Запретные желания

Думаете, Джона просто больной на ум парень с гиперактивностью в подарок? На самом деле нет, просто он хочет трахнуть своего парня Адама Мюррея в неподходящие для этого места. Это не выглядит странно, нет, совсем нет! Просто Маршалл немного своеобразный. И даже сейчас, когда под ним лежит распростертый Адам в позе доверия. Его руки лежат рядом с макушкой, а ноги разведены в сторону и показывают, насколько блондин доверяет своему парню. Как жаль что тот доверяет слишком сильно. Джона берет ножки Адама за коленки и разводит их в сторону еще сильнее, до небольшого хруста. Маршалл знает что это просто из-за неудобности позы, но он точно хочет думать о том, что это хлипкий скрип от переломов в тазе Мюррея. По крайней мере, хочется так думать. Хотя, если так подумать, то Джона и вправду больной на ум паренек с гиперактивностью в подарок. Но можно еще добавить и больших таких трупных тараканов в его голове, которые похоже держут извилины крашеного блондина в узде и не позволяют здравому уму показать хоть отблеск в его мыслях. — Адам, я так хочу попробовать один эксперимент! — Маршалл довольно щурится и тянет уголки губ вверх до нижних век, — Я бы очень хотел как-нибудь разнообразить нашу скучную жизнь в бегах от полиции и я думаю… нет, я знаю, что ты мне поможешь. — парень тянет гласные буквы в словах, а его зубы так и показываются под губами. Джона ловит своим отбитым взглядом небольшие отблески испуганного интереса в глазах Адама. Конечно, Маршалл знает что его парень тот еще экстримал и за хоть одну дозу адреналина в кровь тот готов продать свой гнилой труп матери. Однако, крашеный блондин всегда тут, чтобы дарить больной адреналин в мозг Мюррею, но они никогда не выходили за пределы норм. Хотя какие нормы могут быть у двух больных и повернутых на боли людях? — Пидорас, если ты сейчас ничего не сделаешь, то я просто встану и уйду. — от блондина это даже и не звучит угрозой. Но Джона все равно перестает улыбаться, а после начинает нервно хихикать. — Блять, Адам, че ты только что высрал? — Маршалл прижимается своим, давно вставшим, членом в брюках к промежности Мюррея. Блондин ойкает и хныкает от такого, а другой же начинает активно тереться об джинсовую ткань, — Мы же с тобой знаем, что ты как сучка сохнешь по экстремальным действиям и словно как нарик ищешь очередную дозу адреналина. — Джона, твою мать… — Завались, а то я откопаю трупешник твоей матери и трахну тебя на ее теле. Для Адама это не звучит как что-то сверхъестественное. Даже скорее это можно охарактеризовать как «круто» и «вау», а после хотелось кинуться в ноги крашеного блондина и вымаливать у того чтобы тот это реально сделал. Джона же больше не хочет тратить слова на такую никчемную блядь как Адам и просто приступает к делу. Он оглаживает тело Мюррея в черной толстовке, а после тянется с поцелуем к губам блондина. — Поцелуи? Это реально что-то новенькое. — бормочет Мюррей в губы своего парня, — Вау, Джона, ты превзошел самого себя по ебанутости. Кто вообще во время секса целуется? Это же так мерзко, отвратительно и занимает уйму времени. Так что ты получаешь взамен? Вот именно, что просто шиш намазанный слюнями и запахом изо рта. — Завалил свое ебало или я тебе его раскрошу под своими ногами. — губы Маршалла наконец-то накрывают дрожащие и искусанные губы Адама. Целоваться — не приятно. Джона хмурится и безэмоционально смотрит на Мюррея, который завлекает того в еще более глубоких, скорее уже французский, поцелуй. Все это мерзко. Адам мерзкий. Маршаллу не нравится все в блондине. От того что тот надрачивает на сцены убийств в фильме, до того что тот вот так легко дает другому играть на своих чувствах. Любит ли Джона Адама? Возможно да, а возможно нет. Как только Мюррей запомнит уже все правила в доме крашеного блондина наизусть и начнет жить по этим правилам — тогда Маршалл даст маленькую капелюшечку внимания к нему. А пока что совсем недавно полученные синяки и гематомы разцветают оранжевыми и фиолетовыми красками на теле Адама. Они разбросаны так, будто Джона возомнил себя художником и решил нарисовать портрет себя на теле его парня. На деле же все довольно просто. Адам специально не слушается Джону, а Джоне в кайф бить такое нежное и хрупкое тело блондина. — И все? — спрашивает Мюррей когда другой наконец-то отлипает от его губ, — Я надеюсь это не разовая акция в честь какого-то там Сочельника? Маршалл закатывает глаза к потолку, а после замахивается и отвешивает смачную и громкую пощечину Адаму. Голова Мюррея поворачивается в левую сторону с характерными ойканьями и всхлипами от блондина. Джона хватает другого за патлы и дергает за них, поворачивая голову парня к себе. Маршалл растягивает широкую улыбку смотря уже на начавшие собираться в уголках голубых глаз слезинки и на начавшую алеть красным щеку. Все это тешит эго Джоны, но не удовлетворяет его должным счетом. Интересно, а слезы можно использовать как смазку для его члена? — Адам, ебливая ты нахуй блядина, перестань корчить из себя маленькую девчушку у которой отобрали Чупа-чупс. — крашеный блондин еще раз дергает Мюррея за волосы, но уже по направлению к краю дивана. Адам даже никак не препятствует Джоне и просто, словно мешок картошки, бухается коленями на пол, зависнув за счет того что его волосы держут. Мюррей сипит и тихонько похныкивает как жалкая тварь в ногах у Маршалла. Нравится ли это блондину? Вы еще спрашиваете? Конечно да. Он всеми конечностями за такое обращение к себе и пусть кто-то попробует сказать что он ебанутый на голову. — Адам, я бы отдал тебе команду сосать мой член до посинения, но сегодня у меня другие планы на твое лицо… — с этими словами крашеный блондин, не отпуская патлы Мюррея, расстегивает ремень и приспускает с себя брюки с трусами, обнажая при Адаме внушительных размеров член, — Готовь свои глазки, дорогой. Лицо Адама в испуге замирает, а после дергается в попытке как то уйти от нависающего над ним Джону. Глаза расшираются от удивления и страха, а зрачок превращается в малюсенькую щелочку и казалась что хрусталик в глазу сейчас по давлением просто разорвется. Слезы, непонятно от чего, начинают новым градом кататься из глазенок Мюррея, а сам он, вися головой, начинает дрожать и руками цепляться за штанину Маршалла. Адам сам не понимает что на него накатило. Вроде как мозги и плавятся в собственном соку от испуга, но все же ощущается такая примесь сумасшедшего удовольствия от того, что его сейчас не хило так трахнут в глаз. Казалось бы, отверстие которое не предназначено чтобы совокупляться в нем, а все равно хочется получить этот адреналин. — Только не ори сильно, окей? А то всех перепугаешь до усрачки. — с этими словами Джона не церемонясь приставляет член, к так удобно, распахнутому глазу Мюррея и сразу же толкаясь без задержки. На всю комнату слышится дикий крик блондина от боли, который вскоре перерастает в задушенные хрипы и шмыганья. Скорее всего Адам сорвал себе голос одним лишь криком. Член вошел ровно в глазное отверстие, разрывая при этом хрусталик и само глазное яблоко. Остаточная жидкость глаза стекает по щекам и носу к подбородку, откуда уже капает на кроссовки Маршалла. Кровь из нескольких разорванных вен толчкообразными движениями выплескивается из раны, пока Мюррей закатывает один глаз к потолку начиная терять свое драгоценное сознание от боли и потери крови. — Не спать. — приказывает ему Джона и блондин проморгавшись и втянув в свои прогнившие легкие воздух, просто заходится в всхлипах которые граничат с рыданием, — Ничтожная бестолочь. Джона хмыкает и начинает понемногу, скорее больше проверяя, двигаться в маленькой лунке в глазу. Места оказалась немного меньше, чем рассчитывал Маршалл и, под хныканья с бульканьем Адама, он еще раз резко толкается. Последние нескольно синих вен разрываются и новая порция крови начинает хлестать из раны, попадая и смазывая еще и член крашеного блондина. Мюррей еще раз кричит из-за жуткой боли. От чего его связки окончательно рвутся и голос покидает его. — Ну вот, хотя бы головка члена помешается в твою глазницу. Сидящий на коленях на полу блондин хрипит и окончательно виснет на руке держащего его Маршалла. Адам трясется, его лицо иногда дергается от нервов, а руки из-за тремора выгибаются. За всей этой ситуацией следит Джона, смотря своим лисьим прищуром на эту картину маслом. Он никак не испытывает хоть какое-то сочувствие к другому. Ведь если присмотреться, то можно увидеть как Мюррей в небывалом экстазе закатывает дрожащие зрачки и приоткрывает рот, вывешивая язык с него. — Вот она блядь за полставки, которая только и рада тому что в нее пускают сперму. Даже если это глаз, ведь так? — Мюррей дергается и измученно булькает кровью в горле от порванных голосовых связок, — Ах, точно, эта блядь даже не может ответить! Но я точно уверен что ты получаешь нихуевое такое удовольствие со всего этого. Джона делает всего пару коротких толчков в глазницу, под шумные и загнанные хрипы, всхлипывания и эти тошнотворные визги Адама. Хотелось ударить блондина так сильно, чтоб голова того отлетела к чертям собачьим в другую сторону. Однако крашеный блондин сам подмечает что несмотря на то, что насиловать глазницу Мюррея он только начал, оглушительный оргазм уже подбирается к нему. Еще пару грязных толчков в хлюпающий кровью глаз и Джона кончает в него с блаженным стоном удовольствия. Он заполняет пустую лунку глазницы белесой спермой, которая вскоре начинает даже стекать вниз из глаза. Другой же блондин ослабшими руками вцепляется еще сильнее в брюки Маршалла, будто надеясь таким образом помочь себе чем-то. — Ах, ну что, готов еще на один раунд? У тебя вроде как еще один глаз есть. Адам и Джона психи, которые друг друга стоят, ведь Мюррей сипит, а после давит идиотскую улыбочку и кивает. Пока Мюррею нужен адреналин, а Маршаллу нужна игрушка для битья — они не растануться.