Сад

      Она нежно гладит белые, но с намеком на светло-голубой, не иначе, по какой-то причуде природы (а может, вопреки ей) волосы. Наблюдает, как неспокойный хвост Рина всё медленне и медленне постукивает по энгаве – демон, очевидно, скоро заснёт.       Она не против. Это приятно – касаться мягких прядей парня, доверчиво заснувшего у неё на коленях; наблюдать за закатом, который почти уступил своё место вечеру; сидеть, свесив ноги с края энгавы. Слушать размеренный стук содзу где-то вдали, шелест листьев и травы. Ветер слаб, но всё же ощущается и колеблет лепестки некоторых цветов; поздняя осень на дворе, однако экзотику это, видимо, не смущает. Этот сад не Амахара, но и здесь можно наткнутся... на всякое. Разное.       Шиёми думает, что этим домом и садом определённо точно можно гордиться. Данное место – это такое личное-личное достижение, без цели что-либо кому-либо доказать, – даже подсознательно. Только её. Приятно.       Взгляд цепляется за книгу, отложенную в сторону, когда парень, беззвучно возникший за спиной, присел рядом и начал разговор. Неприятный, к сожалению, разговор... Шиёми еле заметно морщится воспоминаниям и мысленно вздыхает – усталость Рина она определила влёт и совсем не удивилась, когда полудемон потянулся, словно кот, зевнул и, озорно улыбнувшись, примостил свою голову у неё на коленях.       Девушка тихо, чтобы не потревожить чуткий сон парня, тянется к книге. К этой теме она... они вернутся как-нибудь потом. Не сейчас. Сейчас можно –и нужно– почитать и наслаждаться спокойствием – редким гостем в последние годы.       Рин, будто почувствовав направление её мыслей, наконец-то окончательно засыпает – хвост последний раз слабо бьётся о доски, после чего прижимается к демону и замирает.       Шиёми пытается найти, где остановилась, игнорируя ветер, который чуть более сильным порывом колеблет ткань её кимоно, пытается пробраться в широкие рукава, но пугается неестественного... нечеловеческого тепла экзорциста. Девушка часто ловила себя на мысли, что он как-то... слишком горяч. Буквально.       Помнится, когда она озвучила свои мысли в первый раз, он озадаченно похлопал глазами пару секунд, а потом выдал, что если это комплимент, то очень... оригинальный. Но ему, видите ли, всё равно приятно. Шиеми тогда демонстративно фыркнула, махнула на него рукой и потащила к целителям – проверяться.       Те озадачились, но противится не посмели – осмотрели, расспросили, осмотрели ещё раз. Через некоторое время Шиеми уже читала любимому отчёт с дивным результатом: стандартная температура парня и правда была выше на несколько градусов.       И да, болен он точно не был.       Рин воспринял новость простым пожатием плеч, а Шиёми долго ходила, удивленная, сама не до конца понимая причины своей излишней впечатлительности – давно ведь знает, с кем дело имеет, так нет же...       Где-то вдалеке мяукает кот. Очень выразительно так мяукает, наверняка что-то говорит. Шиёми немного кажется, что возмущается. В ответ ему раздается торопливый писк – Морияма пытается, но не может разобрать значения: фамильяры слишком далеко. Она улыбается, представляя как, наверное, мило должны сейчас выглядить маленькие демоны, и наконец-то находит нужную страницу.       Этим утром его оставил у неё Рин, аргументировав тем, что Юкио где-то пропадает и будет занят, у него дела до вечера, а Куро скучает и не знает чем себя занять. Как позже выяснилось, любопытный кошак давно желал увидеть её личный сад, который она опрометчиво часто упоминала в разговорах с его хозяином.       «Так что, — самокритично подумала она тогда, со стыдом вспоминая свои восторженные возгласы – ибо а как же? Сад! Лично её! И с такими растениями! Это же просто!.. Вах! — я вынуждена признать, интерес Куро весьма закономерен...»       У Шиеми тоже были дела, и она, посомневавшись некоторое время, оставила Нии-чана заботиться о госте. Оба демоны-фамиляры, авось поладят?       Так, на её радость, и получилось – издалека порой отчётливо доносятся родные, привычные визги-слова и кошачье мяуканье. Насколько Шиеми может судить, им весело.       Девушка некоторое время просто читает. В её руках простой фантастический романчик, но он увлекателен и помогает отвлечься – а большего сейчас и не нужно. Забывшись, опускает одну руку на голову Рина, бездумно гладит светло-голубые волосы... И удивленнно останавливается, когда натыкается на что-то твёрдое.       Переводит взгляд вниз, озадаченно смотря на демона несколько долгих секунд, после чего наконец вспоминает. Ещё одно открытие, обноруженное ими совсем недавно: две незаметные на первый взгляд маленькие припухлости – рано или поздно у Рина будут рога.       И он этой новости, как выяснилось, совсем не рад. Держа очередной отчёт в руках и поглядывая на парня с озорным весельем Шиёми подметила, что роли-то, кажется, поменялись в точности наоборот: Рин был явно озадачен, немного удивлён и почему-то раздосадован, в то время как Шиёми не удивилась от слова совсем.       Долго её неуместное веселье, правда, всё равно не продлилось — они сообразили, что мозолить своей демоничностью народу глаза Рин будет ещё эффективнее, чем раньше. Хвост можно было скрыть, клычки не особо высвечивать, острые ушки – прикрыть и спрятать за волосами или капюшоном, но такую примету на голове пойди скрой. Способы, несомненно, найдутся, но в том-то и беда: обманку опытные экзорцисты почувствуют и, даже если не поймут сразу причину, встревожатся, что чревато.       Разговор, что удивительно (или нет?) о... «будущих перспективах», так сказать, начал Рин, выглядя при этом очень грустным и печальным. На расспроссы Шиеми, мол, на весть о температуре ты так не реагировал, демон выдохнул:       — Неудобно будет, — жаловался он. — Как одеваться? Спать? На футонах разве что – я ведь в изголовье любой кровати упираться буду. Они, я догадываюсь, тяжелые ещё – привыкать надо будет... Ну и боль эта головная!       Шиёми принялась объяснять, что рога за секунду не вырастут, а значит привыкнет он, сам не заметив, но мысленно согласилась: с болью и правда получилось плохо. Рин и раньше их удивительного открытия жаловался на непонятные мигрени, даже проверялся – без толку. Целители разводили руками – высший демон-полукровка, слишком мало изучен. Рин со вздохом соглашался: в детсве, помнится, большинство лекарств на него просто не действовало, или действовало, но криво. Шиёми имела некоторые сомнения по поводу компетентности целителей-экзорцистов и обычных докторов, но решила их не озвучивать.       Что-ж, теперь рога достаточно проявились, чтоб их можно было обнаружить и понять, наконец, причину неизвестного недуга – и то хорошо.       Морияма, паралельно вспоминая доводы медиков, зашла на новый виток утешений, вскользь упомянув, что к хвосту же он как-то привык и не жалуется?       — Хвост полезный! — встал тот неожиданно на защиту конечности. — Помогает в балансировке, им можно что-то держать, двери открывать, шкафчики там, тумбочки...       Рин щерится на расспроссы о самочувствии, ходит угрюмый; стоит чему-то другому привлечь внимание – в тот же миг отвлекается, забывая своё горе, и мило обижается, когда она –нечаянно или намеренно– напоминает вновь.       Они вместе гадают, как лучше скрывать рога в будущем, пытаются определить, сколько сантиметров можно укрыть волосами, спорят, стоит ли менять стиль Рина – Нему Такара, вон, с капюшоном ходил днями напролёт, и ничего – никто ж не доебался? А Рин всё равно показывается на людях... умеренно. После того, как послевоенная суматоха улеглась, так вообще – на миссии только ходит, и то как правило одиночные, благо никто оспаривать компетентность пока не решался...       В итоге они решают, что разобраться лучше по ходу. Таким образом проблема теряет актуальность для Шиеми, вытесненная другими заботами и проблемами, и вспоминает она о будущей... «рогатости» возлюбленного только тогда, когда касается его волос, задевая наросты рогов, или ненароком замечает, как порой недовольно морщится Рин. В такие моменты она снова прокручивает рецепты известных ей обезболивающих настоек, уверяется, что и так даёт самое лучшее и мысленно вздыхает – по видимому, рога у Рина вырастут не так быстро, как того ему хочется, а значит и неудобства продлятся дольше.       Ветер всё не унимается, и девушка с досадой признает, что в данном неравном бою она рано или поздно потерпит поражение: тепло, дарованное солнцем, сокро пропадёт насовсем, вечера холодеют день ото дня – осень. Ну и демон – это грелка, всё же, так себе.       Очень не хочется, но приходится: Шиёми осторожно тормошит парня, ждет пару секунд, пока демон унимает всколыхнувшееся было недовольно пламя, и не церемонясь затаскивает в дом.