тэхёном встречались полтора года, мы хотели всё всем рассказать, но потом... — он поджимает губы и опускает взгляд. — Потом мама серьёзно заболела и умерла. Всё перевернулось с ног на голову. Отец перестал интересоваться всем, что со мной связано, он стал жестоким и холодным, замкнулся в себе, закрылся в своём кабинете, и сейчас то, что его волнует, это его работа и компания. Шаг влево, шаг вправо — он почти всегда всё узнаёт. Юнги, нахмурив брови, слушает Чонгука и не может поверить в то, что они были в неведении столько лет, не знали о том, через что проходит их друг. — Выходит, твой отец был бы категорически против ваших отношений. Тэхён грустно улыбается. Он сел ближе к Чонгуку, пока тот рассказывал на одном дыхании всю историю. Ким тянет руки, кладя их на плечи младшего, и аккуратно притягивает его к себе. В объятиях друг друга они всегда находили спокойствие, опору и безопасность. — «Против» это слабо сказано, хён, — говорит он, закатывая глаза. — Я как-то пришёл к Чонгуку в гости, так его отец бросал на меня такие взгляды-молнии, всем видом показывая, будто я не жилец, если ещё хоть на минуту задержусь у них. — Плюс ко всему, сейчас он только и твердит мне о том, что я должен проявить наконец ответственность и найти себе невесту, — Чонгук недовольно фыркает. — Представь, что он сделает со мной и с Тэхёном, если узнает о нас. Мы решили, что будем скрывать всё ото всех без исключений, чтобы нигде не промелькнула даже фраза о нас в контексте отношений. Пока не закончим университет и не сможем жить так, как нужно нам самим, а не кому-то другому. Юнги сидит, подперев голову рукой, и во все глаза смотрит на парней, прокручивая в голове слова Чонгука. Мысли даются тяжело, потому что он и представить не мог себе, что за такой небольшой тайной скрывается огромное количество трудностей и боли. — Я в шоке от вас, ребята, — выдыхает он и трёт пальцами переносицу. — Не представляю, сколько нужно моральных сил, чтобы столько вынести и при этом ни разу не дать намёка на то, что вас связывает. Но теперь я втройне рад, что вы вместе. Что бы ни было, стойте на своём до конца, а мы будем рядом и поможем в случае чего. Они втроём ещё долгое время проводят в гостиной за разговорами, смеясь, рассказывая разные истории. Чонгук и Тэхён словно сбросили со своих плеч один из множества булыжников, словно открыли свои души Юнги, доверились ему, и стало легче, потому что, какими бы сильными они ни пытались казаться, тайна длиною в столько лет слишком большим грузом ложилась на них. Открыв секрет пусть даже одному человеку и выговорившись, они смогли почувствовать себя лучше. А на утро удивлённые Намджун и Чимин закидывают их вопросами о том, почему это они все так загадочно выглядят.***
В родном доме Чонгука встречали обычно радостно, тепло, но все эти положительные чувства исходили только от их работников, тех, кто всегда относился к нему с душой. Отцовские же негативные эмоции словно просачиваются в стены, оседают на окружающих предметах, пропитывают всё вокруг и словно ощущаются кожей. Чонгук нервно переминается с ноги на ногу, гипнотизируя взглядом дверь кабинета, никак не решаясь зайти и начать разговор с отцом. Это словно моральная пытка, каждый раз выслушивать одно и то же в свой адрес по несколько раз. Да ещё и на повышенных тонах. Он прикусывает губу и, коротко стукнув два раза в дверь, заходит внутрь. Отец сидит за столом, сосредоточенно перебирая папки и документы. Услышав хлопок двери, он поднимает взгляд. Как обычно, настроение его не меняется, хмурыми глазами Чон старший смотрит на сына и кивком даёт понять, чтобы тот заходил. — Решил вдруг появиться? — спрашивает он, поджимая губы. — После того, как проигнорировал важное мероприятие. Чонгук вздыхает и садится на стул напротив. — И тебе привет, отец. Я говорил, что у меня важные зачёты и мероприятия, я не могу пропускать их. Тем более, на этих приёмах ничего нового не происходит, вы обсуждаете сделки, контракты, а я слоняюсь туда-сюда как тень отца Гамлета, улыбаясь всем, словно кукла. Отец хмурит брови и откидывается на спинку кресла. Видно, что он злится и недоволен тем, что ему снова и снова перечат и идут поперёк его требований. — Кажется, я ясно дал тебе понять, насколько важен этот приём, и когда я говорю, что ты должен там присутствовать, то это должно тобой выполняться без всяких возражений, — слова звучат с нажимом. — О твоей «учёбе» я уже тоже говорил, и не раз, я не одобряю то, что ты занимаешься своими танцами, тратя драгоценное время, которое мог бы посвятить получению знаний в более полезной области, продолжить моё дело, работая в компании. Будь моя воля... Чонгук перебивает, сжимая пальцы в кулаки так, что ногти больно впиваются в ладони. — Но это была не твоя воля, а моя, — проговаривает он сквозь зубы. — Я полюбил танцы ещё в школе и отступать от своих желаний не буду. Мама поддержала моё решение идти на хореографический, нравится тебе это или нет, но скоро я получу диплом и пойду по тому пути дальше, который выберу сам. Пророчишь ты мне место в своей компании или нет, мне плевать. Отец поднимается на ноги, зло смотря на сына. Оба уже на пределе, чаша терпения начинает наполняться в ускоренном темпе. — Я тебе не позволю рушить всё, что я с таким усилием построил. Весь мой бизнес, судьба моей компании... — А моя судьба тебя не волнует?! — Чонгук взрывается первым, вскакивая со стула и во все глаза смотря на отца. Нервы окончательно слетают с предохранителей, давая волю злости, накопившейся за много лет. Ему бы сдержаться, кивнуть несколько раз и сделать вид, что согласен, но терпения больше не оказалось, пустота да и только, более нечему сдерживать рвущиеся наружу чувства. — Ты хоть раз соответствовал званию отца? Хотя бы раз ты поинтересовался, как я живу, чем занимаюсь, как у меня дела, но тебя же заботит только то, сколько контрактов заключит компания, насколько выгодны они будут. Ты только и твердишь мне, что я должен работать у тебя, должен найти невесту, я тебе что, марионетка, чтобы нарядить меня по своему вкусу и поудобнее поставить в кукольный домик? Может тебе и сын в таком случае не нужен? Звонкая пощёчина обжигает кожу. Чонгук шокировано отшатывается назад, ладонью прикасается к щеке, неверяще смотря на отца. Место удара горит, прикосновение к нему только доставляет боль, а вот горевшее до этого пламя в душе вдруг резко гаснет, оставляя вместо себя звенящую пустоту и отрешённость. Он пятится назад, к выходу, слышит, как шугается вездесущая прислуга от резко открывшейся двери, и, игнорируя что-то кричавшего вслед отца, выскакивает из дома. Вечерняя прохлада доставляет дискомфорт, ведь Чонгук не взял ничего из верхней одежды, на это было как-то всё равно, лишь бы скорее уйти подальше. Боль от удара уже не ощущается так явно, нежели та, что возникла от самого факта, что на него подняли руку. Обида занимает все мысли, заполняя полностью сознание, она давит, становится триггером для того, чтобы снова и снова прокручивать в голове произошедшее. Здраво мыслить не получается от слова совсем, он шагает по улице на автомате, смотрит сквозь застилающие лицо слёзы, полностью погружаясь в себя. А когда тело всё же берёт верх над разумом, ощущает, что дрожит, но уже от холода. Смаргивает слёзы и берёт такси, называя адрес Тэ. Когда он добирается до знакомой двери и один раз нажимает на кнопку звонка, Тэхён тут же открывает, будто стоял и ждал его появления. — Почему не отвечаешь на сообщения и звонки? Я уже извёлся весь, — спрашивает он, за руку затаскивая в квартиру младшего, который лишь покорно плетётся внутрь, сбрасывая обувь. — Чонгук, что произошло? Ты весь дрожишь от холода, заболеешь ведь. Тот в ответ лишь качает головой, не найдя в себе силы что-либо сказать, мелко дрожит и обхватывает себя руками, смотря на Тэхёна влажным взглядом. У старшего вопросов много, но то, каким подавленным выглядит Чонгук, его пугает, он никогда не видел, чтобы после разговора с отцом его состояние было настолько ужасным. Поэтому прежде всего они вдвоём перемещаются в гостиную, Тэ приносит горячий чай и заворачивает парня в плед в попытках согреть его. А сам садится рядом, приобнимая того за плечи. — Расскажешь? — тихо задаёт вопрос, бережно касаясь кончиками пальцев щеки. Чонгук только вздыхает, поджимая губы, садится вплотную, а потом укладывает голову ему на грудь, перекидывает руку поперёк его талии и замирает. Тэхён обнимает парня обеими руками, больше не спрашивая ни о чём и не торопя, просто ласково гладит его по волосам и нашёптывает успокаивающие слова. — Отец ударил меня, — раздаётся будто не голос, а шелест, настолько тихо говорит младший. Тэхён напрягается, пытается понять, правильно ли расслышал, желая, чтобы это действительно оказалось недоразумением. — Что бы я от него ни слышал постоянно, в чём бы он ни обвинял меня, но поднять руку... Такого ведь никогда не было. А сегодня будто обезумел, влепил мне пощёчину после того, как мы снова поругались. Тэхён сжимает губы в тонкую полоску, внутри начинает закипать злость. — Он сделал что?! — рычит старший, отстраняясь и смотря Чонгуку в глаза, будто бы надеясь найти в них искру надежды, что он ослышался, но в тусклом взгляде напротив она только гаснет и пропадает без остатка. — Видимо пора уже решить этот вопрос раз и навсегда, всё слишком далеко зашло. Он встаёт, порываясь целенаправленно отправиться в дом Чонов, чтобы поставить все точки над «и». Сколько времени Тэхён наблюдает за развернувшейся ситуацией, сколько терпит оскорбления в сторону своего парня, но ничего не делает, потому что он же и не позволяет, мол, нужно лишь ждать и терпеть, что это мелочи. Но сейчас всё абсолютно точно вышло за все возможные рамки, и Тэ трясёт от осознания, что он не смог уберечь младшего от такого негатива, позволил этому случится. — Нет, стой, не нужно, — Чонгук хватает его за руку, заставляя вернуться на диван, его губы мелко дрожат от сдерживаемых слёз. — Я не хочу больше никаких разборок, не хочу даже слово слышать от него. Больше не появлюсь дома, перестану отвечать на звонки... Раз отец считает, что мои чувства и моя жизнь ничего не стоят, значит он больше не услышит обо мне. Тэхён вздыхает и снова увлекает младшего в объятия. — Твои вещи остались в общаге? — спрашивает и получает едва ощутимый утвердительный кивок в ответ. Хоть это радует, Чонгук не жил в доме отца, проводил время в основном в их съёмной квартире, реже — в университетском общежитии. — Хорошо, значит привезём завтра твои вещи сюда. Не думаю, что твой отец узнает о том, что мы живём здесь. Поэтому ускорим наши планы насчёт свободной жизни, переедешь сюда окончательно, а когда получим дипломы, то уедем подальше, как и собирались. Гук приподнимает уголки губ и легонько трётся щекой о грудь Тэхёна. — Я так рад, что ты со мной, — бормочет, перебирая браслеты на руке старшего, а потом приподнимает голову, находя взглядом его глаза, а в них — надежду на будущее, поддержку, опору и безграничную любовь. — И я всегда буду рядом. Что бы ни случилось. Тэ бережно касается кончиками пальцев его лица, наклоняется, ощущая дыхание, и целует в губы, осторожно, ласково, будто он хрустальный и может разбиться. И поцелуем они словно ставят печать на договоре с собственной судьбой, принимая случившееся, а потом окончательно и бесповоротно закрывая ключом дверь в эту жизнь, надеясь, что их мечтам суждено сбыться в недалёком будущем. А пока они будут оставаться двумя людьми, связанными одной большой тайной.