~*~*~
Удивительно, но так и случилось: девочка вскоре задремала, а когда открыла глаза её уже подхватывали на руки. Резкий контраст с улицей и помещением заставил поёжится, но она быстро привыкла к теплу и с удовольствием села поближе к своеобразному камину в углу небольшой комнаты. Хозяин объяснил Геральту, что комнаты здесь отапливаются круглосуточно, так как стены хлипкие и очень тонкие. Незнакомая корчма в незнакомой деревушке, достаточно тихо и неприметно — хорошо, чтобы скрыть царевну. И себя заодно. После того, что произошло его вполне могут счесть ренегатом, и будут в своём праве. Ему было всё равно. Как и на знак, мёртвым металлом болтающийся у него на груди. Сейчас, глядя на закутанную в одеяло девочку, Геральт позволил себе забыть, кем он был раньше. На короткое мгновение. Вряд ли он опустит меч хоть когда-нибудь — его за этим создали, это единственное, в чём он хорош достаточно, чтобы обеспечить Цири крышей над головой и сытным обедом. Уж за что, а за это жалеть он не будет никогда в своей жизни. Ведьмак присел на кровать рядом с девочкой, которая тут же прижалась поближе, совершенно не желая отлипать от того, кого так долго ждала. Она понемногу согревалась и уже хотела было уснуть ещё раз, как… — Я не поверил! С ярким ураганом, с каким мог появиться лишь один человек во всём Континенте, в комнату буквально влетел Лютик и едва ли не споткнулся о порожек. Кое-как устоял на ногах, поправляя свою привычную шляпу с пером. Геральт и думать забыл о том, что у него однажды была такая. — Мне только сказали о беловолосом волке, и я тут же помчался проверять, — глаза барда светились ярче огня в камине. Заприметив ещё одного человека в комнате, он поспешно снял шляпу в приветственном жесте. — А это, должно быть…? — Цири, это Лютик, — поднявшись, чтобы обнять старого друга, представил его Геральт. Девочка пару раз с недоумением похлопала глазами, а затем улыбнулась, вспоминая. — Геральт много рассказывал о тебе. Говорил, что ты много болтаешь, постоянно вляпываешься в неприятности и поёшь красиво. — Ну, спасибо хоть за часть правды! — картинно возмутился Лютик, плюхаясь на соседнюю кровать и аккуратно ставя свою лютню. — Плохо мы разминулись, Геральт. Расскажи я тебе раньше о том, что дом здесь приобрёл, так сидели бы сейчас у меня, а не в этой холодрыге. Геральт всерьёз удивился. Чтобы такой непоседа как Лютик да обосновался где-то? Вот так номер. Стареет, что ли? Он как-то замер, не зная даже, к кому теперь подсаживаться. Но Цири решила всё за него, спрыгнув с кровати и заползая на соседнюю. Лютик тут же погладил её по волосам, и отчего-то в груди у ведьмака мгновенно потеплело, как медовухи хорошей выпил. — Большой дом? Красивый? — Цири отвыкла от замков и дорогих убранств, но всё равно уже представляла себе дом барда. — А как же! Большой, красивый и с хозяйством: куры, свиньи, всё такое. Хотели ещё пшеницей засеять, да земля здесь гнилая, промёрзлая, не растёт ничего. Ну да бог с ней, и так не бедствуем. Там наши старые знакомые живут, они и за домом присматривают, и за хозяйством. Я, как вы понимаете, не часто там бываю. Уж такая судьба у поэта! — Почему здесь? — выбор места, мягко говоря, удивлял. — Тебе всегда нравились города вроде Хенгфорса. Или, — ведьмак не сдержал усмешки, — Блавикена. Лютик, напротив, улыбаться перестал, но оставил гладящую руку в волосах Цири. — Понимаешь, Геральт… после всех этих танцев на краю смерти мне как-то подумалось, что, знаешь, неправильно это как-то всё. Я же всё-таки бард, какой из меня воин? А в крупных городах заприметили бы сразу, что я золотом обжился. И не только я: как я друзей-эльфов теперь оставлю-то? Вот мы и осели здесь, от греха подальше. Здесь хоть и холодно до чёртиков, и этих самых чертей тут водится — с пихтовый лес, но жители добрые и люди императора сюда вообще не заезжают — что им делать в маленькой деревушке? Чем больше Лютик говорил, тем быстрее разгорался, и вот он уже в своей привычной манере рассказывает о том, где успел побывать, с кем успел познакомиться, в каких темницах успел отсидеть и от каких разбойников успел убежать. Говорил он как водится с жаром, с чувством, немного привирая, но только для того, чтобы юной слушательнице тоже не было скучно. Геральт отходил ненадолго за едой, надеясь, что кусок мяса займёт рот говорливого барда, но, к своему упущению, зачем-то принёс с собой и кувшин с вином, который развязал язык ему ещё больше. Не то чтобы он был против, конечно нет. Слушать рассказы старого друга ему всегда было интересно, просто он беспокоился за Цири, хотел, чтобы она подольше отдыхала, прежде чем они отправятся дальше, но разве заткнёшь барда сейчас…? —…Приходите ко мне вечером! — предложение так и витало в воздухе, и Лютик наконец додумался его озвучить. — Мы вам целый пир устроим, поедите вкусно, не то, что здесь, согреетесь хорошенько, спать будете как короли — такой мягкой перины ни в одной корчме не встретите. Цири поднялась на ноги и встала между ними двумя. — Геральт, можно? Правда можно? Ну пойдём! — А у меня есть шанс отказаться? — ведьмак глотнул вина и покачал головой. — Никаких! — хором ответили Лютик и Цири и рассмеялись, когда бард пролил на себя вино, пока девочка воодушевлённо подпрыгивала на кровати.~*~*~
Вечером, сидя за большим столом в тёплой-тёплой комнате после вкуснейшего ужина, на котором подали свинину (Лютик клялся лютней, что её они купили, чтобы не расстраивать Цири), Геральт снова чувствовал себя странно. Он привык называть это так, потому что не мог ещё определить, откуда эти ощущения и как они называются. Это…тепло, расползающееся в груди уже который раз за этот день. Быть «человеком» для него пока что трудная работа, это не мечом махать, тут нужны особые умения, которых у него, к сожалению, всё ещё не прибавилось. Но это прекрасно компенсируют два огонька, внезапно вспыхнувших в темноте его жизни. Вот они, сидят по обе стороны от него: один рассказывает другой как мужественно он отбивался от целой стаи волков. И рассказывать мог ещё долго, если бы Цири не упомянула, что Геральт называл их своими братьями. Лютик на секунду затих, а затем широко улыбнулся и сказал, что это другие волки и что они с друзьями Геральта никак не связаны. Галарр и Торувьель вели себя удивительно тихо и приветливо. В конце концов, Геральт же обещал их навестить, пусть и не знал, что они давно покинули тот дом, не то что Дол Блатанна. Они выглядели здоровее и счастливее, чем когда он их оставлял на заботу Лютика. Хорошая забота, видимо. Сейчас эльфы занимали верхний этаж дома, который действительно оказался большим по меркам этой деревеньки. Гостям же отвели комнату на первом этаже рядом со спальней барда. Они не сильно отличались, разве что степенью «обжитости» и уюта. Не похоже было, что в гостевой комнате вообще кто-либо когда-либо жил. Кроме Дуду, который, решивший остаться в облике ворона, иногда отдыхал там после «охоты». Обычно он приносил дохлых мышей, чтобы подшутить над Лютиком, или рыбу, чтобы извиниться. Сейчас его нигде не было видно, видимо, охотился. — Мы уезжаем через два дня, — вдруг прервал беседу Геральт. На него тут же уставились две пары вопрошающих глаз, и на секунду он даже потерялся, снова чувствуя себя странно. — Здесь вряд ли найдётся для меня работа, да и нам нужны лекарства: Цири не привыкла к такой погоде. — Я не болею! — возмутилась царевна, метнув взгляд к Лютику, мол, ну скажи ему. — Геральт, ну чем ты меня слушал? Я же говорил, что здесь полным-полно чудовищ, спроси старосту, он тебе всё про них расскажет. Деревушка хоть и маленькая, но не бедная, заплатит тебе, не волнуйся. И за лекарства не беспокойся, всё найдём. Отчего-то у ведьмака складывалось впечатление, что эти двое просто-напросто не хотят, чтобы они уезжали. Говорить аккуратно он не умел в принципе, поэтому так прямо и спросил. Лютик, почему-то, заалел. — Ну, а что? Тут места полно, с голоду не помрёте, да и искать вас здесь никто не будет… — Лютик. — А всех тварей перебьёшь — тут буквально за лесом город. Небольшой, но и там чудовища всякие водятся, я слышал. — Лютик… — Можно у нас будет дом, Геральт? Можно? — то, что это спросила Цири, Геральт понял лишь секунду спустя, переведя взгляд на её ставшее грустным личико. А потом он вообще ничего не понял, когда, повернув голову обратно к барду, увидел на его лице такую же эмоцию. Иметь свой дом. Разве он хоть когда-нибудь чувствовал себя где-то как дома? Может, однажды, но воспоминания о тех днях почти напрочь вычеркнуты из его сознания — ещё одно напоминания о его не совсем человеческой природе. Он сможет вот так, по-человечески? Спустя столько лет перестать скитаться, плюнуть на кодекс, и остаться там, где может защищать всех, кто ему дорог, кого он любит? Геральт смотрит в эти печальные глаза, думает, слишком долго, но и они, кажется, не моргают, дожидаясь его решения, и в голове что-то щёлкнуло — вот оно. Он человек. У него есть выбор. Ни у одного настоящего ведьмака нет этого. Он волен делать то, что ему хочется, к чему тянется его душа, его сердце. Он готов поклясться, что ему ни разу в жизни так не закладывало уши, когда эти двое радостно вскрикнули после его слов: — А у меня есть шанс отказаться?~*~*~