Выйти на берег

      Моряки неодобрительно смотрели, как стены ледяной цитадели сломались надвое, как скорлупки ореха. Всяко каждому известно, что заточено там Дитя Ветров, гонимое миром за грязную кровь. И знать, что химера вырвалась на свободу, было мучительно для них. Страх паутиной опутывал путешественников, от одного к другому, и по цепочке. Моряки смотрели и молились, чтобы их минула небесная кара. От матроса до капитана, они пребывали в томительном ожидании. До берега бы только добраться, а дальше... только бы добраться и выжить.       Невольным свидетелем сего тумана, напавшего на команду, был юный чародей. Не самого высшего ранга, и не то чтобы чародей, но владел всё же целительными силами. И он не понимал всей сути страха. Конечно, он верил в всякие приметы, и отчасти сам был суеверным. Но верить в Дитя Ветров, в создание богов? Уж странно это звучит для простого как сапог Брыля. Он медленно прохаживался по кораблю, стараясь не думать много о том, что там за сломанным льдом.       Ну, точно не второй Титаник, но и не царство морское. И всё же точно было что-то... этакое. В воздухе витало запахом морской пены и грозы. Наверное, скоро будет сильный шторм. Как жаль, что у него сильная морская болезнь.       Фома вдохнул глубоко морской воздух, широко улыбаясь жизни. Первая командировка — и такая красота вокруг. В Грецию или Турцию каждый начальник может послать. Но только такая начальница, как в НУИНУ, могла отправить в холодную Норвегию. И ради чего, спрашивается? Как ни странно, ради некоего артефакта с письменами удивительными. Выглядит как чаша для вина. В их деле и она может пригодиться. Кто знает, может, для утоления печалей? Он фыркнул сам себе от нелепой шуточки. У них столько вещиц в архивах, но ищут что-то. Больше похоже на манию. Впрочем, ему только в радость.       Сидеть потом в душном кабинете, или строгать день напролёт он успеет на всю жизнь. А море в первый раз видит — и это точно надо запомнить навсегда. Глупая улыбка вновь тронула обветренные губы, отчего он быстро облизнулся. Вкус соли потрясающий, хоть и приставучий. На него хоть и смотрели косо, но ничего не говорили — своих дел по горло, им тут ещё думать об всяких чудаках. И он их понимал. Пускай занимаются своими делами, а он будет тихо стоять и не мешать.       В конце корабля вид хоть и был потрясающим из-за груды коробок, зато они защищали от ветра. Нынче ветер что-то разбушевался. Холодрыга какая. Он поплотнее закутался в шубку, всё не решаясь идти в свою каюту. Солнце так приятно светит, и лучи красиво отражаются на воде. Удивительно, как после тишины приходит буря. Фома громко чихнул, да так, что распугал чаек, прикорнувших на карнизе корабля. Всё, пора идти. Так и заболеть недолго. Только он так подумал, как что-то на горизонте привлекло его внимание. Что-то летело к кораблю, что-то большое, как человек, но при этом похожее на птицу. Не ангел, точно-точно.       Нечто на большой скорости пронеслось около него и с внушительным грохотом врезалось в один из ящиков. На несколько секунд он стоял на месте, не шелохнувшись, как мышка. Потом он решил, что прятаться будет очень глупо. Он стряхнул с шубки пыль и неуверенно приблизился к живому нечто... что оказалось человеком.       Сердце бросилось в пятки при виде юноши, с виду сверстника, с прекрасными белоснежными крыльями, но весь покрытый кровью. Алая жидкость всё стекала с крыльев и с груди, пронизанной ледяной иглой. Человек-птица смотрел затуманенными глазами прямо в душу. Почти что молил о помощи. И Фома и вправду услышал испуганное:       «Спрячь... пожалуйста».