Часть 1
14 апреля 2023 г. в 00:59
Убитая хламом квартира. Мягкий плед накрывает ноги, будто бы согревая. Слабый свет лампы падает на лицо, выдавая все эмоции в этой темной комнате. В груди совершенно пусто. Слезы солеными дорожками засыхают на щеках, неприятно стягивая кожу. Некогда улыбка, что всегда освещала лицо юноши, в тот же миг угасла вместе с его сердцем. Там, где оно должно быть, просто бездонная яма; она пульсирует и больно отдает в груди. Но его это уже не волнует. Хочется закрыться от всего мира, от самого себя.
Перед глазами его образ и улыбка. Ким Сынмин слишком много чувствовал счастья тогда. Она забиралась глубоко внутрь, расцветая самыми прекрасными бутонами. Глаза светились любовью и нежностью, а сердце замирало каждый раз, когда горячие ладони сжимали другие. Он утопал. Это было настолько невероятным, что юноша не мог поверить своему счастью. Страх, что все это может быть не по-настоящему, забирался каждый раз глубоко, но блондин всегда лишь улыбался и говорил, что не оставит. Что всегда будет рядом. А Ким, никогда не испытывая столько счастья, верил. Глупо доверился, ведомый лишь своими чувствами.
Хенджин был нежный и чуткий. Одаривал своей любовью, буквально кутая как в одеяло. Улыбался до закрытых глаз и смеялся громко. Переплетал пальцы, каждый раз заставляя Кима покрыться нежным румянцем. Ругал, если вдруг младший забывал надеть шапку в холодную погоду, и всегда встречал горячими и родными объятиями. Смотрел с обожанием, обнимая крепче. Целовал сладко, до красных губ. Говорил, как сильно любит.
Сынмин утопал в своих чувствах, не решаясь даже говорить об этом старшему. Для него блондин был загадкой, чем-то недоступным. Холодный и собранный снаружи, он всегда распускался как цветок, стоило только заметить Хвана. Один взгляд, и день становился на много лучше. Тогда он стал лучше в миллион раз. Глупое сердце билось слишком сильно, грозясь вырваться из груди.
Милые свидания, сладкая вата на пополам. Сынмин с каждым разом влюблялся все больше, а глупое сердце билось чаще. Легкий румянец окрашивал щеки, а улыбка никак не сходила с его лица. Тогда-то Ким и понял, что пропал окончательно. Его сердце беспрекословно оказалось в руках Хвана, без возврата обратно. Ему казалось, что это навсегда.
Трель телефонного звонка неприятно режет слух, заставляя выйти из своих мыслей. Брюнет на деревянных ногах ходит по комнате, пытаясь отыскать выброшенный в неизвестном направлении мобильник. Глаза болят от большого количества слез, а руки трясутся. Делает несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы привести дыхание в норму. Прикрывает глаза, успокаиваясь. Принять вызов удается только с 4 попытки. Вытирая рукавом толстовки нос, он подносит телефон к уху.
— Минни! — на том конце раздается веселый голос. Ким даже в голове видит, как собеседник улыбается, мило сузив глаза, а его веснушки на носу собираются в одну галактику. — Минни?
Ему понадобилось время, чтобы прийти в себя. Прочистив горло, он осторожно шепчет, пытаясь сделать голос сонным. Волнение друга, это последнее, что ему нужно.
— Да, Феликс? — он все же шмыгает носом, а предательские слезы скапливаются в уголках глаз. Парень надеется, что друг не заметит его состояния. Глупый Сынмин не достоин, чтобы за него беспокоились. Тем более, такой человек как Феликс.
— Минни, радость, что с тобой? Все хорошо? — голос становится взволнованным. Сынмин мысленно ругает себя, несильно стукнув по губам.- Ким Сынмин, ты не можешь молчать! У тебя там же все в порядке? Я очень волнуюсь.
— Все….все в порядке, Ликси.- Сынмин запинается, прикусив губу. Рукой дергает себя за волосы, пытаясь заглушить боль. Чтобы друг не узнал. — У меня все хорошо. Ликси, не волнуйся.
Он пытается улыбнуться в трубку и слепо зажимает рот ладонью. Крупные бриллианты слез катятся по щекам, а ком прочно стоит в горле, мешая вдохнуть воздух. На том конце слышаться какие-то взволнованные звуки, а после звонок прерывается. Парень обессиленно опускает руку с мобильником, сильнее зарываясь другой в волосах, не сдерживая слез.
«Отлично, — думает Сынмин, с ненавистью стирая слезы с глаз и откидывая мобильник в сторону, — Молодец, Ким Сынмин, теперь ты еще и лишился друга.»
Смеяться начинает, понимая, что это истерика. Вздохнуть пытается, но не может. Безвольной куклой падает на пол, ударяясь коленями. По полу кулаками бьет, вымещая все свои чувства. Недавний разговор проносится перед глазами, яркими воспоминаниями терзая. Казалось, что весь мир остановился, а сердце разбилось в дребезги. Никаких чувств не осталось, только всепоглощающая пустота внутри. Голова начала болеть от слез, а костяшки от частых и сильных ударов.
— Мы расстаемся, Сынмин…- голос холодный, а на лице ни одной эмоции. Глаза, что некогда смотрели с любовью, теперь смотрят с презрением и ненавистью.
Удар и глухой смех вперемешку с кашлем. Он давится. Давится воздухом, что пытался глотнуть минуту назад. Руками дергает волосы, чтобы заменить душевную боль, на физическую. Брюнет больше не хочет ничего чувствовать. Ни боли, ни любви. Н-и-ч-е-г-о.
— Это был просто спор.
Слова болью отдаются где-то в груди. Сынмин не хотел верить им. У них же все было хорошо. Когда спорят, не смотрят так преданно, не сжимают в объятиях до хрустящих костей. Не целуют так, будто завтра никогда не наступит. Брюнет не верил.
— Неужели ты действительно думал, что можно полюбить такого, как ты? — ехидная ухмылка обжигала сильнее любого пожара.
Холодные отрывки фраз врезаются в голову, острыми шипами царапая. Он не может поверить, что все закончилось именно так. Ему больно. Хриплый хрип вырывается из горла.
— Я ненавижу тебя. Слышишь! Ты слышишь Хван Хенджин. Ублюдок, я тебя ненавижу! — он не помнит, как чьи-то руки поднимают его. Как истерика накатывает новой силой, а теплые руки так нежно поглаживают по спине. Он не помнит, как теряет сознание и наступает темнота. Сынмин лишь хочет больше никогда не открывать глаза. Пустота не пугает его, она кажется ему спасением.