Папочка

      Суета в школе никогда меня не радовала. Наоборот — заставляла все глубже погружаться в себя. И только уроки физкультуры спасали меня от вечной скуки. Ну и друзья. Как же без них.       Ватными ногами плетусь в раздевалку спортивного зала, пристально наблюдая за носками своих кед. Это уж явно интереснее, чем беготня и крики вокруг.       Распахиваю дверь душной раздевалки, уже заведомо зная, что пришел самый последний. Это означает, что придется созерцать тела своих одноклассников. Мда, не лучшее зрелище.       Кидаю рюкзак на пол и начинаю стягивать с себя футболку, как слышу противный свист откуда-то сзади. — Епт, Эрен, что с твоей спиной? — Слышу голос Жана — моего одноклассника и, по совместительству, одного из моих друзей. В нашей компании он был единственным, с кем у меня были постоянные недомолвки и перепалки, но это не означает, что я его ненавижу. Просто немного недолюбливаю. — А что с ней? — Спрашиваю в ответ, не совсем понимая, что он имеет в виду. — Да она у тебя вся красная и исцарапанная. С медведем подрался, что ли? — Очередная неудачная шутка Жана. Да уж. — Сфоткай, — прошу его я и стягиваю с себя футболку окончательно, выпрямляя спину. Затылком чувствую, что все взгляды находящихся здесь людей направлены на меня. Вернее на мою спину. — Смотри, — Жан протягивает мне телефон с виднеющейся на ней фотографией моей покалеченной спины. В голове резко проносятся воспоминания прошлой ночи.       Мои руки прикованы стальными наручниками к изголовью кровати. Сука, больно. Он не мог додуматься взять другие, с мехом, чтобы мне не было больно? Хотя нет, он же конченный извращенец.       Не могу видеть, что происходит вокруг, ведь лежу, уткнувшись мордой в простыню и с задранной вверх задницей, но отчетливо слышу шуршание одежды. Сука, не могу терпеть. Член будто взорвется с минуты на минуту. А он стоит и наблюдает. Точно извращенец. — Леви, я уже не могу, — скулю как сука течная, но я не в силах больше сдерживаться. — Рот, — звучит грубый и властный голос откуда-то сзади, и я просто не могу не подчиниться. Мне слишком, сука, нравится твой тон, Леви, и ты это прекрасно знаешь. Усмехаешься.       Продолжаю скулить, но рот не открываю, боясь любого слова, что может вырваться из меня. Знаю же, что накажешь.       Проводишь ладонью по моей заднице, и я невольно оттопыриваю ее назад, за что получаю хлесткий шлепок. Уверен, что потом останутся следы. Но мне плевать. Мне в кайф. Мне нравится вестись от тебя, Леви.       Твоя ладонь поднимается выше, и ты пальцами очерчиваешь каждый позвонок, от чего по мне бежит табун мурашек. Твое имя, смешанное со стоном, невольно вырывается из моих уст. — Я сказал тебе, блять, молчать, — почти рычишь. И за свое непослушание я, как и ожидалось, получаю наказание. Ты ногтями впиваешься мне в спину и проводишь вниз, царапая кожу. Сука, больно, но эта боль до невозможности возбуждает. Утыкаюсь лицом в простыню, сжимая ее между зубов, чтобы ненароком не проронить ни слова. — Хороший мальчик. — Че ты делал такого, что у тебя спина вся исцарапана? — Этот вопрос выводит меня из воспоминаний, заставляя вернуться в реальность. Как бы поубедительней соврать…       Но врать не приходиться — меня спасает звонок на урок, и все поспешно ретируются из раздевалки, оставляя меня одного. Я наскоро переодеваюсь в спортивную форму и бегу в зал. Главное, чтобы в разговорах моя спина не всплыла еще раз, ведь не смогу придумать достойного оправдания.       На физкультуре привычно играем в волейбол, поделившись на три команды, одна из которых была прочно сформирована еще больше года назад. Я и вся моя компания друзей. Хоть большинство из них даже не умеют мяч в руках держать и лишь ржут над чем не попадя, это никак не мешает нам выигрывать партию за партией.       Но в этот раз нам не повезло, и мы продули со счетом восемнадцать-двадцать пять. Но я не отчаиваюсь, ведь… — Переку-у-у-ур! — Слышу крик себе на ухо. Да, именно этого я и ждал.       Всей нашей дружной командой уходим с поля, заваливаясь в раздевалку. Именно здесь мы проводим наши «перекуры».       Я усаживаюсь на скамью у стены и облокачиваюсь, прикрывая глаза. Мою идиллию нарушает вопрос, повторения я которого я ой как не хотел. — Так че со спиной? Рассказывай, — снова Жан, снова с этим же вопросом. Все же уже, блять, забыли про это. Надо же вставить свои пять копеек.       И меня снова спасает звонок, но теперь на мой мобильник, и я, еле сдерживая победную ухмылку, достаю телефон из кармана. «Папочка» — вот и виновник моей искалеченной спины. Я отвечаю на звонок и сходу слышу грубый голос. — Эрен, какого хера вещи разбросаны, — я сходу перебиваю его. — Пап, ты немного не вовремя, — мое предупреждение для Леви о том, что я нахожусь в кругу друзей, чтобы, если вдруг, не наговорил лишнего, как было один раз. Тогда он позвонил мне, когда я был на вечеринке с друзьями в усмерть пьяный и, не задумываясь, поставил звонок на динамик. А потом ой как пожалел. Он пообещал наказать меня, привязав к кровати и трахнув. И мои гомофобные друзья все это прекрасно слышали. Хорошо хоть забыли на утро, а я вспоминаю это до сих пор. И чтобы не повторить таких ошибок мы с Леви придумали эдакое предупреждение. — Понял, — слышу в ответ и облегчено выдыхаю, — но будешь наказан, — тут мое очко знатно поджалось, и во мне проснулся азарт. Ой зря, ой как зря. — И как же? — пошло ухмыляюсь, в надежде, что моим друзьям откровенно плевать, о чем я разговариваю с «папой», и они не обращают на меня никакого внимания. — Значит так? — Слышу усмешку. Сука, меня это уже возбуждает. Но только не здесь. Только не сейчас. Прошу, — Представь, — блять, специально же это делает, — как ты приходишь домой, разуваешься, — тянет так сладко, что у меня уже начинает тянуть в паху, хотя он толком даже ничего не сделал. Это плохо кончится, я уверен, — идешь в спальню, видишь там меня. Я сижу на кресле. На том самом, на котором ты сидел на мне, трахая себя пальцами, — сука, я уже готов взвыть. Закидываю ногу на ногу и накрываю рот ладонью, — Ты подходишь ко мне медленно, с опаской, ведь знаешь, что тебя ждёт наказание. Я одним взглядом приказываю тебе встать на колени, и ты выполняешь, ведь обожаешь всецело подчиняться мне. И я обожаю, когда ты мне подчиняешься. Ведь ты мой, Эрен, и больше ни чей, — понимаю, что это до добра не доведет, поэтому резко перебиваю Леви, бросая короткое «Я перезвоню», и пулей выношусь из раздевалки. — Эй, ты куда? — Приглушенно доноситься сзади. — Я сейчас приду.       Быстрым шагом иду по коридору, слыша лишь стук собственного сердца. Уши заложило от возбуждения.       Забегаю в туалет, запираясь в кабинке, и вижу уведомления на телефоне. [Папочка] Не уж то встал? Какая же ты тварь, Леви. Знаю, что смеешься надо мной.       Решаю ответить ему не словами, а фотоотчетом, как последний извращенец. Стягиваю шорты и трусы до щиколоток и сажусь на крышку унитаза. Открываю камеру, наводя ее на вставший член. Делаю фото и присылаю его Леви. Игра началась. [Эрен] *фото* [Папочка] Какой хороший мальчик. [Папочка] Снимай на камеру, как будешь избавляться от этой проблемы. Вот же конченный извращенец, но меня это заводит не меньше. Снова захожу в приложение камеры и на этот раз включаю видео. Медленно вожу рукой по члену, как на верху экрана всплывает уведомление. Папочка Сожми его у самого основания и медленно веди вверх. Сука конченная, знает же, что так и сделаю. Папочка Остановись у головки и проведи большим пальцем по щели. Подчиняюсь беспрекословно, и с моих губ срывается протяжный стон. Надо быть тише. Папочка Чередуй темп. И следом: Папочка Сначала веди по стволу до безумия медленно, затем переходи на более быстрый. Не смею ослушаться, папочка. Делаю все, как ты сказал. Сжимаю член у основания и веду вверх. Снова стону и следом закусываю губу. От наслаждения ноги разъезжаются в стороны. Когда перехожу на быстрый темп, становиться намного тяжелее контролировать свою громкость, поэтому закусывают губу еще сильнее.       Наслаждение почти доходит до пика, я уже готов кончить, и Леви будто это чувствует. Папочка Не кончай. Терпи. Следом: Папочка Сожми головку и накрой щель большим пальцем. И снова подчиняюсь тебе. Не смея ослушаться. Член ноет в ожидании разрядки, и я уже готов скулить. Папочка Умница. Из груди вырывается протяжный стон. Надеюсь, что вблизи туалета никого нет. Папочка Додрачивай и кончай в кулак. Делаю, как ты сказал. Быстро провожу пару раз по стволу, протяжно и громко стону в невозможном экстазе и кончаю на собственную руку. Дышу загнанно и часто еще некоторое время и останавливаю видео, заходя в переписку с Леви. Отправляю ему только что запечатленную дрочку и следом пишу: [Эрен] сраный извращенец. меня же застукать могли! Выключаю телефон и спешу привести себя в порядок.       Запыхавшись, добегаю до раздевалки, где все еще сидели мои друзья. — Ты где был? — Доносится до моего слуха голос Конни, и все находящиеся в помещении обращают на меня свое внимание. — Да я думал, что карту просрал, побежал в куртке смотреть, — вроде ложь выходит убедительно. — И как? Нашел? — Да, в кармане лежала, — неловко улыбаюсь и сажусь на скамейку. — Эрен, правда или действие? — Говорит Жан, а я кидаю на него непонимающий взгляд, — Мы начали играть, пока ты уходил. — А, — почёсываю затылок, — ну… действие. — Так, действие, значит, — Жан смотрит на меня с прищуром, и я предчувствую неладное. Всегда ненавидел играть с Жаном в такие игры. Он вечно придумывает ебанутые задания, от которых сходу отпадает желание жить, — Покажи скрытые в галерее, — думал, будет что-то по-жестче. Осталось лишь вспомнить, что у меня в скрытых. Вроде нет фото и видео, где Леви меня трахает в различных позах, потому что они все хранятся у него, поэтому бояться нечего.       Пожимаю плечами и достаю телефон. Вижу сообщение от Леви. Папочка Тебе же понравилось. Быстро смахиваю уведомление, чтобы никто не успел его увидеть и включаю режим «Не беспокоить», чтобы сообщения подобного характера не приходили, пока мой телефон в руках у Жана. — Че ты там копошишься? Давай сюда, — он буквально вырывает мобильник из рук, открывает папку «Скрытые» и нажимает на первое фото, хранящееся там. — Ух еба-а-а-а-ать, — слышу удивленный голос Конни и перевожу взгляд на фото. На нем запечатлен я с голым торсом, но акцент на фотографии сделан не на нем, а на шее. А точнее на сине-фиолетовых пятнах на ней. И это явно не засосы. — Тебя душили, что ли? — спрашивает Жан, приближая снимок. — Да там ситуация произошла не очень приятная… — Ага, как же неприятная. Она была до одури возбуждающей, и я буквально видел звезды от экстаза, но им этого знать не обязательно.       Следующее фото вызвало у присутствующих бурные эмоции, и я не понимал почему, пока сам на него не взглянул. Сидя в одних шортах на кровати, я прикован наручниками за запястья к изголовью. Выражение моего лица было крайне недовольным. Брови нахмурены, губы поджаты. На обоих руках показываю средние пальцы фотографу. — Это где? — изумленно спрашивает Имир, расширенными глазами смотря на фото. — А, да это у моего друга, — неловко пытаюсь соврать, но выходит убедительно. — У твоего друга есть бдсм-комната? — усмехается Жан. — Что-то вроде, — беспечно пожимаю плечами, будто в этом нет ничего необычного. Просто у друга. Просто бдсм-комната, в которой этот «друг» меня трахает (но это никому из присутствующих знать не обязательно). Следующим лотом в этой ебучей «лотерее» становится видео, на котором я толкаюсь языком в щеку, подмигивая, и перевожу камеру на Леви, что сидел за рабочим столом, с недовольным видом глядя на меня. — Эрен, угомонись, я работаю, — слышится голос Леви, но Эрен из видео все равно продолжает толкаться языком за щеку, время от времени наводя камеру на Леви. — Это тот самый друг? — спрашивает Конни, и я киваю в ответ, соглашаясь с его словами.       Жан, в руках у которого был мой телефон, уже было хотел перелистнуть видео на следующее, но в мою голову резко приходит осознание того, что именно будет в следующем видео. Я резко выдергиваю мобильник из рук друга, на что он недовольно вскрикивает. — Епт, Эрен, показывай давай! — Я не обязан показывать, отъебись, — пристыжено засовываю телефон в карман и скрещиваю руки на груди. — Да что там может быть такого? Интимки? — Жан никак не может угомониться. Ему там, что, медом намазано?! — Да даже если интимки, то ничего страшного! Все свои, — встревает Имир, на что все соглашаются с ней. Вот сучка. — Там намного хуже, чем интимки, — мрачно отзываюсь я. — Да что может быть хуже голых фоток? Показывай давай! Недолго думая, я все-таки соглашаюсь. Ну и пусть они будут ржать, пусть будут подкалывать до конца жизни. Плевать!       Я открываю это несчастное видео и отдаю телефон в руки Жана. В кадре отчетливо видно коридор. Камера немного трясется, сразу понятно, что за кадром кто-то. Кто-то, кто еле сдерживает смех.       Безумно неудобно, безумно некомфортно, но плевать. Шоу начинается.       Постукивая каблуками по полу, я выхожу из-за стены коридора, и Ханджи, что долгое время пыталась сдерживать смех, прорывает окончательно, и она словно захлебывается собственным смехом. — Ничего смешного! — нарочито строго возражаю я, от чего девушка начинает заливаться еще сильнее, — Снимай меня, а не пол! — осаждаю Ханджи, заметив, что из-за смеха она перестала фокусировать камеру на мне. — Ух, красотка, я бы тебя сняла и не на одну ночь! — Шутит она, от чего заливается новой порцией смеха, но фокус камеры в этот раз держит на мне. Я одет лишь в короткий топ, пышную юбку, едва прикрывающую задницу, чулки чуть выше колена и сраные пятнадцати сантиметровые шпильки. Я, блять, чуть не вывихнул лодыжки к хуям, пока шел от спальни по коридору. Как девушки на них ходят? — Как тебе мой прикид? — Ехидно ухмыляюсь и ставлю руку на пояс, оттопыривая задницу в сторону. Ханджи не может остановиться ржать. Меня это веселит, и сам начинаю посмеиваться.       Прохожу вглубь комнаты, пошатываясь из стороны в сторону, и дохожу до шкафа с встроенным в него зеркалом. Боковым зрением вижу, что Ханджи не сводит с меня объектива камеры.       Осматриваю себя в этом зеркале со всех сторон и становлюсь боком, чуть задирая подол юбки. — А ниче у меня такая жопа, — легонько шлепаю себя по ягодице и под истерический смех Ханджи возвращаюсь на то место, откуда и начался весь этот цирк — проход в коридор. Останавливаюсь напротив девушки, сидящей на диване, и пытаюсь балансировать на этих ебучих шпильках.       Ханджи начинает рыться в карманах своих джинс, достаёт оттуда смятую долларовую купюру и слезает с дивана, садясь на одно колено. — Отсоси мне, принцесса, — протягивает мне купюру, еле сдерживая смех. Я забираю из ее рук этот несчастный доллар и показушно засовываю его себе под топ. — Пошли, пупсик, — подмигиваю и, развернувшись, ухожу вглубь коридора, покачивая бедрами. Видео обрывается, и ржачь моих дорогих друзей стоит на весь ебучий этаж. — Эрен, блять, что это?! — Жан заливается громче всех, выронив из рук мой телефон и упав на пол. — А я предупреждал, что не надо! — кричу, чтобы услышали, но им всем абсолютно плевать. Они продолжают истерически смеяться настолько громко, что в раздевалку вламывается тренер, выгоняя нас всех на поле. Не избежать мне бесконечных издевок до конца жизни. На телефон приходит уведомление, и я резко вытягиваю его из кармана. Папочка *фото* Захожу в диалог и смотрю на присланное фото. Излюбленный мною член придерживает излюбленная мною рука, полностью измазанная в сперме. Ни стыда, ни совести у Леви. [Папочка] Хороший мальчик.